Мои последние деньги уходят на то, чтобы накормить Ваньку после школы в столовой и оставить в антикафе за игрой в «Дженгу». К счастью, я должна вернуться не позже, чем через час, так что ничего не случится. А в антикафе есть чай, печеньки, развлечения и какой-никакой присмотр. Это не хостел, слава богу, здесь никакие документы не требуются. Час здесь обойдется мне в две сотни, но я не хочу брать Ваню на встречу с братом Вадима. Ни к чему, чтобы он слышал даже обрывки нашего разговора.
– Если что – звони, понял? Ни в коем случае не уходи! Я вернусь быстро, у меня встреча неподалеку. Понял, Вань?
Брат хмурится, но кивает.
– Это по работе?
– Да. Раз мы теперь живем с соседом, я больше не могу водить клиентов. Поэтому я хочу снять помещение и открыть там свой кабинет.
– Круто, Даш! А можно я после школы буду приходить к тебе и сидеть, пока ты работаешь? Я тихо, честно!
– Можно. Но сначала надо этот кабинет открыть. Так что жди меня здесь. Можешь играть или заняться уроками. Но я все равно их проверю!
Упоминание уроков действует магически: Ванька тут же хватает с полки игру и уходит в уютный уголок с креслом-мешком и низким столиком. Я приношу ему чай и блюдце с печеньем, оставляю депозит и убегаю, потому что время не ждет: Прокопенко уже на месте и у него всего час, чтобы спасти мою жизнь.
До сих пор дрожат руки. И кожей под одеждой я чувствую уверенные прикосновения чужих ладоней. А рядом неуловимо витает слабый аромат крема, который я использовала после тяжелых дней, когда кожа на руках краснела от постоянного ношения нитриловых перчаток. Теперь придется выкинуть и покупать другой, потому что от одного вида «Пантенола» я краснею и задыхаюсь.
Ненавижу!
– Дарья Сергеевна?
Красивый молодой мужчина в дорогом костюме поднимается, едва я вхожу. Я чувствую себя неуютно в просторном светлом ресторане. Это все комплексы: мы никогда не могли себе позволить такие места, и под «мы» я подразумеваю себя и Ваньку. Папа объездил половину Европы, его новая любовь постоянно выкладывает фотки из модных мест, а мама не отказывает себе в завтраках и ланчах во имя просветления.
У ресторана красивое название, а у Артема Прокопенко – глаза. Я не могу отвести от них взгляд и чувствую одновременно приятное смущение, какое бывает при встрече с симпатичным парнем, и дикий стыд от воспоминаний о его брате.
– Присаживайтесь. Я взял на себя смелость угостить вас ланчем. Здесь хорошая кухня.
– Спасибо, я сыта.
– Хотя бы попробуйте, раз уж я все равно его заказал и из моего счета он никуда не денется. Повар расстроится, если ему вернут нетронутые блюда.
Я еще больше краснею: Прокопенко правильно понял мой отказ и ненавязчиво намекает, что заплатит за ланч. Может, будь мы на свидании, я бы не покраснела, но это лишь разговор, так что я чувствую себя слегка… униженно? Нет, не то слово. Неловко.
– Итак, Дарья. Я ознакомился с документами и поговорил с юристами, – похоже, мой брат действительно имеет право жить в квартире. Приношу свои извинения за это недоразумение. Поверьте, я не знал об этой лазейке. Вадим отказался от приватизации, я не думал, что он посмеет вернуться. Он вообще не должен был выйти из тюрьмы так скоро.
– Да, в суде мне тоже сказали, что все законно. И я не знаю, что делать.
– Ну, – Прокопенко пожимает плечами, – поскольку я во всем виноват, предлагаю откатить сделку. Я верну сумму за квартиру вашему… супругу?
– Отцу.
– Отцу, простите, конечно. Провернем обратную сделку. Я верну вашему отцу сумму за квартиру, она останется в моей собственности, и брат будет там жить. Родственников не выбирают. Наверное, это лучше, чем если он отправится на теплотрассу. Отец бы не позволил ему умереть на улице. Он верил, что даже убийцы достойны второго шанса. Когда ваш отец сможет выйти на сделку?
Я тяжело вздыхаю. У меня не было надежды, что брат Исаева поможет. И то, что он пытается, уже больше, чем то, на что я рассчитывала. Но…
– Боюсь, папа не захочет откатывать сделку. Он в Европе, они с мамой разошлись, и эта квартира куплена для нас. Он не прилетит.
