Вторая ночь выдалась просто ужасная. Стоило Файке добраться до барака, как на землю обрушился настоящий ливень! Внутри, к счастью, снова никого не было. И Фая быстро сообразила почему. Бараки были двухэтажными, деревянными, прогнившими. И этот, самый разрушенный, практически не имел крыши. Внутрь попадала дождевая вода, а от сырости стало совсем уж холодно.
Фаина нашла себе небольшой пятачок, где сохранялась относительная сухость, села и обхватила руками ноги. Её колотило от холода. Непогода принесла похолодание. У неё не было ничего, чтобы согреться, ничего, чтобы попытаться разжечь костёр. Да и как его здесь разжечь? Так и спалить барак можно. Даже в дождь.
Она пыталась уснуть, но ничего не получалось. От холода снова усилилась боль и терпеть её уже не было никаких сил. Дома у Фаи были и обезболивающие, и тёплые вещи. В голову так и лезла сухая и чистая квартира, которую она считала своей последние восемь лет. Она представила, как встаёт под горячие струйки воды в душе. Почему-то от этих мыслей стало не теплее, а ещё холоднее.
«Вернусь, Федя меня убьёт, – мелькнула спасительная мысль. – Убьёт точно! Ни за что не простит мне, что я посмела сбежать. Тогда и весь комфорт, о котором я сейчас могу только мечтать, покажется мне мучительным. Но как же холодно!»
Дождь постепенно стих, но внутрь продолжали попадать капли. Фая стала проваливаться в какое-то тяжёлое полузабытье, но приходила в себя, сильно вздрагивая всем телом.
«Вот так засну навсегда, а утром найдут уже мой труп, – подумала она вяло. – Нет никаких сил бороться. Хочется уже просто закрыть глаза и не проснуться».
И Файка расслабилась. Словно отпустила всю ситуацию на самотёк. Тело перестало колотить крупная дрожь, хотя она ничуточки не согрелась. Тяжёлые веки сомкнулись, и она уснула.
Ей снилось, словно она стоит на огромной свалке, а рядом кто-то говорит:
– Вот такая у тебя жизнь. Помойка.
– Фу! – сказала Фая. – Воняет! Не хочу здесь жить.
– У тебя есть варианты?
– А кто это вообще говорит? – возмутилась Фая и стала оглядываться. Свалка исчезла. Она оказалась стоящей в квартире Феди. Теперь погром был здесь, и он почему-то отозвался болью внутри. Эта квартира, где она с такой тщательностью и старательностью поддерживала порядок! Фая рассматривала покрытую пылью мебель, мусор на полу, смотрела на жирные и старые пятна на диване. Диван почему-то был не Федин, а тот, на котором когда-то спала бабушка. В носу стоял всё тот же неприятный запах. В конце концов, Фая не выдержала и чихнула. И только теперь проснулась.
На неё смотрели два страшных глаза из густой растительности на лице. Казалось, что за ней пришёл чёрт, чтобы забрать её душу в преисподнюю. Но это первое впечатление было обманчивым. Перед ней на корточках сидел ни чёрт, ни леший, а самый настоящий бомж. И это от него воняло так, что она проснулась.
– Чего тебе? – буркнула Фаина недовольно.
– Ты кто такая? – хрипло спросил бомж и закашлялся. Фая прикрыла своё лицо руками. – И как здеся очутилася?
– Тебе какая разница? – буркнула Фая в ответ. Она встала, потянулась.
– Да мне без разницы. Только это мой барак.
– На нём этого не написано.
– Дерзкая, да? – жалобно спросил бомж и поёжился. Фая не чувствовала, чтобы он был для неё опасен. Слишком хилый, даже для бомжа. – А выпить есть у тебя? Душа горит, мочи нет!
– Выпить нет. Да ты бы завязывал, – посоветовала Фая. Её маленькая сумка с небольшой суммой денег была припрятана за пазухой, и она слегка провела рукой, чтобы убедиться, что та на месте.
– Поучи меня ещё, – буркнул бомж. – Как ты здесь оказалася-то? Вроде чистенькая. Ручки белые. Не наша ты, не бродяжка. Муж из дома выгнал, что ли? – и он хрипло рассмеялся.
– А если и так, то что? Что ты ко мне прицепился? Дел других нет, что ли?
