Вагон-ресторан был полупустым – из десяти столов занято только четыре. Бельский уселся в мягкое кресло так, чтобы видеть дверь, князь расположился напротив.
– Чего изволите, господа? – протягивая меню, вежливо поинтересовался стюард.
Боярин пробежал взглядом по меню, выбрав две порции маринованного мяса на углях, салат с говядиной и тарелку с различным маринадом. Дмитрий же заказал салат с различными морскими гадами, до которых был большим любителем, рябчика, тушёного в сметане, и кусок яблочного пирога.
– Что пить будете? – приняв заказ, поинтересовался стюард. – Водочку? Есть холодная Белоградская.
– Нет, милейший, неси пойло из западных королевств под названием коньяк, – немного подумав, потребовал князь. – Пожалуй, нам с боярином на двоих грамм четыреста хватит.
– Сию минуту. Горячие придётся подождать, а всё остальное мигом соображу, салатики только заправить.
Дмитрий достал трубку и, раскурив её, выпустил кольцо в потолок и пристально посмотрел на Михаила.
– Ну, что, друг, завтра к вечеру на месте будешь, а послезавтра в Духовом мире. Не жалко вот так, резко, всё менять?
– Ты так сказал, будто у меня выбор есть. Я бы, конечно, остался на тёплом месте в гвардии с оплатой тысяча семьсот империков в месяц. А мой майор, Павел Георгиевич, обмолвился, что через полгода собирался капитаном сделать. А теперь я чёрте куда отправляюсь, и об этом месте ходит слишком много нехороших слухов.
– А мне кажется, ты немного прибедняешься, – неожиданно прищурившись, произнёс Тарковский, – ты уже принял положение вещей. Я наблюдал за тобой в лавке, когда ты новый плащ брал. Ты в предвкушении, ты уже расстался со своей скучной службой, тебя влечёт это неведомое.
Михаил несколько секунд молчал, глядя на друга, потом развёл руками.
– Угадал ты, бес глазастый. Служба в императорской гвардии, хоть и спокойная, но очень уж скучная. Там многие лениво карьеру делают. Хотя, чего я тебе рассказываю, гвардии капитан первой сотни охраны внутренних покоев его императорского величества?
– А знаешь, ты там, как устроишься, чиркни письмецо, так, без подробностей, жив-здоров, приезжай, друг, тут кровь рекой за отчизну льётся, и совсем не скучно.
– Князь, кого вы дурите? – рассмеялся Бельский. – Куда вы от своего рода? У вас две младшие сестры на выданье, матушка захворала, нужно делами заниматься, состояние поправить. У вас карьера, какие, к бесам, приключения?
Тарковский тяжело вздохнул.
– Прав ты, боярин, сам себя обманываю. Это ты один, и то тебя сослали. А у меня карьера. Через пару лет князь Юсупов в отставку выйдет, а мне как раз майора дадут, и если я правильно дела поведу, то могу стать командиром первой сотни. Да и по состоянию семейному ты прав, есть подвижки. Дело я начинаю, серьёзное, которое может доход хороший принести.
– Поделишься? – заинтересовался Бельский.
– Не, друг, извини, сглазить боюсь. А вот и салаты наши, маринад и коньяк с лимоном.
Не прошло и десяти секунд, как у стола появился стюард с передвижным столиком и принялся сгружать тарелки. В центр он установил пару бокалов и графин с янтарной жидкостью, которая в последнее время вошла в моду у столичной аристократии.
– Ну, за твоё дело, – отсалютовал бокалом Бельский.
– Нет, друг, – покачал головой Дмитрий, – за дело моё погодим пить, давай за тебя и твою новую жизнь. Пусть она будет полна невиданных интересных приключений.
Бокалы со звоном встретились над столом.
– А письмецо-то всё же черкни. Дай знать, как твои дела. Если что понадобится отсюда, пиши, если смогу, помогу.
– Ты тоже пиши, – неожиданно попросил Бельский, приступая к салату. – Первый полк расквартирован неподалёку от града Создаль, думаю, дойдёт до меня письмо.
Князь кивнул и принялся за свой салат с морскими гадами.
