Барсов.
– Барсов, я вам разве разрешала так активно шевелить руками? – голос Софьи вторгается в блаженную тишину. Я так и стою, обнимая ее плечи… Вдыхаю аромат женских волос, удивляясь своей вольности. Я воспитан немного старомодно и привык ухаживать за женщиной, прежде чем… В общем, вы поняли.
– Софья, вы же сами говорили, что металлическая конструкция надежно держит кости. Вот если бы я вас на руки поднял, то…
– Вот еще, – фыркает она и отстраняется, вмиг лишая меня тепла. – О чем вы хотели поговорить?
Ни о чем. Ловлю себя на мысли, что хочу пить сок и есть пирожные в ее компании. И ни о чем не говорить… А еще я замечаю усталость в ее глазах, а на лице следы бессонной ночи или слез. Понимаю, она все-таки узнала об изменщике-муже. Интересно, кто ее осведомитель? И зачем этому человеку понадобилось так ее ранить?
– Давайте поедим, Софья Васильевна? – взмахиваю рукой, приглашая ее к «столику». – Еда в больнице не очень. Я даже похудел немного.
– Хорошо, давайте, – соглашается она и осторожно, как боязливая птичка, садится на деревянную перекладину, служащую лавочкой. – Я буду эклер. Люблю их с детства. А вот бисквитные не очень…
Она поднимает пирожное и, не скрывая удовольствия, откусывает. Я повторяю за ней – ни к чему эта неловкость. Мы жуем пирожные и смотрим на розовеющее небо. Уже сентябрь… У меня аврал на работе, а я радуюсь внезапному отпуску, как дурак.
– Вкуф-фно, – улыбается Софья, облизывая нижнюю губу.
Аппетитный крем остается на ее щеке, а я… протягиваю руку и стираю его быстрым движением пальцев.
– Простите. У вас крем на лице.
– Спасибо, – Софья краснеет от моего смелого прикосновения. – Вы что-то узнали о моем муже?
– Да. Он вел масштабную научную деятельность, Софья Васильевна. Искал способ устранить побочный эффект нового препарата. Концерн, кстати, об этом знал.
– И почему они не пошли навстречу? – пожимает она плечами. – Такой ученый клад для них.
– Или ненужная помеха, – возражаю я. – Побочные эффекты прописывают в инструкции к применению лекарства. И все. На этом завод-производитель считает свою миссию законченной. Им просто не хотелось возиться с этим… Тратить деньги на исследования, опыты, перезапускать препарат. Павел мешал всем, поймите. И есть еще один человек…
– Борисенко? – вздрагивает она и медленно опускает стакан на столик.
– Да.
– Он пропал без вести. К нам приходил следователь, но никто ничего не знает… Думаю, его уже нет в живых.
– Вы понимаете, какая это бомба замедленного действия? Если производители пошли на такие преступления, значит, исследование Павла стоящее.
– И что? Я-то что теперь смогу сделать? – пожимает Софья плечами.
– Продолжить исследования. Вот что. Я могу помочь с финансированием, со своей стороны. Вы можете защитить диссертацию, оформить патент на открытие.
Софья мнется. Понимаю, она обижена на мужа и ничего не хочет слышать о нем… Но есть медицина, наука, правильные вещи, которые нельзя вот так забывать! Люди трудились много лет, чтобы облегчить жизнь больных. И что – все в топку?
– Марк, мой покойный муж был фармакологом, а я травматолог-ортопед. Я не смогу продолжить его дело, потому что ничего в этом не смыслю. Ваш детектив… был в лаборатории Павла? – осторожно спрашивает Софья. – Там, наверное, все уже разобрали?
– У меня есть кое-что для вас. Вынимаю из кармана флешку и протягиваю ей. – Мирон Альбертович нашел это при обыске лаборатории. Она лежала в конверте с надписью: «Для Софьи». Мы не смотрели, поэтому не знаем, что там…
– Спасибо, – она взволнованно прячет вещицу в сумочку. – Посмотрю дома.
Между нами повисает напряженная тишина. Я знаю, о чем думает Софья… Боится, что на флешке переписка с любовницами или другие тайные делишки ее мужа. А тот, кто подписал конверт – не Павел, а злоумышленник или завистник.
– Не думайте о плохом, ладно? – хрипло произношу, борясь с желанием снова ее обнять. Она пожалела меня, когда я рассказал об измене жены. Теперь моя очередь. – Все будет хорошо, верите? – касаюсь ее дрожащего локтя и все-таки притягиваю к груди.
– Барсов, вы сумасшедший, – шепчет Софья. Поднимает на меня взгляд, полный неприкрытой боли. – Наверное, у вас осложнение от наркоза. Вы беспардонный, наглый… хам.
– Наверное, – соглашаюсь я, обжигая ее висок горячим дыханием. Касаюсь кончиком носа ее гладкой нежной щеки, вдыхаю аромат волос и клубничного блеска для губ. Ее плечи дрожат, дыхание учащается. Я… как изголодавшийся пес накрываю ее губы своими и жадно целую. Никогда я не вел себя с женщиной вот так – «беспардонно и нагло», но Софья… Не понимаю, почему так на нее реагирую? Вроде уже не мальчик, обуреваемый страстью. «К тому же женат на молодухе», – всплывает горькая мысль.
Она отвечает мне. Целует в ответ и сразу же отстраняется, испугавшись собственной слабости.
– Что вы… себе позволяете? Я, по-вашему… Я… Хам!
Ее дыхание сбивается, щеки пылают. Софья подхватывает сумочку и убегает прочь. Ее шаги отдаются гулким эхом, а потом и вовсе стихают… Я остаюсь один. Идиот, сам все испортил. Раненый, в повязках, а все туда же… Смешно.
– Дурак ты, Марк. Ведь хотел же по-другому… Черт! – произношу вслух. Пинаю валяющийся под ногами осколок кирпича и опускаюсь на лавку. Надо собрать пирожные и угостить медсестер. А завтра извиниться за свое поведение…