Апрель
Средняя школа
Пробираясь тернистыми путями, ноги автоматически вырисовывали дорожку к цели. Знаю, я веду себя как глупая девчонка, воздыхающая по какой-то голливудской звезде, которая никогда не обратит на меня внимания, но я ничего не могу с собой поделать. Если у кого-то есть зов крови, то мной управляет зов сердца. Именно оно указывает направление.
– И куда ты меня тащишь? – гундела Лизи, вышагивая позади меня, пока я вела её по коротким тропинкам.
– Мы же хотели позаниматься! – улыбнулась я, глянув в её сторону на секунду.
– И зачем тогда ты меня тащишь на футбольное поле старшей школы?
– Хочу заниматься на свежем воздухе, Лизи.
– Алекс! – одёрнула меня подруга, – говори или я разворачиваюсь и ухожу!
– У Тома сегодня тренировка… – вздохнула я, остановившись в трёхстах футах от нужной точки, где уже виднелась пара человек.
– И что? – закатила карие глаза Лизи.
– Тебе сложно побыть со мной? – хмуро фыркнула я.
– Господи, и как это будет выглядеть? – поморщилась она, постепенно сдаваясь, – парочка школьниц из средней школы пришла на футбольное поле старшей школы, чтобы позаниматься!? Ты совсем с ума сошла?
– Я… не думала об этом… Хотя бы вблизи, Лизи… пожалуйста! – взмолилась я.
– Ты сошла с ума, – снова вздохнула Лизи, и я уже знаю, что моя мольба обвенчалась успехом, – он даже не знает о твоём существовании, Алекс.
– Значит, он должен узнать! – немного улыбнулась я, взглянув в сторону парня, который ловил летевшие в него мячи, сбивая их битой.
Томас Дуглас – парень моей мечты или человек, который не замечает меня и никогда не замечал. Нас разделяет разница в возрасте, но я не вижу в ней проблемы. Меньше, чем через полгода, мы тоже перейдём в старшую школу, и я хочу быть той, на кого он будет смотреть с любовью и не только смотреть. Он будет моим. Я устала наблюдать издалека, у нас совершенно нет общих знакомых, которые могли бы сломать барьер, и это заметно усложняет мою жизнь. Я понимаю, что состою, в том числе девушек, которые пускают по нему слюни, а он не интересуется ни одной. Пора поменять его позицию.
Мы не имеем никакого права находиться на территории старшей школы, но кого это волнует? Что за глупые ограничения? Почему им можно, а нам – нет? Почему я должна ходить на школьную дискотеку в обуви на плоской подошве, а девочкам старшей школы смело позволяют туфли и открытые платья? Я вовсе не являюсь расисткой, но порой мне кажется, что скоро на нас наденут паранджу, оставив открытой лишь шёлку для глаз, дабы не сеять распутность среди подростков. Я вас умоляю, пусть один из преподавателей посетит вечеринку и ужаснётся, потому что распутностью там не пахнет, это уже прошлый век. Неужели взрослые не понимают, что у многих гормоны начинают шалить ещё до того, как они получают первый паспорт на руки. Да кроме всего прочего, разве они сами не были такими?
– Мы не можем пойти дальше, если нас поймают, то нам крышка, – остановила меня Лизи возле деревьев, которые тянулись по каменистой дорожке, ведущей к школе.
– Ладно, – согласно кивнула я и плюхнулась на траву, рядом со мной, упала подруга, начав шелестеть учебниками, в то время как я не торопилась их доставать.
Светло-русые волосы Тома, трепал легкий апрельский ветер, пока он размахивал битой, отбивая белые мячи, которые получал от своего друга. Серые шорты в дополнение к такому же оттенку толстовки, закрывающей его руки, разочаровывали мои глаза, потому что я желала увидеть, как под силой хватки на его руках, напрягаются мускулы. Проведя пятернёй по шевелюре, Том оголил ровные белые зубы и засмеялся над тем, что было сказано другом, занимающим к нашим лицам позицию со спины. Мурашки в один миг выпрямились на каждом дюйме тела, встав по шеренге смирно.
