Келвин вёл меня вперёд, к ангару, где стояли ригги. Массивное здание виднелось далеко в темноте.
– Это кто-то из охраны? – шёпотом спросил я.
– Нет. Это уборщик.
– Уборщик? – я остановился от удивления. – Кто именно?
– Он убирает подсобки и там, где хозяйство, – Келвин показал на юг. – Там, где держат курочек и всякую прочую живность, которой мы питаемся…
– Говори по сути, Рэгвард.
– Понял. Может, ты помнишь, это тот толстяк, у которого нет переднего зуба. Валентин тогда при всех сказал, что ему этот зуб жена выпер… выбила, в общем, и Валь до сих пор держится от него подальше.
Ну это не Радич, а то бы я ему башку оторвал за эти интриги. У Радича зубы на месте, и он худой.
– И он полез подпилить тебе лестницу? – спросил я, не скрывая недоверия.
– Лина сказала так. А я не знаю, кому можно верить, потому что дела вокруг творятся очень странные. Но ты точно с Клайдерами не связан, раз грохнулся на старого Нага и сломал ему шею. Вообще, я бы…
– Келвин. К сути!
– Я хочу убедиться, что это случайно, – сказал он. – А если нет, то прошу о помощи. Знаешь, я как-то боюсь умирать в таком возрасте. Особенно если это выставят за несчастный случай. И что хуже всего – мои родичи будут за меня мстить империи, а это – война на годы.
Мы продолжили путь. Изо рта шёл пар, я завязал колючий шарф покрепче. Скоро должен выпасть снег, а в Огрании начнётся Ночь. Хоть бы старик дожил до весны, воевать зимой – гиблое дело, даже на шагоходах.
Хотя не только для нас, врагам тоже будет непросто.
– Он иногда выпивает с Гардом, – продолжал Келвин. – Это охранник ангара. Но в последнее время охраны намного больше, проверяют всех тщательнее, так что пьют реже. Но всё равно пьют.
– И откуда ты знаешь?
– Заметил, – ответил он. – Давно заметил, и мне это не нравится, но я не жаловался никому. Я же из Хитланда, у нас ябедничать нельзя. Но запомнил, что охранник пьёт по ночам, и ригги могут быть в опасности, я хотел как-нибудь настучать ему по морде, но я же дворянин, и…
Келвин тоже хитрый и себе на уме. Интересно, а он знает, кто я? Вернее, знает ли он, чью роль я играю? Мог догадаться, особенно увидев цепи, ведь предок Катерины сам был Небожителем. Правда, у него цепей не было, но кому до этого есть дело?
Если Рэгвард и догадался, то вида не показывал. Наверняка кто-то из студентов тоже должен был решить, что я Громов. Вот они удивятся, когда я вскрою завещание. Желательно в этот момент наш шагоход должен быть готов к бою.
– Вот там их будка, – Келвин остановился возле кустов, растущих у дорожки. – И сегодня Гард дежурит в ночную смену.
– Один?
– Их трое остаётся на ночь, но несколько ригг на полигоне, часть охраны скорее всего ушла туда.
– Ты уже всё выяснил, – я хмыкнул.
– Я же тактик! – похвастался парень. – Я прочитал все дневники Молота империи, чтобы понять, как у него так получалось.
– Я не… он писал дневники?
– Да, целых три тома, – Келвин посмотрел на меня, в темноте я заметил удивление на его лице. – Могу дать почитать. Там хоть и нудно, но интересно. Правда, это нелегально, но их раскупают охотно.
Я не писал дневники, только тактические инструкции, руководства и заполнял журналы, а кто-то на мне зарабатывает. Зараза, а я этих денег даже не видел.
Но об этом после. Оставив болтуна в ещё не облетевших кустах и запретив ему выходить, я подобрался ближе к будке охраны, маленькому домику из белого кирпича с зарешечёнными окнами, в котором горел свет.
Заглянул через окно. Лысый охранник спал, положив голову на стол, рядом с ним лежал опрокинутый стакан и тарелка с надкусанным солёным огурцом и куском чёрного хлеба. Бутылки не было, как и собутыльника.
