Так, шарики для Марь Петровны из отдела кадров на месте, коробка конфет для секретарши Ниночки тоже, бутылочка коньяка для завхоза Васильича уютно поблескивает на дне пакета, блокноты, ежедневники, вроде ничего не забыла… Завтра в полной готовности появлюсь в родном издательстве и всех обойду с поздравлением, хоть небольшой сувенир, но вручу.
С чувством выполненного долга отправилась спать. Утром сквозь сон услышала: «До вечера, малыш!» Это муж – он уходил на работу раньше – посылал мне в спальню флюиды тепла, заботы и… «Мусор захвати, Сережа! В коридор выставила!» Ну что ж, пора и мне вставать. Платье приготовила с вечера, макияж минимальный, боевую раскраску племени гуронов не приветствую, главное – свежесть и естественность. Глоток кофе, последний взгляд в зеркало…
Стоп, а где же пакет с так тщательно подобранными и упакованными подарками?! Спокойно, может, Сергей его просто переставил, за шкаф задвинул, за вешалку… Да что же это такое, нет нигде! Мамочки, неужели я пакет с мусором поставить забыла, а он подумал…
«Сережа, Сережа, возьми трубку, ну возьми трубку!» Часы тем временем неумолимо отсчитывали минуты, так, если пробки, уже опоздаю, ехидная Марь Петровна из отдела кадров красноречиво постучит пальцами по циферблату своих часов, это в лучшем случае, в худшем – припомнит все мои опоздания и настрочит начальству кляузу.
«Малыш? Что случилось?» – «Сережа, ты брал пакет в коридоре?!» – «Брал, ты ж сказала – мусор вынеси!» – «Сережа, ты выбросил пакет с сувенирами, которые я собиралась подарить своим коллегам!!!» – «Ну так купи новые!» – «Что ты говоришь?! Я их полмесяца собирала, каждому по его вкусу, всё учла!!! Ты понимаешь, что ты наделал?!» – «Хм, а что, если в мусорный бак заглянуть? Я не так давно уходил, вряд ли туда много накидали?» – «Ты что, идиот?!» – «Нет, а ты не идиотка, поставила пакет с подарками вместо мусора?!»
Слезы закапали на экран мобильника, я судорожно нажала на кнопку отбоя. А что, если и правда? Я только схожу, загляну с краешка, вдруг мой пакет там один-одинешенек сверху лежит, ведь может же быть такое, почему бы и нет, Новый год все-таки, новогодний ангел, если ты есть, сделай так, чтобы… Ух и темнотища, начало девятого, а на улице хоть глаз коли! Да еще и снег повалил. Придется мобильником светить… Так, здесь ничего похожего нет… Здесь тоже…
– Анечка! Что это вы в баке ищете?! – Соседка материализовалась словно из воздуха.
– Ой! Да так, ничего, Людмил Санна. Я просто мусор выносила, показалось, что перчатку выронила. Да вот же она, надо же, темно, не видно ничего.
– И не говорите! Что-то намудрили в правительстве с этим временем, ясно же, что надо часы назад перевести, как в северной стране можно жить по летнему времени зимой?! Совсем о людях не думают! С наступающим вас, Анечка, и мужу вашему передайте поздравление!
– Да-да, Людмил Санна, и вас, и вас тоже!
Господи, да когда ж ты уйдешь уже, вот принесла нелегкая в такую рань, она вообще спит когда-нибудь, теперь все соседи будут в курсе, что Анька со второго этажа (надо же, а такая с виду интеллигентная, одета хорошо!) в помойке роется! Слезы опять навернулись на глаза – что же за невезуха такая! Да пропади всё пропадом… Ой, мой пакет! Точно мой! Мама родная, на самом дне пустого бака, как же я его оттуда достану?!
Здесь какой-нибудь Майкл Джордан нужен, или Сабонис, на худой конец, и то сомневаюсь. И подцепить-то нечем, каменные джунгли какие-то, ни палочки, ни веточки на дорожках, вот нашли дворника, просто помешан на чистоте, да что ж за баки такие гигантские, на каких они людей рассчитаны! Впрочем, о чем это я, они на мусор рассчитаны, а не на таких растяп, которые пакеты сначала выбрасывают, а потом их вытащить пытаются.
Ура, машина едет!
– Помогите, помогите!
Ну, конечно, какой же нормальный водитель остановится, если у мусорных баков растрепанная тетка руками размахивает, да еще кричит «Помогите!» Придется мне плестись на работу без подарков, с жутким опозданием, брр-рр-р… страшно представить! Лучше уж сразу в сугроб головой.
