Чтобы увидеть, что там нашли наши разведчики, пришлось ехать за пределы города, на двадцать километров к югу, где возводили очередную линию укреплений.
Среди спешно устанавливаемых орудийных башен, которые должны заставить шагоходы врага держаться подальше, ловушек и минных полей стояли бетонные и каменные надолбы, пара десятков рядов. Между ними натянуты ряды колючей проволоки.
Часть укреплений – это совсем старые, их ставили ещё инженеры Великого Дома Накамура, когда заморские захватчики оккупировали Мардаград лет семьдесят назад. Ещё часть – ставили уже Варга во время войны между Великими Домами. За двадцать лет мира про них подзабыли, но сейчас спешно и очень быстро восстанавливали.
Но основа укреплений – крупнокалиберные оборонительные орудия. Против Исполинов бесполезны, но обычным шагоходам могут прописать по первое число.
Дороги пока не перекрыты укреплениями. Захваченное оружие не стали доставлять в город, оставили на первой линии обороны. Здесь же собрались генералы, которые на морозе сбились в кучку. По разговорам слышно, что они вспоминают старые времена своей молодости, и как велись войны тогда.
Рядом с ними стоял обычный гусеничный панцирник с грубой восьмиугольной башней. Корпус – уродливая бронированная коробка, разве что лобовая броня установлена под углом. Машина выкрашена в чёрный с красными полосами. Номер 112 тоже красный.
В такие цвета красят технику Мидлии. Зря, для панцирников, учитывая их малые размеры, не помешал бы белый маскировочный камуфляж. Но нам же проще, пусть сверкают всеми цветами радуги на снегу.
– Что вы там захватили? – спросил я, вылезая из машины и захлопывая дверь.
Из кучи генералов вышел маршал Юрий Дерайга, с трудом опирающийся на клюку. На него была надета толстая и лохматая чёрная шуба, на которую была нашита эмблема в виде копья его старинного рода. У Варга почти такой же герб, все Великие Дома взяли гербы Небожителей, которых заменили.
– Вот это опасное оружие, – проговорил он. – И подлое.
Он показал на панцирник. Туда уже забрался один из стрелков в белом маскировочном халате и копался рядом с пушкой. Судя по виду, это 75 миллиметров, не больше, хотя какая-то странная форма. Для ригги пушка не опасна, разве что попадёт в открытый смотровой лючок, но это почти нереально.
Только эта штука оказалась очень смертоносна. Стрелок взялся за дуло и без труда его сдёрнул. Это была толстая картонная трубка, выкрашенная в чёрный, а не ствол орудия.
Под ним совсем другая пушка. Она стеклянная и прозрачная, с обмотанными проволокой стержнями внутри. Я видел такую в том бою в порту, когда познакомился с Марком и Яном. Подобная пушка была на Паладине, который обстрелял нас после отступления из Академии. Игниумовое Копьё.
– Видите? Они поставили Копья на танки! – маршал Дерайга сжал кулак.
Он использовал слово "танк", как называли панцирники за морем. Я подошёл к бронированной машине и начал забираться наверх, ставя ноги на катки. Стрелок подал мне руку, затаскивая наверх.
Осмотрел эту опасную пушку ближе. На первый взгляд кажется, что это простое стекло. Но помню его принцип, Артур объяснял на уроках, а Марк дополнял. Копьё нагревалось и бросало вперёд раскалённый кусочек игниума. С такой высокой скоростью и температурой оно прожигало лобовую броню шагохода. Помню, что тогда стало с пилотами, которые оказались на пути. Валентин тогда остался без ног, а вот друга Яна сожгло выше пояса.
И теперь такие пушки ставят на обычные панцирники, которые раньше даже не считались серьёзной угрозой для ригг.
Я сел на холодную башню. До этого тактический принцип был прост: ригги уничтожали панцирники, панцирники истребляли пехоту, а подобравшаяся к риггам пехота могла повредить или захватить шагающую машину. А теперь всё может круто измениться.
Генералы смотрели на меня. Сильный хиус, холодный ветер с севера, трепал полы пальто и едва не сдувал с генералов фуражки. Мою куртку он продувал насквозь, но я сидел на месте, раздумывая над увиденным.