Я услышал шаги и прижался к стене. Послышался журчащий звук, но это не кто-то отливал. Выглянул и увидел, как толстый седой мужик выливает содержимое стеклянной бутылки на землю. Потом он зашёл внутрь, поставил её на стол и открыл ящик, висящий на стене. Там были ключи от маленькой дверцы в ангаре и ключи от люков ригг.
– Вот вы где, – тихо проговорил он.
А зачем он вылил бутылку? А чтобы никто не понял, что там снотворное. Лысый охранник храпел, а седеющий толстяк нашёл нужный ключ от ригги, загнутую трубку с обточенным кончиком и пошёл в ангар.
Я сделал знак Келвину, чтобы он стоял на месте. Сам начал красться следом за этим доморощенным диверсантом. Толстяк открыл калитку в больших воротах ангара, достал фонарь и вошёл внутрь. На плече у него висела брезентовая зелёная сумка, очень тяжёлая, судя по тому, как она оттягивала ремень.
Кажется, знаю, что он хочет делать. Хочет испортить нам всем завтрашний день. Толстяк начал бродить возле моего шагохода.
Ему очень не понравилась моя пломба, кусочек свинца на проволочке, который я опечатывал специальным инструментом. Нашёл эти клещи в ригге, там выбит номер, так что подделать он не сможет. Но всё же он решил открыть замок.
Ага, пробуй ещё, ключ-то я оставил совсем другой.
– Вот же гадина, – толстяк почесал затылок и выключил фонарь. – И что мне делать?
Так, взять его прямо там, в ангаре? Нет, лучше подожду на выходе. Расстегнул рукава, но цепь пока не вызывал, смогу схватить и так.
Какой-то шум раздался в кустах у будки охраны. Я же сказал ему сидеть на месте. Толстяк тем временем быстро пошёл на выход. Я затаился у калитки. Он прошёл мимо меня и не заметил.
Я подскочил к нему сзади и сдавил ему пухлую шею в замок.
– Ну и что ты забыл в моём шагоходе?! – рявкнул я.
– Нет, пожалуйста! – прохрипел он. – Меня заставили. Прошу. Я всё расскажу!
Вот даже как? Но хватку я пока не расслаблял, вдруг это уловка. Диверсант дёргался, хрипло дышал, но пытался разжать хватку только правой рукой. Что-то хочет сделать левой. Мне это не понравилось, я перехватился и вызвал цепи. Звенья сдавили его шею, а я натянул их сильнее.
Толстяк захрипел и резко поднял правую ногу вперёд.
Мы упали на землю, я сильно стукнулся затылком, а цепи вдруг исчезли после резкой боли. Дышать стало трудно, когда такая туша оказалась сверху. Он вскочил на ноги с неожиданным проворством, но я пнул его в ногу, и толстяк едва не споткнулся. Я замахнулся цепью, которая снова вернулась ко мне на правую руку и уже вовсю светилась красным.
А он точно не трус, раз не испугался и начал целиться в меня из маленького пистолета. Я откатился в сторону и стегнул его цепью. Он вскрикнул от боли, а куртка на его плече продралась до кожи. Замахнулся цепью снова, но враг, несмотря на сильную боль, поднял пистолет…
И загорелся! Вспыхнул, как спичка. Ярким белым пламенем!
– Горю! – он начал размахивать руками, выронив оружие.
Жар пламени едва не обжёг мне лицо. Толстяк упал, поднялся и начал бегать. Сначала у него загорелась спина, потом руки. Он выскочил наружу, яростно вопя от боли.
– Что это? – раздался вскрик из кустов. Келвин Рэгвард поднялся, лицо озарилось пламенем.
– Это ты сделал? – спросил я.
– Нет! Я думал, это ты!
– Помогите! – орал толстяк. – На помощь! А-а-а! Я…
Белый огонь добрался до его сумки.
– Ложись! – крикнул я и упал на землю.
Келвин бухнулся рядом.
Бам-м!
Земля содрогнулась. Останки отбросило куда-то в сторону. Это точно слышали все.
