Глава 1 Монстр хаоса губит Солнечную систему
Кинджал и Кийя Раджкумар были самыми обыкновенными двойняшками. Они ходили в самую обыкновенную школу и проходили те же самые обыкновенные предметы, что все ученики четвёртого класса. Жили они в самом обыкновенном доме с самыми обыкновенными родителями на самом конце самой обыкновенной улицы в самом обыкновенном городе.
Во всяком случае, так они оба думали.
И всё же вопреки тому, что говорится в книжках, удивительное случается не только с героями и полубогами, которым даны сверхсилы или способности к волшебству. Подчас это бывает и с самыми обыкновенными детьми, живущими самой обыкновенной жизнью.
Особенно с самыми обыкновенными детьми из Нью-Джерси.
Если вы не знали, это штат, в котором странности и фантастические приключения поджидают на каждом шагу.
Эта история началась самым обыкновенным, во всяком случае для семейства Раджкумар, образом: Кинджал (просто по ошибке, как он утверждал) погубил научный проект сестры-близняшки, а Кийя (пожалуй, намеренно) решила, что у неё больше нет брата.
– Эй, не передашь мне зубную пасту? – сказал ей Кинджал на следующее утро.
Она не ответила, но продолжала чистить зубы, и он добавил:
– Алё, Земля вызывает Кийю.
Кийя сполоснула рот. Ноль внимания. Как будто её брат-близнец был не рядом с ней в ванной комнате, а телепортировался через кротовую нору в некое чужедальнее измерение. Но Кинджал всё ещё находился здесь, в том же старом добром измерении, так что он потянулся через неё и взял тюбик. Кинджал постарался не расстраиваться из-за того, что сестра не отпустила комментария насчёт его зловонного дыхания, гнилых зубов или другой смешной, лживой ерунды в обычном стиле.
– Хлопья будешь? – спросил Кинджал немного погодя, готовя себе завтрак.
Но Кийя снова проигнорировала его, воркуя и тиская их огромную собаку (практически лошадь) Шипучку, шоколадно-коричневую, как газировка, которую в детстве обожала их мать, и такую же сладкую.
Шипучка влажно облизала нос, щёку и очки Кийи, а Кинджал обернулся к Ма за поддержкой. Но та лишь пожала плечами и бросила взгляд, говоривший: Ты заварил эту кашу, тебе и расхлёбывать. Ма была довольно строга с близнецами, учила признавать свои ошибки, отвечать за свои поступки и прочее в типичном для мам духе.
– Ты ещё злишься? – спросил Кинджал Кийю, когда они шли к автобусной остановке. – Насчёт твоего научного проекта, я же сказал, что после школы помогу тебе снова всё собрать.
Но выражение лица у Кийи совсем не изменилось. Словно все её чувства высосали до капли прошлой ночью, когда Кинджал случайно кинул один из обслюнявленных теннисных мячиков Шипучке в модель Солнечной системы из папье-маше и смахнул её со стола, превратив в бесформенную кучу на полу. Кийя тогда закричала. А потом рыдала. Долго. От одного воспоминания об этом Кинджалу стало плохо, как если бы недавно съеденные хлопья в его желудке принялись кататься на американских горках.
– Слушай, на самом деле испортились только Юпитер и Сатурн, – сказал он, думая, что так будет лучше, и немного ускорился, чтобы не отставать от своей быстро топающей сестры. Кинджал искренне верил в то, что говорил, но сестра лишь пристально посмотрела на него в ответ.
Кинджал сглотнул и попытался улыбнуться:
– Ну то есть Плутон тоже немного пострадал, но слушай, кому вообще теперь дело до Плутона? Он какой-то несерьёзный, верно?
Шутя, он забавно (как ему казалось) замахал руками:
– Всего на минутку я – планета. – И тут же: – Я уже не планета. – Потом: – Подожди-ка, я снова планета, в общем, определись уже, Плутончик!
Кинджал не совсем понял почему, но, кажется, именно это по-настоящему вывело Кийю из себя. Она закрутилась, её идеальные косы взлетели над плечами, а глаза за очками в красной оправе вспыхнули. Палец уткнулся в мятую футболку брата.
– Кому теперь дело до Плутона? Мне есть дело до Плутона, ты понял, маленький монстр? Мне есть дело до Плутона!