В купе вернулись за полночь, причём они уговорили ещё один такой графинчик коньяка, поэтому Михаил, вошедший первым, не сразу понял, что внутри кто-то есть. Возле второй двери, ведущей наружу, сидел импозантный мужчина в хорошем камзоле с тростью в руке, начищенных лакированных ботинках. Несмотря на хмель, экс-гвардеец действовал на рефлексах. Дух получил приказ, и тело Михаила мгновенно окутала дымчатая броня, которая по прочности могла посоперничать с любыми латами. В левой руке возник клубок тьмы, а в правой шпага.
– Сразу к делу, – усмехнулся мужчина, оставляя трость стоять прислонённой к дивану. В его правой руке появилась золотистая шпага. – Ну, что ж, боярин, не будем знакомиться. Я послан к вам его сиятельством Иваном Фёдоровичем, дабы оборвать вашу жизнь. Спутник ваш, конечно, не имеет к нашему делу отношения, но его я тоже убью, мне свидетели не нужны.
– Вы так уверены в себе? – подал голос из-за спины Михаила Дмитрий. – Рассчитываете справиться с двумя гвардейскими офицерами? – из голоса князя исчез хмель, зато прорезалась издёвка.
– Это легко, – с презрительной усмешкой ответил незнакомец, и в купе ярко полыхнуло белым светом.
Михаил мгновенно ослеп. Единственное, что он смог сделать, это отпрянуть назад, оттесняя стоящего за его спиной князя. Удар в грудь был невероятно силён, он отшвырнул Бельского на стену, приложив головой, но призрачная дымчатая броня выдержала атаку светлой шпаги. Глаза по-прежнему ни беса не видели, зато уши уловили, как столкнулись клинки, Дмитрий скрестил свою шпагу с незнакомцем. Если на него вспышка и подействовала, то не ослепила до конца.
Спустя полминуты, Михаил начал различать силуэты. Сам он валялся на полу вдоль стенки коридора, а над ним рубились его друг и его враг, только вот пока он не мог различить, кто где.
Наконец, он заметил лакированные туфли, а не сапоги. В его правой ладони возник чёрный болт. Вытянув дрогнувшую руку, он послал его в цель. Бил он в грудь снизу вверх, снова полыхнуло белым, но уже не так сильно. Коридор наполнится голосами, а потом раздался хрип, и рядом на ковер рухнуло тело.
– Живой? – присаживаясь рядом, поинтересовался Дмитрий.
– Живой, – подтвердил Бельский и кое-как сел. – Только вижу плохо, всё двоится.
– Да, шваркнул он тебя смачно, – согласился князь. – Хорошо даже, что я в бок отступил, и меня только слегка зацепило. Он – аристократ, дух у него сильный, как у нас три умения. Но я всё равно лучше. Зря, что ли, я ношу титул первой шпаги гвардии второй год подряд?
– Ну, как я могу забыть? Ты меня вынес в полуфинале, – проморгавшись, ответил Михаил, глядя, как двери купе распахиваются, и заспанные соседи, разбуженные шумом, выходят в коридор и застывают, смотря на тело, лежащее на ковре. – Спасибо, друг, я снова тебе обязан.
– Какие счёты, боярин? Рад помочь. Да и развеялся я неплохо, хоть какое-то приключение.
– Что здесь происходит? – раздался грубый требовательный голос слева.
Михаил повернул голову, его зрение уже вполне восстановилось, дюжего мужика с медной бляхой проводника он смог разглядеть.
– Сиди, я всё улажу. А ещё лучше, в купе зайди, там удобней будет, – поднимаясь, произнёс Дмитрий, после чего развернулся лицом к мужчине, – я князь Дмитрий Никифорович Тарковский. Это, – он в пол оборота указал на поднимающегося с пола Михаила, – боярин Бельский. Мы путешествуем по делу моего друга и, возвращаясь с ужина, обнаружили в купе незнакомца, который на нас напал…
Дальше Михаил не слушал. Зайдя в купе, он рухнул на диван и прикрыл глаза, саданула его вспышка знатно. Хоть зрение и вернулось, но казалось, что всё в какой-то дымке.
Не прошло и десяти минут, как явился урядник железнодорожной стражи, коих было двое в каждом поезде. Он ещё раз внимательно выслушал рассказ Тарковского, потом записал показания Бельского и, прихватив трость несостоявшегося убийцы, которая так и лежала на диване, удалился, добавив, что их ждёт более полное разбирательство на станции Кемь. Труп проводники тоже унесли.