– Так это не ты сделал? – торопливо спросил я.
Келвин потёр ухо и непонимающе посмотрел на меня.
– Валим, – я потянул его за собой.
Не хватало ещё объясняться с охраной и руководством академии, они всё равно не в курсе происходящего. Так что мы пробежались немного, чтобы оказаться как можно дальше от того места.
Но этот тип загорелся не просто так. Кто-то его поджёг, как в том посёлке, и это точно не я. Я не хотел рисковать, поджигая его сумку со взрывчаткой, и пламя у меня другое.
Рэгвард вдруг остановился.
– Роман, – шепнул он и снова начал копаться в ухе. – Там кто-то был возле ангара. Бежал впереди нас.
– Кто именно?
– Не знаю, видел только силуэт.
– Идём в общежитие, – я подтолкнул его в спину. – Если что, ходили посмотреть на взрыв. И никому ни слова, пока утром не поговорю с тобой.
Зараза, кто-то и правда следил за мной. Зачем он поджёг того толстяка? Чтобы запутать следы? Или дело в чём-то другом? Но ясно, что бегает он быстрее нас.
Вернулись в общежитие без приключений, и присоединились к остальным, кто вышел на улицу, напугавшись вечернего взрыва.
– Расходимся! – небритый пожилой охранник размахивал руками. – Ничего не произошло, не на что смотреть!
Огня уже не видно, потушили.
– А что случилось? – переговаривались студенты, входя в здание.
– Что-то рвануло.
– Нас не обстреливают?
– Да ну, брось ты. Кто вообще в здравом уме будет сюда стрелять?
Я присмотрелся к студентам. Все чистые, после душа, никто не запыхался, не видно, чтобы кто-то только что бегал по парку ночью. Или у них отличная дыхалка, или я зря их подозреваю. Грязные и потные только мы с Рэгвардом.
– А что случилось? – спросил Марк, подходя ко мне.
– Что-то взорвалось.
– А вы дрались что-ли? – Ян пытался причёсывать мокрые волосы чёрной расчёской, но упрямые волосы на макушке никак не хотели поддаваться.
– Решили пробежаться на спор, – нашёлся Келвин. – А там что-то как бахнет! Вот мы и вернулись посмотреть.
Мы расходились по комнатам, когда я заметил удивлённого Радича в коридоре и поманил к себе. Кому-то сегодня снова придётся обходиться без сна.
* * *
Утром проснулся от стука в дверь. Спал я сегодня одетым, так что сразу подошёл к ней.
– Входи, – я прикрыл дверь за Радичем. – И рассказывай.
– Чая нет? – он оглядел мою комнатку и сел на скрипучую табуретку. – Здорово он тебе насолил, этот мужик. Даже зубы обгорели. Мог дать ему по морде, а не поджигать.
– Я его не поджигал. А кто поджёг – другой вопрос. Сначала расскажи об этом человеке, который хотел ночью забраться в мою риггу с сумкой, полной взрывчатки. Есть зацепки?
– Целая куча, но вряд ли сработает хоть одна, – Радич закряхтел и сел удобнее. – Его зовут Ирвин Росс. Он родился в Нарландии, детство и юность прожил в Хитланде, потом уехал на север и стал служить в армии Дома Варга.
– Что ещё?
– Потом перешёл в императорскую армию под командование генерала Кобаяши, когда тот ещё был на коне. От него ушёл к генералу Артуру Хольсту.
– Погоди, – я поднял руку. – Учитель нашего класса?
– Ну да. Ты разве не слышал? – Радич посмотрел на меня. – Они же с Кобаяши два друга не разлей вода. Оба были генералами имперской армии, очень популярными в войсках. У Кичиро было прозвище Пустынный Кот, у Хольста – Лесной Кот. Поэтому их с радостью взяли в академию, когда её восстановили.
– Не слышал. Что дальше?
– Из армии нашего друга Ирвина выгнали, он стал жить в Огрании. Потом служил в наёмниках в компании Мундус Игниум, которая принадлежит Ульдову.
– Угу.
– У компании есть три шагохода, он был на одном из них вторым пилотом в пустынях Инфиналии…
– Он что, из знати?
