Семен встал и включил кофемашину.
– Ты о ком говоришь?
– Сегодня в пять утра в квартиру Шмаковых вызвали муниципальную «Скорую». Увезли двух женщин: Анну Борисовну и Алину Васильевну, мать и дочь. Предположительно: у старшей инсульт, – отрапортовал Кузя, – а у младшей гипертонический криз. Сейчас в базе больницы пошарю, гляну, что у них в картах написали.
– Мне от научно-технического прогресса делается страшно, – вздохнула я, – от умельцев вроде Кузи ничего не скроешь!
– Умельцев вроде Кузи больше нет, – надулся наш компьютерный гений, – один я, уникальный. Но справедливости ради замечу, не во всех медучреждениях тщательно защищают данные.
Кузя взял трубку и сказал:
– Здрассти! Мне надо узнать о состоянии Алины Васильевны Шмаковой. Кто?.. Сережа! И че? Мне к вам ехать?! Ну, ваще!
Он убрал телефон и заметил:
– Сурово ответили: «Сведения сообщают только родственникам, исключительно, когда они приедут в клинику и поговорят с врачом». Вроде все о’кей? А сейчас… небольшой финт…
Кузьмин впился глазами в экран.
– И что? Вот они, Шмаковы! Обе! Нашел. За три секунды. Интересно, кто у них там компьютерами рулит? Отличный пароль на вход в базу больных. Bolniza – один, два, три, четыре. Цифрами! Никогда никому не допереть такое попробовать! Анна Борисовна… упс!
– Что? Говори быстрее, – велел Дегтярев.
– Exitus letalis, – произнес Кузя, – умерла от инсульта. Первый раз в приемном покое скончалась. Ее откачали, отправили в реанимацию, там сердце опять брык. И кирдык!
– Прямо так и написано? – разозлился полковник. – Брык и кирдык? Кто вызвал «Скорую»?
– Алина Шмакова, дочь, – ответил Кузя.
– Оригинально, – хмыкнул Семен. – А увезли кого?
– Анну и Алину Шмаковых, – вздохнул Кузьмин, – совсем они плохие были. Но довезли их живыми! Значит, старались врачи, Шмакова, та, что медиков вызвала, сообщила бригаде, что она и мать руководили уборщиками в зале дома для гостей. Устали, решили перекусить. От гостей остались нетронутые порции горячего. Шмаковы полакомились филе-миньон с грибами. Потом решили взбодриться, выпили кофе и съели нетронутый кусок торта, он лежал на чистой тарелке в той части стола, где сидели хозяин с женой. Вероятно, торт не тронул Федор. Минут через двадцать Шмаковы поехали домой, они очень хотели спать. Что совсем неудивительно, часы показывали полчетвертого, а в восемь они должны были снова явиться на работу. Когда женщины вошли в квартиру, пробило пять. Анна почти сразу потеряла сознание, Алина же, с трудом борясь с тошнотой и головной болью, вызвала «Скорую». Вызов поступил на пульт в пять ноль три минуты. В пять двадцать приехали медики. Через тридцать минут больных принял приемный покой. К врачам претензий нет, они быстро примчались.
– Ночью пробок меньше, – протянула я.
– Пока это все, – заявил Кузя.
Федор хлопнул ладонью по столу.
– Александр Михайлович! Я ваш клиент. Ищите того, кто отравил Свету. Даша заподозрила суицид, но для него нет причин. Никаких. Вообще ни одной!
– Нынче я владелец детективного агентства, – напомнил толстяк.
– И отлично, – отрезал Мухин, – с полицейскими связываться не желаю. Продадут прессе информацию. Вы лучше разберетесь, вам я верю безоговорочно.
– Но если дело не возбудить, то в суд… – завел Дегтярев.
– Суда не надо, – процедил Федор, – мне только данные преступника узнать. И все!
– Самосуд не лучшая идея, – предостерег его Семен.
Мухин встал.
– Не собираюсь я никого в бочку засовывать и цементом заливать. Есть другие способы отомстить. Пусть живет! Нищим!
– А если это баба постаралась? – спросил Семен.
– В чем разница? – скривился Мухин. – Пусть живет! Без денег! Вы найдите того, кто Свету отравил, остальное моя задача. Для вашего спокойствия повторяю: жизни того, кто все задумал и сделал, ничто не угрожает. Совесть Дегтярева может спать спокойно. Если вы согласны, то оформляем договор прямо здесь и сейчас.
Полковник нахмурился, мы с Собачкиным переглянулись.
Я кашлянула.
– Федя, мы вообще-то друзья.
– И что? – прогудел Мухин.
– Что касается меня, то приятелям я помогаю просто так, – воскликнул Сеня.
– И я, – хором подхватили остальные.
Мухин открыл очередную бутылку с водой.
– Вы зарабатываете деньги оказанием услуг.
– Друзьям помогаем бесплатно, – отрезал Дегтярев.
Федор кивнул.
– Понял, не дурак. Расходы за мой счет! Не стесняйтесь. Потребуется кому-то за инфу заплатить? Не экономьте.
– Принято, – согласился Собачкин.
– Ну и договорились! – сказал Федя.
У меня звякнул телефон, на экране появилось сообщение: «Тетя Даша, позвоните, когда освободитесь». Я встала, вышла во двор и набрала номер, с которого прилетело эсэмэс.
– Тетя Даша, – зашептала Катя, – что с мамой?
– Она в больнице, – осторожно ответила я.
– Знаю, но что с ней?
– Мне пока это неизвестно, – соврала я.
– Узнайте, пожалуйста, – всхлипнула девочка.
– Света в реанимации, – выдала я часть информации, – больше я ничего не выяснила, врачи по телефону не говорят.
– Дайте им денег, – посоветовала дочь Светы.
И наш диалог потек, как река.
– Я нахожусь дома!
– Поезжайте в больницу.
– Сейчас не могу.
– Вы же подруги!
– Катя, Света лежит в палате интенсивной терапии, туда не пускают.
– С врачом побеседуйте.
– Я не родственница, доктор откажется что-либо мне сообщать.
– Дайте ему денег!
– Катя!
– Что?
– Давай подождем!
– Чего?
– Ольга Гавриловна все выяснит и сообщит тебе.
– Нет! Нет! Нет! Она меня ненавидит!
– Катя!
– Неприятно правду слышать? Бабка рада! Она давно хотела, чтобы мама умерла!
– Катя! Я понимаю, что ты сейчас взволнована…
– Я спокойно говорю!
– Ольга Гавриловна хорошо относится к Свете.
– Ха-ха-ха! Бабка мечтала, чтобы отец женился на Флоре!
Незнакомое имя меня удивило.
– Кто такая Флора?
– Девушка!
Я глубоко вдохнула.
– Где ты находишься?
– В Огонькове, в торговом центре.
Я посмотрела на часы.
– Могу приехать через полчаса.
– Тетя Даша, – заплакала Катя, – пожалуйста! Мне очень страшно! Меня трясет! Холодно!
– Иди в кафе, купи горячего чая, – распорядилась я, – скажи официанту, что сейчас тетя приедет и заплатит. Съешь пирожное.
– Меня тошнит. Деньги есть, – всхлипнула девочка.
– Ты одна? – уточнила я.
– Да. С кем мне еще быть?
– С Ниной, – предположила я.
– Нет! Мне жутко плохо! Она не поможет! Приезжайте скорей.
– Уже в пути, – ответила я и направилась к гаражу.