Несколько минут боярин и князь сидели молча, глядя друг на друга, а потом громко и задорно рассмеялись.
– Отличное приключение, – выдал Тарковский, и Михаил согласно кивнул. – Спать? – спросил Дмитрий. – Или вернёмся в вагон-ресторан? А то из-за этой драки весь хмель вышел.
– А пошли, – совершенно неожиданно для себя согласился Бельский, хотя ещё минуту назад собирался лечь спать.
Мужчины поднялись и, заговорщически пожав друг другу руку, направились обратно. К счастью, вагон-ресторан работал круглосуточно.
Спать они завалились уже на рассвете, когда до прибытия поезда на станцию Кемь оставалось всего девять часов.
На вокзале их встречали два урядника городской стражи, а из вагона два носильщика сгружали тело, завёрнутое в окровавленную простыню.
Урядники направились чётко к ним.
– Старший урядник стражи города Кемь Тихон Миронов, – вскинув пальцы к виску, представился первый. – Кто из вас князь Тарковский?
– Я, – сообщил стражам Дмитрий, приподняв треуголку, обозначая приветствие.
– Рады видеть вас в нашем городе, ваше сиятельство. Давайте пройдём в здание вокзала, где мы сможем спокойно побеседовать. Это не займёт много времени. Поединок и появление гостя нас не интересует, но, возможно, вы поведаете, зачем он напал на вас и боярина Бельского?
– Пройдёмте, – согласился Дмитрий, – разговор и вправду не для перрона.
Что ж, урядник оказался прав, беседа надолго не затянулась. Выслушав соображение, кто, зачем и почему, урядник резко поскучнел. Лезть в игры сильных мира сего, ему не хотелось, но он исправно всё записал и дал подписать Дмитрию и Михаилу.
– Вы выяснили, кто на нас напал? – стоя в дверях, неожиданно вспомнил вопрос, который не задал Михаил.
– По документам, найденных при покойном, это боярин Адашев, далеко с востока, – старший урядник сделал большую паузу. – Но это только по документам, его бумаги фальшивые. Так что, следователям тайной канцелярии ещё предстоит выяснить личность, напавшего на вас господина.
– Благодарю, – кивнул уряднику Дмитрий и вышел за дверь.
Михаил в свою очередь кивнул и последовал за другом. Город Кемь, куда прибыл поезд, делился на две части – закрытую, связанную с порталом в Духов мир, и общедоступную, где жили вполне обычные люди. У Михаила оставался ещё один день, но он не хотел тянуть. Дмитрия снаружи не оказалось, только носильщик, который терпеливо ожидал пассажиров возле тележки с их сумками.
Князь появился через пять минут.
– Билеты взял обратно. Завтра в одиннадцать, так что, пошли гостиницу искать. Милейший, какую посоветуете, где господа у вас тут останавливаются?
– Дык, вам на Центральную площадь, – не задумываясь, выдал мужик, – гостевой двор «Империал». Лучший в городе, там все знатные люди живут. Коляску только возьмите, пешком тут минут двадцать идти. На площади перед вокзалом завсегда пара извозчиков дежурит.
– Ну, тогда веди, – распорядился князь.
Коляска, запряжённая лошадью, нашлась в двадцати метрах от входа. Кучер, заметив пассажиров, подогнал её прямо к ступеням. Носильщик закинул вещи в ящик на заду и, получив три империка на чай, поблагодарив господ за щедрость, счастливый отправился восвояси.
Гостиный двор «Империал» выглядел солидно – четыре этажа, зачарованные светильники на фасаде, лакей у дверей.
Пара двухкомнатных номеров по пять империков в сутки нашлись без каких-либо проблем. И подниматься не высоко – второй этаж.
Поезд прибывал в Кемь к семи вечера. Пока с урядниками уладили дела, пока добрались, стукнуло восемь.
– Ужинать? – поинтересовался Михаил.
– А как же, – поддержал друга князь. – Да и на мамзелей местных глянуть не повредит.
– Давайте только без загулов, ваше сиятельство, – попросил Михаил, – тебе утром ехать, а мне дела окончательно утрясать.