А еще он купил квартиру по дешевке, и возвращенной суммы спустя столько лет и скачков цен не хватит даже на студию на окраине. Что комната в коммуналке, что соседство с Исаевым – все одно.
– Тогда проблема. Собственник квартиры ведь он?
– Да.
– Боюсь, что на этом мои полномочия – все. Не знаю, как помочь вам…
– Вы можете поговорить с братом? Убедить его оставить нас в покое. Хотя бы… я не знаю, может, отдать нам большую комнату? Он выгнал нас в крошечную детскую! Я не могу работать, брату тяжело учиться. Он курит на балконе, в квартире невозможно дышать!
Ладно, я преувеличиваю. Запах есть только в непосредственной близости от балкона, но все равно меня это бесит.
– Боюсь, Даша, Вадим не станет со мной разговаривать. Он ненавидит меня. Я…
Артему явно тяжело говорить о брате, он делает глоток воды и долго смотрит в окно, на оживленную улицу.
– Я не поддержал его. Не смог выступить на стороне убийцы. Вадим воспринял это как предательство. Я думал о себе, своей компании, репутации, а он хотел, чтобы я бросил все ради его свободы. Которой он, будем честны, не заслуживает.
Приносят ароматный сырный суп, и я сдаюсь: дико хочу есть! Проблему с продуктами еще придется решить, я понятия не имею, как нам с Ваней продержаться до первых моих клиентов, но сейчас не могу отказать себе в удовольствии. Наверное, вкусная еда, непривычный роскошный интерьер и теплота, исходящая от Артема, меня расслабляют, потому что в обычных обстоятельствах я бы никогда не хотела задать вопрос, который срывается с моих губ, когда официантка уходит:
– Что он сделал? Как ваш брат попал в тюрьму?
Отложив вилку, Прокопенко смотрит очень пристально, словно пытается заглянуть в самую душу.
– Уверены, что хотите знать это, живя с ним под одной крышей?
Впервые за много лет у меня прекрасное настроение.
Брат оказался еще большим дебилом, чем я думал. Нет, правда, как надо было достать свой персонал, что тот готов не просто уйти к конкуренту, но и увести с собой заказчиков? И ладно бы это были менеджеры или какие-нибудь логисты, но нет! IT-компания заколебала айтишников. Уму непостижимо!
А ведь Артему досталась вполне приличная фирма. С топовыми спецами, с жирными заказчиками, с репутацией. Как он умудрился за пять лет слить ее в унитаз?
– Сначала все было как обычно, пока Артем Егорович входил в курс дела, – пожимал плечами Паша, когда мы беседовали за кофе. – Потом начали понемногу сокращать сроки. Разогнали почти всех тестировщиков. Там отдали продукт с багами, там – с костылями. Клиент не видит, значит, норм. Потом первый иск и штраф: система отвалилась в неподходящий момент, два миллиона убытков и возврат стоимости. Затягивали как могли: экспертизы, обжалования. Поползли слухи, заказов стало меньше. Урезали содержание, сократили штат. Вот получили новый проект, и я как раз собирался уходить. Сразу сказал, что с такими сроками и без нормальных тестов мы ничего не напишем. Ну и тут вы позвонили.
Итак, теперь у меня есть очень хороший программист, знающий других очень хороших программистов и прочих спецов. Жирный заказчик, на которого будет довольно просто выйти и уломать заказать систему нам. И – это в перспективе – злющий, как чугунная гиря, Артемка. Разве может что-то быть лучше?
Мне срочно нужна еще доза кофеина и немного тишины, чтобы накидать примерный план и смету. Бюджет небольшой, хотя и он – подарок небес, а точнее, отца. Без него я пообещал бы Паше только отдаленное светлое будущее и был бы послан. А с деньгами у меня есть пространство для маневра. Поэтому жизненно важно не спустить их в унитаз.
Даже если очень хочется вытащить оттуда хотя бы двадцатку, чтобы оттянуться в баре, снять номер в отеле и провести ночь с какой-нибудь блондиночкой погорячее. И почему с блондиночкой? Мне всегда нравились рыжие…
Но за кофе я все-таки захожу в небольшое кафе неподалеку. Меня встречает улыбчивая девушка на ресепшене (кстати, как раз рыжая) и говорит:
– Здравствуйте, вы у нас уже бывали?
– Нет. Мне кофе, девушка, американо без сахара и сливок.
