Решив свести счеты с жизнью, Луис Терлоу подумал, что вовсе не обязательно делать это впопыхах. Он проверил чековую книжку и увидел, что на счету у него осталось чуть больше сотни фунтов.
– Вот и отлично, – сказал он сам себе. – Я съеду с этой вонючей квартиры и проведу поистине упоительную неделю в «Барашке». Еще разок вкушу маленьких удовольствий, а потом уже с ними распрощаюсь.
Он снял в «Барашке» роскошный номер и не давал покоя портье. Он то посылал мальчишку на Пикадилли за хризантемами, чтобы почувствовать аромат надвигающейся осени, которую он уже не увидит. То гонял посыльных в Сохо за французскими сигаретами, чтобы мысленно очутиться в небольшой гостинице с видом на Сену. Еще он заказал на время из галереи в Нейи полотно Мане, чтобы «попытаться пожить рядом с ним», как он выразился с загадочной улыбкой. Будьте покойны, он ел и пил все самое лучшее – один кусочек того, один бокальчик сего. Ему со многим надо было попрощаться.
В последний вечер Луис позвонил Селии, чей голос ему захотелось услышать еще раз. Сам он, конечно, ничего не говорил, хотя думал сказать: «Вместо того чтобы повторять „Алло“, скажи лучше „Прощай“». Однако она это уже сказала, а Луиса учили никогда не жертвовать хорошим вкусом ради плохого словца.
Он повесил трубку и открыл ящик стола, где хранил свой солидный запас веронала.
«Похоже, глотать придется много, – подумал он. – Все относительно. Я гордился тем, что не принадлежу к числу паникующих и психованных самоубийц, которые в минутном порыве выжигают себе нутро отбеливателем. Кажется едва ли менее цивилизованным завершить приятную неделю двадцатью таблетками и двадцатью глотками воды. Впрочем, такова жизнь. Зачем утруждаться».
С этой мыслью он поудобнее устроился на подушках, поздравил себя с выбором пижамы и поставил рядом с часами на прикроватном столике фотографию.
– Аппетита нет, – проговорил он. – Я заставляю себя есть в качестве долга перед друзьями. Нет ничего скучнее отчаявшегося влюбленного.
С этими словами он принялся за свою последнюю легкую и незатейливую трапезу.
Таблетки подействовали быстро. Наш герой закрыл глаза. Натянул на лицо улыбку, приличную для человека со вкусом, когда его найдут поутру. Выключил двигатель, который несет нас от мгновения к мгновению, и приготовился отойти в царство теней.
Переход длился долго. Он не ждал никакого приземления и был несказанно удивлен тем, что встретила его не пустота, а осознание того, что он лежит мертвый в роскошном номере гостиницы «Барашек».
– Вот он я, – произнес Луис. – Умер! В гостинице «Барашек»!
Эта мысль оказалась настолько удивительной, что подвигла его тотчас вскочить с кровати. Он заметил, что тело осталось лежать, и с радостью увидел, что улыбка по-прежнему у него на губах и смотрится чрезвычайно элегантно.
Он подошел к зеркалу взглянуть, способно ли его теперешнее лицо на столь же утонченное выражение, но ничего там не увидел. Тем не менее, он явно обладал руками и ногами и чувствовал, что по-прежнему может изящно двигать бровями. Из этого Луис заключил, что он почти такой же, как прежде, только немного другой.
– Я просто стал невидимым, – проговорил он, – и в этом есть определенные преимущества.
Он решил тотчас же выйти на улицу, чтобы немного поразвлечься. Спустился по лестнице, прошел вслед за уезжавшим постояльцем через вращающиеся двери и через две минуты уже шел по Корк-стрит. Похоже, время было чуть за полночь; ему повстречался полисмен, пара такси и несколько дам, которые вообще его не заметили.
Однако он прошел всего ярдов[22] двадцать и только-только оказался у двери своего портного, когда из тени у ограды мастерской отделилась худая темная фигура, которая подошла к нему сзади и произнесла:
– Чтоб вас разодрало сверху донизу, долгонько же вы собирались!
Луис был немного обескуражен тем, что он оказался не таким невидимым, как полагал. Однако он поглядел на незнакомца и заметил, что глаза у того светятся, как у кошки, из чего явствовало, что зрение у него отменное.
– Вы хотите сказать, – спросил Луис, – что я заставил вас ждать?
