Я спал этой ночью? Нет!
И виной всему мелкая девчонка, что отравила не только разум. Воспоминания об эпичном мужском провале отдавались холодком и испариной.
«Не удивлюсь, если глазастая – ведьма», – мелькнуло в голове, и эту мысль я сразу изложил Ковалю в СМС.
«Проверю, – пришло в ответ. – Но не сегодня. Стояк подвел».
Я читаю СМС, а потом перечитываю еще пару раз, вытаращив до боли глаза.
Да ладно… бред… Коваль не мог узнать.
Не под окном же он вчера стоял?..
Нет, точно подстебывает.
«Или какая-то инфекция или вирус?.. – я натурально паникую. – И проблема коснулась не только меня».
«И у тебя?» – спрашиваю я, выбирая нейтральную фразу.
Телефон мигает, оповещая о сообщении.
«Потом поговорим. У нас весь первый этаж по щиколотку в дерьме», – я читаю и нервно смеюсь, стараясь не разбудить Лесю.
А что делать мне?! Я готов выть. Проверять свои возможности страшно. Как представлю, что случится второй провал… Вот, даже руки затряслись.
«Сам узнаю», – решаю я и тихо поднимаюсь с постели. Поглядываю на спящую волчицу. Грядет очередной скандал. Именно я настаивал на поездке к ведьме, а теперь ухожу, не предупредив. Да и плевать мне сейчас на ведьму, толку от информации, если… сосед с нижнего этажа не поднялся поздороваться утром.
– Спокойно, Мит, – успокаиваю себя. – Мышка все тебе расскажет, – нашептываю я, взяв одежду и бесшумно спускаясь по лестнице на первый этаж.
Выхожу на улицу и только в этот момент вспоминаю, что остался без машины. Трачу еще полчаса на то, чтобы добраться до особняка и одолжить алый седан с пушистыми черными ресничками, наклеенными вдоль верхнего края фар.
Адрес прописки, где проживает Данилова Агата Дмитриевна, Коваль прислал мне еще вчера, остается надеяться, что я ее застану там.
Передо мной типовая панельная многоэтажка. Что-то не похоже на ведьму, они предпочитают быть ближе к природе и подальше от людских глаз.
Дверь открывает заспанная девчонка – такая же мелкая и худощавая, как и мышка.
– Здрасьте, – говорит она довольно смело, задрав голову и рассматривая меня.
Сквозь открытую дверь сквозняком обдает парами свежего алкоголя. Среди вони я улавливаю запах Агаты. Чер-р-рт. Он тащит зверя внутрь, и я цепляюсь за дверной косяк, чтобы не ввалиться в квартиру к незнакомым людям.
– Сестра дома? – спрашиваю я.
– А вы кто? – девчонка говорит вполголоса и поглядывает в коридор, откуда доносится мужской храп.
– Друг, – я стараюсь вежливо улыбнуться.
– У Агаты нет друзей, – произносит она уверенно, – и парня нет, – добавляет.
И на этом уточнении я расплываюсь в искренней улыбке, сам не понимая почему.
– Ты в кого такая умная? – спрашиваю я.
Девчонка цыкает и закрывает дверь.
– Она на работе. Если действительно друг, то знаешь, где ее найти, – добавляет и поворачивает замок.
– Знаю, – отвечаю я, сбегая по ступеням.
Я открываю СМС, читаю адрес цветочного магазина и притапливаю педаль газа, желая встретиться с мышкой лицом к лицу. Не знаю, что буду именно делать, но точно выбью из нее правду.
Паркуюсь перед отдельно стоящим стеклянным павильоном, жду, когда единственный утренний покупатель заберет свой веник и оставит меня с Агатой наедине.
Девушка ловко перебирает тонкими пальцами, переплетает золотистую ленту со стеблями роз и наконец протягивает букет покупателю.
– Хорошего вам дня, – слышу ее доброжелательный голос.
И зверь тут как тут. Вскинулся, заскулил одновременно тревожно и требовательно.
– Тише, дружище. Сейчас мы решим все проблемы, – обещаю я себе и волку.
Покидаю автомобиль. Вхожу в прохладное помещение. По телу пробегает мелкая дрожь. Теперь понятно, почему мышка в теплой кофте с высоким воротом, джинсах и кроссовках. В этом стеклянном кубе человеку простыть проще простого.
– Доброе утро, – голос Агаты звучит из подсобки. – Я сейчас вам помогу. Пока можете выбирать цветы.
– Спасибо, – произношу я громко и жду ее реакции.
Шуршание прекращается.
