Но всё трудней мой следующий день,
И всё темней грядущей ночи тень.
Последний разговор со следователем Волобуевым убил в Феликсе надежду на то, что его айфон будет когда-нибудь найден. Но это его уже не особо огорчало. Все мысли были заняты предчувствием смерти. Феликс не знал, как поступить и это мучило его. Засыпая, он прокручивал в уме разговор со следователем, придумывал, что мог сказать ему, но не сказал, потому что боялся, что его могут счесть сумасшедшим.
Утром Феликс не хотел вставать. Не хотел, есть. Ничего не хотел. Это состояние было знакомо ему. Может быть, надо снова начать пить таблетки, от которых мир становится чуточку веселее. Феликс давно не принимал лекарства, назначенные психиатром. Как и все таблетки, они давали побочные эффекты. Феликс, например, ходил сонный, «как пыльным мешком из-за угла ударенный».
Феликс заставил себя встать, порылся на столе, потом в тумбочке, наконец, нашёл таблетки на подоконнике. Дозировку он помнил. Феликс достал из коробки блистер с таблетками, подержал в руке, положил снова в коробку и кинул её обратно на подоконник. Нет, хватит. Он справится и без них. Врачи долго пичкали его лекарствами, но это не сильно помогло. Его боль не заглушить таблетками. Её вообще ничем не заглушить.
Аппетит так и не появился. Феликс заставил себя выпить кофе с бутербродами. После еды его затошнило, и он пожалел, что позавтракал.
Феликс вспомнил, как не мог спать после исчезновения мамы. Это было, как проклятие. Он спал четыре часа за ночь. Ни больше, ни меньше. Во сколько бы он ни ложился, что бы ни делал перед сном: гулял, читал, пил молоко с мёдом, просил бабушку заварить пустырник. Ничего не помогало. Он легко засыпал, но просыпался через четыре часа и больше не мог спать. А мог только лежать, смотреть в темноту и корить себя за смерть сестры.
После еды Феликс хотел снова лечь. Но уговорил себя сначала почистить зубы, а потом собраться на работу. Всё это время он думал о следователе Волобуеве и о том, что делать с предчувствием его смерти. А, что, если попробовать провести ритуал и увидеть опасность, которая угрожает Волобуеву. Тогда можно будет говорить с ним конкретно.
Времени до работы у Феликса было достаточно, и он решил погадать на картах Таро. Может быть, они предскажут судьбу следователя. Гадать на Таро у Феликса неплохо получалось. Когда он дружил с Верой, она часто просила его погадать ей. И говорила, что все предсказания Феликса сбывались.
Феликс достал карты и сделал расклад на ближайшее будущее следователя Волобуева. Как ни странно, ничего страшного и фатального следователю не угрожало, никаких нехороших карт не выпало. Феликс ожидал, что выпадет Смерть или Башня (может быть, Дьявол). Но нет, карты сулили следователю прибыль, разговоры, недальнюю поездку, в общем, ничего интересного.
Затрезвонил телефон. Юрка. Звонит узнать, чем закончилась встреча со следователем.
– Привет. Ну, что? – спросил Юрка.
– Как я и думал, ничего. Придётся мне искать третью работу, выплачивать кредит и копить на новый телефон. Такой дорогой больше не буду покупать. Куплю какой-нибудь смартфон флагманский с хорошей камерой и большой памятью. Тоже не дёшево будет. Но всё равно дешевле.
– А я видел тебя вчера в том отделении, – сказал Юрка. – Просто зашёл, хотел помочь тебе в разговоре со следователем. А потом, уж, прости, не решился. Вспомнил, как меня подозревали, когда Настя пропала. Хватило мне тогда следователей.
– Ты вчера там был? Да, ладно. Как же я тебя не заметил.
– Ты не смотрел ни на кого. Несчастный такой был, я не стал к тебе подходить. И следователя твоего видел. Заходи ко мне сегодня вечером, – пригласил Юрка, – посидим, поболтаем.
– Ты, извини, мне на работу завтра рано. Я и так уже пропускаю.
– Ты попроси, чтобы тебе заменили следователя. Может, новый тебе больше поможет.
– А разве так можно?
– Не знаю. Но должны же быть среди них нормальные. Если с этим твоим инфаркт случится, как с моим, дело же не закроют, а другому передадут. А он может оказаться добросовестным и найдёт твой телефон. И не придётся тебе ещё одну работу искать. Кстати, подумай ещё раз над моим предложением. Переходи ко мне. У меня будешь столько зарабатывать, что одной зарплаты на все твои хотелки хватит. Два смартфона себе купишь.
– Я подумаю, – сказал Феликс.
Он был благодарен Юрке, но знал, что второй раз на эту работу не согласится. Не походит она ему.
– Ну что, может, всё-таки зайдёшь? – снова спросил Юрка.
– Нет, не сегодня. В следующие выходные, обязательно, – пообещал Феликс и подумал, что зря это сделал.
Все выходные и на этой, и на следующей неделе, он собирался работать, чтобы залатать брешь, пробитую в бюджете за эту неделю.
– Договорились. Ладно, не буду тебя задерживать. Про работу у меня, подумай.
– Да, конечно. Спасибо, Юр.
Феликс нажал «отбой» и загрустил. Неужели, правда, третью работу придётся искать? Когда же жить, если всё время работать?
Из Дневника Феликса.
Так что же делать с этим несчастным следователем Волобуевым? Ведь я предчувствую не просто смерть, а близкую смерть. Если у меня появляется предчувствие, значит, у человека в запасе три-четыре дня. То есть Волобуеву осталось жить примерно сутки. Так, что же мне делать?!
Мне не к кому обратиться за советом. Никогда и ни с кем я не обсуждал эту тему. Я не смог сказать о своём даре ни маме, ни бабушке, ни Лере, ни Юрке. Я боялся говорить об этом с врачами. И сейчас мне не у кого попросить совета.
Что будет, если я опять промолчу? С человеком, пусть и несимпатичным мне, случится несчастье. И снова я буду в этом виноват.
Я пишу, и понимаю, что эти записи мне не помогают. Мне плохо! Мне тяжело! Эта ответственность придавила меня так, что даже дышать трудно. Как будто я несу на плечах огромный камень. И не просто несу, а иду с ним в гору. И мне не на кого переложить даже маленькую часть этого груза. Я кажусь себе уродливым, неправильным. Как будто я не человек, а ошибка природы.
После смерти Леры, в больнице я постоянно вспоминал наш последний разговор, нашу ссору. Я помню всё, что сказал ей тогда. И не могу простить себя. Но не только за то, что ей тогда наговорил. Я обвиняю себя в том, что не почувствовал, как мало осталось ей жить. Если бы я тогда понял, что ей грозит, я мог бы предостеречь её, спасти. Если бы я почувствовал холод, как чувствовал всегда, я бы заткнулся, извинился и проводил бы её домой.
Может быть, это было проклятие, наказание за то, что я не использую свой дар и не пытаюсь никого спасти. Смерть предупредила меня, прежде чем забрать сестру. А я сделал вид, что ничего особенного не произошло. Я не принимал, отвергал свой дар. И тогда смерть забрала Леру.
Жизнь показала мне, что отсидеться, спрятаться не получится. Если ты видишь смерть, надо попытаться её предотвратить. Но будут ли слушать меня? Станет ли разговаривать со мной, например, тот же Волобуев? Наверное, это не важно. Моё дело рассказать. А уж что делать с этой информацией, каждый решит для себя сам.