Мира
Лифт медленно ползёт наверх, и я не знаю куда деть глаза. Обычное дело, когда едешь в лифте с незнакомым человеком – ты рассматриваешь шнурки, он потолок, в общем лишь бы не друг друга. Но сейчас я еду не просто с незнакомым человеком, а ещё и к нему домой, и этот человек пялится не на потолок, а на меня с неподдельным любопытством. Его глаза словно льдинки, скользят то по моему телу, то по лицу. Мне хочется ткнуть кнопку «стоп» и поехать обратно на первый этаж.
Пока был жив отец, я росла в тепличных условиях, вот овощ и вырос. Только сейчас начинаю понимать, как глупо было сбегать из дома, прыгать в незнакомую машину, ну а венец моей тупости – то, что я еду в лифте к взрослому мужику, о котором мне известно… Ничего не известно. Просто Юра. Весьма потрёпанный жизнью. Вновь мой взгляд останавливается на его татуированных пальцах. Сейчас даже выпускница балетных курсов может набить себе тату, как у зэка. Мода такая. Стоп, только что промелькнула умная мысль, кусок мысли… Зэк! Робко поднимаю глаза на Юру и не нахожу ничего более умного, чем спросить овечьим голосом:
– Вы в тюрьме сидели?
– Было дело, – Юра сжимает кулак и кивает на синий узор. – В татухах, что ли, шаришь?
– Н-нет. Просто у вас бледная кожа, взгляд аж до костей пробирает.
– Так может я упырь? – усмехается Юра. – У меня девчонка была, молоденькая как ты. Так она всё про вампира любила фильм гонять. Наизусть уже его узнал.
– Почему была? – воображение рисует мне жуткую картину.
– Потому что я сел тогда надолго.
Лифт наконец-то останавливается, и Юра пропускает меня вперёд. Выйди он первый, не раздумывая бы ткнула в кнопку с цифрой один. Меня останавливает врождённая вежливость, похоже, она же меня и погубит. Юра открывает дверь справа от лифта и, подталкивает меня к порогу.
– Что застыла, входи.
В квартире явно идёт ремонт. Как и у нас, возле стен стоят коробки с вещами и мешки с цементом. Вроде даже той же марки. Слышу, за спиной скрежет замка. Надо бы изучить его, на случай если этот тип начнёт приставать.
– Держи тапки. У меня пока только кухня и спальня готовы. Гостиную с коридором напоследок оставил, – Юра бросает к моим ногам красные резиновые тапки. Явно женские. Может у него жена есть? Она тоже сейчас придёт с работы. Юра расскажет ей про мою беду, и мы вместе подумаем, как мне лучше поступить.
– Спасибо, – ставлю свои чоботы в угол, рядом с двумя парами мужских кроссовок. На чёрной рогатине висит ещё одна кожанка и серая кенгуруха. С женой я, пожалуй, погорячилась.
Юра уходит в комнату и возвращается с безразмерной футболкой. Забрав у меня из рук парик и котелок, суёт её мне и кивает на дверь с матовым стеклом.
– Переоденься! Ванная там. А я пока хавчик соображу.
– Да мне нормально так, – лепечу я, соображая, как отказаться от столь фривольного одеяния.
– Ты серьёзно? – приподнимает бровь Юра. – Это что, твой парадный наряд?
– Не то, чтобы парадный, – оглядываю себя. – Но мне нравится.
– Как знаешь! – пожимает плечами Юра. – Будешь курицу гриль?
Рот наполняется слюной от вкусного словосочетания. Вспоминаю, что с утра не ела.
– Буду!
– Вот и славно! Мой руки и приходи на кухню.
Небольшая ванная сверкает чистотой. Кабина с кучей рычажков и кнопочек отражается в большом квадратном зеркале с подсветкой. Подношу руки к крану, и в ладони мне льётся тёплая вода. На бортике сияющей белизной огромной раковины стоят ароматические палочки. Обожаю аромат сирени. Вытерев руки полотенцем, подношу лилового цвета бутылочку к носу. Закрываю глаза от удовольствия. Дрожь в теле постепенно стихает. Юра не сделал мне ничего плохого, а я про него уже такого насочиняла. Подумаешь сидел! Кто в этой жизни не оступался. Папа так говорил. Он никогда никого не осуждал, и меня учил быть терпимее к людям.
На кухне открываю рот от удивления. Пока я размышляла над вопросами бытия, Юра накрыл стол. Только курочка ещё скворчит в микроволновке, источая неземные ароматы. А так на столе уже греется на чайной свече фондюшница с плавящимися кусочками сыра, манит взгляд чугунная сковорода с маленькими картофелинами в кожуре, блестящей от сливочного масла. Присыпана эта вкуснота укропом и жареными грибами. Глиняная мисочка с солениями, вазочка с брусникой стоят возле бутылки вина.
– Ты скатерть самобранку разметал по столу, что ли? – уже съела всё глазами и хочется добавки.
Юра достаёт из стеклянного шкафчика два бокала.
– Нет, жизнь скоротечна. Привык быстро поворачиваться. Присаживайся.
Юра откупоривает бутылку, и я быстро накрываю свой бокал рукой:
– Я не буду!
– Да ладно! Это же чистая Италия. Чисто для вкуса под курицу и сыр.
Быстро соображаю: бутылку открыл при мне, подсыпать снотворное точно не успел.
– Ладно. Только чуть-чуть.
Юра наливает на донышки в оба бокала. Взбалтывает свой и вдыхает аромат:
– Фантастика! Понюхай только.
– Угу, – сую нос в бокал.
– Что тебе положить?
– Три корочки хлеба, – ворчу себе под нос.
– Понял! – Юра достаёт курицу, кладёт мне ножку. – С фондю разберёшься?
– Угу.
– За знакомство, – Юра доливает в бокалы вина и подмигивает мне.