Вход в город для нас и впрямь не доставил особых проблем. Даже не пригодились торопливые наставления Гунира. Людей на площади оказалось мало. Отстояв в короткой очереди, мы удостоились лишь внимательного взгляда стражи и всё. Больше проблем доставил поиск дороги в нужный квартал. Вот здесь объяснения товарища нас подвели. Или же мы где-то просто ошиблись. К счастью, простой вопрос встречному мужчине решил нашу беду. А затем, при виде знакомой границы, мы и сами сообразили, куда идти дальше. Не так уж и велик квартал Чужих Имён.
Ещё в арке прохода мы услышали голоса и смех, а выйдя во двор дома, увидели празднующих людей. Под небо были вынесены столы, заставленные всевозможными мисками и плошками. В глазах пестрело от десятков позабытых лиц всех тех, кто выехал вместе с чемпионами из Нулевого. Но главное, я видел здесь и знакомые лица. Ещё вчера мы считались соучениками. Сейчас, как сказал бы Дарит, были собратьями по Пути. Красиво звучит. Гордо, достойно. Вот только и ватажники с наёмниками собратья. И даже разбойники Воины тоже могут считаться собратьями идущим по их следу стражам дорог. Бывает. К Небу ведёт много путей. Наши с земляками разошлись.
– Дарсова отрыжка! – прошипел Зимион. – А вон и Тогрим.
– А где же ему ещё быть? – Я спокойно пожал плечами. – Я пошёл искать своих. Здесь их не вижу.
– Мои вон, – кивком указал Зимион.
Я снова оглядел празднующих. Именно тот, дальний край столов. Свободные места нашёл. Но вот своих женщин – нет. Что ж, мама всегда была гордой. Зря, конечно. Уж в этом празднике нет никакого унижения. Едва я об этом подумал, как слева раздался радостный писк, и я развернулся в ту сторону, раскрывая объятия для мчащейся Лейлы.
– Чего так долго, братик?! – заявила сестра. – Я уже заждалась.
Я же сделал то, по чему скучал эти две недели – поцеловал светлую макушку и обнял свободной рукой маму.
– Спасибо, – шепнула она мне на ухо.
Я лишь улыбнулся. Ведь тоже могу поблагодарить её. Две недели раздумий не прошли даром. Возможно, это заблуждение, но мне всё больше кажется, что решение жить ради своей семьи – самый правильный мой поступок с момента пересечения границы. К чему мне карьера в Ордене, о которой так много говорил Тортус? Как верно сказал Зимион Плаву – простому охотнику много не нужно. Мне тоже. Заработать на еду и кров своей семье для начала. А затем можно будет подумать и о путешествии по Поясу. Чем я хуже родителей? Не уверен, что маме эта затея придётся по душе, но у меня будет время её убедить. С каждым месяцем детские воспоминания о красотах Пустошей блекнут. И я даже не всегда уверен – это настоящее воспоминание или образ, оставшийся после рассказов мамы? Самое время увидеть красоту новых земель и показать их своей семье. Надеюсь, год или два в ватаге дадут мне возможность заработать достаточно денег для этого. И про силу не стоит забывать. Она тоже пригодится в дороге.
– Пойдём к столу? – Я поглядел на маму и уточнил: – Угощают ведь всех?
– Да, всем миром собирали на стол, – подтвердила мама. – Мы без тебя не хотели.
Я с удовольствием подсел к простому, даже чуть кривому, столу. Этот день и так разжёг аппетит, да и еда на столе была лучше школьной. С удовольствием слушал болтовню соседей, их поздравления послушникам Ордена. Все они счастливы. Я тоже. Они гордились детьми. Я же просто рад за них. Почти за всех.
– Не жалеешь? – спросил Зимиона, склонившись к самому уху.
– Ты снова? – Тот поморщился, ответил в полный голос: – Не! Всё давно решено. Мне не по нраву было слушать глупые приказы ещё там, в песках. Здесь тем боле.
