…Остается неясным, почему складывается ситуация, когда женщина проявляет мужские черты поведения, а мужчина – женские. И почему это приводит к краху системы воспитания детей в семье. На этот вопрос современная психология семьи не дает и не может дать ответа…
Среди обычных людей нет ни одного мужчины и ни одной женщины, которые не хотели бы любить и быть любимыми. Нет ни одного человека, который был бы искренне безразличен к собственному счастью. Все мы стремимся, прежде всего, к любви и благополучию в личной, семейной жизни, какие бы более практические цели ни ставили мы себе ежедневно, чем и как ни занимались бы мы с утра до вечера. Благодаря гармоничным отношениям с представителями противоположного пола мы хотим достичь внутреннего равновесия и покоя, уверенности в себе и радости бытия.
Даже достигая высот успеха и признания, имея изобилие материальных благ, человек может жестоко страдать от одиночества, внутренних противоречий, болезней или сложных ситуаций в семье или Роду. В западной культуре на протяжении многих веков любовь и гармоничные отношения между мужчиной и женщиной считаются синонимом счастья, залогом здоровья семьи. Сокровенный смысл этих отношений представляет для многих смысл жизни, служит ключом к самым заветным уголкам внутреннего мира, в заповедных глубинах которого, как известно, сияет неземным светом «золотое руно» духовной силы.
Но обладатели сокровища гармоничной любви и стабильного семейного счастья – редкость. Мы внимательно всматриваемся в них, ведь они, на первый взгляд, обычные люди. Тогда почему же большинство из нас только ищет то, что у них уже есть?
В этой книге вы найдете вариант ответа на этот вопрос. Книга, которую вы только что открыли, – это еще один духовный фонарь, с помощью которого мы предлагаем осветить самые потаенные уголки вашей Души и проникнуть в ее заповедные пространства.
Проделанное исследование привело нас к некой сакральной карте, по которой построена личность, основанная на женской и мужской энергии. Эти тайные чертежи могут претерпеть еще много изменений. При желании вы сами способны внести туда свои уточнения и даже новые точки зрения. Но независимо от того, насколько точны или приблизительны открытые нами законы, они уже сегодня позволяют нам проникнуть в потаенные пространства внутреннего мира мужчины и женщины, где на бескрайних просторах пасутся несметные золоторунные стада ресурсов… Известно, что счастье уже есть у каждого из нас, остается найти к нему путь…
Мы искали и продолжаем искать его, потому что этого требуют сама жизнь и мужчины и женщины, которые приходят на психологические консультации из-за проблем во взаимоотношениях.
Как достичь счастья, как создать среду, исцеляющую отношения? Мы использовали целебное волшебство сказок и мифов, которые заканчиваются счастливыми союзами влюбленных героев. Предположили, что если представлять себя на месте этих героев, например, Василисы Прекрасной или Ивана-царевича, и преодолеть вместе с ними, а вернее, вместо них, сказочные препятствия на пути к их счастливому союзу, можно стать по-мужски и по-женски более мудрыми, приобрести ценный опыт гармоничных отношений. Сказки и мифы создавались в творческих мастерских коллективного символического сознания. Их роль – провести каждого из нас через огонь, воду и медные трубы испытаний-инициаций[1], подготовив тем самым наш внутренний мир к задачам счастьестроительства.
Так появился наш вариант инициационной терапии мужской и женской зрелости. Это – практический метод работы с личностью, который заключается в переживании индивидуальных и групповых инициаций-испытаний. В основе метода лежит наш вариант архетипического[2] анализа — описание структуры психики человека любого пола с точки зрения существования и взаимодействия двух его фундаментальных начал – мужского и женского. Для такого описания используются мужские и женские архетипические персонажи, образы и символы, а также сказочные и мифологические сюжеты, отражающие различные этапы и закономерности роста и взаимодействия мужского и женского.
Внутренний мир человека можно условно представить в виде четырех слоев, взаимно пронизывающих друг друга и имеющих в то же время строжайшую иерархию.
Наиболее поверхностный – обыденное сознание выживания. Его легко описать на языке логики, а также как реакции на внешние и внутренние события. Это ощущение себя, о котором мы говорим «Я».
Второй, более глубокий слой психики – личное бессознательное, где «живут» те внутренние фигуры, что запечатлелись благодаря образам близких людей: отца и матери, родных и друзей – интроекты.
Третий слой психики – слой коллективного сознания, слой образцов, универсальных психических матриц, представленный персонажами мифов и сказок, архетипическими героями и сюжетами. Это соборный духовный опыт, описывающий законы развития и устройство человеческой психики на языке трансперсональных, архетипических символов.
Третий слой плавно перетекает в четвертый, наиболее глубинный слой сознания – уровень Божественного сознания. Его отражают образы Божественных персонажей.
Метод инициаций и архетипический анализ мужской и женской зрелости основаны на практическом использовании первым обычным человеческим Я (первым уровнем сознания) второго, третьего и четвертого слоев: индивидуального, коллективного и Божественного уровней сознания. Архетипические образы объемны, включают бесконечно много информации и, следовательно, универсальны. Они несут информацию сразу о многих уровнях сознания – вплоть до информации о его Божественных содержаниях.
Известно, что психоаналитический подход до сих пор скептически воспринимает идею об архетипической природе психики. Доктор философии, юнгианский аналитик Натан Шварц-Салант пишет в своей книге «Нарциссизм и трансформация личности»: «Психоаналитики (особенно те, которые считают себя приверженцами школы объектных отношений) в своей работе исходят из психической структуры, возникающей и развивающейся в результате интроекции переживаний индивидуальных отношений, и рассматривают возможности трансформации сформированных таким образом внутренних объектов. Но, как правило, такие аналитики не считаются с наличием архетипических психических реалий и не придают особого значения интроверсии и творческому воображению, которые способствуют их активизации. Кроме того, существуют такие аналитические процессы, в которых архетипические факторы явно становятся определяющими. Эти архетипические факторы потенциально существуют в коллективном бессознательном или в объективной психике – в основном как системы, которые в силу своей природы имеют динамическую и скрытую возможную форму.
В психоаналитической литературе широко распространен предрассудок, отрицающий реальность архетипической психики, само наличие которой, как считается, противоречит существованию внутреннего мира интроектов…»
Инициационная терапия мужской и женской зрелости, опираясь на юнгианский анализ и славянские архетипические корни, использует, прежде всего, персонажи и сюжеты русских народных сказок и былин. По мере проживания групповых и индивидуальных инициаций-испытаний большим количеством участников выяснилось, что на ранних этапах терапии при работе с архетипическими образами участники, не прошедшие подготовительной терапии, часто представляют образы своих близких (интроекты) в качестве персонажей их внутренних сюжетов.
Например, архетипическая тема «Мудрец» может переживаться не как уединенная беседа в храме или пещере с седовласым старцем в белых одеждах (соборный архетипический образ мудреца), а как разговор по душам с реальным отцом в гостиной квартиры. Однако на продвинутых этапах терапии персонажи любых инициационных сюжетов неизменно обретают архетипические (универсальные) черты. У них появляется сказочная, былинная, национальная одежда, волшебная злая или добрая сила и другие признаки универсальных ресурсов коллективного сознания. И важно, что это признаки духовной автономии.
Инициационная теория архетипического анализа мужской и женской зрелости основана, прежде всего, на положении К.Г. Юнга о том, что в личности мужчины наряду с мужскими есть и женские качества (Внутренняя Женщина – Анима), а в личности женщины есть и мужские свойства (Внутренний Мужчина – Анимус). Анима и Анимус – классические архетипические понятия.
Анима – женский аспект теневой, неизведанной части внутреннего мира мужчины, а Анимус – мужской аспект теневой, неизведанной части внутреннего мира женщины. Доступ к теневым слоям психики не прост, но возможен. Этой цели успешно служат мужские и женские архетипические персонажи и образы.