– Не кричи, девушка! – простонал бомж морщась. – И так башка раскалывается, мочи нет! Ещё ты визжишь, курица недорезанная! Денег бы лучше дала. Вона какая ты!
Фая хмыкнула. Она встала, потянулась и посмотрела в окно. Сквозь щели досок, которым оно было заколочено, пробивались лучи солнца. Хотелось скорее выйти и подставить своё замёрзшее, онемевшее тело их теплу.
Она пережила ещё одну ночь. Выжила, не загнулась, не сгинула.
Бомж рядом продолжал стонать и жаловаться на жизнь, но Фая его не слушала. Большинство из местных обитателей сами выбрали себе такую жизнь, и она их не жалела. Она помнила дядю Петю, местного «авторитета». Ей тогда было лет пятнадцать, и вместе с компанией Фая пришла сюда как-то вечером, чтобы вдали от дома и родительских глаз пить, кутить и веселиться. Но вечер тогда пошёл не по плану.
К их костру, разведённому в старой бочке во дворе барака, пожаловал дядя Петя. Они его знали, но раньше он не стремился провести с ними время. А в тот вечер присел к огоньку, угостился, как вдруг, одна из «залётных» в их компанию девчонок, спросила:
– Что же вы в ночлежку не пойдёте? И у меня мама там волонтёром подрабатывает. У них есть еда, кровати, одежда…
– Ага, – хрипло сказала дядя Петя. – А ещё работу они готовы найти. Не хочу! Я свободный художник.
– Художник? – удивилась та же девчонка, чьего имени Фая уже и не помнила.
– Рисую свою жизнь яркими красками. Никто мне не указ. Нет у меня ни законов, ни государства. Еда находится, выпить появляется. Крыша какая-никакая тоже есть. А все эти заморочки, этикеты-шметикеты, соцпакеты и работа с утра до ночи – это не для меня.
И только тогда Фая впервые задумалась, что не все бомжи – заложники обстоятельств. Большинство выбрало такую жизнь сознательно. Но сейчас, став взрослой и узнав, что жизнь может быть сытой, чистой и уютной, она не собиралась выбирать для себя бродяжничество. Но вот только выбора у неё никакого не было.
На улице было прохладно. Фая надеялась согреться, но у неё ничего не получилось. Плюс вода в колонке, которой она умылась, была очень холодной. Даже пить её Файка не стала. Сегодня она решила добрести до местного магазинчика, и купить бутылку минералки.
Тело продолжало болеть, но Фае показалось, что она как-то свыклась с этой болью. Боль казалась неизменной спутницей её жизни. Немного постояв на солнце и ветру, чтобы лицо и руки обсохли, Фая двинулась в сторону магазина. Она его хорошо знала. Раньше там можно было купить алкоголь и сигареты без паспорта. Поэтому подростки так любили это место. Как обстоят сейчас дела, Фая не знала, но надеялась, что единственный в этом районе магазинчик продолжает свою работу.
Он был всё там же и выглядел так, словно шагнул из прошлого. Вывеска изрядно выцвела и издалека было даже не прочесть, что на ней написано. Да и вблизи этого сделать не получилось, если бы Фаина не знала, что на ней большими буквами выведено: «Вкусные продукты». На старенькой пошарпанной двери висела такая же выцветшая бумажка с надписью: требуется продавец. И было непонятно, нужны здесь ещё продавцы или её просто забыли снять.
Внутри магазин совсем не оправдывал своё название. Здесь пахло старыми, давно не мытыми холодильниками, затхлостью. Расположенный в подвале с единственным крошечным окном под потолком, забранным решёткой, он был каким-то тёмным. Особенно когда сюда заходишь с улицы в такой яркий и солнечный день.
Ассортимент магазина был всё таким же бедным, каким Фая его помнила. На одной полке в ряд стояли сахар, мука, макароны, гречка, рис и пшено. На полке ниже расположились тушёнка, консервированный горошек, килька в томатном соусе и сардины. Ещё одну полку занимали соль, немного специй, два вида подсолнечного масла. Дальше шёл большой стеллаж с пивом разных видов, но все как один дешёвые. Ещё пара видов водки, и гордость магазина – коньяк неизвестного происхождения. Здесь же стояла одна холодильная витрина, где тосковал пакет кефира, пакет молока, немного сыра, пачка масла, чуть-чуть какой-то неаппетитной с виду колбасы. Рядом с кассой лежали пакетики семечек, сухарики, чипсы и большой стеллаж со свежим, вкусно пахнущим хлебом.