– Как вы её захватили? – спросил я.
– Рота бронетехники хотела обойти укрепления через лес, – проскрипел старый генерал Шевцов. – И нарвались на засаду наших гранатомётчиков. Три машины сожгли, две бежали, а вот эта заглохла, – он постучал по броне панцирника. – Потом разведчики завели и привезли сюда.
– Сколько было Копий? – спросил я.
– Только одно. Сгоревшие осмотрели, там стандартные орудия. Те, которые ушли, стреляли из обычных пушек.
Я заглянул в лючок на башне. Внутри пахло горелым и кровью, ею же было забрызгано всё. Похоже, солдаты перестреляли экипаж и пригнали машину сюда. Вместо казённой части орудия сложный механизм Копья.
– Значит, не каждый танк вооружён таким Копьём, – сказал я.
Генералы закивали.
– Копья делают за морем, в Дискреме, – проговорил маршал Дерайга. – У нас такого не производят нигде. Несколько лет назад они поставили большую партию сюда, которая разошлась по всей империи.
– Сколько их у нас армии? – спросил я.
– Они запрещены, – маршал нахмурился. – Их запретили указом императора сразу, как они появились у нас.
– Так сколько?
– Осталось пятьдесят штук, – с неохотой сказал он. – Они недолговечные, едва хватает на десять выстрелов, потом сильно падает точность. Но зато из неё легко обучить стрелять и их несложно менять.
– Прикажите поставить одну штуку на мой шагоход, – я спрыгнул с брони в снег. – Всем уже плевать на запреты. Остальные расставьте по другим риггам. Надо скорректировать тактику, учитывая эти Копья у врага. И раз уж я выбрался к вам, сразу проведём собрание. У меня важные новости.
Генералы не спеша побрели по машинам. Ян, всё это время молчавший, достал свою записную книжку. Я же остался на ветру, глядя на юг. Скоро начнётся метель, зима усиливалась. Когда же они нападут? Я бы напал, когда окончательно встанет река.
Собрание проводили в одном из бункеров, оставшихся со времён прежней войны. Холодная комната построена глубоко под землёй. На потолке грубо развешана проводка, на потёртом столе столе расстелена карта, которая освещалась тусклой лампочкой. Пахло чаем, молодые адъютанты разносили кружки своим генералам.
Я встал у карты, опираясь на стол руками, и посмотрел на значки, обозначающие разные войска.
– Какие свежие данные? – спросил я. – Вижу, Печать Огня не продвигается.
Для Исполинов использовали грубоватые маленькие модели, больше похожие на детские игрушки, но пропорции точные. Массивная Печать стояла там же, где была несколько часов назад.
– Мы знаем точное местоположение четырёх Исполинов, – сказал полковник Горностаев, начальник разведки Дома Варга, седеющий мужик в круглых очках. – Пожиратель Скал, Марионетка и Левиафан находятся здесь, – он постучал деревянной указкой по карте, где стояли игрушечные копии Исполинов. – Печать Огня всё ещё на старом месте.
– Где ещё один Исполин? – спросил я.
– Никаких следов Красного Дракона, – Горностаев поправил очки.
– Дом Алькарас никак не объявлял свои намерения, – добавил маршал Дерайга. – Ни они, ни дом Чен из Бинхая официально не вступили в войну против нас.
У Бинхая своего Исполина не было, Бинхай, лежащий от нас к юго-востоку, вообще хранил молчание. Дом Алькарас из Калуросы, что лежала далеко на юге, тоже никак не объявлял свои намерения. Наследники этих государств не пострадали во время заговора, может быть, они и не присоединятся. Но вряд ли будет так хорошо.
– Мидлия тоже не объявляла войну, – сказал генерал Климов суровым голосом. – Но её шагоходы, Исполин и панцирники собрались на границе. И они спокойно пропускают войска других Домов, а это проявление враждебных намерений.
– Другой вопрос, – прохрипел ещё один генерал. – Как мы будем обороняться от панцирников с Копьями?
Генералы начали спорить.
– Хотите что-то сказать, Артур? – я посмотрел на бывшего преподавателя, который уже давно расхаживал в военном мундире генерала императорской армии. Он и Кобаяши давно посещали все военные советы.