В инициационной терапии м/ж зрелости созданы условия, при которых и мужские, и женские структуры личности могут активно созревать, достигая гармонии и энергообмена. Другими словами, женщина, переживая достаточное количество инициаций м/ж зрелости, получает прямой доступ к своему Анимусу (Внутреннему Мужчине как презентации Духа в личности), а мужчина – прямой доступ к своей Аниме (Внутренней Женщине как презентации Души в его личности).
Архетипические символы, персонажи и сюжеты не только помогают понять и описать функции мужских и женских структур личности на ярком и эмоциональном языке образов, но и позволяют оздоравливать и развивать эти фунции, управлять ими. Огромный потенциал мужских и женских архетипических персонажей, сакральная мудрость архетипических сюжетов, привлекаемые в ходе проживания инициаций м/ж зрелости, питают и преобразуют личность на всех ее уровнях. Архетипический язык отражает содержание высших слоев сознания и глубоких слоев бессознательного, где находятся неисчерпаемые запасы энергии, ресурсов и духовных знаний. Проживание инициаций м/ж зрелости позволяет отдельным частям личности успешно обучаться, перенимая опыт роста и развития мужских и женских архетипических образцов. В результате мужская и женская части личности начинают действовать более слаженно и продуктивно, становятся более зрелыми. И главное, как мы уже сказали, обращение к архетипическим образцам инициирует не только интенсивное созревание мужских и женских структур личности, но и здоровое сотворчество между ними.
Таким образом, архетипический анализ и практика проживания инициаций уникальны не только тем, что выявляют и устраняют нарушения контакта мужского и женского начал. В результате инициаций довольно скоро налаживаются реальные отношения мужчин и женщин.
В конце этой книги вы найдете волшебную кладовую индивидуальных сюжетов и внутренних сказок участников инициаций, которые любезно дали согласие на их публикацию, за что мы им бесконечно благодарны.
Внутренние сказки и сюжеты мужчин и женщин открыли нам сокровищницу глубинных закономерностей и тайн, по которым развиваются счастливые взаимоотношения мужского и женского миров. Свод этих открытий мы назвали Великим сакральным законом. Теперь приглашаем вас совершить путешествие во Внутренний Космос и открыть для себя книгу Великого закона взаимоотношений мужского и женского начал.
Прежде чем начнется это путешествие, попробуем взглянуть на современную ситуацию отношений между мужским и женским мирами с точки зрения западной культуры, которой так глубоко подчинено наше сознание, просвещенное ее современными достижениями и ими же загипнотизированное.
…Мы… искали путь из духовной пустыни, которую иссушила западная цивилизация.
Ни для кого не секрет, что технократический путь западной цивилизации одновременно с созданием бытового комфорта все больше отрывает людей от их истинной природы. И не только от лесов и полей, но и от контакта с такими природными силами, как женственность и мужественность.
С первых дней жизни наше сознание формируется в искусственной информационной среде, искажающей истинную реальность. Большинство цивилизованных людей живет в виртуальном мире среди городских идолов – в царстве денег, власти, железа и бетона. Желанное «упрощение» процесса выживания, с одной стороны, открыло перед человеком огромные возможности развития, а с другой – привело к стиранию различий мужского и женского самоосознания, тех самых различий, от которых некогда зависело физическое выживание и от которых сегодня зависит психическое и духовное здоровье человека.
Если нам рассказывают, как доисторический мужчина испытывал дикое ликование, одолевая врага или побеждая гигантского монстра, и мы всерьез воспринимаем эту картину, то можно представить и другое. Если бы вместо этого мужчина лежал на солнышке и ждал, когда монстра одолеет женщина, то цивилизация сегодня представляла бы эфирную идею, не сумевшую воплотиться в бытие, ведь женщина приспособлена для самостоятельного выживания намного меньше. Однако воображаемый первобытный мужчина, гонимый голодом, страхом и азартом хищного инстинкта, вероятно, метал свое оружие и добывал дракона или побеждал противника. В результате цивилизация не заставила себя долго ждать.
Необходимая для выживания мужская агрессия есть не что иное, как уникальная и естественная природная сила. В конечном счете, это сила духовная, и она неизбежно эволюционирует. Развиваясь, мужская агрессия распространяет свои достижения как во внешнем мире, так и во внутреннем. Однако по сей день основной ценностью западной цивилизации еще остается тот аспект мужской силы, который обеспечивает физическое выживание. Культ силы и власти, мужской по природе, естественный в эволюционном смысле, приобрел сегодня технократическую и социальную формы и распространяется «вширь», но не в глубину. На Западе мы наблюдаем, как великая мужская духовная сила мужчин (и глубинно – женщин), творящая цивилизованный мир, «застряла» в эволюционной пробке борьбы за территории и выживание и по инерции имеет захватнический, а не защищающий характер. Высшие же слои мужского начала давно достигли в своем развитии созидательных уровней и стремления защищать, исцелять и творить. В результате такого расщепления, «развилки» и разрыва между двумя духовными полюсами мужественности страдает и внутренний мир западного человека, и цивилизация в целом. Интуитивно ища спасения, западное сознание взывает о помощи к Душе, в отчаянии чувствуя готовность нырнуть в ее бесконечные глубины – глубины женственности.
В чем же суть кризиса западного сознания? Какова его природа, и что сдерживает цивилизацию, давно готовую жить без войн, геноцидов, нищеты в полном изобилии, которое с лихвой планета дает всем без исключения: растениям, животным, птицам и людям?
Поскольку технический прогресс ориентирован на выживание и сковывает духовное развитие и контакт с живым сознанием планеты, техномания перегружает человека первичными ценностями мужской природы. Рациональная сторона мужского мира – это стремление к власти через деньги, это конкуренция и экспансия, с одной стороны. Но с другой – это стремление к свободе. Когда такие полярные энергии создают напряжение, оно «зашкаливает» и вытесняет, «выдавливает» глубоко в бессознательное женские энергии тепла, чуткости, стремления к красоте и созерцанию, единству с природой, исцелению и сохранению жизни.
Из-за доминирования ценностей технократического полюса развития мы оказались оторванными от связей с глубинными аспектами Души и Духа, а следовательно, от истинной мужской и женской природы. Требует восстановления и развития духовная сторона мужественности с ее зрелой потребностью защищать стариков, женщин и детей, защищать все живое, творить жизнь, проявлять созидательную волю и инициативу, брать социальную и духовную ответственность за решение задач своего Рода и наРода. Требует восстановления и развития контакт с изгнанными в подсознание волшебными силами женственности, умеющими восстанавливать мужские силы, исцелять душу и тело, воссоздавать красоту и радость жизни.
Парадокс цивилизации в том, что для биологического сохранения человеческого вида мужская физическая сила перестала быть необходимой, цивилизация обеспечивает выживание за счет технических средств. Иначе говоря, мужчины, создав технически развитую систему жизнеобеспечения, защищают сегодня женщин, детей и стариков не напрямую, а все более опосредованно— с помощью этих самых технических и социальных средств. В результате подвергается инфляции не только физическая, но и духовная ответственность мужского начала. Это относится к мужчинам и женщинам. Остановить духовную инфляцию мужественности и уберечь от обесценивания женственность – в наших силах, если мы сознательно ставим такую задачу.
Что касается семьи, то, исторически являясь довольно поздним родовым формированием, она тоже переживает эволюционный кризис. Ее опасно часто стал покидать мужчина, тот главный, от кого еще недавно зависело выживание. Теперь роль мужчины в еще большей степени нуждается в духовном росте. Духовная роль мужчины в семье становится тем значимее, чем меньше физическое выживание семьи зависит от его присутствия. От состояния семьи и отношений в ней зависит духовный статус цивилизации, а значит, и ее судьбы.
