Кот, валяясь у порога, сосредоточенно выгрызает грязь из-под когтей, а я собираюсь за покупками. Вечером – варить борщ, а нет ни лука, ни тушёнки. Консервы беру в небольшом ларьке, не в супермаркете. Качество получше, мясца побольше.
На улице – минус двадцать пять. Рождественские морозы.
Свитер, брюки, шапка. Беру ботинки и начинаю воспитывать Марселя.
– Ну, товарищ кот, ты один остаёшься. Смотри у меня, веди себя прилично, не пакости, я скоро вернусь. Договорились?
Кот прекращает грызть лапку, садится. В его рыжих круглых глазах знак внимательного вопроса и тревога.
– Ничего, полчасика и в одиночестве побудешь! – твёрдо заявляю я.
Внезапно кот встаёт на задние лапы, а передними обхватывает мою ногу. Молчит. Держит цепко, когтями.
«Не ходи!»
– Э! Бродяга! Ты чего это?
Приседаю, аккуратно расцепляю полосатые лапы, высвобождаюсь. Глажу Марсю по голове, а он пытается лизнуть мою руку.
Похлопываю кошака по ляжке, отправляю в комнату.
Морозец, бездонное синее небо, яркое солнце, изумрудный иней на ветвях деревьев. Мёрзнет нос и щёки. Огрубевший снег под ногами: «Хррум, хррум». Прохожие с красными мордами, будто из бани!
Добегаю до магазинчика. Закрыто! Съехали! Обегаю кругом, да толку-то! Топчусь в растерянности.
Беру тушняк в сетевом.
Марсик встречает меня у дверей. Остервенело намывается. Мохнатое жабо грудки влажное. Старается. Смотрит хитро, серым хвостярой резко туда-сюда, туда-сюда, подмигивает: " Я же предупреждал, а ты…!»
Тушёнка – гадость. Рога, копыта и желе. Супчик варю овощной.
Котяра точно что-то знал!