– Да. Эти Копья, конечно, неприятная новость, но тактику нужно только немного скорректировать, чтобы…
Обсуждение шло ещё долго. Из-за вечной темноты сложно было понять, какое сейчас время, а я уже давно спал урывками по полтора часа и часто терялся, ночь сейчас или день.
Пока они обсуждали тактику, что вполне могли сделать и без меня, я сел в сторону, на старый стул с железной спинкой. Какой-то высоченный парень с тёмно-русыми волосами, которого я помнил очень смутно, подал мне горячую металлическую кружку с чёрным чаем.
– Благодарю, – сказал я, продолжая размышлять над всем одновременно.
Долго подумать не дали. Ко мне приковылял маршал Дерайга.
– Пока они думают, – он плюхнулся на стоящий рядом стул. – Хочу кое-кого вам порекомендовать.
– Ну давайте, маршал.
Юрий Дерайга – один из немногих живых людей, которых я знал во время той жизни, когда был Молотом империи. Он уже совсем не похож на того парня. А вот этот дылда… а, теперь я понял.
– Мне было шестнадцать, когда мой отец отправил меня адъютантом к вашему прадеду, – маршал усмехнулся. – Генерал Загорский долго был против, но потом уступил. И вот, раз вы теперь главнокомандующий, вам нужен адъютант.
– Мне больше нужен новый первый пилот, – сказал я. – Своего я отправил на Ужас, а других нет.
– Я знаю. Но Василий, мой внук, обучался управлять шагоходом. У него хорошо это получалось.
Маршал показал мне на этого высоченного парня, что принёс мне чай. Ну и рост же у него, даже выше, чем я и Ян, который всегда возвышался над толпой своей охраны.
– И он же может стать вашим адъютантом и пилотом.
– Тебе хоть сколько лет? – спросил я.
– Восемнадцать, – отозвался дылда.
– Врёшь же, – я присмотрелся к нему. – Я тебя вспомнил, ты учился на младшем потоке с подростками. Тебя среди них было хорошо видно. Но значит, тогда тебе не больше шестнадцати.
– Мне восемнадцать! – начал спорить он. – Я просто болел…
– Он болел, – маршал Дерайга кивнул. – Тяжело болел в детстве, поэтому со своими ровесниками не обучался. Как восстановился, его взяли к младшим. Но программу старших он проходил, в шагоходе сидел.
– Одни старики и дети, – я вздохнул.
– И бабы, – добавил маршал, согласно кивнув. – Вот и вся наша армия.
Я присмотрелся к высокому парню. Тот побледнел и вытянулся во весь рост, становясь ещё больше.
– Ладно, завтра утром покажешь, что умеешь. И каску возьми.
– Хорошо, но зачем?
– Приказы генерала не обсуждаются, – ехидно добавил маршал.
– Понял!
Я вздохнул ещё раз и вернулся к столу.
– Короче, – прервал я споры. – К чему пришли?
– Просто будем выносить все панцирники, какие увидим, – сказал Артур. – Какой ещё вариант может быть?
– Хороший план. Я в город. К вечеру жду от вас расположения ваших квадр, и предложения, где разместить Исполины. И, – осмотрел всех. – Официально это ещё неизвестно, но через час я объявлю эвакуацию Мардаграда. Лорд Варга подтвердил это.
Я кивнул на Яна, сидящего в сторонке. Он захлопнул свою записную книжку и подошёл к столу. Думал, генералы будут яростно спорить, но нет, никто ничего не сказал. Маршал, генерал Климов и Ян были в курсе этого решения, с ними я его обсудил давно.
– Генерал Загорский объяснил мне, почему это важно со стратегической точки зрения, – хриплым голосом начал Ян и откашлялся. – Но у меня есть и другие мысли. Мои предки были поставлены во главе Огрании не только, чтобы править ею.
Он посмотрел в свою книжку и убрал в карман.
– Мы, Варга, служили империи, но ещё мы защитники. И среди тех, кого мы защищаем – наши люди. Если в городе начнутся бои, многие жители пострадают. Не будет еды, тепла, некому будет заботиться о раненых. Поэтому мы должны защитить жителей. Мирное население будет вывезено в Нерск, места там хватит. Туда же вывезут производство, госпитали и всё ценное.