– Конечно, без загулов, ваше сиятельство, – согласился друг. Поужинаем, посмотрим на местных продажных девок, они тут должны быть приличными, всё же статусный гостиный двор, судя по номерам. Я сильно сомневаюсь, что у тебя, друг мой, скоро появится возможность, провести вечер в приятном женском обществе в месте, в которое ты направляешься. Так что, используй этот вечер на всю катушку.
– А вы правы, князь, – чопорно заявил Михаил. – Пойдёмте, не будем терять время. Бес знает, что меня там ждёт.
Посидели хорошо. И еда в ресторане, располагающемся на первом этаже, приличная, и девицы выглядели совсем неплохо, и цены на их услуги были куда ниже, чем в «Золотом букете». Так что, ночь с местной проституткой стоила Михаилу всего тридцать империков. А удовольствие, полученное от темноволосой феечки, оказалось ничуть не хуже.
– Ну, что, боярин, давай прощаться? – обняв Михаила и пару раз хлопнув по спине, произнёс Дмитрий. – Теперь не скоро увидимся.
– Да, князь, – согласился Бельский, – пятнадцать лет – долгий срок. Но, если будет возможность, вырвусь сюда на недельку. Не думаю, что подобное запрещено.
– Буду рад тебя видеть, друг. Двери моего дома всегда для тебя открыты. Береги себя, и помни – Долгоруков не успокоится, так что, обзаведись глазами на затылке. Не люблю долгие проводы, прощай. – И, подхватив с пола свою дорожную сумку, Дмитрий скрылся в дверях.
Михаил несколько секунд смотрел ему вслед, потом поднял два своих баула и вышел на улицу. Над головой ползли тяжёлые тучи, было ясно, что без дождя не обойдётся, нужно поторапливаться. Ещё вечером он выяснил, где находится вход на закрытую территорию, и теперь направился прямо туда.
На заставе его уже ждали. Представительный господин из тайной канцелярии во всём чёрном проверил его документы и кивнул начальнику караула, разрешая пропустить.
– Вам нужно пройти дальше по улице, третий дом слева, – проинформировал он. – Принесёте клятву на алатырь-камне, вещи оставите в торговой гильдии, она расположена на площади портала, и можете гулять. Пройдитесь по лавкам, посетите кабак, памятку по Духову миру почитайте. После клятвы уже можно вникнуть, что там, да как. Караван в Духов мир сегодня вечером, завтра к ночи там будете. Так что, хорошо, что утром пришли, без спешки обойдется.
– Благодарю, – кивнул Михаил и вышел через распахнутую стражем дверь на длинную улицу.
Найдя указанный дом, он вошёл внутрь. Там его встретил дьяк из тайной канцелярии.
– Сумки оставьте тут, – распорядился он, – бросайте прямо на пол. И пойдёмте со мной. – И, не дожидаясь ответа, удалился в глубину дома.
Бельский вошёл в небольшую, скудно освещенную, комнату, где в центре на постаменте стоял светящийся зловещим багровым светом алатырь-камень, исчерченный рунами. Дьяк жестом подозвал Михаила, сунув ему в руку бумагу.
– Текст клятвы, – пояснил, он. – Прочтите про себя, чтобы не было неожиданностей. Как будете готовы, положите левую руку на руну правды и читайте вслух громко, разборчиво. Если собьётесь, начнём заново. Всё понятно?
Бельский кивнул и быстро пробежался взглядом по тексту. Всего десять строчек, но клятва жёсткая, не даёт толковать двояко, всё чётко и по пунктам. Вытянув руку, он положил левую ладонь на руну, которая была в самом верху.
– Я, боярин Михаил Иванович Бельский, клянусь на алатырь-камне, что…
Камень полыхнул, на мгновение обдав ладонь Михаила огнём, но кроме жара боярин не ощутил никаких других последствий
– Прекрасно, – обрадовался дьяк. – Обычно все волнуются, приходится пять раз повторять, а вы с первого. Это просто прекрасно. Пойдёмте, выдам вам памятку по Духову миру, и можете быть свободны.
Михаил кивнул и пошёл обратно в приёмную залу, где на полу так и валялись его сумки.
– Простите, боярин, совсем запамятовал. Я задержу вас буквально на пять минут. Требуется получить ваши показания по поводу сгоревшего особняка на Дворянской, восемь. Тайная канцелярия в курсе, что вы не причастны к нему, но требуется уточнить, где вы были в данный момент?