– Нет, просто пилотов не хватает, и иногда обучали какое-то количество обычных граждан на вторых. Говорят, его экипаж однажды подбил «Эдельвейс», риггу Нага Клайдера. Правда, старик выжил, а машину починили. Та самая ригга, которую вы опрокинули не так давно.
– Прям герой войны, – сказал я.
– Ага. Только алкоголик и очень неприятный человек. Пошёл он как-то ночью в одну деревню, бабу захотел, а потом… в общем, из компании его выгнали, но кто-то за него заступился, и никакого наказания не было. И после этого он пил у себя дома, пока не пропил всё. Пару лет назад устроился в академию, Кобаяши его вспомнил и взял на работу уборщиком. Про тот случай на юге Кичиро скорее всего не знал, иначе гнал бы нашего Ирвина пинками отсюда.
– Кобаяши мог приказать ему взорвать мою риггу? – спросил я, доставая студенческий мундир из шкафа. Скоро на занятия.
– Не думаю, но проверю. Ульдов пытается от нас это утаить, говорит, что рванул не до конца отработанный игниум, а тело приказал спрятать в подвале госпиталя, где морг. Так что мы, имперская охранка, якобы ничего не знаем, – Радич ехидно усмехнулся.
– А почему Ульдов это скрывает?
– Он вчера был у императора и заверил его, что на территории академии безопасно. А тут такой подарок. Теперь Ульдов усиленно готовится к играм, чтобы всё замять. Видел списки, ты тоже участвуешь.
– Ага. Всё ты видел, кроме главного, – я накинул мундир и расправил.
– Рэгвард молодец, раз позвал тебя, а не сказал охране, – сказал Радич. – И ты тоже, завёл сильного союзника. Он об этом не забудет, а в Хитланде мощная армия, а Рэгварды обязаны своему возвышению Громовым. Он пригодится в будущем.
– Теперь второй вопрос, – я подошёл к зеркалу и взял расчёску. – Что ты знаешь о Небожителях?
– О них все знают, – он снова усмехнулся.
– Нет. О тех людях, у кого сейчас есть их способности.
– Это очень секретные данные, – Радич перестал ухмыляться и поднялся, потирая поясницу. – Я знаю только о тебе. И то, что в общем доступе у агентов.
– Говори. Этого толстячка кто-то поджарил, и это не я. Над кем ещё работали, чтобы превратить в Небожителя?
– Над наследницей, – сказал Радич через несколько секунд молчания.
– Кто ещё?
– Я не знаю, – он посмотрел на меня. – Больше никого. Вернее… никто не выжил.
– Кто-то должен быть ещё.
– Я не знаю, – повторил Радич. – Это всё засекречено даже от меня.
– Выясни, это важно для нашей задачи.
– Понял, – он кивнул. – Я знаю, что когда они ещё были, их способности могли передаваться по наследству, но только кому-то одному из потомков, когда прежний Небожитель умирал. Также знаю, что можно передать способность другому. Но это… сам понимаешь, каким способом.
– Угу.
– Валерий Громов, ну твой знакомый император, – к Радичу вернулась его обычная ухмылка. – Изучал записи Таргина Великого. Всё хотел восстановить всех Восьмерых.
– Это я знаю. Ты говорил, что передаётся по наследству. Могут быть зацепки здесь.
– Ни у кого из выживших наследников Восьми способности больше никогда не проявлялись. Всё поглотил… сам знаешь кто. А что до самих наследников, – он задумался. – Ну, на младшем курсе учится внук маршала Дерайга из дома Варга, а это потомки того самого Инжи Дерайга. Только парню лет семнадцать, вряд ли он кого-то поджигал. Но я посмотрю за ним.
– Проверь всё, – сказал я и подошёл к столу, чтобы взять тетрадки. – Особенно важно узнать, проводили ли такое над кем-то ещё. А я на учёбу.
– Как там завещал император Павел Громов? – Радич рассмеялся. – Учиться от рассвета до заката и постоянно узнавать новое. Хотя по слухам он прогуливал занятия, а когда не прогуливал, то на них спал.