– А вот Крим, помнится, не любил подчиняться старикам ещё сильней, чем ты. Но гляди-ка, радуется своей обновке. – Я кивком указал на главного подпевалу Тогрима.
Крим стоял, держа в одной руке гербовую накидку, а другой подняв над головой чашу с вином и горячо говорил о новой жизни, начавшейся теперь, о том, что они глаза и руки Ордена на всех землях Морозной Гряды. Восторженная чушь, которой позавидовал бы и Дигар. Кажется, он уже был изрядно пьян. Впрочем, не он один. Помнится, я не поверил тому помощнику алхимика, что первым познакомил меня с тонкостями зелий, будто-то кто-то из нас может начать пить вино. Даже Виргл не позволял себе ничего, кроме лёгкой браги, стоявшей чуть дольше трёх дней.
Но теперь я видел своими глазами, что недавние подростки, ставшие Воинами и послушниками Ордена, окончательно почувствовали себя главами семей. И редкие увещевания родных почти ни на кого не действовали. Впрочем, их право. Теперь всё и впрямь ляжет на их плечи. Как и завтрашнее наказание в стенах Ордена за свой внешний вид. А вот я лишь пригубил вино и не собирался делать больше одного глотка. Не думаю, что мне хочется уподобляться Ориколу. Жалкое зрелище. Особенно по утрам после вечерних возлияний. Кстати, и Зимион, всё ещё разглядывающий Крима, лишь начал вторую чашу.
– Скажу так. – Зимион обернулся ко мне, широко улыбнулся, так заразительно, что я, ещё даже не слыша шутки, ощутил, как дрогнули мои губы. – Орден был обречён меня лишиться ещё в тот день, как нам принесли эти дарсовы жилы вместо мяса.
– Интересно, кто у них заведовал едой? Пиклит? – Я подмигнул. – Знал бы он, из-за какой малости потеряет лучшего следопыта выпуска.
– Эх! Красиво сказал. Все пьют за свои успехи с гербом. А я предлагаю выпить за наши успехи с рейлами!
Я едва сдержал смех.
– Друг, надеюсь, никто из соседей тебя не услышал. Иначе восторженные послушники Ордена обидятся, и начнётся драка за то, что ты поставил это на одни весы.
Я чуть стукнул своей чашей чашу Зимиона и снова коснулся губами вина. Но должен признаться – необычный вкус. Заметил взгляд мамы и успокаивающе улыбнулся ей.
– Рейлы? – Мама погладила меня по плечу. – Их мясо продают в дорогих лавках.
– Да. Мы теперь полгода будем охранять ферму, где их выращивают.
– Ладно. – Серые глаза вглядывались в меня. – Это разговор не для этого стола и чужих ушей.
Я был с ней полностью согласен и уже через сотню вдохов решил, что нечего больше делать на этом празднике послушников. За столами уже кто-то разговаривал так, что честнее назвать это криком. Кивнул на прощание Зимиону, и мы с мамой и Лейлой ушли – тихо и незаметно для большей части празднующих начало новой жизни.
Но оказалось, что за мной наблюдали, и меня уже поджидал Тогрим. Даже не заметил, когда он исчез из-за стола. Он стоял в пяти шагах от дверей в наше крыло, прислонившись спиной к стене широкого прохода. Шагнул навстречу, едва меня увидев.
– Идите. – Я махнул рукой своим и кивнул парню: – Поздравляю.
Тот скривился, ноздри его раздулись в гневе, а прищуренные, немигающие глаза уставились на меня. Я спокойно встретил взгляд. Зря он ищет в моих словах издёвку или укор. Нет их там. Мне кажется, у Неба вышла отличная шутка надо мной. Не знаю, почему Виликор так рвала и метала в тот день. Если то, что с ней случилось и впрямь так похоже на происходящее сейчас, то я её не понимаю. Ведь она сама считает, что и испытания, и награды даются Небом. И у нас с ней вышло отличное завершение. Почему она была так недовольна случившимся? Неужели ей так тяжело оказалось принять эту расплату за поступки? Что говорят служители Неба о таком? Может ли Небо шутить? Или это лишь моя выдумка?