В магазине было пусто, если не считать мужчины, стоявшего с недовольным лицом за кассой. Ещё раз бегло оглядев ассортимент, Фая поняла, что магазинчик не соответствует никаким нормам. Здесь вряд ли официально трудоустраивают, но это-то Фае и нужно.
– Чего тебе? – спросил он, оглядывая покупательницу.
– Воды, – попросила Фая.
– Колонка на улице есть, – снова буркнул мужик, но достал бутылку минералки. – 48 рублей.
Фая достала сумочку, протянула ему пятьдесят рублей и спросила:
– Вам продавец нужен?
Мужик снова осмотрел её придирчивым взглядом. Выглядела она явно не лучшим образом: помятая, уставшая, в старом спортивном костюме.
– Нужна, – процедил мужик. – А работать-то ты умеешь?
– Умею.
– И где до этого работала?
– Поваром в кафе «Райское наслаждение».
– И чего ушла? Выперли? Поди воровка?
Фая вздохнула.
– Обстоятельства так сложились, вот и ушла. Так нужна продавщица или как? Долго думаешь, сейчас уйду и ищи-свищи! Что-то я у тебя тут очереди из желающих не наблюдаю.
– А ты с характером, – улыбнулся мужик. – Здесь так и надо. Контингент тут двух видов: алкаши и бомжи, а ещё старики. И те и другие мозг выносят конкретно. Все кругом надуть пытаются! Как звать?
– Фаина.
– А меня Саня. Только что-то ты больно неопрятно выглядишь. Словно бродяжка какая! На улице живёшь, что ли?
Фая помолчала, но глаза не опустила, а продолжала смотреть Сане прямо в глаза. Тот крякнул, и самым великодушным тоном произнёс:
– Можешь жить в подсобке. Там есть раскладушка. Вечно ко мне сюда всех сирых и убогих приносит! Но если выясню, что от полиции бегаешь, сдать не сдам, но выпру отсюда. Поняла? Мне неприятности с ментами не нужны!
Фая кивнула.
– А ежели сопрёшь чего, сам тебя ментам сдам. У меня здесь всё схвачено. Крыша какая-никакая имеется. Так что я тебя предупредил.
И снова Фаина лишь молча кивнула. Она не ожидала, что найдёт работу так быстро! И пусть подвальчик не лучшее место для жизни, здесь, может, будет теплее, чем в бараке.
– Плачу триста рублей за смену, – наконец подошёл к сути Саня, ещё раз внимательно глядя на свою посетительницу.
– Сколько? – удивилась Фая. Она быстро прикинула, что если работать без выходных, не наберётся даже прожиточного минимума! Да она за один поход в продуктовый магазин в своей прежней семейной жизни тратила в два, а то и в три раза больше!
– Работа не пыльная, большого наплыва клиентов не бывает, – пояснил мужик. – Выручка маленькая, отсюда и оплата такая. Плюс жить ты здесь будешь. Считай, на аренде сэкономила. У меня три точки. Вот на двух других покупателей побольше. Но там медкнижка нужна. И работа по договору. Есть у тебя?
Фая покачала головой.
– Ну вот видишь, – противнее улыбнулся мужик. – Паспорт-то есть хоть?
– Паспорт есть.
– А трудовая?
И трудовая, и медкнижка у Фаи были. Но были дома. Не объяснять же это Сане?
– Нет.
– А телефон у тебя, убогая, хоть имеется?
Чуть заметно вздохнув, Фая снова покачала головой. Её аппарат остался дома, на зарядке. И она даже не вспомнила про него, когда убегала из дома. Саня довольно хмыкнул и подытожил:
– Значит так: 300 рублей и работаешь без договора и бумаженций.
– Оплата тогда ежедневно, – быстро сказала Фая.
– Ну по рукам! – обрадовался мужик. – Пока без выходных работаешь. А там или я тебя подменю, или замена какая отыщется. Вставай за кассу, буду тебя учить.
Безропотно Фая прошла за прилавок. Она понимала, что Саня, видя её положение, просто им воспользовался. И снова внутри вспыхнула злость. Пока все мужчины на её жизненном пути пользовались тем, что у неё просто нет выбора.