– Подъём, щеглы! – быстро растолкал спавших практикантов Вася Тараканов. – Хватит ухо давить! Вас одних только ждут!
– Проспали?! – вскочил Витька с раскладушки и больно ударился головой об угол фанерного ящика. – Ой, ой,ой…
– Конечно, проспали! – рявкнул Тараканов. – Быстрее одевайтесь! Там начальник рвёт и мечет! Эх вы, щеглы…
Александр Ильич строго отчитал практикантов, напомнив им об ответственности и рассказав по случаю, что сам он никогда в молодости не мог позволить себе проспать важного дела, хотя тоже любил поспать. Сразу после воспитательной работы начальника экспедиции, высказал своё мнение и проводник Игнат Семёныч.
– Вот какая нынче молодёжь пошла, – погрозил проводник пальцем, виновато склонившим голову практикантам. – В наше время такого быть не могло. Мне б за такое отец вожжами да по мягкому месту, а как я постарше стал, так он и оглоблей не брезговал угостить… У меня покос на носу, каждая минута на счету, а они…
– Семёныч, – пришел на помощь провинившимся Вася Тараканов, – кончай баланду травить, пошли уж.
– Не надо их так защищать, – строго глянул на Тараканова Антон Борисович. – Они уже взрослые и понимать должны меру своей ответственности…
– А тебе чего: больше всех надо? – огрызнулся на учёного-лесовода Тараканов. – Чего лезешь? В дорогу пора, а они тут тары-бары взялись разводить. Вы все только языком молоть и гораздые… Учёные, едрит твою…
Начальник экспедиции набрал в грудь воздуха, чтобы отчитать Васю за отсутствие элементарной вежливости в обращении с учёными высокого масштаба, но потом подумал, что дискуссия с похмельным человеком на такую тему может завершиться совсем непредсказуемо, вздохнул и велел отправляться в путь.
И они пошли. Вышли на городскую окраину, перешли по деревянным мосткам речку, дальше начинался лес. Сперва шагали по наезженной дороге, от которой то и дело убегали в стороны тропинки. Примерно через полчаса на одну из таких тропинок они и свернули. Лес вокруг путников становился всё гуще и глуше, а тропинка всё уже и уже. А после небольшой болотинки и вообще тропки не стало. Игнат Семёныч вёл отряд по каким-то одному ему заметным приметам. Проводник в серой шинели без погон да в папахе, очень похожий на солдата из революционного фильма, шёл впереди, за ним начальник экспедиции, а следом уж все остальные. Замыкал походную колонну Длинный, вернее – Антон Борисович.
Поначалу все шли ровно, быстро и без остановок, а потом Тараканов стал сбиваться с ноги и спотыкаться.
– Семёныч! – закричал Вася после того, как запнулся о большую корягу и едва не упал носом в грязь. – Давай привал делать! Мочи нет…
– Какой привал?! – не останавливаясь, обернулся проводник. – Прошли-то всего ничего, а уже привал. Терпи!
Только слова проводника сил Васе не прибавили. Он сперва стал громко ругаться, а потом уселся на ствол упавшего дерева.
– Всё! Дальше не пойду, хоть режьте…
Пришлось сделать внеплановый привал. Рядом с бревном была земляничная полянка, и практиканты, встав на колени, стали собирать крупные алые ягоды. Вкуснота! Остальные походники сидели на поваленном дереве и смотрели на ребят, уплетавших за обе щеки сладкое лакомства. Антон Борисович стал раскуривать трубку. А когда Витька с Генкой наелись вдоволь и тоже решили присесть на бревно, проводник зычно крикнул.
– Хватит дурака валять. Пошли.
И вот они снова в пути. После неглубокого оврага попали в бурелом. Деревья здесь повалило давно. Они успели обрасти зелёным мхом. После бурелома долго пробирались через густой ельник, потом вышли в сосновый бор. Здесь сделали привал – уже плановый. Иван с Анной быстро устроили возле поваленного дерева стол на клеёнке, выложили из мешков: хлеб, несколько банок консервов «Завтрак туриста», сваренные вкрутую куриные яйца и огурцы. Вася достал пилу, завёл её и за пару минут обустроил около клеёнки сидячие места для всех. Поели и стали отдыхать, вытянув ноги. Сперва все молчали, потом Антон Борисович спросил проводника.
– А далеко отсюда до Барсучьих гор?
– А тебе зачем? – нахмурился проводник.
– Я на обратном пути обязательно хочу через Барсучьи горы пройти, – сказал Антон Борисович, набивая табаком трубку. – Там наш лагерь был. Молодость хочу вспомнить, так сказать…
– Антон Борисович, – Витька каким-то непонятным чутьём понял, что сейчас самое время порасспросить ветерана партизанского движения, – а расскажите нам, как вы здесь в партизанах воевали?