Проходит секунда, вторая, третья…
Девушка несмело выглядывает, прячась за тонкой гипсокартонной стеной – я вижу часть смешно вытянувшегося лица.
М-да.
Можно подумать, так я ее не замечу.
– К-хм, – откашливается она и делает шаг. – Вас интересует что-то конкретное? – подходит к стойке.
– Именно, – отвечаю я, приближаясь.
Еще три моих шага – и мышка запищит, повиснув в воздухе. Я ярко представил, как хватаю ее за плечи и поднимаю. Будет достаточно одного рыка, и она точно все-все расскажет.
– Замечательно.
Она реагирует на мое приближение нервно. Отшатывается и смотрит мне за спину – ждет помощи. Но помощь не придет. Я перевернул информирующую табличку, и теперь на двери красовалась надпись «Закрыто».
– Розы? – спрашивает дрогнувшим голосом, встречаясь со мной взглядом. – Только сейчас приняла новую партию. Я вам принесу самые свежие, – тараторит она, мелкими шагами отступая к подсобке, а там, как я понимаю, есть еще один выход. – Пять?
Я хмыкаю и слежу взглядом за девушкой.
– Поняла, минимум десять. Выберу самые крупные бутоны, – в ее глазах ужас, и голос панически дрожит.
Зверь в бешенстве. Он рычит на человека. Ему не нравится страх, что исходит от девчонки. Да и меня он напрягает, вместо удовлетворения я чувствую досаду и неприязнь к самому себе.
– Я не хочу розы, – говорю ровным тоном. – Хочу вон те, – указываю на голубые шары на ножке.
– Это гортензии, – поясняет девушка и немного расслабляется. – Сколько вам? – спрашивает она.
– Пять, – отвечаю я, сжимая руки в кулаки и заставляя себя стоять на месте.
Девушка берет деревянную лесенку на три ступеньки и подходит к указанному стенду.
– Пять, – повторяет она за мной, вынимая и осматривая каждый цветок.
Тянется, а я слежу за ее движением. И как я ни стараюсь смотреть на чертовы гортензии, мой взгляд спускается к круглой заднице в светлых джинсах.
– Пять. Готово.
Девушка спускается, а я прочищаю горло и прошу:
– Еще пять.
Мышка поворачивается и произносит:
– Может, четыре или шесть. Дарить четное количество цветов – плохая примета, – на ее лице мелькает улыбка. – Если у вас, конечно, не скорбный повод.
Капец какой скорбный. Возложу букет на пах и всплакну.
Агата вновь забирается на лесенку и замирает – ждет моего ответа. Смотрит, приоткрыв пухлые губы. А я смотрю на них. Пристально. От нестерпимого желания поцеловать девчонку жжет в груди.
– Так сколько? – произносит она, рвано выдыхая.
– Шесть, – произношу я и делаю вид, что роюсь в кармане в поисках денег.
Агата не комментирует мой выбор, отворачивается, и спустя мгновение я слышу ее взволнованный вскрик.
Зверь решил за человека. Он лишь на мгновение завладел контролем, и я встал за спиной девчонки, плотно прижимаясь и упираясь каменным членом ей в бедро.
И ладно бы я просто подошел вплотную, нет, я ухватил девчонку двумя руками за талию и вдавливал в себя, хвастаясь своим мужским началом и… концом. Это точно какой-то вирус, поражающий не только половую систему, но и головной мозг.
– Что… что… вы делаете? – уточнила наивная мышка и мелко-мелко затряслась от испуга. Ведь и так понятно, что я делаю – пытаюсь произвести неизгладимое впечатление. – З…з…здесь камеры стоят, – произнесла она, не осмеливаясь двинуться с места.
А зверь решил добить девчонку и утробно зарычал:
– Моя…пар-р-ра…
Она перестала дышать. Цветы из дрожащих рук полетели на пол.
«Отойди, идиот, – приказал я себе мысленно. – Проверил – не ведьма. Та бы уже давно скрутила в бараний рог и заставила рыдать как пятилетку, а теперь ослабь хватку, забери цветы и подари их обиженной паре».
А я не в силах двинуться с места. Со мной такое впервые. Я даже Лесю смог отпустить после первой нашей встречи, а сейчас как прирос к земле.
– Отойдите! – попросила мышка срывающимся голосом, глубоко и шумно вдохнув.
– Не могу, – зачем-то ответил я честно.
Как можно отойти, если я словно счастье держу в своих руках. Невероятно хрупкое и чертовски запретное.
Я склонил голову и, закрыв глаза, втянул дурманящий аромат ее кожи. Вкусная. Идеальная.
Да что я творю?!