То, как влияет его присутствие на моё тело – полная загадка, которую я не пытаюсь разгадать. Я лишь желаю приблизиться к нему хотя бы на расстояние вытянутой руки. Или на пару рук. Я словно чокнутая фанатка, готовая следовать за ним по пятам. Сейчас до нас доносится смех парней и слышны их голоса, но понять суть беседы, к сожалению, невозможно.
Не знаю, сколько бы я ещё могла смотреть в сторону Тома и пускать слюни, который, кстати, совершенно не реагировал на наше недалекое присутствие, но Лизи начала барабанить парой шариковых ручек по моей спине, словно я – ударная установка. Лучшей подруге всё же удалось привлечь моё внимание:
– Может, уже хватит?
– Нет, потому что скоро в нём образуется дыра, – хихикнула она.
– Неужели ты тоже не можешь в кого-нибудь влюбиться и воздыхать, таская меня за ним?
– Не-а, – закрутила она шоколадной головой, – такой человек ещё не родился. И я не собираюсь пускать по нему слюни, каждый раз стараясь появляться на виду.
– Поговорим об этом тогда, когда я буду ежедневно стирать свою одежду от твоих слюней.
– Как вообще можно влюбиться в человека, видя только его с внешней стороны? Ты же совершенно не знаешь его. Вдруг он не тот, кем ты его представила.
– Он именно такой, каким я его представляю, ты только посмотри на него, – махнула я головой в сторону поля, – мужской идеал.
– Я так не думаю.
– Да-да, брюнет, карие глаза, – притворно закатила я глаза, вспоминая вкусы Лизи, – желательно весёлый и с мозгами, но таких не бывает. Не существует смешных придурков, мозг которых не в штанах.
– С чего ты вообще взяла, что внешность имеет значение? – фыркнула подруга, откинув в сторону учебник.
– Ой, Лиз, перечисли мне блондинов, которые были в твоём вкусе? – поднесла я палец к подбородку, создав вид, словно мысленно пересчитываю их количество, – ах, да, таких не было.
– Мне нравится Том Харди, – воскликнула она в свою защиту.
– У него русые волосы, – напомнила я, иронично подняв бровь.
– Ну и что? Это ведь можно считать за светлый оттенок волос. И ещё у него зелёные глаза.
– Но ты всё равно предпочитаешь брюнетов с карими глазами.
– Не правда, – поморщилась Лизи, – я предпочитаю мужественность, а не обвёртку.
– Ставлю на кон всё что угодно, но твоим мужем будет именно брюнет с карими глазами.
– Это бред, – вздохнула Лизи, вернув внимание к учебнику. Но я знаю, что, правда, на моей стороне.
Подруга никогда не интересовалась блондинами, ей они кажутся смазливыми и легкомысленными. Вряд ли парня можно оценить по таким глупым внешним критериям, но именно их – Лизи обходит стороной. В будущем я мысленно отсалютую себе пять, если окажусь права. И не забуду припомнить свои слова ей.
Меня перестало волновать пребывание на поле ровно тогда, когда Том и его друг закинули рюкзаки на плечи и удалились в другую сторону. Лизи, итак, известно, зачем мы тут, по этой причине, я забрала учебник из её рук и пихнула его в сумку подруги:
– Обучение завершено.
– А вот и нет. Ты сама притащила меня сюда, значит, всю домашку мы сделаем тут.
– Но тут даже нет музыки, – запротестовала я, скрестив руки под грудью.
– Держи, – сунула она мне мой мобильник, на что я выгнула бровь, задав немой вопрос, – можешь включить в телефоне, потому что мы никуда не уйдём, пока не сделаем домашку.
– Ты будущая жена Люцифера, – нудно протянула я.
– Сочту за честь, – приложив руку к сердцу, широко улыбнулась Лизи улыбкой дьяволицы.
– Ненавижу тебя.
– Ты любишь меня, – захихикала подруга, покачав макушкой, упираясь взглядом в тот учебник, который я недавно запихала в рюкзак.
Потерпев поражение, я достала свои замызганные рисунками тетради и уставилась в буквы, которые должны были перетечь в цифры. Ненавижу математику, я всегда делаю её, прибегая к помощи Лизи, которая дружит с данной наукой и одновременно ненавидит. Этакая любовная ненависть.