– В то время не изучали шагоходы, – я засмеялся сам. – А это интересно.
– Кстати, удачи тебе на грядущих соревнованиях, генерал. Для престижа, твоего и её. Победа вам очень пригодится.
– Я знаю.
Я открыл дверь и подождал, когда он уйдёт, потом вышел следом.
* * *
– Девять! – объявил судья.
Я взвёл курок увесистого револьвера с длинным стволом.
Выстрелил уже пять раз.
Восьмёрка, три десятки, девятка.
Мой соперник, неразговорчивый смуглый парень по имени Джулио Алькарас, кстати, наследник Калуросы, выбил уже 56 баллов за шесть выстрелов.
Мне нужно попасть в десятку, чтобы выбить 57. Тогда будет победа.
В тире было не очень много людей. Это соревнование проходное, прямо сейчас все смотрят другие. Зато получу один нужный балл для команды, который пойдёт в общий зачёт.
Прицелился и затаил дыхание. Потом потянул спусковой крючок.
Бах!
Револьвер дёрнулся. Запах пороха уже не чувствовался, я к нему привык.
– Десять! – судья посмотрел в бинокль.
Зрители разразились жидкими хлопками.
– Хороший результат, – Джулио Алькарас, мой соперник, пожал мне руку. Ладонь у него, как из дерева. – Мне есть куда стремиться.
После этого молча отошёл. Зрители и проигравшие участники потянулись к выходу.
– А ты ещё хорошо стреляешь, – сказала Катерина Громова, подходя ближе.
– Я думал, никого из наших здесь нет, – я отпил тёплой воды из фляжки.
– Ну не могу же я сегодня остаться у себя, в такой день. Да и кроме этого, не за Валентина же мне болеть, тем более, он всё равно проиграл. Зря его отправили бегать.
– Уже? – я вздохнул. – Кому?
– Тому невысокому парню из Дома Чэн. Который ни с кем не общается, кроме своей группы.
Даже удивился, увидев её здесь. Ну ладно, пусть будет поблизости, мне же спокойнее. Сегодня большой день, почти все подготовительные игры, где не требуется участие шагоходов, решили провести разом, чтобы не тратить время потом.
– Все так следят за этими играми, – сказала она, когда мы вышли на улицу. Сильный ветер начал трепать её волосы. – Прям каждый старается показать себя лучше других.
– Всегда так было, – произнёс я, завязывая шарф. – И так будет. Да и знаешь, пусть лучше выясняют отношения на турнирах, чем на поле боя.
– Соглашусь. Так намного лучше. Кстати, соревнование по борьбе уже должно начаться.
– Туда мы и идём.
– Если честно, – Громова оглянулась по сторонам и заговорила тише. – Мне кажется, что лучше бы наследником Огрании был Ян. Он может не настолько честолюбив и умён, как его старший брат, но подходит лучше. Более старательный и более ответственный.
– Уже подбираешь новых людей в свою команду? – я усмехнулся.
– Да, – она не улыбалась. – Но наследование Великих Домов – это их внутреннее дело, империя не может туда вмешиваться. Я читала вчера закон.
– Неплохо, готов даже тебя похвалить.
– И ты перестал называть меня девочкой, – Громова засмеялась. – Так что всё не зря.
– Я же говорил, почему так тебя называл. Идём. Кого ещё ты заприметила?
– Ещё думаю. Надо же выбрать главнокомандующего, – она улыбнулась. – Есть у меня одна кандидатура для этого.
Мы уже почти дошли. Катерина хитро посмотрела на меня, у неё сегодня настроение шутить. У меня тоже после победы радостный подъём. Вроде и несложная победа, но заслуженная.
– Только не говори, что берёшь директора Кобаяши, – ответил я, открывая деревянную дверь спортзала. – Он иногда так скрипит зубами, что у меня самого их сводит.
– Не-не-не, только не его, – Громова снова засмеялась. – Я думаю, надо дать дорогу молодым талантам. А ещё… вот же, мы опоздали!
