Мы неслись как спринтеры по закоулкам тем промозглым, чернее сажи, ноябрьским вечером. Страх вмиг трансформировал Светку в Усейн Болта, а меня в старого тренера, пытающегося догнать чемпиона по бегу. Всплывающие тени прохожих из подворотен казались в тот момент безобразными чудищами или пособниками дьявола. Я проклинала эти чёртовы французские сапоги с мастерством сантехника коммунальных служб.
Помню чётко тот день, когда появились в нашем доме мамины сапоги. Отливая цветом переспелой черешни и воодушевляя ровными строчками, кожаные сапожки красовались посреди комнаты на коробке. Каблучок будто стопка из родительского сервиза и круглый аккуратный носок. Я кружилась, как лиса возле курятника, рядом. Мечта любой модницы теперь у мамы. Обувь с кодовым названием «импорт» и многозначительной папиной характеристикой: "Бина, ну это только на выход" – лишила меня сна.
Однажды мне повезло. Папа уехал в гости, мама – на работе в ночную смену. Чёлка «дом», полбаллончика «Прелесть» зафиксировало здание на голове. Чингачгук нервно закурил бы трубку в сторонке или сожрал бы яд кураре добровольно, если увидел бы меня и Светку. Я, пятнадцатилетняя крутая чувиха, в жёлтом плаще, расклешенном, моды 60-х, платок бабушкин цыганский, и венец образа: мамины сапоги, напяленные на колготки. Колготки тех времен не были столь эластичными, а мама ростом – гном в кепке. Поэтому капроновое белье было у меня ниже бёдер и предательски сползало. Подруга: косуха с заклёпками старшей сестры и сине-бело-красный нейлоновый костюм "Абибас". Челка – дом, плавно переходящая в ирокез как у попугая Какаду, естественно. Мы шли по ночным улицам «гордой походкой только за водкой». Типа взрослые. Ну, как шли? Вышагивала Светка, а я на ходулях изучала азы прямохождения.
Тихо, как змея в торфяной лощине, подкралась зелёная иномарка. Чернота окон сигналила о скрытой угрозе. Машина остановилась. Из опущенного окошка приятным баритоном милый парень обратился:
– Милые девушки!
Сердце ушло в пятки. Мы переглянулись, глаза загорелись. Он назвал нас "девушками". Только в пятнадцать хочется быстрей повзрослеть.
– Красавицы, заблудился, где бульвар Космонавтов?
– В нашем городе вообще есть такой? – захихикали мы, пытаясь разглядеть парня, пригнулись.
– У меня этот адрес, два часа уже здесь блуждаю. Вот карта, посмотрите! – шурша картой, он открыл окошко дверцы ниже.
⠀ Светка просунула голову, изучая карту. В этот момент стекло резко поднялось наверх, и подруга попала в ловушку. Я изо всех сил пыталась ее вытащить. Тщетно! Схватив камень, стала лупить по дверце. Машина не двигалась, но после моих остервенелых ударов по железной «ласточке», парень выскочил. Подруга умудрилась открыть дверь изнутри. Помню только его плечистую фигуру в кожанке и неожиданно растерянный вид. У меня плохо из-за этих французских сапог удавался бег. Каблуки были ободраны. Лодыжки жили своей жизнью, будто в раздолбанных коньках. Потом Светка, отдышавшись, рассказала, что мужик просил не шевелиться и молчать. Посмотреть минут пять на «куколку», выглядывающую из штанов.