– Пришел.
– Пришел.
– Отлично, – викинг ухмыляется, оглядывает меня с ног до головы.
– Надеюсь, бить не будешь? – я тоже ухмыляюсь.
– Вот еще, охота была руки марать о такую мразь…
Меня коробит. Но я понимаю, что он прав.
Да, я мразь. По его мнению – точно.
Бросил беременную девушку. Которая… которая меня по-настоящему любила.
Опускаю голову, сжимаю зубы.
– Ты вызвал меня на разговор. Если ты просто собираешься объяснить мне какое я чмо, можешь не стараться, я и сам знаю.
– Знаешь? Неужели? Что ты знаешь, Ильяс? Что ты вообще знаешь? Ты, мажор, золотой мальчик, что ты…
– Я сказал, можешь не стараться! По существу есть что сказать? – кулаки непроизвольно сжимаются.
– Есть. Ты должен уехать. Или уедем мы. Выбирай.
– Если я скажу нет?
– Уедем мы.
– Я все равно вас найду.
– Зачем? Зачем тебе нас искать? Надя моя жена! А Ник…
– А Ник мой сын. Начнем с этого. – сам не знаю, зачем я все это говорю ему.
Я ведь сам, реально сам несколько минут назад принял решение отойти в сторону! Не мешать счастью Воробушка! Так как она и просила!
И что я делаю теперь?
Ох… Ильяс… не исправимый!
Все норовишь сломать чужую жизнь!
– Сын, от которого ты хотел избавиться.
– Неправда! – голос мой срывается.
– Хотел. Ты предложил ей деньги. Она мне все рассказала.
– Слушай, Слава, или как там тебя…
– Для вас Вячеслав Владимирович.
– Ах, Владимирович… Хорошо, так вот…
– Нет, не хорошо, не так и не вот! Говорить буду я, Ильяс, а ты слушай. Надя, она… ты понимаешь, эта девушка она… она такое уже перенесла в своей жизни… Ты ведь ничего не знаешь, даже не представляешь! Мы ее… мы ее буквально по кусочкам собирали. Она заново училась жить, смеяться, улыбаться… только-только выдохнула, только-только начала все сначала. И тут появляешься ты.
Он буквально выплевывает в меня каждое слово, а я не понимаю, о чем он.
Что такое случилось с Надей? Почему она… Неужели из-за меня?
– Я не понимаю… что… что с ней случилось?
– Не понимаешь. И не поймешь. Хотя… ты ведь… ты правда был инвалидом, да? Не мог ходить, видеть? Вспомни, как ты себя чувствовал в то время? Хреново тебе было?
Вспоминаю и… чёрт, хреново, с одной стороны. А с другой…
Я был слеп, я сидел в коляске. Но у меня был мой Воробушек.
Я… я был счастлив!
Чёрт возьми в то время я был счастлив!
Гораздо счастливее чем теперь.
– Представь, что с ней случилось почти то же самое.
– Что?
– Не важно. Теперь не важно. Важно, что она жива и почти здорова. Почти, потому что ей нужно беречь себя. Никаких потрясений. А ты.. Ты потрясение, понимаешь? Все, что случилось дерьмового в ее жизни – случилось из-за тебя, Ильяс.
Сглатываю. Почему-то меня начинает подташнивать. Страшно. Страшно понимать, что ты окончательно теряешь что-то безумно важное.
– Я ничего не понимаю, но…
– Я же говорю, ты не поймешь. Просто… поверь, тебе лучше отпустить ее. Оставить в покое. Она моя жена. Ее сын, это…
– Мой сын.
– Хорошо. Да. Это твой сын. Но ты не имеешь на него никаких прав. И не будешь иметь, ясно?
– Ты мне угрожаешь?
– Пока нет. – он смотрит на меня как на букашку, презрительно. – Но если я пойму, что ты чем-то угрожаешь Наде…
– Чем я могу угрожать ей? Ты в своем уме?
– Если я пойму, что ты ей угрожаешь, предупреждаю, мало тебе не покажется. И то, что ты сидел в коляске слепой – будет раем. Понял?
– Понял. Понял, что ты урод. Ясно? И не тебе решать угрожаю я ей или нет. И вот что я скажу тебе, умник, я хотел отойти в сторону и не мешать. Оставить вас в покое, как она просила. Но теперь, послушав тебя, я скажу – нет уж! Я точно не оставлю ее с таким уродом как ты!
– Что ты сказал?
– Что слышал!
– Ты…
Его длинные руки хватают меня за плечи, но я ставлю блок. Еще мгновение и мы с ним сцепимся, как два петуха на бойцовском ринге.
Я знаю, что мои глаза наливаются кровью. Его глаза тоже смотрят с ненавистью. Он силен. Но и я тоже не слаб. Я могу отправить его в нокаут, если сильно захочу! И я это сделаю, если…
– Что тут происходит?