На соревнования по рукопашному пришло людей побольше, почти все скамейки были заняты. Мы сразу прошли в угол, где наш боец готовился к финалу.
– Ну чего так долго? – возмутился Ян, одетый в мокрую от пота белую майку и чёрные шорты. – Видели бы вы, как я его сделал! Взял руку на болевой!
Лицо, несмотря на ссадину на скуле и бегущую из носа кровь, сияло от радости.
– Он уделал моего брата, – Валентин не выглядел расстроенным. – Видишь, Пашка, я всегда говорил, что Ян сильнее тебя! Разорвал, как волк черепаху.
– Нет такого выражения, Климов, – заметила Катерина менторским тоном.
– Теперь есть, – он снова посмотрел на идущего мимо брата. – Ты меня слышал? Я говорю, он тебя уделал, как…
– Да иди ты! – злобно крикнул Павел и пошёл к двери, на ходу вытирая мокрое от пота лицо. – Как же я от тебя устал.
– Валь, да отстань ты от него! – возмутилась Мария. – Ты ему проходу не даёшь!
– А чего он такой? Я просто его повеселить хотел.
– Таким образом? Это не смешно!
– А Янек хорошо борется, – Марк взял у него окровавленное полотенце и бросил в ведро. – Очень технично. Сейчас найду тебе другое, а то кровь ещё идёт.
– Я взяла, – послышался тонкий голосок. – Подойдёт?
Анита Сантек, настолько скромная девушка, что я иногда забывал о её существовании, протянула Яну белое длинное полотенце.
– Спасибо, Анита, – сказал он.
– Да с его-то силищей, – добавил Валь и ткнул Яна в плечо. – Руки и ноги тонкие, как спички, а вот силы, как у быка.
– Отвали, – беззлобно произнёс Ян и приложил полотенце к лицу. – А что у нас ещё? Ты, Валь, проиграл, я знаю. Рома, а что у тебя?
– Победа, – торжественным тоном объявила Катерина. – У врага не было ни шанса.
– Есть! – Ян обрадовался и начал трясти меня за руку. – Если сейчас я одолею Родригеса… нам останется только победить в двух соревнованиях на риггах. А мы в них победим! Если бы ещё Валь не проиграл, было бы проще!
– Только сам теперь не поддавайся, – с беспокойством сказал Валь. – Не хватало, чтобы этот длинный тебя одолел!
Соперник Яна ждал начала боя. Очень высокий парень с растрёпанными волосами, выше высокого Яна аж почти на полголовы, смутно знакомый мне. Кажется, мы тогда немного подрались с ним и его друзьями несколько недель назад. Ну, пусть уж теперь выясняют здесь, кто сильнее. Хотя этот длинный дрался тогда с Марком, но я этому парню неплохо зарядил.
– Бойцы! – объявил седой судья. – Выходим!
Всего четыре участника, так что боёв было мало, вот сразу и финал. Сначала на серые маты вышел высокий. Сосредоточенный Ян встал напротив него.
– Без шансов, – сказал Валь. – Родригес силён, но Ян быстрее и сильнее. Да и длинный бороться совсем не умеет, только махать кулаками и ногами.
– А какие правила? – спросил я. – Как надо победить?
– Отправить соперника в нокаут, взять на болевой, ну или победить по очкам. Тут жёстко, можно бить ногами, можно добивать упавших. Поэтому мало желающих. Тут только такие, вроде Яна и Пашки готовы участвовать. Но у борцов здесь преимущество и…
Судья ударил молоточком в стальной треугольник. Тот звонко и противно загудел.
– Вперёд, Янек! – закричала Мария. – Ты справишься!
Бойцы шагнули друг другу навстречу. Ян вытянул руку, чтобы поприветствовать соперника. Тот усмехнулся… и вместо приветствия вскинул правую ногу, целясь в голову. Ян пошатнулся, пропустив сильный удар, а высокий накинулся на него, ударил в живот и уронил на маты.
Со скамей возмущённо загудели, но судья бой не останавливал. И правда, здесь жёстко.
А высокий наклонился над Яном и замахнулся кулаком, чтобы начать бить.
– Вставай! – закричали мы хором.