– Я не мог принять другого решения. – Тогрим говорил громко, жарко, не опуская глаз. – Никто из нас не мог! Мы прикинули цены в городе, заработки. Почти никто из наших за полгода здесь не нашёл работу, ты же знаешь! В городе и без нас полно людей, готовых работать чуть ли не за одну еду! Выросших тут, в Поясе, понимающих, как устроены дела.
Я кивнул.
– А тут такой шанс! Это предложение решает все наши проблемы! Все! Все приняли такое решение. Во всех классах! Даже не сказав ни слова друг другу! Только вы, два придурка, решили испытать удачу.
– Нет, – возразил я. – Не все. Не только мы с Зимионом. Есть ещё Ярит.
– Этот мелкий дарс, сколько его ни учи, всё одно не мыслит свою жизнь без банд, – скривился Тогрим. – А вот что с вами? Наслушались Пиклита в лагере?
Я не понял, о чём он. Не говорил он с нами ни о чём таком. Здесь уж скорее можно подозревать Гунира. Но откуда бы Тогриму знать о его разговорах? Я отрицательно покачал головой, спокойно ответил:
– Решили пожить только для себя. Без командиров.
– А сейчас у тебя вообще хозяин! – Голос Тогрима сорвался на шипение.
– Ты понял меня. Хватит кричать и злиться.
Тогрим сжал кулаки:
– Как же мне не беситься, когда я уже дважды тебя обманываю и пользуюсь тобой? На меня уже мои парни косятся! Я же вижу!
– Как будто они сделали по-другому.
– Но старший я. – Тогрим помолчал и решительно произнёс: – И я всё равно отдам тебе долг. Возможно, это и к лучшему. Долг орденца вольному гораздо весомей, чем вольного орденцу.
Я, наконец, позволил себе улыбнуться. Широко, радостно, довольно. Вот оно! Нет, всё же Небо смотрит за нами и умеет шутить.
– С этого момента ты мне ничего не должен.
– Что? – Тогрим растерялся, весь его запал улетучился.
– Это же можешь передать и другим. Между нами нет долгов.
Я хлопнул всё ещё ничего не понимающего Тогрима по плечу и, обогнув его, пошёл за своими. Отличное завершение этой истории. Позади осталась Школа, а впереди вольная жизнь. Я чист перед Небом. И должен сейчас только себе и Виликор. Обязан отдать ей оставшийся долг. Нужно накопить денег на визит в её семью и оплатить уроки Форм. Заодно узнать, сколько стоит остальное.
Лестница едва слышно скрипела под ногами, открывая мне длинные коридоры нового этажа с множеством дверей. Этот дом как термитник – весь изрыт комнатами и полон обитателей. Вот только сейчас почти пуст. Нас, приехавших из Нулевого, и так было для него маловато, а ведь отсюда выгнали тех, кто ушёл из Школы раньше. Выселят семьи и нас троих, когда между нами и Орденом не останется долгов. Или двоих? Кажется, у Ярита нет семьи. И я его не заметил за столами внизу. Неважно. Нужно подняться выше. Мои живут на третьем этаже. Дверь по правой стороне в середине правого же с лестницы коридора. Место, где меня ждут.
Комната лишь немного больше той, что была у нас в деревне. Чистые, свежевыбеленные стены, на них – деревянные полки с занавесками. Две широкие кровати с толстыми серыми одеялами. Огороженный тканью угол. Пустое место, где стоял стол – его вынесли на улицу, чтобы добавить к общему. Скрипучий пол, чьи доски чуть прогибаются под моей ногой. Мама и Лейла, обнявшись, сидели на дальней от входа кровати.