– Если падёт Мардаград, – спросил Кобаяши. – То Нерск – последняя линия обороны?
– Да! – с некоторым воодушевлением сказал Ян. – Но это не значит, что мы просто так сдадим город. Мы будем держаться за него, но не просто отдавать жизни. Это враг будет их терять. Каждую улицу, каждый дом ему придётся брать большой кровью!
Он сжал кулак.
– Они сами пришли к нам, они хотят мести. Но не получат. Все их Исполины и войска останутся здесь, – голос становился злее, в нём появился неприятный хрип. – Они сломают зубы о нашу оборону! Они все сдохнут, но север не покорят, а потом… – Ян выдохнул и добавил спокойнее: – А потом мы сами пойдём на юг. И выполним то, что должны. Вернём престол законной правительнице и восстановим империю! И повесим всех предателей на статуях предков!
Генералы захлопали в ладоши и принялись обсуждать дальше. А мне пора ехать по другим делам.
* * *
На сегодня я сделал всё, что планировал. Так получалось далеко не каждый день, враг копил силы на границе, но не вмешивался в эвакуацию. Только раз одна из ригг с той стороны реки подошла ближе, чем мы могли ей позволить. Залп орудия Ищейки, а следом двойной выстрел Небожителя перепугали горожан и устроили панику на улицах. Экипаж разведывательного Катафракта убежал на своих двоих, потому что попадание из орудия Небожителя оторвало шагоходу одну ногу, и Катафракт упал.
Сегодня ночью вряд ли кто-то будет спать. В городе суета, во дворце тоже. Самое ценное увозили на север, что-то прятали в путанных катакомбах, а что-то, что не могли вывезти, сжигали.
Устроил я им тут веселье. Конечно же, многие не хотели покидать дома, но такой осады ещё не было в истории империи. У врага уже пятьдесят шагоходов на границе и за рекой, когда они начнут палить по городу, разрушения будут ужасающими, а счёт жертв среди мирного населения быстро пойдёт на тысячи.
Конечно, мы постараемся удержать врага. Тем более, даже одна ригга – головная боль для любого снабженца, а там их полсотни.
Но случиться может всякое.
Водитель привёз меня во дворец, чтобы я немного поспал в спокойной обстановке. Едва моя машина остановилась, как с другой стороны площади показалась целая колонна. Впереди броневик, позади грузовики с пехотой, и не простой пехотой.
Половина из них в чёрных нагрудниках поверх тёплых курток, у другой сплошь винтовки с оптическими прицелами и автоматы. Гвардия будущей императрицы, лучшие снайперы из Нерских стрелков и самые опытные штурмовики из Нарландии, которые до сих пор оставались на нашей стороне.
Хотя их страна давно против нас, но эти гвардейцы клялись защищать императора и его семью от кого угодно, и доказали это. Гвардейский капитан выбрался из грузовика и открыл дверь роскошного «Рисанда», выпуская Катерину Громову. Она сразу же пошла ко мне быстрым шагом. Девушка чем-то разозлена.
– Я не поеду на север, – тут же объявила Громова, едва подойдя ко мне, но говорила тихо, чтобы не устраивать прилюдную истерику у всех на виду.
Я показал рукой на ворота дворца, приглашая идти за собой.
– А придётся, – проговорил я. – Так будет правильнее.
– Как я вообще могу править, если ты мне указываешь во всём? – возмущённо спросила она.
– Во-первых, я указываю тебе очень редко. Только те вещи, которые влияют на твою безопасность. Это моя работа, в конце концов.
На Громовой белая меховая шапка и белая шуба до колен, с роскошным пушистым воротником, на котором оседали снежинки. Странно, но фигуру Катерины широкая шуба совсем не скрывала.
– Во-вторых, – продолжил я. – Я в этих вещах разбираюсь лучше. И ты это знаешь не хуже меня. Если я говорю, что тебе стоит покинуть город, лучше тебе это сделать. Кроме этого, с тобой будут Мария и Анита, так что скучать не будешь.
Мы вошли во дворец. Гвардейцы Варга неодобрительно смотрели на гвардейцев Громовой, но оба отряда были достаточно профессиональными, чтобы не устраивать соревнования, драки или дуэли между собой, особенно в такое время.