На фоне снижения духовных мужской и женской осознанности и ответственности та область коллективного сознания, которая отвечает за родовое сознание, тоже стала уходить в бессознательное прямо пропорционально росту технических средств.
Что касается женщин, которые когда-то под влиянием их основного инстинкта взращивания и сохранения всего живого быстрым движением слабой руки останавливали оружие мужчины, направленное в грудь сородича; женщин, которые умели сохранять жизнь детей и понимали не только целебную силу трав и кореньев, но и малейшие перемены в настроении растений, те самые женщины все чаще выполняют мужские функции – вожака и кормильца. Потеряв в значительной степени опору в лице мужчин и пытаясь найти всё, чего им недостает, в самих себе, женщины, чтобы психологически выжить в патриархальном мужском мире, вынуждены взращивать свои мужские качества. Это вынуждает женщин искать истоки своей истинной природы – свою женственность, поэтому мечутся в поисках женского счастья (а на самом деле женственности), натыкаясь на противотанковые заграждения патриархальной культуры.
Таким образом, патриархальность с ее культом мужских ценностей достигла сегодня критической точки. Технократический взгляд на устройство мира терзает безмолвную Душу западной цивилизации. Мужское начало поклоняется восставшему Интеллекту, а тонкие движения Души (Божественная женственность) игнорируются. Стремление Интеллекта заглушить трескучей логикой тишину Души напоминает залюбовавшегося своим красноречием оратора, который не заметил, что утомленная аудитория спит и видит близкие сердцу внутренние картины. Одна беда – никто в сонном зале не покидает своего места, потому что боится прослыть невеждой.
Культ денег, религий, власти и идеологического порядка пытается вытеснить из общественного сознания духовные ценности. Поэтому западная культура с тайной надеждой открывает двери культуре восточной, несущей глубоко женскую ценность постижения глубин Души. Необходимость более смелого и тонкого контакта с Душой-Духом кроется в остром духовном голоде западной цивилизации.
Восточные боевые искусства, йога, искусство чайных церемоний и другие духовные практики все прочнее укореняются в западном сознании и образе жизни. Восточная духовная традиция питает Запад в его поиске ответов на вечные вопросы, указывает на внутренние, сакральные источники сил.
Возникают движения живого питания, культуры тела и сознания.
Восстанавливается древнеславянская культура с ее инициациями взросления, предсвадебными испытаниями, ритуалами подготовки к здоровому зачатию, охотничьими, воинскими и целительскими обрядами.
И нам предстоит открыть, в чем истинные мужское и женское предназначения, в чем секрет гармоничного взаимодействия мужского и женского миров. Эти вопросы требуют своего решения, становясь альтернативой уходящей патриархальности.
Известные постулаты К.Г. Юнга о том, что психика имеет мужское и женское начала, как и восточное знание, направляют нас во внутренний мир. Мужское и женское в личности мужчины и женщины могут достичь гармонии, создавая динамическую целостность. Целостность не означает перемешивания и однородности, а указывает на здоровое взаимодействие, со-творчество мужской и женской энергий-функций. Это взаимодействие подчинено духовным законам, которые важно осознать. Союз мужского и женского в личности К.Г. Юнг назвал сакральным (духовным) браком.
Тема взаимоотношений полов не случайно вызывает острый интерес. СМИ создают целые проекты об отношениях мужчин и женщин. Взаимоотношения мужского и женского во внутреннем космосе достигли кризиса, а кризис достиг апогея…
Острота проблемы еще и в том, что в конфликте мужского и женского начал, эволюционно неизбежном, подавляется истинное женское начало. Оно страдает от недостатка или отсутствия защиты со стороны мужского. В результате отношения мужчин и женщин «застревают» на инфантильных стадиях развития, опираясь на инстинкты.
Это проявляется в неготовности большинства западных мужчин и женщин погружаться в себя, познавать законы развития отношений, осознанно развивать свои пары и семьи, брать взрослую ответственность за личное счастье. Другими словами, Запад боится заглянуть в свою Душу, где тихо живет женственность. Тем, что в западной ментальности ущемлены истинно женские ценности – а это интуитивная сторона жизни, чувственный, духовный метафизический аспект познания, – мы обязаны не только средневековой инквизиции, но и наносной конструкции контроля над разумом, о чем следует рассказывать не в этой книге.
Итак, сегодня реальные мужчины живут рядом с реальными женщинами, и после завершения конфетно-букетного гормонального периода то терпят женщин, то зависимо нуждаются в них. А женщины то спасают мужчин, то контролируют, то боятся их гнева. Отношения поражены вирусом эмоциональной зависимости. Мужчины и женщины остро нуждаются друг в друге, страдая в то же время от дефицита мужской и женской зрелости и здоровой личностной автономии. Одновременно не готовы к духовному браку мужское и женское начала в личности западного человека.
Как же выйти из кризиса?
Здоровые гармоничные отношения между мужчиной и женщиной, где преобладают любовь и совместное творение, разумеется, существуют, но счастливые союзы – это маяки высокой зрелости, поэтому встречаются нечасто.
Почему же миллиарды мужчин перестали быть духовными воинами, а мудрые женщины не примиряют противоречия, не останавливают войны, а превратились в мечту? Героические мужские и жизнеутверждающие женские силы будто бы изгнаны из повседневной жизни. Их образы скромно удалились в кино и литературу, но больше всего погрузились в бессознательное. Истинные мужественность и женственность кинули в эту бездну патриархальные монстры: передел мира, тотальный контроль над людьми и природой, техногенный страх перед высшей волей и естественными природными процессами, в том числе страх погружения в сакральное пространство Души.
Надо сказать, страх этот вполне обоснован. Во-первых, в духовном мире есть те силы, что успешно конкурируют с техническим арсеналом цивилизации, заменяя его. Это Божественные свойства психики – телепатия, телепортация, телекинез, ясновидение и яснознание, духовное целительство и пр. В квантовой физике давно найдены законы и механизмы этих тонких природных возможностей человека – наши гиперборейские гены (колыбели человечества) надежно хранят их.
А во-вторых, оказаться в глубинах Души не безопасно: там можно и найти несметные сокровища ресурсов, и встретить внутренних чудовищ. Одно из таких чудовищ – мужская природная агрессия, данная мужскому началу для успешного выживания. Чудовищем эта энергия становится, когда она не осознана.
Естественная агрессия мужской природы, с одной стороны, сделала возможным выживание Рода человеческого и строит цивилизацию, а с другой, не будучи инициированной, она вытесняется в глубины подсознания, если не находит естественного, созидательного применения.
Итак, духовное невежество технократического общества из-за дисбаланса мужской и женской энергий в личности и общества ведет рискованную игру с природной силой – мужской агрессивной энергией. До тех пор, пока мужская агрессия большей частью бессознательна и не имеет созидательного вектора, она похожа на адский котел, закрытый тяжелой крышкой инфантильности. Причина такого положения вещей – отсутствие в западной культуре инициаций-посвящений: специальных инициационных обрядов мужской и женской зрелости, которые вовремя направляют мужскую агрессию созревающей личности в конструктивное русло, преобразовывая ее в защищающую творческую силу и балансируя ее с восстанавливающей женской энергией.
Культура духовно развитых обществ богата инициациями. Там же, где инициаций нет, неизбежно рождаются псевдотт-циации – суррогатные антигуманные обряды-испытания, по-своему удовлетворяющие потребности в развитии. Псевдотт-циации лишены духовной этики и основаны на разрушительных ценностях: немало мужской агрессии вырывается на свободу в криминальном мире или в армейской среде, куда проникают криминальные течения. То же можно сказать и об искусственном коммерческом мире спорта, пораженном стяжательством и Эго – психозами.