Я развернул девчонку лицом. Агата пошатнулась на лесенке и по инерции вцепилась в мои плечи. Опустила испуганный взгляд на свои руки и отдернула их. Точно мышонок – прижала кулачки к груди, не моргает, смотрит глазищами, ожидая моего следующего шага.
– Я уже говорила, вы меня с кем-то путаете, – прошептала она, покрываясь румянцем. – Я вас вижу второй раз за свою жизнь, – добавила аргумент, который, по ее мнению, должен был меня вразумить.
Я же наблюдаю за движениями ее губ. За тем, как розовый язычок проходится по нижней пухлой губе, провоцируя на безрассудство. И я поддаюсь на провокацию, тянусь, желая поцеловать.
Девчонка охает, озирается и возвращается ко мне взглядом. Ее зрачки расширяются, дыхание частит.
– Нет! – вскрикивает она, изворачивается и остужает мой пыл водой из пластикового вазона с гортензиями.
Тут даже зверь теряется, позволяя девчонке освободиться и спрыгнуть с лесенки.
Мышка суетится, пытается убежать. А на деле же выходят сумбурные движения руками и ногами и болезненное приземление на пятую точку.
– А-а-ай, – вскрикивает девушка и усаживается на гладкую плитку, словно фарфоровая кукла, широко раскинув прямые ноги. – Не подходите! – выставляет руки.
Я обтираю лоб и подбородок, стряхиваю влагу с рубашки и брюк, протягиваю руку:
– Давай помогу встать, – я жду с раскрытой ладонью.
– Не под-хо-ди-те! – чеканит уже зло, прищурив глаза. – Иначе я… – она всем своим видом обещает кровавую расправу.
А мышка-то с острыми зубками и характером. Хотя неудивительно, если вспомнить то место, где она живет.
Раздражающе громко звенит колокольчик над дверью, и не менее противно женский голос просит объяснений:
– Агата, что здесь происходит? И почему на двери табличка «Закрыто»?
Судя по внешнему виду, на нас смотрит хозяйка магазинчика. Женщина одета вычурно, словно собрала все самое дорогое и яркое из своего гардероба одновременно. Резкий парфюм и звон с десятки цепочек на шее только подтверждают мою догадку.
– Я… – бормочет мышка, пытаясь встать.
– Я случайно опрокинул емкость, – я вступился за Агату. Подошел, помог подняться ей и отойти на сухое пространство. – Я оплачу все расходы, не беспокойтесь, – пообещал я.
Женщина улыбнулась одними губами.
– Ну что ж, бывают казусы, – произнесла она, глядя на меня, и обратилась к Агате: – Но с кем-то чаще всех.
Она поставила сумочку на стойку, подошла к двери, перевернула информирующую табличку и пошла вдоль витрин, проверяя придирчивым взглядом, все ли в порядке.
– Сколько я должен? – спросил я и, не заботясь о сохранности, собрал цветы в охапку.
Мышка бросила на меня очередной боязливый взгляд и озвучила сумму.
– Ты бы переоделась, – посоветовал я тихо, протягивая карту. – Простынешь.
Агата кивнула коротко и одернула кофту, прикрывая мокрые джинсы.
– Еще раз извините, – произнес я и вышел на спасительную жару.
Рядом с девчонкой мой мозг точно работает с перебоями.
Я сел в машину и наблюдал, как мышка поспешила за шваброй в подсобку, не забывая оправдываться перед хозяйкой и смотреть в сторону парковки.
«Что же с тобой не так?» – спросил я сам у себя. А интуиция подсказывала, что как раз проблемы со мной. А Агата лишь катализатор. Ну не может зверь предать свою пару. Не может заинтересоваться чужой женщиной. Такого просто не бы-ва-ет! Иначе тысячелетний механизм регуляции количества особей нашей расы полетел бы к чертям. Не было бы людей – были бы лишь оборотни.
И эта мысль закрепляется в моем сознании.
Загадку хочется максимально быстро разгадать. Понять. Вновь обрести прежний покой.
И охапка гортензий, завернутая в сероватую бумагу, на пассажирском сиденье подталкивает к этому.
По дороге в офис я думаю над тем, к кому могу обратиться за помощью. Рассказать о проблеме во всеуслышание – это спровоцировать конфликт двух стай. Вряд ли Платов, отец Леси, будет рад узнать, что я заинтересовался другой самкой. Значит, нужно поговорить со своим Альфой с глазу на глаз. Чем быстрее – тем лучше.
У самых ворот, ведущих на территорию базы, я разворачиваюсь и еду в долину.
Проезжаю мимо основного поселка.
