Чертов диван пах Эдвардом. И вообще, он был таким неудобным, что я всю ночь спал хреново. Кошак спал со мной и мурлыкал, лаская мой слух. Думаю, если бы не он, я вообще не уснул.
Разбудил меня какой-то шум и запах кофе. Тонкий аромат приятно кружился, наполняя комнату.
Я резко открыл глаза. С дивана на меня смотрел Эдвард, одетый в синюю рубашку и белые брюки. Мокрые волосы зачесаны назад. Бодрый и весь такой сияющий. В руке тот самый кофе.
− Доброе утро, − на лице возникло подобие улыбки.
Он склонил голову набок, рассматривая нас. В его глазах промелькнула непонятная искорка и сразу же исчезла.
− Как спалось?
Хотелось что-нибудь резкое ответить, но не смог. То, как он сидел и смотрел на меня, заставило повыше натянуть одеяло, а лучше бы укрыться с головой. Это не был пошлый взгляд или оценивающий. Что-то другое крылось в его глазах.
− Мелкий, прекращай выделываться. Одевайся и позавтракай, потом я отвезу тебя, − он вышел, оставив меня одного.
Чертов диван, я спал на нем шесть долбанных ночей. Именно столько дней я провел в его квартире.
Котенок недовольно фыркнул и медленно сполз на пол. Засеменил на кухню за Эдвардом. Я собрал все постельное белье и закинул в стиральную машину. Раз хозяин − дома, можно возвращаться в мой “милый и любимый дом”.
−Подружились уже, пока меня не было?
− Я назвал его Васькой.
Он многозначительно хмыкнул, посмотрев как котенок передвигается. Лапки начали заживать, и животное уже меньше хромает. Если Эдвард и заметил это, то никак не прокомментировал. Он молча придвинул в мою сторону кофе. На тарелке красовались пончики с разноцветной глазурью. Не дешевые из продуктовых магазинов, а купленные в кондитерской.
Я сел за стол и взял в бокал с горячим кофе. Я никогда не являлся фанатом кофе, и этот черный кислый и горький напиток, был для меня непонятен. Вот пончики − другое дело. Особенно с зеленой глазурью, возможно фисташковый. Я проглатывал один за другим.
− Итак, Веня, − сказал он негромко.
Я вздрогнул от его голоса и чуть не уронил пончик. Увидел изучающий взгляд и отложил пончик обратно.
− Ты учишься в институте, − сказал он.
− Да.
Пончики были такими манящими, и я никак не мог оторвать от них свой взгляд.
− Что изучаешь?
− Искусство.
Похоже, что я его удивил. Он покивал своим мыслям и продолжил изучать мое лицо. Долго он всматривался в мои глаза, снова заставляя мое сердце пропустить удар.
− А ты не похож на отца. Не такой амбициозный.
Я внимательно посмотрел на него. Что он несет? Эдвард достал пачку сигарет и закурил прямо на кухне.
− Знаешь, до встречи с моей сестрой, твой отец был совсем другим.
Я следил за каждой затяжкой.
− Она словно выдавила из него душу. Он стал другим.
Мне было интересно, в какой момент отец изменился? Казалось, что его новая жена появилась еще до того, как умерла мать. Отчасти, у меня всегда было подозрение, что отец виноват в смерти матери. Он начал крутить роман еще при ее жизни, и она догадывалась, что он ей изменяет.
− Моя сестра – настоящая мегера. Она всегда завидовала всем. С ней тяжело, и я тебе искренне сочувствую. Тебе приходится терпеть ее придирки. Но что я хочу тебе сказать… Она по-своему тебя любит. Это выглядит нелепо, но она по-другому не может проявлять свою заботу. Со временем ты поймешь это.
Я видел что-то похожее на отчаяние и обиду в его глазах. Злость. Ярость. У меня никак в голове не складывалось услышанное.
Я отвернулся, чтобы скрыть свое замешательство. Эдвард затронул ту больную струну, которую я пытался запрятать, как можно дальше. Возможно, если бы отец не завел отношения с мачехой, моя мать была бы сейчас жива.
Моя кровь закипает, и я машинально сжимаю кулаки.
− Зачем ты мне это рассказываешь?
Он потушил сигарету. Губы сложились в жесткую линию, а глаза недобро прищурились.
− Потому что ты чувствуешь себя брошенным и никому не нужным, но это не так. У нее никогда не было и не будет детей, а ты – единственное будущее, которое у нее есть. Но она не знает, как с тобой справляться. Ты достался ей уже со сложившимся характером.
Удивительно, почему он защищает сестру, которая постоянно посыпает его грязью? Я замираю, как испуганное животное, не зная, что будет дальше.
− Я прилетел в Россию еще три года назад, но никто об этом не знал. Твой отец уже начал тайно встречаться с моей сестрой. А твоя мать тогда связалась с нехорошими людьми, начала употреблять наркотики. Он не знал, что она творила за его спиной. И он не мог оставить ее. Он, по-своему, любил ее и сильно страдал. Его мучила совесть. А моя сестра… Она не хотела разбивать вашу семью.
− Но она это сделала! − не выдержал я.
− Все было не так. Твоя мать… Она была зависимой. Она часто принимала всякую дрянь, а твой отец и моя сестра постоянно вытаскивали ее из этого дерьма. В обычном состоянии твоя мать была прекрасной женщиной. Но только на время. Это и отдалило их, и твой отец потянулся к моей сестре еще больше.
Меня трясло от его слов. Я не понимал, почему все еще тут сижу и выслушиваю весь это бред! Моя мать – наркоманка? А его сестра с моим отцом, словно два супермена, спасали ее от зависимости? Большего идиотизма Эдвард придумать не мог. Я в одно мгновение разочаровался в нем. Этот подонок смеет говорить гадости о той, кого я любил больше всего на свете! Ворошить прошлое и нагло врать мне в лицо.
Этого всего не может быть! Мать всегда выглядела − абсолютно счастливой и здоровой. Значит, где-то тут нестыковка в рассказе Эдварда…