Эта ригга незнакомой мне модификации так долго стояла в углу, что немного вросла в землю. Зелёный плющ обвивал её ржавеющие толстые ноги. Машина заметно ниже, чем ригги класса «Паладин» или Катафракт», но широкая, с массивным пузатым торсом, где, должно быть, расположены двигатели и топливный отсек.
Весь класс стоял молча.
– Почему он? – повторил учитель Артур. – Знаете, я никогда не верил в карму, но после такого, – он вздохнул. – Должен вам признаться. Это же я утопил его в болоте двадцать лет назад. И никогда не думал, что снова доведётся с ним встретиться.
– Ну привет, Старый Герберт, – сказал Валентин, постучав по ригге ладошкой. – Познакомься с нашим классом. Вот Янек, который вместо того, чтобы вовремя получить разрешение…
– Угомонись уже, – попросила Лана. – Теперь ничего не изменить.
– Ага, – буркнул Валь. – Здесь было несколько шагоходов, выбирай на любой вкус. Паладины медленные, но бронированные. У катафрактов брони мало, зато они быстрые. А это класс "Эквит", который объединяет в себе обе черты – он без брони, зато медленный, как улитка.
– Простите, – сказал Ян, потупив голову.
– Я скоро вернусь, – произнёс Артур и нетвёрдой походкой вышел из ангара.
Я посмотрел ему вслед и у меня появилось ощущение, что сегодня он уже не вернётся. Судя по взгляду остальных, они думали так же.
– И ничего не поделать? – спросила Мария. – Давайте хоть его осмотрим, может быть…
– Да это же бесполезно! – воскликнул Валентин. – Это говно в последний раз заводили на парад лет десять назад. Тогда старый Герберт так пердел и пускал дымы, что его оставили здесь и больше не заводили.
– Валь, извини меня, но я в ремонте понимаю лучше тебя, – сказала девушка с недовольством. – Сначала надо осмотреть. Не стали бы они держать тут неработающий шагоход.
Я не стал присоединяться к спору, а вместо этого обошёл машину вокруг. На правой ноге кто-то написал мелом слово «Задница» и нарисовал два слипшихся круга. Здешние студенты даже ругаются мило. Захотелось стереть надпись и написать сверху "Жопа".
– И это идеально бы описало нашу ситуацию, – пробормотал я вслух.
– Ну и как мы будем участвовать в играх на этом куске дерьма? – продолжал нудеть Валентин. – Может, откажемся?
– Ни за что! – ответила Лана решительным голосом. – И хватит ныть, Валь.
– А у вас ремонтируют сами студенты? – спросил я, оглядывая рукава пневмомагистрали.
Сказать всё плохо – это ничего не сказать.
– Да, – ответил Ян. – Почти всё обслуживание шагоходов на нас. Пилот должен не только уметь управлять, но и определять неисправности и устранять как можно больше. Ну кроме тех случаев, когда в поле ничего нельзя сделать и нужно отправлять машину в мастерскую.
Я попробовал открыть люк десантного отсека в ноге ригги. Ржавую дверь заклинило так, что она не поддавалась.
– Давай попробую, – Ян подошёл к люку и несколько раз сильно дёрнул на себя.
С третьей попытки получилось, люк распахнулся настежь. Тут ещё теснее, чем в катафракте, но на удивление чисто, только покрыто пылью. Я думал, что всё будет забито всяким мусором.
– Ого, – удивился я, разглядывая замок двери. Ян дёрнул так сильно, что сломал блокировку. – Да ты силён, парень.
– Я не специально, – оправдывался Ян.
– Тебя никто не обвиняет.
Я залез внутрь и чихнул от пыли.
– Нам будут выделять запчасти? – спросил я, заглядывая в один из ящиков под сиденьем для десанта.
