После ухода уснуть так и не удалось. Дрожь никак не проходила, а еще неизвестно откуда взявшаяся ревность прожигала внутренности, заставляя сгорать на медленном огне.
Он вернулся к ней. В её постель.
Да какая тебе разница? Хоть в пекло! Это не твое дело, Алиса!
Внутренний голос был как обычно трезв и безжалостен, и я одетая в шелковый халат никак не могла перестать нарезать круги по персидскому ковру.
И как, по его мнению, я могу открыть сейф? Раньше я знала пароль, но Сережа мог сто раз его сменить.
Да и зачем ему эти гребаные часы?
Да, раньше их носил Воронов-старший, но он ясно дал понять, что завещает их своему младшему сыну, лишив старшего наследства.
Может, поэтому Влад так злится?
Ненавидит младшего брата за то, что тот занял место, которое по праву принадлежало бы ему?
Отдам ему часы, и он благополучно свалит в закат, оставив родительский дом и состояние Сереже? Вряд ли. Скорее всего, этим не кончится, но какое мне дело? Это их счеты, и не мне вмешиваться в разборки братьев.
Моя задача проста – получить причитающиеся мне акции и продать их, получив наконец-то долгожданную свободу. От всех.
От завистливых друзей, от общества, от грёбаных правил, навязываемых Сережей.
А ведь я всю жизнь жила с этой мыслью.
Все. Каждый человек в твоем окружении пытается научить тебя, как жить. Пытается переделать тебя. Пытается сломать. И никто. Ни одна сволочь не любит тебя таким, какой ты есть. Вместе с твоими недостатками и скелетами в шкафу. Потому что большинство людей на свете эгоисты. И способны любить только себя. Точка.
Глянула на часы и задумалась. Три пятнадцать. Если попробовать прошмыгнуть в кабинет и открыть сейф сейчас, мне удастся сделать это незаметно?
Не оставляя себе времени на раздумья, рванула к дверям и шмыгнула в коридор. Ковер заглушал шаги, и я довольно бесшумно пробралась к лестнице и спустилась на первый этаж.
Тусклый свет лился из бра, расположенных по периметрам коридора, но я предпочла бы тьму.
Аккуратно спустилась по лестнице и направилась в восточное крыло, туда, где располагался кабинет Воронова-старшего, который теперь перешел по наследству его младшему сыну.
Сердце выпрыгивало из груди и шум в ушах мешал сосредоточиться, возможно прогуливайся я по дому в любое другое время, не нервничала бы так, но сейчас казалось, что адреналин шкалит, и я умру от его передоза.
Давно не ощущала этого сносящего крышу чувства.
Дошла до нужной двери и замерла, пытаясь унять зарождающуюся в руках дрожь. Грудная клетка вздымалась в такт ударам сердца, и пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться.
Положила похолодевшую руку на ручку и надавила, с облегчением отмечая, что та поддалась.