– Не обращай внимания, – сразу ответил я на молчаливый вопрос мамы. – Закончили последнее дело, что связывало нас в Школе.
– Спасибо, что не вступил в Орден. – Её серые глаза светились. – Все эти дни я просила Небо, чтобы ты принял правильное решение.
– Все те внизу, мама, с тобой бы не согласились, – покачал я головой. – Для них мой поступок – большая ошибка.
– Что мне до них, когда давно уснувшая во мне воровка из трущоб кричит, что лезем в западню?
Я промолчал, не желая снова начинать этот разговор. И решил обсудить наше будущее, особенно после слов Тогрима внизу.
– В прошлый раз ты хвалилась, что устроилась в кожевенную мастерскую и тебе даже разрешили пользоваться инструментом. – Я хлопнул по ножнам кинжала, подаренным ей мне в прошлый раз. – Но мне тут сказали, что почти никто не сумел найти работы. Даже… – Я запнулся, но неуверенно продолжил: – За еду?
– Так и есть. – Мама кивнула и строго сказала Лейле: – Беги хоть руки помой перед сном. И умойся там.
Сестра с недовольным видом, всей своей фигуркой выражая возмущение, вышла из комнаты. Я с улыбкой смотрел на это представление. Ещё в прошлый раз я с удивлением понял, что за эти месяцы, что я её не видел, она стремительно изменилась: вытянулась, повзрослела повадками. Переезд и жизнь без лишений пошли ей на пользу.
Мама прислушалась к происходящему во дворе:
– Пока никто из этой пьяни не припёрся на этаж.
– Пусть только попробуют мешать, – успокоил я встревоженную маму.
И не шутил. Пусть наши статусы и отличаются, но не настолько, чтобы я боялся поднять руку на послушника. Может, через несколько месяцев они и обнаглеют, почуяв силу висящего на груди герба. Но сейчас, пока они помнят, как я силён, вряд ли кто рискнёт не послушать моего окрика. Да я могу и напомнить, как тяжела моя рука. Вряд ли утром они унизятся до жалоб на меня в Ордене. Впрочем, я пока и бить никого не собираюсь.
– С работой так и есть, – продолжила мама разговор, лишь с лёгкой улыбкой покачав головой в ответ на мои самоуверенные слова.
Ничего. Ещё месяц и можно будет купить ей зелья Роста Основы и Возвышения. Я уверен в успехе. Половины года в Первом поясе ей должно хватить, чтобы тело стало готово к рывку на десятый уровень. Тем более с такой помощью. Я верю в её талант. Она за полтора месяца на этих землях прорвалась к девятой звезде. Возможно, ещё месяц-два и она сама бы стала десяткой. А новый этап Возвышения – это повышение статуса и снижение налога, это уверенность и новые возможности. Она больше не будет муравьём, которого терпят на этих землях лишь из-за сына-Воина. Не знаю, так ли это было на самом деле. Как их встречали на улицах квартала Чужих Имён, а главное, за его зелёной границей?
– С одной стороны, слишком уж горды большинство тех, кто приехал с нами, – тем временем говорила мама. – Они считают, что прошлых заслуг достаточно для того, чтобы найти себе место здесь. И забывают, что никто им ничего не должен. – Мама пожала плечами и досадливо продолжила:
– Словно мозги у людей отбили напрочь. Я вот простая, не гордая женщина.
Вот здесь я едва удержал на лице спокойную улыбку – очень уж был удивлён. Особенно вспоминая свои рассуждения внизу о её гордости, не позволившей ей присоединиться к чужому празднику.
