Остуди мое пламя в груди
Я горю, я сгораю дотла
(Змеиная народная песня)
И снова по заповедному лесу то летели, то ползли слухи о том, что Огненный Змей воспламенился страстью к какой -то смертной Марфе. Верная Змеиха долго это терпела, отворачивалась, молчала, но тут не выдержала, и полетела на суд Духов лесных. Такой издавна существовал в заповедном лесу. Собирались они и всем миром решали самые важные и спорные дела, и приговоры выносили, которым хочешь не хочешь, а подчиниться должен. На то он и суд, уж если замечен был в чем не потребном, то умел напакостить, умей и ответ держать. Все знали, что на суд этот лучше не попадаться, знали, но некоторые все-таки попадались. Всякое случается.
В тот полдень именно такой суд и состоялся, туда Змеиха и полетела, крыльев своих не жалея.
Переглянулись Лешие, и Водяной, и черти и все остальные уважаемые духи. Не особенно хотелось им снова с ОЗом возиться. Все они точно знали, как свинья грязи найдет, так и он себе возлюбленных новых. А куда деваться, если жалоба на него от супруги законной поступила. Это надо разобраться и вынести приговор.
Конечно, парень он пламенный, и все горит в груди его, даже когда он тех самых девиц не видит. А уж как увидит, так и дым из всех отверстий валить начинает. Но должно быть понятно даже неуемному змею, если уж ты стал женатым парнем, то хотя бы какие-то приличия соблюдать надо, чтобы жена родная на тебя поменьше жаловалась. У всех духов в бессмертии разное случается, но ведь не так же, чтобы ни одной юбки не пропускать.
Об этом примерно и говорил Леший Заповедного леса Тихон, который и сам вовсе не был тихим, но нигде и никем не замечен. И внушение он делал понуро стоявшему перед судом Огненному Змею.
Он и без того сверкал всегда, а уж тут, когда волновался да ярился, ослепить всех своим блеском готов был. Да деваться некуда. Сам виноват, что безобразие такое допустил, и даже неповоротливая его и невозмутимая Змеиха засекла в объятьях той самой Марфы. Вот беда очередная и грянула, как снег на голову.
Конечно, выкручиваться он научился, и убеждал ее в том, что пролетал случайно мимо, увидел девицу, которой плохо от его сияния стало, вот он и решил спасти ее, потому что хоть клятвы Гиппократа и не давал, но причислял себя к ведьминской братии, а потому не мог пролететь мимо.
– Она смертная все-таки, а что бы вы сказали мне, если бы я ее умирать оставил без всякой помощи.
– Ты не одну не оставлял, – подтвердил бес Федор, – умирали они все-таки чаще после того, как им твоя помощь оказана была, не выдерживали их душонки от накала такого.
– Всякое случалось, – соглашался Змей, – его языки не повернулись отрицать очевидного, – только ведь никогда не знаешь, кого спасешь, а кого убьешь, люди вообще странные существа, хрупкие очень.
– Вот потому последнее тебе предупреждение, – пролетай лучше мимо, и сдается, что от этого меньше вреда будет, – рассудительно говорил Леший.
ОЗ сначала готов был с ним согласиться, чтобы они его поскорее отпустили, он что угодно им пообещать был готов, только ведь когда перед таким судом слово дашь, то и исполнять его придется, а этого он точно, при его пылающей натуре делать не собирался. Да и подумать только, гуляет девица красавица, на него любуется, если не красавица, и тогда не так страшно, а он что должен пролетать мимо, и внимания на нее не обращать? Да, где такое видано, они чего – то не того от него требуют. Это что же значит, он откажись от девиц, а им больше достанется, – нет, не мог на такое согласится ОЗ.
№№№№№№
Кот Макар узнал от вороненка о том, что там, на совете разбирают и осуждают ОЗа, которого он не то чтобы очень любил, но понимал. И если тот наобещает каких-то глупостей, то потом ведь сам мучиться станет, а кот никак не мог смотреть на чужие мучения, он послал вороненка за Горынычем, а сам к Яге бросился.
– А Горыныч – то зачем, – на лету спрашивал его вороненок.
– Пусть свидетелем будет, может с тремя его головами и большим опытом по девицам, и он что-то дельное подскажет.
Вороненок хотел прокаркать, что тот может подсказать только, как лучше тех самых девиц извести, но не стал время терять, Горыныч, так Горыныч, хуже ОЗу уже не будет. Если он так влип, то чтобы вытащить его из беды, может и Горыныч пригодиться, ведь все в сравнении познается, а рядом с Горынычем ОЗ кажется блестящим и очень даже мирным парнем.
Яга встретила кота равнодушно.
– Допрыгался по бабам, вот и пусть отдувается сам. С какой стати я его защищать буду, я из-за этих Змеев и без того со всеми уже перессорилась. Вот и пусть сами отвечают, уж не маленькие, каждому дет по 300, а то и больше будет, я их растила, мучилась с ними, а теперь мне и дела нет, что с ними еще приключиться может.
Яга, конечно, горячилась, она всегда очень переживала за всех своих змеев, потому что они остались для нее детьми малыми и в 300 лет. Но на этот раз она твердо решила не вмешиваться в то, что там происходило. Ведь точно знала, что горбатого только могила исправит, а ОЗу и это не грозило. А стоять рядом с ним перед судом духов и давать обещания, которых никогда не исполнишь, с чего бы это?