Направился прямо в покои Громовой вместе с ней. Просто из моих уже всё вывезли, кроме койки, а я хотел поговорить с Катериной наедине. Я был спокоен, знал, что она всё равно сделает, как я скажу. Да и этот небольшой спор меня развлекал.
– Но если я буду в городе, – не уступала она. – Я же буду вдохновлять солдат!
Её звонкий голос отражался в коридорах дворца. Слуг было уже мало, с этого крыла вывезли почти всё. Стены, отделанные синей плиткой, казались пустыми без многочисленных картин и портретов.
– Тут мало имперских солдат, – сказал я. – А твои гвардейцы поедут с тобой, большая их часть. Для северян более важно, что в городе Ян Варга, они присягали на верность ему, а он тебе.
– Это влияет?
– Конечно. Тебя уважают и почитают, но только как праправнучку Павла Громова, тебя саму они не знают. И то, что ты будешь торчать в городе, ничего не изменит. Да и это опасно.
– И что я буду там делать, в этом Нерске?
Мы вошли в её покои. Охрана включила свет и сразу вышла наружу. У Громовой было очень мало вещей, которые она привезла на север, так что сборы много времени не займут. Я встал у окна, закрытого красными шторами. Громова остановилась у стола, не снимая шубу и шапку.
А как же всё-таки ей это идёт.
– Будешь делать то, что ты умеешь, – я усмехнулся.
– Не поняла.
– Там будут госпитали, фабрики и заводы. Приезжай туда, гоняй начальников, разговаривай с людьми. Встречайся с газетчиками, в конце концов. Ты почти императрица, тебя должны знать все. И тебя будут слушаться. Ты же сама этого хотела. Пока мы держим их здесь, надо укрепляться тыл. Можешь помочь нам с этим. Только пусть охрана от тебя не отходит ни на шаг, пусть проверяют всех, кто к тебе подходит. Но они и сами всё знают.
– В общем, – она подошла ко ближе. – Просто выгоняешь меня, чтобы я не мешалась под ногами?
– Именно, – я снова усмехнулся. – Ты же умная девочка, сама понимаешь.
– Ты говорил, что не будешь так меня называть.
– Только когда ты будешь вести себя по-взрослому. А сейчас ты вредничаешь, – я сел на резной стул, стоящий у стены. – Поверь, даже в тылу ты сможешь найти, чем заняться. Иногда даже будет хватать одного твоего слова, чтобы сдвинуть какое-нибудь дело с мёртвой точки. А я буду здесь, мне некогда отвлекаться.
Она сняла шапку и аккуратно расправила мех, а потом поправила волосы. Молчала, но не потому, что обиделась, только делала вид.
– Поняла, – наконец сказала она. – Ты умеешь быть убедительным.
– Приходится. В конце концов, ведь я…
Резко выключился свет. Так бывает в последние дни, это не из-за обстрелов. Сразу стало темно, как на улице.
– Где фонарик? – спросила она сдавленным голосом. – Ненавижу, когда так бывает. Ненавижу эту темноту!
– Ну же, – я поднялся и шагнул к ней. – Я рядом. Дай руку.
Она так ей взмахнула, что едва не попала мне в глаз. Я её мягко поймал и сжал между ладоней. Рука сильно дрожала.
– Что же ты так боишься, – сказал я спокойным голосом, наклонив голову, чтобы прошептать ей на ухо, и обнял. – Ты в безопасности. Я же рядом.
Испуганное дыхание очень быстро утихло.
– Поеду, – произнесла Катерина, дыша мне в ухо. – Раз ты так говоришь. Устрою я им в этом тылу, чтобы не расслаблялись.
– Вот теперь говоришь дело. Давай, ты же любишь приказывать, я тебя знаю.
Мы рассмеялись. Я провёл рукой по её гладкой шубе. Свет включился, но мы так и стояли. Я чуть отодвинулся, чтобы посмотреть ей в глаза. Мне всегда нравились у женщин голубые глаза или зелёные, а у неё серые, как камень, но всё равно было сложно оторваться от них. А она смотрела в мои.