Наш дом выглядит пустым – окна плотно зашторены.
Странно, что Леся еще не звонила.
В особняке мне приходится красться в свою бывшую спальню, хорошенько поработать мочалкой и сменить одежду. Рубашка насквозь пропахла девчонкой, а в кожу ладоней, кажется, насовсем впитался мягкий манящий запах.
– Ой, – мама встречает меня на выходе из спальни. – Я думала, мне показалось. Ты что тут делаешь? – спрашивает и смотрит с хитрым прищуром.
Мамы остаются мамами, будь тебе десять или сто десять лет. Они задают неудобные вопросы в самый неподходящий момент.
– Нужно с дядькой поговорить.
– А, – мама берет меня под локоть и ведет к лестнице. – Что-то важное?
– Да, – я ограничиваюсь коротким ответом.
– Вы поругались с Лесей? – спрашивает она через пару шагов. – Ты впервые пришел без предупреждения.
– Нет, мы не ругались, – отвечаю я довольно резко, только подтверждая правоту сказанного.
– Ну, ладно, – она гладит мою руку и добавляет: – Лео в саду, – отпускает мой локоть и поворачивается к гостиной.
Черт! Ну вот как они умеют?.. Манипуляции – врожденный женский талант.
– Мам, – зову я. – В машине цветы, поставишь в вазу, а то завянут, – предлагаю я.
Мама оживляется, еще более заинтересованно смотрит на меня.
– Конечно, милый, – нагоняет меня. Мы вместе выходим из дома. – Очень красивые, – произносит она, ныряя в салон. – И пахнут так приятно, – подносит к моему лицу. – Нравятся?
– Да, приятно, – я стараюсь не вдыхать и киваю болванчиком.
Только не спрашивай, почему я их купил!.. Не спрашивай.
– Спасибо, сын.
Не день, а пытка.
– Угу, – мычу я и тороплюсь затеряться в саду, пока в женской голове не возникло новых догадок или теорий.
Разговор с Альфой выходит долгим и довольно напряженным. Я не до конца понимаю его раздражение, но мне приходится пересказывать мельчайшие детали встречи с мышкой.
– Не нравится мне это, – наконец произносит он. – Девчонка появилась слишком не вовремя, когда мир среди нелюдей максимально хрупок.
После этих слов я начинаю понимать причину волнений Альфы.
– Не думаю, что из-за нее будут проблемы, – я защищаю Агату.
Я действительно ей верю. Она просто маленькая запуганная мышка не с самыми приятными родственниками, если судить по вони в родительской квартире.
– Я тебя понял, – Альфа не стал переубеждать меня. – Я сам все проверю, – пообещал он. – Только Коваль в курсе? – уточнил он.
– Да. Только он.
– Отлично, – Альфа подошел к границе, где сад примыкает к хвойному лесу заповедника. – Не пересекайся больше с девчонкой, – произнес он строго. – Не нужно. Мит, ты понял меня?
– Да.
Обещаю, а зверь внутри протестует.
– Подумай о стае, – Альфа чувствует мое раздражение. – Нам не нужны конфликты.
– Да понял я, – фыркнул я недовольно.
Я не захожу в особняк, стараясь избежать расспросов, и еду домой.
Как я и предполагал, Леси нет. Вечером мне предстоит еще один неприятный разговор.
Волчица возвращается ближе к полуночи, застает меня сидящим за столом и раскручивающим пустую кружку из-под чая.
– Я была у отца, – произносит она, скидывая туфли.
– Я так и понял, – отвечаю я, искоса наблюдая за ней.
Волчица взволнована, она бросает сумочку к туфлям и радостно произносит:
– У нас все хорошо, – улыбается и ждет моей реакции. – Мить, я была у ведьмы. И она сказала, что у нас все хорошо. Да, – кивает, подтверждая свои слова. – Ой, – воспоминает о чем-то и выбегает на улицу. Слышится хлопок двери и расторопные шаги босых ступней. – Вот, – Леся проходит к столу и опускает мешочек, судя по запаху, с травами. – Будем пить.
Я принюхиваюсь. Мята, чабрец, ромашка.
– Зачем? – интересуюсь я, пытаясь поддержать разговор.
Но зверь противится, он против, продолжает транслировать утренние воспоминания.
– Потому что с нами… все нор-маль-но! Так сказала ведьма! А это, – она берет холщовый мешочек, – для снятия нервозности. Я нервничаю. Ты нервничаешь. Вот у нас ничего и не получается.
– Хорошо, – отвечаю я согласием, наблюдая, как Леся берет щепотку трав и кладет их в мой бокал.