– Да, но нужно будет оформлять запросы, – Мария заглянула в проход. В одной руке девушка держала фонарик со скобой, на которую нужно постоянно нажимать, чтобы горел свет. Тихое жужжание механизма действовало успокаивающе.
В одном из ящиков пусто, в другом лежали ржавые инструменты, зато третий был полон всяких рукавов и мелких трубок.
– А топливо?
– Сколько угодно, – Мария посветила фонариком по сторонам. – В разумных пределах, конечно. И если мы докажем, что не взорвёмся при запуске.
– Прелестно.
Я забрался по приваренной к стене лестнице до верхнего люка, ведущего в шахту, которая проходит через всё тело машины прямо в кабину, но он был заперт изнутри. Придётся опять карабкаться снаружи и залазить через смотровые люки кабины.
– Нужен ключ, – сказал я. – Иначе мы не попадём внутрь.
– Уже взял у охранника, – Ян протянул мне загнутую трубку, одна из сторон которой была спрессована и обточена, чтобы получилась нужная форма.
– Лучше бы ты так же оперативно взял разрешение, – сказал Валентин.
– Валь, если можешь помолчать, помолчи, – произнёс я спокойным голосом, хотя уже чувствовал раздражение из-за постоянного нытья. Лучше бы он шутил, чем ныл, было бы полезнее для всех. – Я пока ещё не увидел никакой серьёзной поломки.
Валь фыркнул.
– Ничего серьёзного? Да он выглядит, как после обстрела.
– Нет, – я покачал головой и присмотрелся к передаче под суставом ноги. Целая, надо только поставить кожух. – После обстрела они выглядят иначе. Мы однажды починили риггу, по которой было почти десяток попаданий из игниумового копья. Повезло, что не взорвалось. Электрокамера превратилась в кашу, мы всё восстанавливали вручную. Где проволокой, где чем.
– Такие копья запрещены, кроме как для обороны городов, – убеждённо сказал Валентин. – Это оружие противоречит Кодексу.
– Мятежники ими пользуются, – погрустневшим голосом ответил Ян. – Адам от такого погиб.
– Ну так-то мятежники, они Кодекс не соблюдают. Мы воюем цивилизованно – нельзя стрелять в кабину, нельзя стрелять в топливные баки, нельзя убивать пленных, нельзя стрелять по городам, нельзя…
Я закончил с осмотром ходовой и начал забираться повыше. Многие пластины брони сняли, как и часть обвеса, хотя верхняя часть машины оставалась нетронутой. Но это только на первый взгляд. На руках-платформах всё было намного хуже, на одной руке вся система пневмомагистрали убрана полностью, остались только никуда не запитанные трубки.
Ригга не только не сможет выстрелить, но даже не сможет просто пошевелить рукой. Придётся восстанавливать пару метров магистрали, а для этого придётся снимать броню. Без крана это невозможно.
– В другом корпусе есть кран, – Мария будто читала мои мысли. Девушка стояла внизу и смотрела на меня. – Но сначала надо перегнать риггу туда, а для этого…
– Нужно её завести, – закончил я. – Брось мне, пожалуйста, фонарик.
С другой рукой ригги было лучше. Конечно, можно подправить кое-чего по мелочи, но это на потом. Осталось проверить кабину. У этой ригги кабина не утоплена в тело, она торчит, как голова. Два смотровых лючка напоминают грустные глаза, а дальномер будто длинный нос. Оба лючка закрыты.
Я вставил ключ в отверстие и попробовал провернуть. Не получается. Или всё заржавело, или не хватает силы. Тут просто не на что опереться, чтобы дёрнуть посильнее. Я сел на дальномер и свесил ноги вниз. Не очень высоко, благо ригга на пару метров ниже остальных, но падать будет больно.
– Ян, забирайся сюда! – крикнул я. – Нужна твоя грубая сила.
– Хорошо, – снизу раздался обречённый вздох и Ян Варга медленно и неуклюже пополз наверх.