– Я тут неделю на холоде болтаюсь, – раздраженно ответил незнакомец.
Стоял сентябрь, и ночи были хоть и свежие, но не такие уж холодные. Луис быстро понял, что к чему.
– Выходит, вы ждали меня, чтобы, так сказать, взять под опеку после недавнего самоубийства? – спросил он.
– Именно так, – ответил демон. – Полагаю, вы пойдете без шума.
– Дружище, – проговорил Луис, – знаю, вам нужно исполнить свой долг, а я, в любом разе, не из тех, кто устраивает сцены на улице. Прошу прощения, что заставил вас болтаться на холоде, но, правду сказать, я и понятия не имел о вашем существовании, так что надеюсь, что вы не испытываете ко мне враждебных чувств.
– Чувства я испытываю самые отвратные,– сердито отозвался демон.– Готов поклясться, что у меня грипп, чтоб его!– Тут он громко чихнул.– Хуже всего, что нам еще долго следовать человеческим путем. Я надолго выйду из строя.
– Право же, мне больно видеть, как вы чихаете! – воскликнул наш герой. – Вы никогда не пробовали кветч, который подают в клубе «Крысоловка»?
– Что это еще за кветч? – спросил демон между приступами чихания.
– По вкусу – жидкий огонь, – ответил Луис. – Кажется, делают его из сливовых косточек, хотя с уверенностью не скажу. Возможно, он излечит вашу простуду.
– Жидкий огонь, да? – задумался незнакомец, чьи глаза горели, как кончики сигарет.
– Идемте попробуем, – предложил Луис.
– Не знаю, – замялся демон. – По вашей вине мы на неделю опоздали. Совершенно не вижу, почему бы не опоздать на полчасика по моей вине. Полагаю, мы наживем неприятности, если об этом узнают.
Луис заверил демона, что последние полчаса нужно также отнести на его счет.
– Вы из-за меня подхватили простуду, – сказал он. – Так что за потраченное для вашего лечения время отвечаю тоже я.
Демон явно ему поверил, из чего наш герой заключил, что перед ним очень простодушный демон.
Они направились в «Крысоловку». Проходя мимо станции «Пикадилли-серкус», демон указал на вход в метро и сказал:
– Вот туда я вас поведу после того, как мы выпьем этого вашего как-его-там.
– Эта линия ведет не в ад, – заметил Луис, – а на Баронз-корт, но я вас не виню, перепутать легко.
– Нет тут никакой путаницы, – ответил демон. – Давайте перейдем на другую сторону, и я вам все покажу.
Они вошли в вестибюль и проехали по эскалатору, дружески болтая. В метро было довольно оживленно, много обычных пассажиров, и на наших приятелей никто не обратил внимания. В подземке много людей, похожих на мертвецов и с демоническими лицами. К тому же, если вспомнить, они были невидимы.
Они спустились на самый нижний уровень, с которого отходили и прибывали поезда.
– Идемте, – сказал демон и повлек Луиса к проходу, которого тот раньше не замечал. Оттуда доносился еще более сильный грохот и тянуло жаром. Луис увидел табличку с надписью: «Держитесь неправой стороны». Через несколько шагов они оказались на верхней ступени такого эскалатора, какого наш герой и представить себе не мог: он с грохотом и скрежетом уходил в чрево земли. Проход освещали обычные лампы. Луис, чье зрение, казалось, обострилось до предела, разглядел, как где-то вдали на этой гладкой ленте черные тени сменяются синими, а лампы уступают место звездам. Однако казалось, что и после этого эскалатор убегает в черт еще знает какую даль.
В остальном он почти ничем не отличался от своих собратьев, за исключением мелких деталей. Стены были украшены рисованной рекламой различных искушений, и некоторые из них показались Луису весьма любопытными. Он мог свободно ступить на эскалатор, поскольку там не было ни ограждения, ни контролера, но, как мы уже видели, он не любил спешить.
Время от времени его и его спутника толкали другие демоны со своими подопечными. Боюсь, некоторые из последних вели себя отнюдь не надлежащим образом, и их приходилось тащить, как в полицейский участок. Зрелище было весьма прискорбное. Однако Луис с интересом заметил, как эскалатор резко разгонялся, стоило на него ступить этим адским полицейским со своими «задержанными». Было поразительно наблюдать, как эта тускло освещенная узкая лента с ревом бежит вниз, покрывая расстояние от земли до ада – куда большее, чем можно было бы вообразить.