Когда уроки были сделаны, солнце покидало горизонт. Тёплые оттенки солнечных лучей раскидались по небу, образовывая романтичную атмосферу между мной и лучшей подругой, шагающей рядом в приподнятом настроении.
Как только тело коснулось мягкой кровати, я раскинула руки и ноги в форме звезды, чуть ли не двинув в лицо Лизи собственным локтем, за что получила толчок в бок.
– Не понимаю, как тебе удаётся быть спокойной в обществе парня, который нравится, – вздохнула я, повернув лицо к подруге, которая смотрела в потолок.
– Я не бываю в обществе парня, который мне нравится.
– Лизи, тебе не может никто не нравится. Это ненормально. Девушка всегда в кого-то влюблена.
– Тогда я влюблена в Гордона, Винчестеров, но больше всего в Кроули, хотя Дин милашка, а Сэм горячий, Джонни и Тома.
– Тома? – резко оборвала я её перечисления.
– Господи, Тома Харди, Алекс, не убивай меня раньше времени элементами тупости на твоём лице, – захихикала подруга, на что я облегчённо выдохнула. Нам не могут нравиться одни и те же парни. У нас разные вкусы, в этом я точно уверена: я предпочитаю Тома, а Лизи предпочитает брюнетов.
– В любом случае, тебе должен кто-то нравиться в школе, но ты ведёшь себя непринуждённо. Скажи мне как?
– Никак. У всех разные эмоциональные составляющие. Если ты готова упасть в обморок, то я стараюсь сохранять спокойствие.
– Может, ты просто не встретила такого человека?
– Возможно. Да и зачем? Нам всего по пятнадцать, сейчас я хочу жить в своё удовольствие.
– В своё удовольствие? – ахнула я, приподнявшись на локти и вглядываясь в лицо подруги.
– Не в то, где меня на каждой вечеринке заваливает новый придурок, а там, где я делаю то, что захочу, не думая, понравится ли это ему.
– Но если тебе нравится, то должно нравиться и ему. В этом есть суть: поддерживать друг друга во всех начинаниях.
– Да, – кивнула она, переведя задумчивый взгляд карих глаз на меня, – но я не встретила человека, с которым меня будет поглощать какая-то страсть и желание быть ему покорной.
– Но ты его встретишь.
– Кто знает, – пожала она плечами, – может, я решу завести сорок кошек и перепишу на них многомиллиардное наследство. А может, уже есть такой человек и мы знакомы, просто я пока слепая.
– Я прокляну тебя на смерть, – улыбнулась я и плюхнулась назад, – Райн на тебя смотрит.
– Это же Райн, он всегда на меня смотрит.
– Нет, он смотрит на тебя по-другому.
– Ну, значит, возможно, он и есть мой будущий муж.
– Не-а.
– Почему? – нахмурилась Лизи, явно обиженная и обескураженная моим отрицанием.
– Не знаю, просто чувствую.
– У тебя нет всевидящего Ока, Алекс, – закатила глаза подруга.
– Я просто знаю.
– Я просто знаю, – передразнила меня Лизи и перекатилась на другую сторону кровати, заняв сидячую позу, – уже вышла новая серия мастер шеф?
– Я не смотрела.
– Тогда какого чёрта мы сидим?
Вздохнув, я поднялась с кровати и зашагала к двери, за которую уже выскочила Лизи.
Пока мои ноги доплелись по коридору, а после и по лестнице вниз, подруга заняла стул у кухонного островка, пока мама готовила ужин, а папа неустанно тыркал в пульт от телевизора, сидя рядом с Лизи. Болтая ногами, словно маленькая девочка, перед которой вот-вот поставят какую-то вкусняшку, Лизи подначивала папу нажимать дальше, чтобы добраться до нужного канала.
– Что на ужин? – обратилась я к семье.
– Мастер шеф, – кивнула Лизи.
– Новости дня, – в голос с подругой, ответил папа.
– У меня овощное рагу, – улыбнулась мама, махнув прихваткой в сторону плиты.