Кинджал замер как вкопанный. Ладно, пусть он и не герой фэнтези, которое так любит читать, но это ещё не делает его монстром. Или делает?
– Да кто ты такая, чтобы называть меня монстром, ты… ты… – Кинджал судорожно искал оскорбление посильней, но выдавил из себя только: – Любительница галактик!
Кийя подняла бровь, и Кинджал разозлился, потому что они всё лето вместе практиковались перед зеркалом, а он так до конца и не освоил этот трюк. Не зная, что бы ещё сделать, Кинджал был готов запеть «Тили-тили-тесто, Плутон и Кийя жених и невеста», но осёкся, потому что его сестра стала махать рукой их соседке Лоле. С которой они никогда не дружили. Но теперь Кийя повела себя с Лолой как с лучшей подругой. Из-за чего Кинджалу стало ещё хуже. В конце концов, они же двойняшки. Он никогда не говорил этого вслух, но полагал, что Кийе ни к чему ещё один лучший друг, помимо него.
Но его сестра, похоже, забыла об этом. Так же, как она забыла о нём самом.
– Привет, Лола! – сказала Кийя таким тоном, словно они и впрямь были лучшими подружками.
Хлопья в желудке Кинджала закрутились, как делает их собака, когда маленькой бомбочкой врезается в газон, чтобы в чём-нибудь поваляться.
– Привет, Кийя – слегка удивившись, улыбнулась в ответ Лола.
– Ну что, поучимся сегодня? – Кийя взяла соседку под руку.
– Это как сложится, – засмеялась Лола.
Тут их окликнул папа, стоявший перед домом в садовой одежде. Он был занят садовыми работами.
– Хорошего дня, дети!
– Спасибо, папа! – ответила Кийя, от чего у Кинджала глаза чуть не выскочили из орбит. С каких это пор они зовут своего Па папой?
– Слушай, я давно хотела спросить. – Лола сморщила носик, как будто впервые увидела заросшую сорняками лужайку Раджкумар. – Почему тут везде одуванчики? И клевер ещё? Без обид, конечно, и всё такое.
Внутри Кинджал вскипел бурной рекой. Когда кто-то говорит «без обид», он обычно знает, что говорит гадость. Ну да, правда, на целой улице только у них лужайка перед домом вся в желтоголовых сорняках, маленьких белых цветках и неряшливом клевере. У всех остальных газоны зелёные и сочные, идеально постриженные и одинаковые. И что с того? То есть какое дело до этого Лоле или кому-то ещё? Но вместо того, чтобы так и сказать, Кинджал начал пинать бордюр кроссовкой, и тот стал ещё неопрятнее, чем был.
Кийя неестественно засмеялась:
– У папы садовый магазин на сорок шестом километре шоссе, в Садоводстве братьев Чампака, и в пестициды он не верит.
– Папа большой поклонник поллинаторов,– сказал Кинджал, надеясь, что Лоле это слово незнакомо и он сможет объяснить его значение. Поллинаторы, сказал бы он таким тоном, чтобы дать ей понять, как она тупа, или опылители,– это такие существа, как птицы, летучие мыши, пчёлы и бабочки, которые переносят на себе пыльцу, заставляя генетический материал одного цветка скрещиваться с другим.
Но Кинджал не успел дать определение, потому что Лола была в теме.
– Поллинаторы – это круто. – Она наклонила голову и поправила лямки своего рюкзака «Спутник Шейди Сэйди, учёной леди». – Но беда в том, что у меня смертельная аллергия на пчёл.
– Я не знала. – Кийя одарила её сияющим взглядом, словно смертельная аллергия делала Лолу интереснее, чем она была несколько секунд назад. – Тебе нужно носить с собой препарат для инъекций? Какую-нибудь шприц-ручку с эпинефрином?
– Откуда ты знаешь? – спросила Лола, когда по улице загремел школьный автобус. Он резко остановился, и водитель со скрежетом открыл дверь.
– Я люблю читать о разных болезнях, – ответила Кийя и вслед за Лолой по ступенькам поднялась в автобус. – Наука – это моё. – Кийя обернулась и снова поняла одну бровь, глядя на Кинджала.
– Я уже извинился, – пробормотал он.
– Ты губишь всё, к чему прикасаешься, знаешь? – прошипела она в ответ. – Ты ходячая катастрофа.