– Не грохнись там, Второй Номер, – напутствовал снизу Валентин.
– Валь, а ты чего там торчишь? – спросил я с усмешкой. – Тут сверху хороший обзор.
– Не, я лучше залезу через шахту, когда откроется.
Я наклонился, схватил Яна за руку и помог забраться на дальномер. Побледневший парень взялся за ключ, упёрся ногами и силой провернул ручку два раза. Проржавленный замок со скрипом открылся и Ян распахнул люк.
– После вас, – я показал рукой на отверстие.
Ян дёрнулся, чуть не потеряв равновесие, тихо выругался, но заполз в люк головой вперёд и скрылся в темноте. Судя по звуку и приглушённому ругательству, он там сильно ударился головой. Я забрался следом и включил фонарик Марии.
– Ну, пока всё ещё терпимо, – сказал я через минуту, осмотревшись.
Здесь давно никого не было, но пульт ещё на месте. Большинство манометров цело и даже кресло пилота никто не стащил. Другое кресло стоит в стороне, к нему подтянута целая куча рычагов и кнопок. На таких старых моделях вместо второго пилота обычно сидит канонир, который отвечает за вооружение.
Ян спустился в шахту и открыл люк, и скоро вся команда была в тесной кабине.
– Какой ужас, – прошептала Лана.
Мария чихнула от пыли. Валентин сел в кресло канонира и тут же вскочил с криком:
– Ай! Там пружина острая!
– Ну всё, Валь, – Ян сочувственно покачал головой. – Теперь тебе надо бежать в госпиталь, или умрёшь от заражения крови.
– Да иди ты, это не шутка! Там крови нет?
– Валь, никто не будет смотреть на твою задницу, так что не старайся, – сказала Лана.
– Так мы сможем это завести? – спросила Мария у меня.
Вместо ответа я открыл дверь электрокамеры на задней стене. От увиденного хотелось выйти из машины и уйти, куда глаза глядят, как можно дальше отсюда. Но нет, если успокоиться и подумать, это ерунда, просто нужна кропотливая работа на много часов. Если бы ещё не воняло чем гнилым, было бы намного лучше.
– Ого, – сказал кто-то сзади. – Чего тут только нет.
Лана подошла ближе, надела перчатку, покопалась в остатках проводки и достала оттуда дохлую крысу за хвост.
– Валь, смотри, какая красота! – Лана сделала несколько шагов к Валентину. – Всё, как ты любишь.
– Да иди ты! – близнец отскочил к стене. – Выброси эту гадость! Фу! Выброси эту дрянь! Тут всё отмывать надо теперь.
Лана швырнула крысу в смотровой люк. Я же закончил с осмотром проводки, благо что эта крыса была одна, вздохнул и вернулся за пульт. Понятия не имею, какие из этих манометров рабочие, но оптика в отличном состоянии. Я проверил перископ, дальномеры и прицелы. Всё это, конечно, устаревшее, но во время войну у нас было более древнее оборудование.
– Ну так что, Марк? – ребята ждали моего вердикта.
– Прежде всего, – задумчиво произнёс я. – Когда будут игры?
– Через три месяца, – ответил Ян. – Но уже через неделю будет подготовительный этап, где мы должны пройти маршрут. Кто не сможет, того не допустят.
– А другие уже начали тренироваться, – посетовал Валентин. – Мария, что скажешь, сможешь починить? Ты же обучалась, как ремонтник.
– Ну, – девушка замялась. – Я бы могла попробовать отремонтировать ходовую, но за неделю…
Они все замолчали и опять посмотрели на меня, не очень веря, что я их обрадую. Ну, значит, они сейчас удивятся.
– Мы починим это, – сказал я твёрдым голосом. – И уже через неделю пройдём маршрут.
– Ты в этом уверен? – спросил Ян с сомнением.