Недостаток и отсутствие инициаций, способных направить природную мужскую агрессию на созидание, приводит к появлению пассивной агрессии. Этот термин вслед за армейским психиатром Второй мировой войны, полковником Уильямом Меннинджером использует американский психолог-психотерапевт, доктор философских наук, профессор Скотт Вецлер в своей книге «Как жить с этим невыносимым мужчиной». Уильям Меннинджер называл это явление кротким неповиновением.
Пассивная, замаскированная агрессия, по мнению Вецлера, – бич современных мужчин. «Когда у кого-то недостает силы и источников, чтобы бросить прямой вызов…, сопротивление проявляется скрытно, не прямым путем… Трагедия пассивно-агрессивного мужчины сегодня заключается в том, что он неправильно истолковывает личные отношения как борьбу за власть и считает себя бессильным… Секрет отношений с пассивно-агрессивным мужчиной состоит в том, чтобы исправить это его заблуждение и помочь ему почувствовать себя более сильным», – пишет С. Вецлер [4, с. 11].
С. Вецлер считает, что пассивно-агрессивная защита проявляется не только у мужчин, но и у женщин. Однако у мужчин она встречается чаще. Для современных женщин стала более характерной явная, открытая форма проявления агрессии.
По Вецлеру, неявная, скрытая агрессия выражается в отсутствии инициативы, в перекладывании ответственности на других, нерешительности, создании тумана неопределенности и двусмысленности в отношениях, в частом использовании лжи и пустых извинений. Пассивная агрессия – это хроническое невыполнение по времени и по существу договоров и обещаний, откладывание дел со дня на день, странная забывчивость в выполнении просьб. Это игнорирование ожиданий окружающих, обесценивание собеседника, например, в виде захвата пространства общения в своих интересах или в виде перечеркивания реальности другого: «ты все выдумываешь», «ты фантазируешь», «ты все делаешь не так» и т. п. Пассивная агрессия – это перебивание собеседника, уклонение от ответов на вопросы, непрямое игнорирование предлагаемой темы. К этим приемам пассивно-агрессивный человек прибегает из-за страха быть зависимым, страха конкуренции и… эмоциональной близости, прежде всего, с собой! «В результате он часто пребывает в плохом настроении, выставляет себя жертвой и обвиняет Вас», – пишет С. Вецлер. У мужчин в случае пассивной агрессии наблюдается скрытая враждебность к женщинам, отказ от ответственности за мужские социальные функции и искажение реальных фактов ради ухода от ответственности.
С. Вецлер выделяет характерный для пассивно-агрессивного поведения вопрос мужчины, адресованный женщине: «Л почему я должен для тебя что-то делать?» [4, с. 24]. Это то же самое, что и: «А почему я должен подавать тебе руку, а не ты мне? Почему на свадебной церемонии я должен взять тебя на руки, а не ты – меня?»
К сожалению, пассивная агрессия в силу своей неявной природы часто не воспринимается как агрессия. Она еще не разоблачена общественным сознанием, и о ней еще не говорят так же широко, как о вреде курения. Пассивная агрессия процветает как социально терпимая форма поведения. Она широко распространена и пронизывает отношения между людьми.
«Проблемы с пассивно-агрессивным мужчиной возникают вследствие его… непрямого и неадекватного способа выражения враждебности, скрытой под маской невинности, щедрости или пассивности (форма самоуничижения). Если то, что он говорит или делает, Вам непонятно или, скорее, злит Вас… это и есть пассивная агрессия.
…Сам по себе термин кажется парадоксальным, и возникает вопрос: как может человек быть и пассивным, и агрессивным одновременно, а не чем-то одним?.. Пассивно-агрессивный мужчина… не бывает пассивным сегодня и агрессивным завтра… Скорее, пассивно-агрессивный мужчина одновременно и пассивен, и агрессивен. Парадокс заключается в том, что он отказывается от своей агрессии, когда она проявляется» [4, с. 24–25].
Вот примеры из многочисленных наблюдений С. Вецлера за проявлениями пассивной агрессии у мужчин: «…Он добивается того, чтобы вы сомневались в себе… “Ты ошиблась насчет нашей встречи. Она записана у меня в дневнике на завтра, а не на вчерашний день. Именно для этого я и завел дневник. Да, час дня мне подходит. Но, возможно, я должен буду уехать из города. Позвони мне, если хочешь пообедать со мной, через несколько дней”. Ну как тут не выйти из себя!» [4, с. 56].
С. Вецлер пишет: «Одна женщина рассказывала мне, что ее муж покрасил половину оконных рам в их спальне и вот уже два года обещает закончить эту работу. Когда гости интересуются, почему рамы серо-белые, она отвечает: “Телефон зазвонил”. В течение многих лет она пыталась чувством юмора подавить свое раздражение и разочарование, но недоделанная работа всегда перед ее глазами» [4, с. 51].
Пассивная агрессия, по Вецлеру, формируется у привыкшего к эмоциональным лишениям ребенка, большая часть психических потребностей которого не удовлетворялась. В обществе, переживающем кризис женственности, развитие пассивноагрессивных защит неизбежно, так как именно женственность наиболее чутко улавливает тончайшие движения Души и позволяет вовремя удовлетворить все потребности. В результате ущемления женского начала западные мужчины и женщины страдают от хронического подавления своих чувств и чувств партнеров, детей, близких. Нечуткость создает атмосферу токсичной агрессии и духовного голода. А это, в свою очередь, тормозит развитие мужской защищающей функции, так как мужское для своего развития нуждается в регулярной подпитке женскими энергиями.
Вернемся к известным постулатам К. Г. Юнга: личность мужчины или женщины содержит как мужские, так и женские функции. В теневой части психики женщины скрыто мужское начало – Анимус[3]. В тени психики мужчины скрыто женское начало – Анима. Структуры Анимуса и Алимы не однородны и состоят из подструктур, выполняющих определенные функции. Эти подструктуры удобнее всего представлять в виде персонажей (см. гл. «Мужское и Женское в космосе Души»).
Мужское начало любой женщины – Анимус – формируется на основе образов ее отца и/или других мужских фигур, реальных и воображаемых. Женское начало любого мужчины – Анима – возникает из образа его матери и образов других женщин, как реальных, так и воображаемых.
По Вецлеру, главной особенностью пассивно-агрессивного мужчины является его отчужденность от собственной мужественности как от могучей защищающей силы. Становясь взрослым, он остается болезненно зависимым как от реальной матери, так и от образа матери, сформировавшегося в личности. Неся в себе этот материнский образ как защитный механизм, мужчина ищет в женщинах ту же материнскую фигуру. Так он по-детски продолжает стремиться к безопасности. Вецлер пишет, что такой мужчина стремится к женщинам «спасительницам» или «администраторам». Эта зависимость приводит пассивно-агрессивного мужчину к зависимости не только от авторитарных женщин, но и от внешних объектов. В том числе у него возникает зависимость от социальных структур, предоставляющих «заботу» в виде питания, ухода, пенсионного обеспечения и иных социальных защит.
Здоровая же мужская стратегия состоит в том, что женщину следует завоевывать в неизбежной конкуренции с другими мужчинами. Пассивно-агрессивный мужчина предпочитает, чтобы завоевывали его, так как он панически боится отказов, сражений и поражений. Он страдает болезненной зависимостью от оценок окружающих, навязчивой потребностью в принятии с их стороны, особенно со стороны женщин. Одновременно пассивно-агрессивный мужчина стремится скрыть эту зависимость с помощью отвержения и обесценивания женщин. Он может также обесценивать многое, что для него значимо, в том числе и свою избранницу. Так искаженно отражается в поведении пассивно-агрессивного мужчины его естественное стремление к развитию мужественности, желание обрести мужскую свободу и независимость.