– Тогда я на стороне рагу, – заулыбалась я.
– Предательница, – в один голос сообщил папа и Лизи.
– Вы уверены, что мы не родственники? – засмеялась я вместе с семьёй.
– Начинаю в этом сомневаться, – улыбнулся папа, когда я обняла его со спины, заключив его шею в кольцо своих рук.
– Сегодня она снова таскала меня на поле, – пробубнила Лизи, забрав пульт, который папа положил на столешницу, – ваша дочь сходит с ума. Нам нужна какая-то вразумительная помощь. Срочно.
– Бедный парень заранее обречён, – рассмеялся папа, искоса посмотрев на меня.
– Ну, спасибо, лучшая подруга, – закатила я глаза, – сколько ещё ты будешь позорить меня перед семьёй?
– Для этого я и родилась, – кивнула Лизи с довольной улыбкой толи от того, что раскрыла все карты, толи от того, что нашла нужный канал.
– Это нормально, когда девушка делает первый шаг, лучше быть счастливой, чем гордой, – послала мне тёплую поддерживающую улыбку мама, на что я ответила ей взаимностью.
– А ты откуда знаешь? – подначивал папа маму.
– Может, они не из нашей семьи? – вздохнула я, обращаясь к маме, – они же вроде должны быть на нашей стороне. Среди нас есть предатели.
– Вполне возможно, – кивнула мама, поставив одну большую тарелку с рагу на стол, за которой последовала тарелка с салатом, после чего она посмотрела на Лизи, – ужинаешь с нами?
– Да, они отправились ужинать без меня, представляете? – захихикала Лизи, дополнительно кивая, – я становлюсь сиротой.
Папа тихо засмеялся, что сделала и я, а мама, шутя, покривила лицом.
Просто родители Лизи периодически устраивали ужины для двоих, и их дочь от этого в восторге. Я ни раз замечала блеск в её глазах, когда она наблюдала за родителями, которые находятся в гармонии и любви между собой. Знаю, она всю жизнь будет искать именно это чувство и такого же человека, как её отец. Я лишь желаю того, чтобы она его нашла. В будущем, я хочу видеть блеск в её глазах, отданный какому-то парню, который будет ценить его. В ином случае он встретится со мной, а значит, ему лучше сразу выбрать место на кладбище.
Поблагодарив маму за ужин, мы досмотрели новую серию и упали на кровать с животами, готовыми лопнуть, поглотив всю вселенную, словно чёрная дыра. Между нами будто негласная борьба – кто больше съест. Так происходит всегда и везде, за этот ужин я увеличиваю завтрашнюю пробежку в два-три раза. А вот Лизи хоть бы хны. Она мирно укатилась под душ.
– Я задушу тебя, пока ты будешь спать, – вздохнула я, когда Лизи вышла из ванной комнаты в пижаме.
– Попутного утреннего ветра, – захихикала она, залезая под одеяло, пока я сползала в кровати, чтобы тоже окунуться под душем и обернуться в пижаму.
Проведя все ванные процедуры, я нанесла на лицо сотню слоёв тоника, крема и прочей дребедени, которая должна сделать из моего лица попку младенца, после чего завалилась в кровать, словно дерево, которое только что срубили лесорубы.
– Ты ведьма, Элизабет Мария Майерс, – поморщилась я, забираясь под одеяло.
– Почему?
– Потому что ты ешь и не толстеешь.
– Алекс, ты придаёшь этому слишком большое значение, как только ты плюнешь, то станешь анорексичкой.
– Ага, размером с земной шар, – кивнула я.
– Я просто об этом не думаю, и жить становится проще.
– Конечно, ведь тебе даже не нужно об этом думать.
– Ты и так красивая и стройная, просто ты любишь гиперболизировать. Том полюбит тебя, даже если ты будет размером с земной шар.
– Спасибо, – улыбнулась я, обвивая руки Лизи своими.
– У него нет другого выхода, он заранее обречён, – захихикала подруга, повторяя слова папы, на что я закатила глаза, но всё равно улыбнулась.
Они правы. У него нет другого выхода, как не полюбить меня.