– Я вам обещаю, что через три дня мы выведем Старого Герберта из ангара своим ходом. Здесь нет ничего такого, с чем бы мы не справились. Все крупные агрегаты и детали в порядке, остальное можно поменять даже в поле.
Ребята переглянулись, сначала удивлённые, но не думал, что мне доставит удовольствие наблюдать, как на их лицах загорается надежда на счастливый исход.
– Обещаешь? – Валентин пучил на меня глаза.
– Да, это в наших силах. Но нам всем придётся хорошенько поработать. А сначала – кто-нибудь, раздобудьте все чертежи по нашему другу, какие найдёте. Будем планировать.
* * *
Мы возились до темноты, пока охранник не выгнал нас из ангара. Остальные разошлись по своим комнатам, но мне пока не хотелось спать.
Я вышел на балкон из общего коридора общежития. Всё-таки в этих местах холодно, дома теплее. Ещё дует ветер с севера, где, по словам моих новых знакомых, зима длится большую часть года, а солнце иногда пропадает на несколько месяцев и наступает долгая ночь. И где-то там находятся земли отца Марка Драгана.
– Тебе не холодно? – спросила Мария, выходя на балкончик.
От неожиданности я чуть не вздрогнул.
– Прохладно. Но я-то в куртке, а ты не замёрзнешь?
Она всё ещё в лёгкой учебной форме и куталась в платок, но не похоже, что она также мёрзнет, как и я. Девушка махнула рукой и улыбнулась.
– У нас дома холоднее, я привыкла. Не хочешь чая?
– Нет, спасибо, – я посмотрел на неё, и добавил, чтобы не расстроить: – Может быть, попозже. Хочу увидеть одну штуку, но та туча всё портит.
– Какую штуку?
– Даже не знаю, как объяснить. Ладно, может в другой раз увижу.
– Марк, – произнесла Мария. – А мы правда сможем починить машину?
– Да, – ответил я без всяких сомнений в голосе. – Вот если бы из строя вышли валы на сервоприводах ног, то их…
– Их да, надо менять, и это можно сделать только в мастерской, – Мария засмеялась. – Папа всё настаивал, чтобы я осваивала ремонт шагоходов, говорил, что старший брат будет пилотом, а я ремонтником. Но практики было мало, в основном теория. Это будет первая ригга, которую я буду чинить.
– Ну, надо же с чего-то начинать. Самое сложное, это цепи запуска, или когда артиллерия перебивает синхропривод или поворотный сустав…
Я замолчал. Ну разве эта девушка будет чинить машину под обстрелом на поле боя? Она из дворян, и хотя здешним дворянам нужно знать всё о риггах, воевать она точно не будет.
– В общем, если знаешь наизусть схему запуска, то остальное приложится, – закончил я. – Тем более что у всех ригг они почти одинаковы.
Наверное, устройство ригги – это не та тема, которую можно обсуждать с девушкой, тем более благородной. Но Мария делала вид, что ей очень интересно. Ну а мне можно сказать спасибо покойному Анри, который не оставлял попыток научить меня хоть каким-то манерам.
А то был бы номер, если бы я сейчас сморкался в рукав, опускал пошлые шуточки или пердел прямо при ней. Даже стало стыдно за себя, а то припомнился один случай ещё до войны…
– А, ты же про это говорил? – она вытянула палец, указывая на небо.
Та тучка ушла, и теперь я заметил странную звезду. Достаточно большую и яркую, но если присмотреться, можно увидеть маленькое чёрное пятнышко внутри неё. Будто миниатюрный чёрный диск, вокруг которого горел свет, как блестящее кольцо. Кольцо света едва мерцало.
А если бы не Мария не показала, я бы так и пялился до утра, но теперь уже я эту штуку не пропущу. Посмотреть бы на это в какой-нибудь телескоп.
– Нам нужен телескоп! – воскликнула Мария, в очередной раз угадывая мои мысли. – У нас в классе есть, надо не забыть его завтра забрать.