Итак, пассивно-агрессивный мужчина – это неинциированный мужчина, которому предстоит встретиться со своей природной мужской агрессией, духовной силой и отыскать свою внутреннюю женственность (Душу), исцеляющую и восполняющую мужские силы.
Мы помним, что как охотник и защитник любой мужчина обладает естественной агрессией от рождения. Пассивноагрессивный мужчина, невольно избегающий контакта со своей агрессией, держит эту энергию «взаперти». В этом смысле он обладает некой внутренней «бомбой». Эту бессознательную силу можно сравнить и с необъезженным конем. То есть пока мужская агрессия не осознаваема, и ее вектор не направлен в сторону защиты, агрессия, будучи подавленной (пассивной) или проявленной открыто в виде взрыва, способна слепо разрушать как самого мужчину, так и окружающий мир.
Зрелый же мужчина отличается от пассивно-агрессивного тем, что находится в контакте со своей природной агрессией и умеет направленно использовать ее для защиты самого себя, а также женского и детского миров. Он адекватно защищает свои интересы и интересы тех, за кого взял ответственность.
В мифе «О Священном Граале» (XII век), приписываемом перу Кретьена де Труа, в этой хрестоматии созревания мужественности есть уникальный персонаж – агрессивный Красный Рыцарь. Он олицетворяет неинициированную мужскую агрессию и носит красные одежды. Даже его латы и попона коня красного цвета. Природная сила Красного Рыцаря необуздана и сеет зло. Красный Рыцарь наслаждается своим превосходством, унижает и грабит до тех пор, пока герой мифа Парсифаль, «наивный дурак», путешествующий в поисках мужского предназначения, не побеждает его. Роберт А. Джонсон, анализируя миф «О Священном Граале» в своей книге «ОН. Глубинные аспекты мужской психологии», отмечает, что каждому мужчине на пути к его зрелости предстоит победить своего внутреннего Красного Рыцаря. Другими словами, каждому мужчине предстоит преобразовать природную мужскую агрессию в могучую защищающую силу Иначе Красный Рыцарь полностью захватит личность мужчины, и он станет подавлять окружающих.
Мы уже знаем, что подавление может быть представлено и в пассивно-агрессивной форме.
В древних культурах для юношей и девушек всегда существовали обряды, направленные на своевременное преодоление притяжения материнского мира и формирование сознания своего пола, на осознание его социальных и духовных функций. Инициации имели форму обрядов и ритуалов, создающих условия для перехода из одного социального и/или духовного статуса в другой. Содержание инициаций взросления сводится к проживанию трех основных этапов: «изгнания» за пределы привычного окружения (сепарации); испытаний, соответствующих задачам пола, которые следует пройти успешно, и возвращения к прежнему окружению (сегрегации), но уже в новом социальном полоролевом статусе.
Поскольку здоровому сообществу важно направить мужскую агрессию в конструктивное, созидательное русло – для защиты жизни, для управления миром и познания его законов, – одна из важнейших задач-испытаний для подрастающих мужчин: научиться управлять природной агрессией. Что касается инициаций для девушек, то они позволяют освоить энергии высшей женственности как драгоценного природного дара, обладающего целебными свойствами, а главное, способностью творить гармонию и сотворить мужскому началу.
Инициации-испытания веками существовали в древних культурах, помогая молодым поколениям осваивать азы мужского и женского предназначения, причем в строго определенные сроки. Своевременность играет здесь особую роль. Если цивилизованное общество обладает изобилием материальных благ, гарантирующих выживание, и может позволить себе роскошь игнорировать инициационные сроки, то в древних культурах даже небольшая отсрочка в освоении навыков самостоятельного выживания означала невыживание.
Балушок В.Г. в своей статье «Инициации древних славян» (попытка реконструкции, воспр. по: Этнографическое обозрение. 1993. № 4) сообщает, что у древних славян существовал обычай изгнания юношей определенного возраста из деревенской общины, который сопровождался ритуалом их посвящения в «волки».
На общей сходке на молодых людей надевали волчьи шкуры и устраивали ритуальное «изгнание волков» за территорию общины. По Балушоку, «само превращение юноши в оборотня зачастую происходит путем набрасывания на него волчьей шкуры. Нередко указывается, что при этом человека опоясывали особым поясом, на котором завязывали магические узлы. (Напомним в этой связи о так называемых “волчьихрубахах”и “волчьих поясах” у немцев.) И князю-оборотню Всеславу в детстве волхвы завязывали на голове “науз” (узел). Как известно, для первобытных людей характерны представления о том, что человек, надевающий шкуру животного, сам превращается в него. Магическое значение пояса как замка, оберега, символа мужской силы и власти, а также узлов, завязываемых во время колдовских обрядов, общеизвестно… Но на этом инициация не заканчивалась… Они должны были некоторое время жить вдали от поселений “волчьей жизнью”… Реминисценция «волчьего» поведения юношеских инициационных союзов архаической эпохи, – отмечает Балушок В.Г., – прослеживается в поведении членов парубоцких громад украинцев и западных славян, а также средневековых ремесленных подмастерьев. Члены таких молодежных союзов совершали своего рода ритуальные набеги на деревни и дворы отдельных хозяев, балансировавшие подчас на грани настоящего разбоя. Входе таких “проказ” и “развлечений” парни воровали продукты и животных для общих “складок”, разбирали заборы на дрова, уносили солому для устройства ночевки…»
Юноши определенное время жили в лесах, добывая себе пищу охотой и набегами. Иногда они даже «умыкали» юных селянок, которые позже становились их женами. Эти события нашли свое отражение в свадебных обрядах славян. Балушок В.Г. пишет: «В среднерусских диалектах шафер со стороны жениха назывался “волком”, что… также связано с рассматриваемым явлением, в частности с умыканием женщин членами “волчьих” союзов».
Эта «волчья жизнь» совершала настоящий переворот в сознании юноши. Он учился управлять своей природной агрессией и осознанно использовать ее для решения жизненных задач как своей мужской группы, так и собственных. По истечении срока юноши возвращались в общину, где их встречали другим ритуалом: с них публично снимали волчьи шкуры, ритуально «избивая» палками и «изгоняя» из них «волчью суть». После этого на юношей надевали белые рубахи. Это означало, что теперь они – полноправные мужчины, им позволено жениться и обустраивать собственное жилище.
Обратите внимание на момент изгнания «волчьей сути». Это один из важнейших этапов мужской инициации. С момента, когда «волчья суть» – необузданная и неуправляемая природная мужская агрессия – ритуально изгоняется, молодой мужчина теряет право на ее бесконтрольное проявление. Он становится взрослым мужчиной — берет ответственность за свои действия, свою жизнь и жизнь своей семьи, которую он отныне получает право создавать и защищать наравне с другими мужчинами общины. То есть по окончании этой инициации природная мужская агрессия приобретает созидательный вектор, направленный на защиту, продолжение Рода и творение, а не разрушение жизни.
В иудаизме мальчики после 12 лет получают право читать Тору в храме. С этих пор не их родители, а сами мальчики обязаны отвечать за свои поступки. Так в сознании подрастающего мужчины инициируется основная мужская духовная функция – быть ответственным за тех, кого он ведет за собой.
Славянских девушек, по свидетельству Балушока, тоже на время инициаций изолировали – отселяли в так называемые «женские дома». Там опытные пожилые женщины учили их не только ведению домашнего хозяйства, но и премудростям любви, правилам поведения во время родов, умению исцелять травами и пр.
Мирча Элиаде в своей книге «Тайные общества. Обряды, инициации и посвящения» обобщает многочисленные сведения об обрядах взросления и посвящения, которые проводятся для юношей и девушек, достигших возраста половой зрелости. Он пишет о таких обрядах, «чрезвычайно широко распространенных и засвидетельствованных у наиболее древних народов – австралийцев, калифорнийцев, бушменов, готтентотов и т. д.».