Ой, кажется, машина остановилась! Мальчик вышел, вот те раз.
– Послушай, а у тебя папа есть, кто за рулем, я не вижу!
– Нееее, седня мама!
Парнишка почему-то не уходил, продолжал возле меня топтаться. Я махнула рукой и, бесцеремонно повернувшись к нему задом, опять полезла в бак. Вот еще чуть-чуть, еще капельку!
– Тетя, тетя! – Мальчик дернул меня за куртку, когда я почти дотянулась до ручки пакета, и я шлепнулась на землю возле бака.
– Мальчик! Не можешь помочь, лучше не мешай! – прошипела я и снова попыталась перевеситься через край бака, рискуя туда свалиться. Палочку бы. Нет, ничего не выходит. Еще и темень, хоть глаз коли, а мобильник вот-вот сядет.
О, прав Сережка – я идиотка! Машина! У них же там какая-нибудь швабра наверняка есть или скребок на длинной ручке. Я вынырнула из бака. А где же мальчик?! И машины нет… Почудилось? Ну вполне возможно, когда вот так вниз головой полчаса висишь. Тут не только фиолетовые пятна перед глазами появятся, но и мальчики… кровавые… Господи, ну и чушь в голову лезет, при чем здесь «Борис Годунов»? «А был ли мальчик?» Снова не из этой оперы… Да какая уж теперь разница!
Чуть не плача, я решила заглянуть за баки, там всегда что-то валяется, вдруг ветка какая. Мамочки, что это? Или… Кто это?!
Я включила фонарик телефона и… Мой крик, наверное, услышали марсиане на Марсе, потому что тут же отправили на Землю межпланетную станцию, которую я увидела зависшей прямо надо мной. И хлопнулась в обморок.
Очнулась я оттого, что кто-то шлепал меня по щекам. Открыла глаза и спросила:
– А марсиане… где? Они уже улетели?
– Так. Все ясно, – произнес знакомый голос. – Сильный ушиб головы во время падения, вызвавший галлюцинации.
Из сумеречного тумана выплыло лицо Сени, нашего с Сережкой друга и по совместительству соседа. А еще Сеня недавно открыл частное детективное агентство. Я подняла руку и дотронулась до его лица, словно не веря собственным глазам.
– Сеня… там… труп…
– Где? – Сеня завертел головой.
– Там… за баком.
– А тебя зачем на мусорку с утра пораньше понесло?!
– Сережка… вместо мусора выбросил мой пакет с подарками для сотрудников. Я искала… Сеня, он там… лежит.
– Кто лежит? Пакет? Где лежит?
– И пакет тоже. А еще… Труп.
Один за другим зажигались окна в доме. Видимо, мой вопль перебудил не только близлежащие галактики, но и всех соседей. Зрение ко мне вернулось настолько, что я смогла рассмотреть: Сеня стоит на снегу в шлепанцах и полуголый, в одних трусах.
– Так, труп, если он там лежит, теперь уже никуда не денется. А я хоть сбегаю оденусь, а то ведь в сосульку превращусь.
– Сенечка, не оставляй меня одну… с трупом, – взмолилась я.
– Хорошо, вставай давай. Можешь идти?
Я кивнула, Сеня обнял меня за талию, и мы поползли к подъезду. Хорошо, что у него первый этаж, наверх по нашим крутым лестницам я бы точно не дошла. Сеня завел меня в свою квартиру, усадил на диван.
– Сиди, сейчас я тебя коньячком взбодрю!
– Какой коньячок, валерьянки дай!
– Ты точно умом повредилась, откуда у меня валерьянка?! На вот, пей. И лимоном зажуй.
Он сунул мне под нос резко пахнущую янтарную жидкость, которая плескалась на дне стакана. Уже от ее запаха в голове у меня почти прояснилось. Я бесстрашно глотнула, горло обожгло, я закашлялась, но Сеня был наготове с лимоном.
– Сиди тут, а я на мусорку! Мне нужно осмотреть место происшествия на предмет улик. Пока никто не набежал и место преступления не затоптали.
– Стой, ты куда! – я схватила Сеню за штанину джинсов, которые он на себя натягивал. – А я что, здесь одна останусь?! А если убийца захочет убрать меня как свидетеля?
– Сначала он должен понять, что ты находишься именно в моей квартире. К тому же ты ничего не видела. Ну вот и сиди здесь!