Услышав про «Золотой букет», дьяк понимающе усмехнулся.
– Отвальная перед Духовым миром, – понимающе произнёс он, – это почти традиция. Здесь тоже есть бордель. Мужики, кто не подумал об этом, в нём обычно караван дожидаются. Некоторых приходится без порток выволакивать.
Михаил тоже понимающе улыбнулся.
– Ваше превосходительство, вот скажите мне, как там в Духовом мире вообще? Сами-то были там?
– Был, три года в тайной канцелярии Создаля. Мрачный мир, солнце это чёрное, прохладно, температура выше пятнадцати никогда не поднимается.
– А зимой? – поинтересовался Бельский, который не слишком холод жаловал.
– А нет там зимы, как таковой, – обрадовал дьяк, – ниже минус трёх никогда не падает, снега не сыщешь. Наши зимы тут, куда суровее. Но и лета тоже нет. Сумерки вечные, как сейчас часов в девять, а ночи чёрные, вообще ничего не видать, ни луны привычной, ни звёзд ярких. Хотя сами звёзды есть, но тусклые и далёкие.
– Насчёт зимы порадовали, ваше превосходительство, не люблю стужу. Ещё вопросы остались?
– Нет. Дело по нападению на вас с князем Тарковским завели, показания ваши там есть. Государевых людей обижать нельзя, тем более капитана гвардии, так что, если за этим князь Долгоруков стоит, солоно ему придётся. И вообще, хотел вам, боярин, спасибо сказать, если бы не сегодня вы отправлялись, выпить бы вам поставил.
– Это за что же? – удивился Бельский.
– Несколько лет назад друг у меня был, сам по себе хилый, не боец, но настырный и умный. Сунул он нос в дела рода Долгоруковых, да исчез. Думаю, князь, а может, сынок его, покойничек, к этому руку приложил. Но подозрения к делу, как говорится, не пришьешь. А тут вы со своей дуэлью.
– Понимаю. Только не хотел я его убивать, случайность чистой воды, она мне сильно жизнь поломала.
– А не грустите, ваше сиятельство, – улыбнулся ему дьяк. – Хороший у вас путь, опасный, но интересный, неплохо там всё, в Духовом мире. Скучать, как в гвардии, точно не будете.
– Да уж, аргумент, – рассмеялся Михаил. – Кстати, выяснили, кто на нас напал?
– Выяснили. Князь Тарковский уложил известного человека, большая удача ему выпала. Он не из благородных. Имени-фамилии тоже не знаем, только кличка, в теневом мире империи его называли Пикой, он всегда оставлял туза пик на телах своих жертв. Так что, думаю, по возвращению в столицу князю от городской стражи будет награда. Много Пика им крови попил. Ладно, не буду вас задерживать, – он выложил на стол книжечку, страничек на десять. – Перед отъездом у вас заберут её, так что, советую ознакомиться, много полезного в ней собрано. Удачи вам, ваше сиятельство, на новом месте.
– Прощайте, – пожав протянутую руку, ответил Бельский и, сунув книжку за пазуху камзола, подхватил сумки и пошёл к выходу.
В дверях он столкнулся с невысоким крепким мужчиной лет тридцати с обычной шпагой на боку. Похоже, это был ещё один переселенец. Смерив боярина взглядом, он кивнул ему и, пропустив мимо себя, вошёл внутрь.
Время до отправления каравана Михаил провёл, сидя в местном кабаке, где подавали очень приличную еду. Он успел дважды прочитать памятку переселенца и почерпнул много нового, например, что империки имеют хождение только в городах, за его стенами изволь иметь в карманах златники, золотые монеты аборигены брали охотно, в отличие от бумаги, которой не верили. Самым неприятным было то, что в Духовом мире златник имел курс один к трём, а не как тут, один к двум, так что, Михаил не поленился, дошёл до местной меняльной конторы и превратил половину своих империков в презренный тяжёлый металл. Вышло не сказать, что много, но пятьсот златников, спрятанных в вещах, показались Бельскому хорошей инвестицией. Очень заинтересовал раздел «Обычаи аборигенов». Это опять же не касалось городов. Те из местных, кто там проживал, вполне себе ассимилировались с чужаками. А вот племена жили своими законами и устоем. Например, нельзя входить в дом с левой ноги, у порога обязательно требовалось поклониться хозяевам. Выходить из дома нужно непосредственно спиной вперёд, если, конечно, не хочешь смертельно их оскорбить. Пожатие руки было актом невероятного доверия. И если в империи можно пожать руку любому случайному человеку, то в Духовом мире это означало фактически признание местного чуть ли не твоим родственником. Поначалу, пока не разобрались, много дров наломали.