Кот понял, что с Ягой на этот раз каши не сваришь, и стал Горыныча дожидаться. Смотреть на то, как все порядочные духи судят непутевого и страстного ОЗа у него не было никаких кошачьих сил.
Но Горыныч нашелся быстро, вороненок свое дело знал и был, хотя и маленький, но уже ищейка настоящая.
Змей приземлился около кота, едва не задев его. Кот отпрыгнул.
– Прости, не рассчитал, – вежливо извинился он, – чего звал – то
– Думаю, ОЗу твоя помощь нужна.
– С девицей справиться не может? А ты, с каких пор сводником стал? – поинтересовался Змей.
– С судьями справиться не может. Одному ему от них не отбиться.
Змей присвистнул так, что и Соловей бы ему позавидовал, хорошо, что голову в другую сторону отвернул, а то и кота и вороненка бы точно сдуло и унесло куда-нибудь далеко и надолго, и Яга бы не отыскала.
Змей покосился в сторону поляны.
– Не хочу я туда идти, не уговаривай даже.
Кот оторопел от такого заявления, хотя, что еще ждать от Горыныча.
– И ты брата родного в беде бросишь, глазом не моргнув? – наступал он, уже не особенно веря в успех.
– Вороненок зря за тобой летал, получается, крылья только бил? – наступал безжалостно кот.
Ничего на это не ответил Горыныч. Самая умная из его голов подсказывала, что лучше исполнить то, что от него требует Макар, чем объяснять, почему он не хочет этого делать.
Но Горыныч, всегда легкий на подъем не особенно представлял, что его там может ждать, а показательный суд был уже в разгаре.
Горыныч довольно бесцеремонно пожаловал.
– Я хочу выступить в его защиту, – указал он лапой на ОЗа.
– Защитник нашелся, нам тебя только не хватало, – усмехнулся таивший до сих пор молчание Водяной.
– А что, не могу сказать все, что я об этом думаю.
– Сказать можешь, только скажи мне сначала, откуда давеча новая девица у меня в озеро упала, тебе ничего не известно о том.
– У меня из лап и выпала, прости уж, не удержал, – выпалил Змей, он понял, что успел как раз вовремя, противный кот подставил, теперь все потопленные девицы на него и спишутся.
– Может, тебя совесть мучает?
– Да в честь чего, – защищался Горыныч, – все изменяют, а мне нельзя.
Все теперь уже вместе с Озом на него смотрели.
– Во, каркнул, – услышал кот Макар голос вороненка рядом.
Горыныч и сам понял, что ляпнул он что-то не то, и прибавил уже не так громко и задорно.
– Я хотел сказать, что все изменяют, кто еще что-то может, кого женщины интересуют, а не себе подобные.
И снова намек получился странным, хотя первоначально он совсем не то сказать хотел, но на кое – ком из духов уже и шапка загорелась, потому что и без того слухи упорные ходили, что кое -кто не только противоположным полом интересуется. Это все, конечно, первоначально черти только для хохмы и забавы исключительно придумали, но как вскоре выяснилось, что и в этой шутке есть доля и доза правды. Потому что те, кто глубоко свои тайны прятали, решили, что кто-то о них узнал, и теперь уже сами себя выдавали вольно или невольно. А тут еще Горыныч со своими свидетельскими показаниями, как горячий блин к обеду подоспел.
Так серьезный суд превратился в балаган, об ОЗе все забыли и никаких клятв уже с него и не требовали больше. Только сам он не знал, радоваться ли ему или нет. Макар насторожился, и следил за всеми сразу, не зная, откуда беда грянуть может. Горыныч считал, что он сказал очень яркую речь и почти гордился собой.
И если бы Яга не подоспела, то и вовсе бы все ничем никогда не закончилось, но она уже стыдила и тех, кто судил и тех, кого судили.
– Какой тебя черт принес, – повернулась она к Горынычу, – не говорила я тебе не приближаться к лесу.
– Они ОЗа засудят совсем, а ведь он не в чем не виноват, природа у него такая, а куда против нее попрешь.
Яга взглянула на Макара, который спрятаться и улизнуть не успел, и теперь понесет ответ за очередное доброе дело. Но духи уже решили все замять, понимая, что раз Яга появилась, то и судьям тоже перепадет. Хорошо, что она хоть про последнее не слышала. Змеев в разврате обвинить трудно, у них только женщины на уме.
В общем, все поняли, что пока кот Макар в лесу, то с судилищами лучше не связываться. Недаром говорят, не суди, и не судим будешь. Змеи коварны, и никому не известно, в какую сторону все вдруг повернуться может.
Огненный Змей подхватил Горыныча, и они полетели прогуляться, суд и разговоры всякие разбудили в них зверский аппетит, а что поделать, они были молоды, страстны и пламенны. Остальные разошлись по своим серьезным и важным делам.
– Защитил змея, адвокат ты мой доморощенный, – попрекала кота Яга, ну посмотрим, что он теперь натворит.
В небе сверкнула Молния, что-то загрохотало, и кот и Яга поняли, что новых происшествий ждать долго не придется.