Потом притянул ей к себе и поцеловал. В губы. Не так, как тогда, когда сбегали от преследователей и маскировались. Иначе, по-настоящему. Она приоткрыла рот и прильнула ко мне сильнее. И тут я уже завёлся.
– Ненавижу зиму, – шепнул я, хотя дыхание сбивалось. – Пока всё это снимешь.
Она засмеялась и начала расстёгивать пуговицы. Я стянул с неё шубу, парадный мундир, амулет, на который сверху набросил её белую сорочку. Сообразил, что сам до сих пор стою в грубой зимней куртке, и быстро сбросил её с себя. Следом на пол полетел мой мундир, а рубашку я вообще снял через голову.
А это ещё что такое? В моё время у женщин был тугой корсет, который нужно было расшнуровывать. Но это что-то новенькое, скрывает только грудь, но оставляет открытым живот.
Снова притянул её горячее тело к себе, да Катерина и сама прижалась. Провёл рукой по гладкой коже её спины и нащупал замочек этого незнакомого мне предмета одежды. Но он не поддавался.
– Как это снимается? – со смехом спросил я.
– Сейчас! – и она тут же показала, как легко и просто это расстегнуть.
Теперь, когда верх её тела ничего не скрывало, она замерла. Я с трудом поднял взгляд и посмотрел поверх её плеча. Койка императрицы. Никогда не думал, что окажусь в ней.
– Пошли, – шепнул я.
– Это приказ, мой генерал? – она снова меня поцеловала, чуть закусив губу.
– Да! И он не обсуждается.
* * *
Я лежал на спине, подложив под голову руки и глядя в потолок. Свет снова выключили, но Катерина не пугалась. Может, так влияли мои татуировки на руках, которые было видно в темноте.
Прохладная простынь приятно холодила кожу. Катерина поворочалась, ища, как лечь поудобнее, и уткнулась ко мне сбоку. Я её приобнял. Теперь снова жарко.
– Мне уезжать сейчас? – спросила Громова, дыша мне в шею.
– Через полтора часа, – ответил я, посветив фонариком на стоящие на тумбочке часы. – Полтора часа можно поспать. Это приказ.
– У тебя одни приказы, – хихикнула она. – Тогда спим. Или не выйдет?
Я посмотрел на неё и повернулся к ней.
– Думаю, что уже поспать не выйдет, императрица.
– Как скажете, генерал, – Громова обняла меня за шею.
* * *
У этого нового тела, которое стало моим, из-за молодости были преимущества и недостатки. Преимущества мы опробовали только что, занявшись сексом несколько раз подряд.
А вот недостаток – хотелось ещё.
Но как бы ни было приятно здесь находиться, пора возвращаться в зимнюю стужу и продолжать менее приятные занятия.
– Пора, – сказал я.
– Буду скучать, – она только что накинула рубашку и взяла амулет в руке. Он снова ярко светился. – Верни мне это при нашей следующей встрече.
Громова протянула амулет со свечой. Я взял тёплый и гладкий стеклянный шар в руку.
– Может пригодиться, – сказала Катерина.
– Хорошо. Обязательно верну.
– Уже знаю, что ты всегда держишь слово, – она улыбнулась, прикрыла глаза и вытянула губы.
– Нет, – твёрдо сказал я, решительно застёгивая штаны, едва не прищемив себе готовое к новому бою достоинство. – Иначе мы тут пробудем до утра. Ещё увидимся. Как только закончатся бои в городе, мы перейдём на север.
Громова помрачнела.
– А мы можем… нет, знаю, что нет. Знаю, что так нельзя.
– О чём ты? – спросил я.
– Хотела предложить сбежать вдвоём за море. Но нет, – она выпрямилась и повязала волосы красной лентой. – У нас будет больше шансов, если мы останемся и победим.
– Верно. В этом и смысл. А теперь прощаемся.
Всё же не удержался от ещё одного поцелуя, и только потом её выпроводил. Гвардейцы при виде нас даже не повели ухом, хотя уж они точно слышали, что происходит. Но они профессионалы и выше хитрых перемигиваний.
Десяток штурмовиков останется у меня. Я же командующий, в конце концов, мне положена охрана. А вот стрелков не беру. Будет меньше вопросов, ведь я же помнил, что моё новое тело взяли у одного парня из Гвардии, и Нерские стрелки часто на меня косились.