– Позвольте, я вам все расскажу. В нашем кафе вы платите не за напитки, а за время нахождения. Первый час по сниженной цене, дальше – можете ознакомиться с тарифами. Кофе, чай, вода и сладости бесплатны, так же в стоимость входят настольные игры, пользование компьютером…
– Компьютером, говоришь?
– Да, у нас высокоскоростной интернет, множество игр, офисные программы, МФУ и все, что нужно для работы.
– Все, что нужно?
А это мысль. Хотя бы выберу себе нормальный смартфон, с которым можно работать.
– Окей, валяйте.
– Проходите, пожалуйста, ваше время записала. Оплата по факту нахождения в кафе.
Здесь бедненько, но есть некое подобие уюта. Диваны, кресла-мешки, столики и так далее. В углу буфет с кофемашиной, кулером и коробками разномастного печенья. Я принюхиваюсь к запаху кофе и делаю вывод: сойдет. Поглощенный приготовлением, не сразу замечаю, что рядом кто-то стоит и внимательно смотрит.
– Извините, а можно попросить вас достать мне сахар? Я не дотягиваюсь.
С удивлением, узнав голос, я сверху вниз смотрю на пацаненка соседки.
– Ой, это вы?
– Я, – соглашаюсь.
– А что вы здесь делаете?
– Так, зашел кофе выпить. А ты?
– И я, – важно кивает мальчишка.
Как же его зовут? Вова? Витя? Влад?
– А тебе кофе-то можно?
– Не знаю. Нет, наверное. Да я его и не люблю, гадость! Здесь вкусный чай, вон тот, с лаймом. Хотите?
– Не, я как-нибудь гадость попью.
Он пожимает плечами. Пожалуй, на этом беседу вежливости можно закончить, но, к моему удивлению, мальчишка не спешит уходить.
– Хорошо, что вы пришли. Мне надо с вами поговорить. Садитесь.
Вот это поворот. Я даже забываю, что хотел быстро заказать смарт, выпить кофе и уйти. Мы садимся за один из столиков, и пацан с максимально деловым видом размешивает в чае сахар, а я точно с таким же пробую кофе. Паршивый, но не самое дерьмо, сойдет.
– И о чем будем говорить?
Меня веселит то, как дите играет во взрослого.
– У меня есть к вам претензии.
– Ого, какие разговоры. Ты не одинок, приятель. Придется встать в конец большущего списка. И что за претензии?
– Даша из-за вас плачет. Вы ее обидели?
– Да кто ж твою Дашу разберет, чего она плачет. Недовольна, наверное, что я ее выселил с балкона.
– Она там работала, – кивает ребенок. – Вы не могли бы поменяться с нами комнатами?
– Не мог бы, – бурчу я неожиданно зло даже для самого себя.
Но мальчишку это не смущает.
– А почему?
– А потому. Привык спать в зале, ясно? Это моя квартира. Где хочу, там и сплю.
Ладно, формально она не моя, но я прожил в ней большую часть жизни.
– Хорошо, это не самое главное. Даша хочет свой кабинет маникюра.
Губа у Даши не дура. Но мне-то что? Пусть хочет на здоровье.
– Есть еще одна проблема. У Даши нет денег на еду.
Я молча пью кофе, ожидая продолжения.
– А раз вы пользуетесь нашими вещами, то должны скидываться на еду. И платить за вещи.
– И какими же вещами я у вас пользуюсь?
Ваня! Я вспомнил, его зовут Ваней. Так вот, Ваня начинает перечислять:
– Вы тратите воду, пользуетесь стиральной машинкой, я слышал. Спите на Дашином диване. Курите в ее кабинете. Пьете кофе и съели всех «Барни». Дашу теперь ругают, что она мне ничего не дает в школу. А я знаю, что у нее просто нет денег.
– Ну, положим, медведей ты сам предложил съесть. Я просто не стал отказываться. А за угощение, знаешь ли, плату не требуют.
– А я не требую, – ничуть не смутился пацан. – Но Даша говорит, что, если тебя угостили, ты должен угостить в ответ.
Ишь какой деловой. Забавный. Подражает взрослым, хотя явно нервничает и побаивается меня, но держится уверенно, совсем не так, как обычные семилетки. У большинства в голове ветер, игрушки, планшеты. Мало кто думает о том, что матери не на что купить еду. Хотя, с другой стороны, все же сейчас такая нищета редкость.