М. Элиаде перечисляет следующие этапы взросления и посвящений для мальчиков:
«а) …разлучение неофита с матерью…
б) более драматичная тема, включающая обрезание, испытания, пытки, то есть символическую смерть с последующим воскресением…
в) сценарий, в котором идея смерти заменена идеей нового зачатия и нового рождения…
г) схема, главный элемент которой состоит в индивидуальном уходе в чащу леса и поиске Духа-Защитника…
д) сценарий героических посвящений, который акцентирует внимание на победе, достигнутой с помощью магических средств (превращение в дикого зверя, «ярость» и т. д.» [35, с. 321],
е) пищевые и другие телесные лишения-испытания (насечки на теле, употребление психотропных растений и пр.),
ж) смена имени, а также —
з) запреты на речевые контакты с матерью и соплеменниками, означающие символическую смерть,
и) влезание на деревья, в некоторых случаях – вверх ногами, символизирующее подъем на Небо, контакт с Высшими Существами, сотворившими мир и пр.
«Уже в древних культурах, – пишет Элиаде, – обрядовая смерть подкреплялась изначальным мифом, который заключался в следующем: Сверхъестественное Существо, чтобы “обновить”людей, их убивает и воскрешает “другими” люди убивают это Сверхъестественное Существо…»
По Элиаде, поскольку Сверхъестественное Существо сотворило мир, через одержание победы над ним происходит слияние с ним, «вбирание» его сил, поэтому неофит становится отныне так же способен и активен в творении жизни, как и Сверхъестественное Существо. «…Затем вокруг этой драмы возникают тайные обряды; точнее, насильственная смерть Сверхъестественного Существа становится главным таинством, которое воспроизводится при каждом новом посвящении… Смерть становится священной и приобретает религиозное значение, ибо она – главный момент истории Сверхъестественного Существа. Обрядовая смерть позволяет неофиту участвовать в сверхъестественном существовании Основателя Мистерий. При этом смерть и посвящение становятся взаимозаменяемыми понятиями… конкретная смерть уподобляется переходу в более высокое качество. Обрядовая смерть при посвящении становится непременным условием всякого духовного возрождения, сохранения Души и даже бессмертия… Значение, придаваемое обрядовой смерти, должно было привести к победе над страхом реальной смерти и к вере в возможность жизни Души после смерти.
…Обрядовая смерть означает одновременно конец “естественного ”, не культурного человека и его переход к новому способу существования: рождение для жизни духовной, а не только “сиюминутной”. Иначе говоря… настоящий человек – человек духовный – не является результатом естественного процесса. Его “делают ” старые учителя… Посвящение… открывает дорогу к транс-человеческому миру, или, как мы говорим, миру трансцендентному» [35, с. 325].
О женских инициациях М. Элиаде пишет следующее: «Посвящение молодых девушек проходит индивидуально. Это…связано с тем, что женские посвящения начинаются с первой менструации. Этот физиологический симптом – знак половой зрелости – вместе с тем является и знаком изоляции девушки от ее привычного мира. Ее немедленно изолируют, отделяют от общины, что напоминает разлучение мальчика с матерью. Разница состоит в том, что у девочек изоляция следует немедленно после первой менструации, то есть она индивидуальна, в то время как у мальчиков посвящение коллективно. Индивидуальный характер изоляции, происходящей по мере появления соответствующих признаков, объясняет сравнительно небольшое число обрядов посвящения… Продолжительность изоляции в разных культурах варьируется от трех дней (Австралия и Индия) до двадцати месяцев (Новая Ирландия) или даже до нескольких лет (Камбоджа). Таким образом, девушки в конце концов составляют группу; и тогда их посвящение празднуется коллективно под руководством престарелых родителей (как в Индии) или старух (Африка). Наставницы посвящают девушек в тайны секса, обучают их обычаям племени и части религиозных традиций, к которым допускаются женщины. Фактически речь идет об общем образовании, но главное в нем – религиозные знания и все, что касается женской сакральности. Девушку ритуально готовят принять свой особый образ жизни, приводят к пониманию своей созидательной роли и ответственности перед обществом и Космосом, ответственности, которая у первобытных народов всегда религиозна по природе.
…Обряды женского посвящения менее драматичны, чем у мальчиков. Их важным этапом является изоляция. Она происходит в лесу… или в специальной хижине, как у большинства племен Северной Америки, в Бразилии, на Новых Гебридах, на Маршалловых островах, а также у ведда и некоторых народов Африки… В обрядовой изоляции девушек усилена символика темноты, их прячут в темном углу жилища, и у многих народов они не должны видеть солнце: это табу объясняется мистической связью между Луной и женщинами. В других местах они запрещают кому бы то ни было дотрагиваться до себя. Специфическое табу Южной Америки – не контактировать с землей, поэтому девушки спят в гамаках».
Земля, прежде всего, символизирует материнское начало. Запрет на контакт с землей указывает на необходимость отделения девушки от матери и родителей. Эта необходимость неизбежно связана с переходом в мир женщин и сменой типа защиты, которую отныне будет осуществлять уже не родительская семья, а мужчина, муж. Но этим не исчерпывается значение сна в гамаках. Отделение девушки от земли говорит и о различии материнских и женских энергий, о высокой духовной природе женственности. Само по себе женское начало состоит из двух начал. Одно из них – материнское начало – является базовым, исходным, как земля-матушка, из которой все произрастает. Другое – чистое или истинное женское начало; это еще более высокий уровень женского сознания; это сама женственность, и она, как растение, тянется от Земли к Небу.
Материнская и женская энергии неотделимы друг от друга, слиты воедино. Разделение на материнское и женское, с одной стороны, условно и проводится в целях анализа. Но, с другой стороны, такое разделение необходимо. Оно позволяет проникнуть в тайну эволюции женского начала и понять, каким образом архаичные материнские энергии развиваются, восходя к энергиям высшей, Божественной женственности. Очень важно достичь баланса материнского и женского начал в личности мужчины или женщины. И особенно важно здоровое взаимодействие материнского и женского, при котором ни одна из этих энергий не подавлена, не стеснена, не отрицается и не ограничена другой. Иначе говоря, должна соблюдаться здоровая духовная иерархия материнского и женского начал в женской «половинке» личности.
В процессе проживания инициаций мужской и женской зрелости происходит движение к образу Богини. Этот образ позволяет достичь баланса материнского и женского начал. Богиня олицетворяет воплощенную женственность: ее материнское и женское начала уравновешены. На высших этапах развития материнства материнское и истинное женское достигают полной гармонии. На этом высоком уровне материнского сознания уже нет защитной агрессии, свойственной земному материнству от природы. На смену агрессии приходит другой вид защиты – сила благословения. Эта защита работает на частоте Божественной женственности. Такова Дева Мария, полностью принимающая судьбу своего Сына. Она не гневается, не пытается мстить его гонителям, а сострадает сыну, служит его миссии и благословляет его своей Любовью.
Предназначение высшего, Божественного материнства – служение и сотворчество с мужским началом. В первую очередь с духовным отцовским началом, с Богом. Сила благословения гораздо могущественнее, чем природная защитная материнская-земная агрессия. Если мать и отец сотворят тело дитя, то их родительское благословение содействует духовному становлению ребенка. Благословляющая материнская энергия проявляется в момент, когда материнское достигает баланса с высшей, Божественной женственностью и с Божественным отцовским началом.