– Отлично помню своё прошлое и кем была в самом начале, а здесь почти то же самое. – Мама обвела рукой комнату, имея в виду Пояс, что скрывался за её стенами. – Новая жизнь, в которой нашим детям приходится подниматься с самого низа, зарабатывая себе достойное место. Вот только мало кто понимает, что нам ещё хуже. Со мной таких и десятка не наберётся, что готовы ходить по мастерским и просить, кланяться всем подряд, даже молокососам подмастерьям. Остальные всё ещё помнят, как были у себя умелыми мастерами. И гордо пьют то, что здесь делают вместо браги. – Мама помолчала, в её глазах светился смех пополам с отсветом клинка.
– А мы на самом деле здесь как беспомощные дети. Вот ты говоришь – кожевник. Это в Нулевом я была кожевником. И шкуру свежую обрабатывала, и мастерила из неё всё, что покупатель хотел. Ножны? Через неделю. Переплести книгу на подарок? Я пришлю мальчишку, как будет готово. Сумку? Поглядите на готовые. Выбирайте! А здесь…
– А здесь? – поддержал я разговор.
– А здесь только сырыми шкурами занимаются три разных человека! И есть ещё полтора десятка других мастеров по коже, что кривятся, как от ругательства, едва услышав, как я назвалась кожевником. Здесь каждый занимается своим делом. Один делает только ремни. Другой – только сёдла. Понимаешь? Конечно, я словно нерадивый подмастерье для людей, что всю жизнь полировали своё мастерство только в одном. Таких мастеров на все руки, как я, здесь и по глухим лесным деревушкам не найти.
– Здесь нет глухих деревушек. Ты же сама…
– Ты меня понял, – отмахнулась мама. – Потому я и не нужна никому такая.
Дверь едва слышно скрипнула, пропуская Лейлу.
– Вот. – Она покрутила ладошками. – Я чистая и красивая.
– Ну давай тогда ко мне под бок.
Я с удовольствием прижал к себе невесомое тельце.
– Ты по мне скучал эти дни? – требовательно заглянула Лейла мне в глаза.
– Конечно. – Я поднял брови. – Разве можно в этом сомневаться? И по тебе, и по маме.
– Тогда можно сегодня с тобой спать?
– Ах ты, хитрюга!
Я принялся щекотать сестру. А она восторженно вопила. Наверное, на весь этаж. Только после окрика мамы мы стали вести себя тише, а потом и вовсе успокоились, и я вернулся к разговору, перебирая волосы сестры.
– Если ты сделала ножны, значит, выбрала мастера? И что с заработком?
– Об этом говорить рано, – отмахнулась мама. – Моя поделка чуть ли не из мусорных отрезков. Меня, конечно, похвалили, всё же ножны у меня всегда отлично получались, но вот денег ждать не стоит. Наоборот, я сама изрядно потратилась на подарки, пока ходила по окрестным мастерским. И это вторая причина моей удачи. У остальных таких денег на подношения нет.
– Изрядно – это сколько?
Я ещё до города предупредил маму, что три кровавые монеты она не должна тратить ни в коем случае, что бы ни произошло. Это её шанс стать Воином. И моя уверенность, что если со мной что-то случится, то они с Лейлой не попадут снова в Пустоши. Хотя об этом я тогда промолчал. Но не думаю, что мама не поняла недосказанного.
– Почти шестьдесят зелёных монет.
Тогда это немного. Половина месячного заработка простого работяги, равного ей по силе.
– Этот мастер, вернее… – я вспомнил, что и Лейла ходит помогать стеклодуву, – мастера. Они – Закалки?
– Да.
Тогда, наверно, неплохо. Дарит не говорил, что мастера так уж больше остальных зарабатывают. Не в разы точно. Для этого нужно стать Воином и начать работать с другими материалами и другими заказчиками. Не все хотят прилагать усилия. А из тех, кто готов отдавать этому время, не все одарены талантом.
– А когда ты станешь Воином?
– О! – Мама в восторге закатила глаза. – Тогда возле меня начнёт виться половина мастерских округи. Наивные, думают, что смогут меня уговорить на полцены.
– Полцены чего?
– Услуги Воина, что берёт на себя приписки по налогам. Обычно ему платят четверть самого налога. А они хотят половину от этой цены.