– Нет! Что я ничего не видела, убийца тоже не знает! И решит устранить меня, на всякий случай! – закричала я. – Я с тобой! Уже вполне могу идти!
Сеня махнул рукой, и мы вышли из квартиры. У мусорных баков по-прежнему никого не было. Сеня заглянул за бак, там все так же лежал труп, наполовину занесенный снегом. Сеня обошел вокруг контейнеров. Старый диван с пружинами, пробившими сиденье, продавленное кресло, разбитый унитаз и поношенные тряпки, которые кто-то вынес в картонной коробке, все так же обретались на мусорке и покорно ждали того часа, когда окажутся на общегородской свалке. Никаких улик в поле нашего зрения видно не было.
– Хм, снег валит, ничего не найдешь тут, даже если и остались следы. Так, постой, а это что такое?
– Где, где? – я от любопытства чуть шею не свернула, пытаясь заглянуть ему через плечо.
Сеня наклонился и поднял с земли какую-то кастрюлю. В ней плотным комом на дне застыло что-то тестообразное. Сеня понюхал.
– Пахнет пельменями. Похоже, это орудие убийства! Тебе случайно не знакома эта кастрюля?
– Случайно нет. – Я все же пригляделась: зеленая эмалированная посудина, с отколотой эмалью у донышка. – Что ж я, кастрюли всех наших соседей помню! Дом, конечно, у нас маленький, но вот со студентами с первого этажа я еще не знакома, они недавно здесь квартиру сняли, в гости не приглашали.
– Ну что ж, придется сделать обход квартир.
Я в ужасе уставилась на него. Ну ладно, наш старый восьмиквартирный дом, который уже лет пять как обещали снести, можно обойти за полчаса. Но прямо рядом с нами год назад появился закрытый жилой комплекс. Такая стеклянная башня, возведенная по всем канонам новомодных веяний, квартир на двести. Кастрюля могла прилететь и оттуда. Если бросил ее чемпион по метанию диска.
Жильцы из башни пробирались на машинах в свой двор, скрывались в убежищах из стекла, дерева и пластика, а после наступления темноты даже носа не высовывали из-за занавесок. Видимо, думали, что в нашем обшарпанном домишке постройки середины прошлого века (ага, пленные немцы еще сооружали) живут только бомжи и бандиты. И наверняка они укрепились в своем мнении, когда с какого-то балкона украли сушилку для белья, вероятно, на металлолом. Вместе с гардеробом. Мы же за неделю эту башню не обойдем, да нам и не откроет никто.
– Думаю, все же нужно вызвать полицию!
– С ума сошла! Это, можно сказать, мое первое дело, а ты – полицию! Подруга называется! Я сам это дело раскрою, а им принесу на блюдечке с голубой каемочкой. Про меня еще сериал снимут! И в газетах напишут!
Сеня решительно зашагал к подъезду. Я засеменила за ним. Понятно, что сегодня на работу уже не попаду. Так и подарки пропали! Ну все, увольнения мне не избежать…
Только мы открыли дверь, как оттуда прямо на нас выскочила соседка тетя Зина.
– Аааа, вот у кого моя кастрюля! – заверещала она. – Не успеешь потерять свою вещь, как ее уже заграбастают!
Она вцепилась в кастрюлю, но Сеня был в другой весовой категории и уже целых полгода ходил в спортзал. Кастрюлю ему удалось отбить.
– Это не кастрюля, это улика и вещественное доказательство! – завопил Сеня, отпихивая тетю Зину и прикрывая кастрюлю своим телом.
– Какое такое вещественной доказательство? – тетя Зина отступила в недоумении.
– А вот такое! Этой кастрюлей человека убили! Вон за баком его труп!
Тетя Зина схватилась за сердце и села прямо в сугроб.
– Как?! Я же… там же не было никого! Я же… Я не хотела… убивать. Я по телефону с дочкой разговаривала, в Америке вечер сейчас, а в кастрюле пельмени варила. А дочка плакала… На мужа жаловалась, денег, жмот американский, не дает, выделяет на хозяйство копейки. Я ее утешала, домой звала… А пельмени… Когда вспомнила, они уже в ком слиплись. Я так разволновалась, а тут еще и это. Я кастрюлю в окно и швырнула…
Сеня мрачно покачал головой.
– Убийца найден, похоже, придется вызывать полицию.
– Сенечка, не губи! – зарыдала тетя Зина. – Я тебе взятку дам! Или проси, что хочешь!