Об инициациях, формирующих женское сознание в целом, Мирча Элиаде далее сообщает: «Финальная часть обряда не менее значительна, чем первая – изоляция. У некоторых племен северного берега Австралии девушку, у которой началась менструация, на три дня изолируют в хижине, где она подвергается различным пищевым табу. Затем к ней приходят женщины, раскрашивают ее охрой и богато украшают. “Кульминационный момент начинается на заре, когда все женщины племени сопровождают ее к ручью или лагуне. После ритуального омовения девушку ведут в главное поселение под приветственные крики соплеменников, и с этого момента община считает ее женщиной”… Обряд… сопровождался песнями. Современные этнологи подчас имеют дело с обычаями, находящимися на грани исчезновения. Однако… основное в обряде сохранилось – процессия, направляющаяся вместе с девушкой к реке, приветственные крики в момент ее выхода из изоляции – это характерные черты женского посвящения. В некоторых регионах изоляция завершается общим танцем – обычай, особенно характерный для земледельческих районов. Здесь девушек, проходящих посвящение, «выставляют напоказ» и устраивают для них праздник, а затем все вместе обходят дома и получают подарки. Есть и другие внешние признаки, указывающие на то, что девушка прошла посвящение – татуировка, чернение зубов, но, по наблюдениям некоторых этнологов, последние обычаи являются нововведениями, появившимися под влиянием тотемических культур.
Итак, главный обряд – это торжественное представление девушек всей общине. Оно означает, что таинство было исполнено, девушка стала взрослой и готова принять образ жизни, предназначенный для женщины. Вообще, церемониальное представление чего бы то ни было, будь то знак, предмет, животное или человек, – означает декларирование присутствия священного, чуда. Этот чрезвычайно простой обычай принадлежит древнейшему религиозному ритуалу. Возможно, еще до возникновения членораздельной речи указание на предмет означало, что его рассматривают как исключительный, единственный, мистический, священный. Торжественное представление общине молодых посвященных, возможно, самый древний момент всей церемонии. Танцы, как пластическое и драматическое выражение мысли, также принадлежат к первобытному опыту… Посвящение девушек – это радостный праздник, означающий, что девушка достигла возраста, позволяющего ей основать семью.
Очевидно, что женские обряды посвящения, связанные с половой зрелостью, в еще большей степени, чем мужские, следует относить к мистерии крови… Так, у даяков девушку, достигшую половой зрелости, изолируют на год в белой хижине; она должна носить белую одежду и питаться белой пищей. К концу срока она через бамбуковую палочку высасывает кровь из вскрытой вены мужчины. Смысл этого обряда в следующем: в указанный период времени девушка – ни женщина, ни мужчина, ее считают “белой”, “бескровной”. Здесь мы узнаем тему временной двуполости или бесполости неофитов. Известны случаи, когда в период посвящения девушки одеваются мужчинами, так же как мальчики носят женскую одежду во время срока своего ученичества» [35, с. 118].
Исследования М. Элиаде проясняют причины суицидального поведения подростков в западном мире. Подростками движет подсознательная потребность в гигантском скачке развития от детства к взрослости. Совершить этот скачок им важно в короткий срок, получив одновременно телесный и духовный опыт взросления своего пола. Все это толкает подростков к употреблению психотропных веществ, к сексуальной гиперактивности и даже к самоистязаниям. Естественная потребность неоднократно пережить символическую смерть-возрождение создает влечение к опасности. Этот опыт включали все древние мужские и женские инициации взросления. В них применялись и болевые испытания, и психотропные вещества в оптимальный дозах, причем без малейших излишеств.
Таким образом, западные подростки остро нуждаются в проживании своевременных мужских и женских инициаций взросления и в обрядах посвящения в мужчины и женщины. Эти инициации всегда сопровождали подростковые кризисы перерождения. Суть подросткового кризиса юношей и девушек – не только в осознании новых социальных и половых ролей. Переживание смерти-возрождения «выбрасывает» сознание на трансцендентный уровень, это позволяет прикоснуться к вибрациям создающей инстанции, посылающей нас в мир. Взрослеющий человек обретает в ходе инициаций первый сакральный, надличностный опыт бытия. Это нельзя выразить словами, это не поддается обычной логике. Такие переживания выводят Эго-сознание к осознанию миссии, предназначения, своего места в мире.
В ходе подросткового кризиса перерождения «умирают», точнее, уходят в бессознательное детские роли и детские слои сознания. Они становятся базой, фундаментом личности и незримо питают ее природными энергиями телесной и эмоциональной жизни.
Поскольку у подростков появляется потребность быстро освоить целый арсенал совершенно новых половых и социальных ролей мира взрослых, им по-прежнему нужна животворная энергия детского слоя личности. Но теперь она должна фонтанировать изнутри, не затапливая взрослеющее центральное Я. Если «детское Я» вовремя не уходит в подсознание, отношения мужчин и женщин страдают инфантилизмом до конца жизни и строятся на детской потребности «дай!».
Но развитие, как горную реку, невозможно остановить. Поэтому из-за дефицита инициаций юноши и девушки вынуждены сами создавать инициации. Это проверки на мужественность и женственность – прикосновение к смыслу своего бытия. Они необходимы им так же, как когда-то в детстве было важно вовремя научиться ходить, говорить, самостоятельно держать ложку и пр.
Подростки ищут контакта с темами и опытом смерти не по глупости, а инстинктивно желая «умереть как ребенок» и возродиться взрослыми. Алкоголь, курение, наркотики – это токсичный суррогат инициаций взросления.
Таким образом, западная подростковая суицидальная статистика сигналит о том, что культура потеряла духовное зрение и не видит ценности инициаций взросления, что в условиях цивилизации система образования слишком специализирована и узка. Но как такое развитое общество могло «закрыть глаза» на культуру подлинного взросления молодежи? Значит, кто-то в этом заинтересован…
Итак, если Запад поставил на кон комфортное выживание, вытеснил за пределы общественных ценностей духовную составляющую мужественности и женственности, то на уровне обыденного сознания он потерял силу, оберегающую саму жизнь. И мировой рынок оружия до сих пор в большом выигрыше.
Запад позвал молодежь по техническому пути развития, мало учитывая духовные потребности молодежи. Какое общество растит западный мир? И как можно внести сюда природные коррективы – вернуть бытовому сознанию истинные мужские и женские ценности?
Рациональные научные знания, которые дает детям цивилизованное общество, безусловно, нужны. Но их хватает лишь для успешной адаптации в технократическом мире. Эти знания не могут быть достаточной средой для гармоничного созревания мужского и женского начал личности, для развития института семьи, для парного счастья мужчины и женщины. Необходимо возрождать и заново создавать инициации мужской и женской зрелости: проводить древние и современные обряды взросления для юношей и девушек, своевременно давать молодежи основы духовных знаний, культурные навыки трансцендентного выхода за пределы Эго-сознания, где управление жизнью, здоровьем, событиями постепенно становятся бытовым делом. Молодежь должна проходить испытания на взрослость, постигать предназначение мужского и женского начал. Это во все времена достигалось путем инициаций. Иначе говоря, необходимо обучать взрослеющих мужчин и женщин высшей этике своего пола, а значит, духовной творящей мужской и женской этике.
Несмотря на завораживающую эстетику описанных несколько выше мужских и женских инициационных обрядов, мы, конечно, далеки от мысли, что их следует срочно внести в нашу повседневную жизнь в первозданном виде. Сегодня на основе опыта древних культур в наших силах создавать и современные инициации. Ничто не мешает современным мужчинам и женщинам, опираясь на опыт предков, создавать новые инициации в своих семьях, в родовых и других сообществах.
Например, участники киевских семинаров «Мужчина и Женщина – тайна сакрального брака», проводимых автором этой книги, предлагали короновать мальчиков и девочек на праздниках в детских садах, прививая детям в игровой форме правила поведения для «коронованных особ» обоих полов. Это будет формировать у детей различные для мальчиков и девочек светские манеры, поможет ощутить достоинство своего пола и уважение к полу противоположному. Такие праздники-инициации мужского и женского достоинства не только помогут детям усвоить на символическом уровне эстетику полов, но и дадут возможность осознать духовное предназначение полов – на уровне эмоций и ощущений.