Проводил Громову до машины, осмотрел её охрану и только после этого вернулся во дворец. Зевающий высокий парень ждал меня у комнаты совещаний. Это тот парень, которого мне всучили адъютантом и пилотом, внук маршала Дерайга.
– Как тебя зовут? – спросил я.
– Б…Г.. Василий!
– Имя своё забыл? – я усмехнулся и посмотрел на стопку листов, которые он мне протянул. – Всё, свободен на сегодня.
Это списки к эвакуации, мне отчитывались каждые три часа. Сам вписал туда Громову, но Анита Сантек почему-то до сих пор осталась в столице. С этим я и пошёл к Янеку.
– Лорд Варга у себя? – громко спросил я у покоев Яна на самом верхнем этаже.
Два усатых стрелка переглянулись.
– У себя, но он занят.
– Очень занят, – добавил второй.
– Ну ладно.
Сильно удивился, ведь обычно Янек велел его будить, когда прихожу я. Но дверь открылась, вышел Ян в расстёгнутой рубашке.
– Что-то стряслось, Рома? – спросил он, почему-то краснея.
– Я хотел узнать, – я показал листы. – Почему Аниту Сантек до сих пор не увезли на север. Написано, что это твоё указание, что… – я посмотрел на него внимательнее. – А, всё, вопросов нет.
Красное вспотевшее лицо, помада на воротнике рубашке и характерный мелкий синяк на шее сказали мне больше, чем он хотел.
– Она поедет завтра, – торопливо сказал Ян.
– Завтра так завтра. Тогда завтра и увидимся, – я убрал бумаги. – Отдыхай.
* * *
Я умею ждать и могу ждать долго. Как тогда, когда мы все ждали смерти старого императора.
Всё было готово к началу схватки. Город сейчас – это смертельная ловушка для врага. В конечном итоге они его возьмут, но на наших условиях.
Врагу достанутся руины, за которые он заплатит большой кровью. А что они хотели? Месть никогда не даётся легко.
Каждый день слышалась стрельба. Иногда шагоходы палили друг по другу на предельной дистанции. Враг собирал панцирники, готовясь атаковать с одной стороны.
А река уже покрыта настолько толстым льдом, что без труда выдержит пехоту.
Я думал, что они нападут ещё позавчера. Или вчера. Но наступило сегодня, а они ждали.
Уже утро, хотя так же темно как ночью. Мы собрались на кухне дворца, потому что из столовой вывезли всё ценное, даже мебель. На завтрак у нас старый хлеб, сухари, зажаренный хлеб и куриные яйца, сваренные вкрутую. Пока город готовится к осаде, еда простая.
Завтракали втроём, я, Марк и Ян. Ждали, даже не хотелось говорить, вроде обсудили уже всё в этой нервной обстановке. Ян что-то черкал в записной книжке карандашом, Марк дремал, сложив руки и опустив голову на грудь.
Я чистил яйцо. Стукнул по столу и медленно счищал скорлупу. Повар, бледный от тревоги, поставил передо мной деревянную солонку.
– Надоело ждать, – сказал Ян. – Хоть бы уже решилось.
– Может, они испугаются? – Марк открыл глаза. – Они же видят, что их ждёт.
– Не испугаются, – я откусил посоленное яйцо и запил чаем. – Это же кровная месть. Старая традиция этой империи. Они не остановятся.
– Тогда будем ждать, – Марк пожал плечами.
Ян помрачнел и закрыл книжку.
Снова молчание.
Я всё также ждал. Разведка не знала, когда они нападут. Даже захваченные в плен враги этого не знали.
Ждали до обеда. Потом весь вечер.
Ранним утром я проснулся, когда начали дрожать стёкла во дворце…
А потом окна начало выбивать взрывами. Осколки со звоном сыпались на пол. Это не одиночные взрывы, обстрел начался и уже не заканчивался. Пока била артиллерия, но уже скоро на позицию выйдут ригги.
– Они идут? – спросил Марк, встречая меня у двери.
– Да, – сказал я. – Не знаю, как ты, а мне уже стало легче. Выходим!