Я был удивлён:
– Выходит, договориться с чужим человеком им проще, чем заняться собой и стать Воином или потратить деньги на кого-то из семьи?
– Эти земли и сами люди ничем не отличаются от тех, что остались в песках. – Мама объясняла спокойно, размеренно, видно, как и я, часто вспоминала ушедшую жизнь и сравнивала с этой. – Сколько из желающих брали десятую звезду? Сколько верили в детей? И сколько продолжали Возвышение после нескольких лет неудач?
– Мне кажется, – захотелось опровергнуть её, – что здесь гораздо легче прорвать границу этапов.
Мама засмеялась:
– А мне кажется, не настолько, как тебе кажется.
– Ну так есть алхимия, притом разрешённая, – пожал я плечами. – И не сильно дорогая.
– Для нас, которым эти монеты достались по счастливому случаю, – покачала пальцем мама. – А так одно зелье Возвышения стоит три-четыре месячных заработка.
– Всего лишь.
Здесь мама уже откровенно захохотала:
– Если не есть и не пить всей семьёй, то да. Особенно это забавно слышать от человека, который никогда не решал в конце месяца, что купить: мяса, чтобы вспомнить его вкус, или новые штаны ребёнку, чтобы он не сверкал задницей. – Она вскинула руку, заметив, что я нахмурился. – Не обижайся. Я сама именно такого не решала. Да и ты тоже прав. Полно тех, кто копит или влезает в долги и берёт зелья. Здесь это легко. Тут ростовщиков человек пять только в той части города, где я бывала. – Мама замолчала.
Я вопросительно вскинул брови, но она по-прежнему блуждала в своих раздумьях, и пришлось напомнить о разговоре:
– Так что с зельями?
– А? Да… Странно, но мало кому везёт. Даже с ними. Мне рассказывали об усмаре, что влез в жуткие долги, пять раз брал Возвышение и ничего не добился.
– Странно, – нахмурился я. – Но, значит, тебе можно будет выбирать.
– Я уже почти выбрала, – отмахнулась мама. – И погоди. Стоит тебе рассчитаться с Орденом, как и к тебе потянутся с просьбами. Может, и раньше. А вообще, приятно, что сын так в меня верит.
Так вот к чему были слова Гунира, что с силой приходит и богатство. Если скоро я сам буду считаться… А кем я буду считаться? Как всё это устроено? Стану я или нет владельцем лавки? Понятно, на бумаге, но всё же? Было бы забавно.
– Я твой сын! А талант ведь в крови? – Жаль не дотянуться, чтобы обнять, и я лишь улыбнулся маме. – Сначала пусть попробуют со мной встретиться. Я же только на один день буду приходить сюда.
Наконец у нас дошёл разговор и до того, какая мне теперь работа предстоит. Я описал ферму и лес.
– Я рада, что хотя бы здесь у тебя появились товарищи, – мама покачала головой. – С этим нашим путешествием ты вечно был одинок.
А вот здесь я чуть не сказал о своих планах на такой же круг, но по Поясу. Хорошо, вовремя замолчал. Нельзя такую новость вываливать маме откровенно и так сразу. Она ведь немедленно вспомнит, как плохо закончилось прошлое путешествие. И во многом будет права.
Самое главное – устроить свою жизнь, заработать денег на путешествие, узнать больше об этих землях и получить цветные пряди в волосах. Из того, что я видел, Воины такого ранга редко встречались на улицах города. А значит, представляли собой реальную силу, с которой уже будут считаться. И опасаться.
Думаю, и без зелья Ордена я смогу за несколько лет добиться этого. Вот за это время и нужно подготовить маму к поездке.
– Да, – поддакнул я маме, осторожно перекладывая уснувшую Лейлу. – С приятелями веселее.
– Но будь осторожней там с этой вашей работой и лесом.
– Конечно, мама.