– Где убийца? Кого убили? – раздался сзади хриплый голос. Мы подскочили от неожиданности. Я медленно обернулась. Сзади стоял наш дворник, дядя Юра. Заснеженный, с метлой в руке, ну чисто снеговик. И потирал рукой голову.
– Вон за баком мусорным, пойдемте, покажу. А это, – Сеня потряс кастрюлей, – орудие убийства. А это, – – он показал на всхлипывающую тетю Зину, – убийца!
Дядя Юра пытался Сене что-то сказать, но тот его уже не слушал, а бежал к мусорным бакам.
– Вот, – зловеще произес он и театрально вытянул руку.
Тетя Зина, пыхтевшая сзади, заглянула за бак.
– Сенечка, да там нет никого… – она растерянно развела руками.
– Как это нет? Только что был!
Сеня обежал вокруг контейнеров.
– А где же труп?! Мы же его видели…
– Да живой я! Я ж тебе сказать пытаюсь, – прохрипел дядя Юра. – Стою у бака, только собрался снег чистить, как – бац! По голове меня чем-то шарахнуло, я за бак и свалился. Снег холодный насыпал на лицо, пришел в себя, звал, звал хоть кого-нибудь, потом сам встать попытался. Башка теперь болит… Хорошо шапка у меня толстая. И голова крепкая…
– Юрочка, – зарыдала тетя Зина. – Милый мой, прости ты меня, дуру старую! Пойдем, я тебя пельменями накормлю, да еще и стопочку налью.
– Ну ты, Зина, даешь. Если так после каждой переваренной лапши из окна кастрюлями будешь кидаться… Я не знаю, кто тут живой останется.
– Да я ж расстроилась, из-за Лидки, ну ты знаешь, американец ейный… – они пошли к подьезду, поддерживая друг друга.
– А как же мой пакет! Дядя Юра, стойте! Мой пакет с подарками, который Сережка случайно в бак выбросил! Я достать его не могу, он же на самом дне.
– Ну не беда, сейчас что-нибудь придумаем! – дядя Юра, охая и кряхтя подошел к баку – в этом? – примерился, как-то по-особому ухарски крякнул, оторвал его от земли, наклонил и крикнул: «Давай доставай быстрее, а то у меня щас, чесслово, пупок развяжется!» Я схватила метлу, нырнула в недра бака, и подцепив черенком пакет за ручки, вызволила его из заточения!
– Дядя Юра! Вы… вы… мой новогодний ангел!
– Да уж, это точно – с метлой!
Про Сеню все забыли. Он молча махнул рукой и сгорбившись пошел к подъезду. Мне стало его жалко. Первое дело как-никак наклевывалось. Эх… Ну у него всего-навсего дело не выгорело, а я уж точно теперь без работы останусь. На часах было без пятнадцати десять. Рассвело, снег продолжал невозмутимо падать, мирозданию не было никакого дела до наших людских перипетий, оно жило по своим законам.
Дверь родного учреждения я открывала… нет, не с опаской, а просто покрывшись липким потом, несмотря на десятиградусный мороз. Сейчас мне достанется на орехи…
– Анечка! – Ко мне из конца коридора неслось какое-то существо в развевающихся одеждах, окутанное плотным облаком чего-то фантастически-французского, в блестящем парике. – Ну ты даешь! Мы заждались уже! Начальство даже поздравлять без тебя не стало! Вот пока наш самый талантливый редактор не появится, праздник не начнется!
– Марь Петровна?!
– Да, она самая! Только не Марь Петровна, а Мари! – Воздушное облако кокетливо поправило съехавший набок парик.
– А я… заявление… вот. По собственному… на полдня опоздала… Только сувениры раздам… в последний раз…
– Анна! Какие заявления? Qu’est-ce que c’est «за-яф-ле-ни-э»? Завтра Новый год! А что это у тебя в пакете? Это всё нам?! Миша, Алексей Васильевич, Ниночка, посмотрите, какой к нам Дед Мороз пришел – с подарками!
Марь Петровна выхватила у меня злополучный пакет и унеслась в комнату, из которой доносилось подозрительное позвякивание и шуршание. В кармане давился звонками мобильник. Я сунула туда руку. Там что-то зашелестело. Шоколадка?! Откуда? Так мальчик был? Успел запихнуть, а я и не заметила. Машинально развернула обертку. На пол упала бумажка. Я подняла ее и прочитала: «Паздравляим с Новам годам! Жилаим щастя! Очень. Мы». Я прислонилась к стене и тихо заплакала.