Другие предложения касались создания семейных обрядов, связанных с первой менструацией у девочек. Предлагалось торжественно отмечать это событие в кругу родных. Были предложения, чтобы этот круг ограничивался только женщинами. Во время застолья предполагалось поздравлять виновницу торжества с ее новым женским статусом девушки и преподносить ей в подарок различные атрибуты женственности (цветы, золотые и другие украшения, наборы для вязания и вышивания, кулинарные сборники и пр.). Важно, чтобы эти подарки подчеркивали прежде всего женскую и только затем будущую материнскую роли девочки. Значение таких обрядов трудно переоценить. Они не только обеспечат принятие девочкой (девушкой) ее грядущих женских ролей, но и представят ей эти роли как высший дар, поскольку западному сознанию недостает именно уважения к женственности, почитания ее высокого назначения.
Если истинное женское начало женщины принято ее «центральным Я», интегрировано в целостную структуру личности, это несовместимо с женскими болезнями. Целебная сила высшей женственности не только исключает гинекологические и другие заболевания, но и стоит на страже здоровья близких и людей в целом. Достаточно даже одного присутствия рядом человека с активно функционирующей женственностью, чтобы у окружающих активизировались процессы исцеления и омоложения. Интегрированная в личность высшая женственность устраняет печально известный предменструальный синдром: недомогание и болезненные состояния в критические дни – свидетельство отторжения женского предназначения.
Инициации для мальчиков также могут быть разными. Подрастающий мужчина крепнет, осваивая, в первую очередь, навыки выживания и умение жить в ладу с природой. Важнейшее назначение инициаций для мальчиков – трансформация мужской природной агрессии в защищающую мужскую силу. Для этих целей можно устраивать загородные сборы, где мальчики учатся ориентироваться по природным знакам и звездам, строят шалаши, разводят и гасят костры, стреляют из луков, защищают себя и других и т. д. Речь идет об освоении мужских умений. Полученный вовремя, такой опыт пробуждает здоровые инстинкты охотника и защитника племени.
Особенно важно, что инициации вносят в процесс возмужания высокие этические ценности. В ходе инициаций-испытаний мальчики и юноши направляют мужскую агрессию на защиту тех, кто в этом нуждается. Только духовно здоровое общество способно следить за возмужанием молодежи, расставлять на пути развивающейся мужественности неизбежные вехи-испытания, этапные проверки на мужественность.
Когда западный мир восстановит и обновит на новом витке развития бесценную культуру мужских и женских инициаций, ничто не помешает мужчинам и женщинам успешно подниматься по ступеням зрелости, сохранять семьи и отношения, развивать традиции любви, растить счастливых детей. А это означает рост осознанности, пробуждение родового, национального и планетарного сознания. Догадываетесь, что ждет нас вслед за этим витком эволюции? Войны уйдут в историю.
Для полноценного формирования мужского и женского сознания большое значение всегда имело временное разделение подростков на мужские и женские группы. Будучи своевременным и оптимальным, такое разделение не только позволяет испытать гордость принадлежности к своему полу, но и создает ореол сакральности, таинства противоположного пола. Вот когда зарождается романтизм как высокий духовный строй отношений мужчины и женщины.
Представители богатой инициациями культуры – здоровые и зрелые люди. Значит, это люди в большой степени осознанные. Поэтому ими невозможно манипулировать. Достаточно инициированные юноши и девушки обладают высоким уровнем осознанности и ответственности в отношениях друг с другом.
Итак, мы выяснили, что истинным является именно зрелое мужское начало, а зрелость – это высокий уровень осознанности.
Каков же он – путь мужского духовного созревания? Высший замысел природы – привести мужское начало во всех областях жизни к роли творца – творца жизни, благ, новых путей развития…
Путь к высотам мужского сознания не прост. В предисловии к книге Роберта А. Джонсона «ОН. Глубинные аспекты мужской психологии» ассистент психиатрии Гарвардского университета Рут Тиффани Барнхауз отмечает, что женщины «не представляют себе, какой долгий и трудный путь следует пройти (мужчине) от своей родной, незаменимой, заботливой матери и встать на путь испытаний, совершенно отличающийся от пройденного ею, где уже нельзя воспользоваться ни материнским опытом, ни советом. С этой точки зрения можно отметить, что девочка должна стараться быть похожей на мать, тогда как мальчик должен научиться от нее отличаться. Различие, которое при этом возникает, не должно становиться разрушительным, переходя в антагонизм или страх. К сожалению, состояние западной культуры на сегодня таково, что этот плачевный результат часто становится неизбежным с вытекающими из него очевидными социальными последствиями.
По этой причине юнгианский подход, предполагающий проникновение в суть проблемы, оказывается столь полезным в объяснении никогда не затихающего конфликта между мужчинами и женщинами» [25, с. 5–6].
По мнению Юджина Моника, изложенному в его книге «Фаллос. Священный мужской образ», многие женщины и мужчины страдают сегодня от усилий «маскулинности обесценить женственность, чтобы доказать свою собственную жизненную силу и достоверность».
Сегодня реальные мужчины и женщины становятся заложниками этих внутренних конфликтов мужского и женского начал личности. Это вынуждает нас искать новые пути развития и новые пути к совместному счастью.
Известный английский психиатр профессор Энтони Клер, автор статьи «Мужская беда», напечатанной в The Sunday Times 16 июля 2000 года, пишет о том, как он представляет себе кризис, ожидающий мужчин в XXI веке. Вот как пересказывает содержание этой статьи юнгианский аналитик, доктор философии Юджин Моник из США: «Мужчины не знают, кто они такие… Мужчины знают о том, что они – не женщины, но лишь очень немногие из них имеют ясное представление о том, что могла бы представлять их маскулинность или как можно было бы ее достичь. “Лучшее, чего можно было бы добиться, – считает Клер, – это уверенности в себе, независимости, эмоционального контроля и глубокого ощущения близости”. В процессе ломки (выделено нами. – Авт.) патриархального стереотипа, связанного с подавлением более сильным мужчиной женщины и более слабого мужчины, мужчины лишились своей опоры, от которой раньше зависело их самопознание. Это очень грустно. Эмоциональный контроль, выдаваемый за уверенность в себе, обречен на очень короткую и очень замкнутую жизнь».
Печаль Э. Клера и Ю. Моника посвящена, прежде всего, духовной стороне мужественности. Авторы, по сути, досадуют: внутренняя неинициированная (безвекторная) мужская сила, как ни парадоксально, приводит мужчин к неуверенности в себе, замкнутости и отчуждению от собственных чувств. Это отчуждение приводит к потере контакта с женской частью личности – с миром мужской Души. В Душе любого мужчины «живут» его чувства. В них скрыты целебная сила его Внутренней Женщины (Анимы).
Отсутствие необходимых мужских инициаций на Западе, дающих управление природной агрессией, контакт с Душой – все это работа негласного Эго-запрета цивилизации на проявление силы Духа и его связи с Душой.
Разлученные со своей Душой, мужчины ищут встречи с ней в многочисленных контактах с реальными женщинами. Этот поиск самой Природы: стремление к союзу двух великих энергий Мироздания – мужской и женской. Но почему этот поиск приносит так много боли?
Западная ментальность поверхностно объясняет современный кризис мужско-женских отношений. От бессилия Запад штампует идеи о сексуальной революции, отмирании института семьи. В это время никем не защищенная Душа с невыразимой грустью взирает на «слепоту» расстающихся пар, наивно полагающих, что расставание решает задачи их отношений. Эту грусть сегодня принято называть модным словом «депрессия».