– А чего рассказывать? – вздохнул бывший партизан. – До войны я в университете на биологическом факультете учился. Спортом много занимался. Лыжами. Призёром первенства Москвы как-то раз стал. Вот потому и предложили мне служить в отряде особого назначения. Его сформировали из спортсменов, когда война началась. Зимой сорок первого пару раз к фашистам в тыл ходил, потом, уже особо, обучался взрывному делу. И послали меня сюда в зуйские леса инструктором в партизанский отряд… На Барсучьих горах наша база была…
– Всё! – прикрикнул на участников экспедиции проводник. – Хватит прохлаждаться. Пошли…
Прошли сосновый бор, пробились через плотную стену кустарника и вышли к большой поляне поросшей бледно зелёной травкой.
– Трясина, – вздохнул Александр Ильич, а Тараканов швырнул на зелёный ковёр корягу. Трясина медленно и плавно заколыхалась.
– Вот тут красноармейцев и утопили, – не преминул Василий поведать участникам экспедиции страшную легенду. – Берегитесь теперь, пацаны, чтоб вас покойники не взяли за шкибон. Им отомстить очень хочется, а в лесу нет никого, попадётесь под горячую руку – и каюк… Ха-ха-ха…
– Пошли! – сердито крикнул проводник и они пошли
Долго двигались по краю болота. Идти здесь было совсем тяжко. Ноги вязли в угольно-чёрной грязи, которая, словно злой удав, никак не хотела отпустить из своих объятий ноги. Как только болото прошли, Вася Тараканов снова взмолился.
– Семёныч, погодь. Перекурить надо, а то сердце из груди выскочит… Погоди, будь человеком…
– Ать ты ё твою! – выругался проводник и остановился. – Васька мы с тобой так до места никогда не дойдём!
– Да, Тараканов, – укоризненно глянул на Васю и тяжело дышавший начальник экспедиции, – мы сюда не на прогулку пришли. Если вы так и работать будете, то уж, извините, я вынужден буду…
– Не боись, начальник, – махнул рукой запыхавшийся Тараканов. – Это я вчера перебрал малость, потому и силёнок маловато. Завтра буду как штык. Эх, поправиться бы сейчас чуток… Грамм бы пятьдесят…
– Да как же бояться-то? – усмехнулся Антон Борисович. – Всем тяжело, но никто не ноет, один ты… Даже женщина…
– Кто ноет?! – Вася рванул на груди старенькую спецовку. – Я ною? Да я тебя сейчас! Тля городская! Да я таких пачками! Чего ты везде суёшься, как в бочке затычка?!
И, если бы Иван с Игнатом Семёновичем насильно не усадили буяна на бревно, то не миновать бы драки. Антон Борисович тоже не на шутку озлился и быстро рукава засучил. Но обошлось…
Больше во время этого привала никто слова не сказал, сил не было. Все уж давно о привале мечтали, но сказать об этом вслух только Вася решился. Антон Борисович то ли от усталости, то ли из-за стычки с Таракановым даже трубки не раскурил. Полежали походники на земле минут двадцать и снова в путь.
К неширокой реке вышли около шести вечера. Немного прошли по берегу и скоро оказались возле узенького мостика из еловых жердей.
– Вон на берегу за кустами Стёпки Бобра сторожка, там передохнём да переночуем, – проводник показал рукой на высокий противоположный берег и первым вступил на шаткий мосток.
Реку перешли осторожно, уж очень мостик казался хлипким да ненадёжным: от каждого шага он скрипел и качался, когда Тараканов до середины дошёл, одна жердь не выдержала и проломилась. На самую малость не свалился Вася в бледно-коричневую воду, но обошлось – ухватился он за сучковатый поручень и в два прыжка оказался на другом берегу. Остальные путешественники переправились без приключений. По еле заметной тропке стали подниматься к видневшемуся за кустами огороду.
– Дядя Вася, – тронул за локоть идущего рядом Тараканова Витька, – глянь-ка, около огорода кто-то стоит.
– Где? – Вася поднёс ко лбу ладонь. – Степан Бобёр, поди… Степан! Здорово!
Вслед за Таракановым стали рассматривать забор в кустах и остальные, а человеку у забора такое внимание, по всей видимости, не особо понравилось, и он мгновенно скрылся в кустах. А когда путники подошли к калитке огорода, их встретил громкий лай собаки, рвавшейся с цепи возле самой калитки. Потом к калитке подошёл широкоплечий сутулый мужик, здорово припадающий на левую ногу. В руках мужик держал двухствольное ружьё.
– Здорово, Степан! – поднял вверх руку проводник Игнат Семёнович.
– Чего надо?! – прохрипел в ответ Степан.