– Эй, трактирщик, – грубо и пьяно заорали с одного из столов у самой двери, когда Михаил входил, там гуляла какая-то шумная ватага простецких мужиков, – пива неси. Караван скоро, я трезвым в эту задницу беса точно не поеду.
Михаил внимательно посмотрел на крикуна. Здоровенный детина в одежде простолюдина, но чистой и добротной, волосы подстрижены кое-как, в густой бороде крошки.
Трактирщик, видимо, хорошо его знал, поскольку подорвался с небывалым энтузиазмом и уже через пару минут приволок к столу поднос с пятью огромными кружками пенного пива.
Детина словно почувствовал, что за ним наблюдают, и безошибочно нашёл Михаила взглядом. Несколько секунд он смотрел ему в глаза, видимо, решая, как поступить, то ли дать любопытному в морду, то ли позвать выпить. Он выбрал третий – отвернулся, и уже через десять секунд вся копания с весёлым звоном, сдвинув кружки над столом, затянула какую-то незнакомую Бельскому песню, веселую, залихватскую и абсолютно матерную.
Когда часы над стойкой показали без пятнадцати семь, бородач неожиданно подхватился и заорал на весь кабак:
– Кто с караваном идёт! На площадь! Сейчас фургоны подгоним, и тронемся.
Из-за столов сразу поднялось человек двадцать. Бельский решил не отставать, кинул на стол два империка, подхватил свои сумки и пошёл на выход. Что ж, первая треть его путешествия подошла к концу, настала очередь второй. Из памятки он знал, что им предстоит ехать сутки по безжизненной каменистой равнине, которая вела от портала к порталу. Никто не знал, что это за земли, знали только, что там нет ни еды, ни воды и вообще ничего полезного.
На площади перед порталом началась суета. Одиннадцать длинных фургонов с деревянными крепкими бортами и крышами, в каждый запряжено по два тяжеловоза, были выстроены по кругу. Возничие, по двое, занимали места. Многие курили. Пассажиры, вроде него, стояли кучкой рядом с тем самым бородачом, их было человек пятнадцать, туда-то Михаил и отправился.
– Кто таков? – довольно фамильярно поинтересовался здоровяк.
– Боярин Бельский, – спокойно, стараясь подавить в себе желания двинуть бородачу в морду, ответил Михаил. – Бывший лейтенант гвардии его императорского величества, теперь лейтенант первого экспедиционного.
– Это хорошо, – уже гораздо вежливей произнёс караванщик. – Очень хорошо, что вы с нами, ваше сиятельство. Давайте-ка в первый фургон, ко мне, – и он указал рукой в направлении головы каравана.
Бельский кивнул и направился в сторону указанного фургона. Вот только он не понял, что так обрадовало мужика? То, что он лейтенант? Дорога вроде безопасная, или не совсем?
Пока Михаил шёл к фургону, заметил каторжан, которые должны были добывать духово железо, человек двадцать, стояли они возле двух последних фургонов, закованные в кандалы по рукам и ногам. Рожи у них самые мрачные. Рядом топтался пяток городских стражей с оружием наголо.
В течение пятнадцати минут всё было кончено. Боярин расположился на вполне себе удобном мягком стуле, его баулы уложили на полку над головой, место отличное – в середине салона, прямо возле узкой смотровой щели. Ещё с ним ехали две женщины лет тридцати, юнец лет восемнадцати, и тот самый крепыш, с которым он столкнулся в дверях отделения тайной канцелярии.
– Тронулись! – что есть мочи заорал здоровяк, занявший место на козлах.
И в этот момент в центре площади возник портал три на четыре метра, полупрозрачная щель в пространстве, в разрыве которой виднелась серая безжизненная пустошь, затянутая жидким туманом. Вторая треть путешествия началась.