– А что это вообще такое? – спросил я. – А то мне Анри, мой друг, тогда рассказывал, но я до конца не понял.
– Это Пожиратель Звёзд, – девушка хихикнула. – Ну, так его прозвали, крестьяне, по крайней мере, но название прижилось. У меня папа увлекался космосом, рассказывал, что это гигантская чёрная дыра очень далеко отсюда. Говорил, она появилась, когда закончилась Эпоха Полётов, а до этого там была очень яркая и большая звезда. Может быть, из-за этого и прекратились полёты, сейчас уже никто не знает. А ты правда не видел это раньше?
– Не-а, это видно только из вашего полушария.
– Говорят, что этот свет вокруг него – звезда, которую он пожирает. Многие верят, что однажды он сожрёт и нашу, но это сказки. Эта штука очень далеко, просто огромная, поэтому её и видим. Папа рассказывал, что когда закончится война, то мы сможет опять попробовать выйти в космос. А ты же видел тот корабль, который…
Дверь за нашей спиной скрипнула и на балкон неловко протиснулся какой-то парень, мешая нам продолжить разговоры о звёздах.
– Извините, – буркнул он подавленным голосом. – Я думал, тут никого.
– Привет, Антоний, – Мария заулыбалась. – Как у тебя дела?
Парень пожал плечами. Вид у него такой, будто он только что плакал.
– Лучше не спрашивай.
– А что такое?
– Объявили, что мне завтра сдавать экзамен на патент, а я же ничегошеньки не знаю. Вообще. Зачем так внезапно? Ничего же не помню.
Он тяжело вздохнул. Руки заметно тряслись.
– Если не сдам, домой лучше не возвращаться. Ни наследства, ни титула. Отец в ярости будет.
Антоний подошёл к перилам балкона и сильно свесился вниз. Я тоже выглянул туда. Всего-то третий этаж, но из-за того оврага под балконом глубина намного больше.
– Не потеряй равновесие, – сказал я.
– А? А, точно, – парень отошёл на шаг. – Голова забита. Класс завтра будет на ригге тренироваться, а мне экзамены сдавать. Как же это всё не вовремя, не знаю, что и делать.
– Может быть, чаю? – предложила Мария и продолжила спокойным голосом: – Ну давай, кружка горячего чая поможет тебе успокоиться. Тебе же нечего бояться, ты самый умный на всём курсе. Даже все учителя говорят, что ты должен быть первым Наблюдателем, который получит патент. Поэтому с тебя и начинают. Никто не будет тебя специально валить, всем нужно, чтобы ты уже сдал и стал правителем.
Её успокаивающий голос действовал даже на меня. Парень потёр лоб и выдохнул.
– Да, ты права, Мария. Всё получится. Я смогу.
– Вот видишь, – девушка потрепала его по плечу. – Всё образуется. Пошли уже внутрь, что тут стоять, мёрзнуть?
– Я ещё постою, подумаю, – сказал Антоний. – Спасибо, Мария.
– Не за что, если передумаешь, мы на первом этаже, пьём чай.
Мария потянула меня за собой. В коридоре она потянулась к моему уху и прошептала:
– Это Антоний Кос из Калиенты, это на Острове. Добрый такой парень, но слишком уж мнительный и постоянно волнуется. Нервы сдали, он же ещё с Адамом дружил, а тут всё и навалилось.
– А это серьёзный экзамен? – спросил я. – Мне же тоже потом такой сдавать.
– Да ничего страшного, все сдадут. Иначе зачем академия держит всех наследников у себя? Чтобы потом не давать им патент? Ничего, приготовлю ему чай, а потом…
Мы спустились на первый этаж и прошли на кухню, где уже никого не было. Мария подошла к плите, где стоял чайник.
– Меня мама научила чай готовить, – сказала она. – Самое главное, когда готовишь зелёный чай, нельзя использовать крутой кипяток, иначе…