Вадим Белотелов. Смерть и Солдат
Она непринуждённо танцевала, тихонько насвистывая еле уловимую мелодию. Невесомо вальсируя среди бьющихся в агонии людей, Смерть злорадно улыбалась.
Никогда не уставая, без перерыва и отпуска, она в который раз занесла свой ужасающий инструмент: длинную, остро заточенную косу. Сколько раз за много-много лет повторялось это простое движение? Ответа не будет. Нет числа. Нет счёта. Бесконечность…
Наверное, это можно назвать своего рода любовью. Странной привязанностью к работе, от которой любой нормальный человек пришёл бы в ужас. И сегодня такой работы оказалось с избытком. Жаркий денёк. Война, одна из давних подруг, всегда преподносила необычайно приятные подарки. Конечно, не такие вкусные и сладкие, как бывало раньше, но вполне достаточные, чтобы вызвать довольную улыбку.
Взмах, и подорвавшийся на мине боец покинул грешную землю. Ещё взмах, и следующий воин пал от меткого врастекаыстрела снайпера, мгновенно превратившись в бездыханное тело. На третьем взмахе своего не дающего сбоя орудия Смерть удивлённо застыла.
Молоденький солдатик, умиравший от полученных ран, отчаянно и смело смотрел ей прямо в глаза. Показалось? Совсем зелёный, ещё и жизни-то не видевший мальчик, разглядеть её не мог, но… Она готова поклясться, что дерзкий человеческий взгляд был направлен прямиком в её чёрное, покрытое сплошной коркой непробиваемого льда сердце.
Стоя рядом с умирающим юношей, Смерть задумалась. Для всего мира время остановилось, а неуловимая секунда стала монументальной вечностью.
«Давай-ка быстренько прикинем, – неожиданно для себя самой подумала Смерть. – Люди воспринимают меня по-разному. Одни страшатся, безуспешно пытаясь спрятаться или убежать. От ужаса они готовы забиться в самые глубокие норы, где царит вечная тьма. Другие геройски рвут на себе рубаху, презирая смерть как данность и нагло смеясь мне в лицо. Им всё нипочём, ведь у них есть жизненное направление или благая цель. Третьи относятся ко мне философски, рассматривая как отвлечённое понятие и не проецируя меня на себя или близких людей. И лишь единицы проносят свою философию до самого смертного одра».
Не сводя глаз с полуживого Солдата, Смерть воткнула косу в землю. Почему ей вдруг стало интересно? Она и сама не могла ответить на этот вопрос.
Мысли вечной старухи понеслись лихорадочным галопом: «Страх первых имеет двойственную форму. В своём активно-агрессивном проявлении он безжалостно давит людей, заполняя собой всю сущность. Они перестают здраво мыслить, полностью подчиняясь своей новой, изменённой личности. Я тысячи раз видела, как люди в панике массово сходили с ума и творили чудовищные вещи. В такие моменты у них исчезают внутренние ориентиры. Мораль, принципы, нравственные устои, положительные взгляды, порядочность и воспитание – всё это больше не имеет над ними власти. Люди превращаются в диких зверей, которыми движет только инстинкт выживания. В таком виде они очень выгодны для меня, и всё же я их презираю».
Переведя взгляд обратно на смертельно раненного Солдата, она заметила, что в его правом кулаке зажат маленький серебряный крестик. Решив пока не заострять внимания на этой детали, старуха вновь посмотрела в застывшие глаза. Обжигающий огонь вызова разгорелся ярче, а смелость превратилась в неистовую, непозволительную дерзость. Он её не видел, но словно издевался, крепко стиснув зубы от нестерпимой боли.
Боль… Смерть считала её близкой подругой. Всегда рядом, всегда наготове. Ей не требуется приглашения, она приходит сама. Постоянно голодная и вечно злая. У этой пресловутой «дамы» начисто атрофировано чувство сытости. Больше, глубже, сильнее. С особым, до безумия извращённым наслаждением. Нет предела. Только маниакальный голод.
Боль била во все колокола, и тело молодого Солдата сотрясалось от их беспощадного звона. Мозг юноши пытался защищаться, но – увы и ах! Незначительная стычка. Бой без шансов на победу. Полный разгром. А далее – боль. Свирепая и всепоглощающая. Полновластная хозяйка положения.
Отворачиваясь от каменного истукана, в которого временно превратился застывший Солдат, Смерть продолжила неожиданные и в чём-то абсолютно новые для себя размышления: «В другой форме страх может работать как запрет или предостерегающий оберег. Люди меня боятся, опасаясь за свою жизнь, что ограждает их от необдуманных или рискованных действий. Инстинкт самосохранения… Будь он трижды проклят!»
Ярость вспыхнула подобно мощному выбросу огненной лавы. Смерть безобразно оскалилась, обнажая гнилые, покрытые отвратительным налётом зубы. Костлявые руки вцепились в косу. Готовая сорваться с места в головокружительном, сеющем погибель танце, она вдруг стремительно обернулась.
Раненый юноша всё ещё не двигался, оставаясь скрюченным от болевого спазма. Старуха изумлённо вскинула брови, а затем слеповато прищурилась. Ей показалось, что уголки окровавленных губ Солдата чуть приподнялись вверх. Он… улыбался?!
– Каков наглец! – вслух возмутилась Смерть. – Впрочем, ты мне нравишься. Закончу разбирать свои мысли – обязательно тобой займусь.
«Так на чём я остановилась? – продолжила она собирать странный пазл из рассуждений. – Ах да, герои! Эти умирают по щелчку пальца. Без раздумий. Мгновенно обходя стороной весы мысленных терзаний. Бац! И отдали жизнь за других. Герои никогда меня не зовут, но всегда сами делают шаг навстречу. Осознанно и не кривя душой. Но… здесь имеются явные противоречия. Один совершил подвиг и рванул ко мне, но тем самым спас других. Интересно получается. Один-единственный человек вместо сотен других. И где тут моя выгода? Выходит, что я остаюсь в дураках? Он отдал жизнь, даря её другим. Кто же это сказал? Не помню. Тьфу! Совсем не туда меня понесло».
Гневно всплеснув руками, Смерть опустилась на вспаханную разрывами снарядов землю. Уперев голову в подставленную ладонь, она попробовала соединить стремительно расползающуюся вкривь и вкось ткань размышлений: «Очень интересно получается… Откуда берутся герои? Что движет людьми в переломный момент их жизни? И почему я никогда не думала об этом раньше?»
Проворно развернувшись в сторону молодого Солдата, старуха вонзила в него озадаченный взгляд. Резкое движение костлявого тела всколыхнуло чёрный, простирающийся до самой земли саван. Со стороны это движение более всего походило на взмах крыла большой чёрной птицы. До безобразия уродливой и пугающей. Один её вид мог вогнать человека в кошмарный, сулящий безумие ступор.
– Чем ты смог затронуть моё червивое сердце? – заинтересованно обратилась она к застывшему юноше.
Тот, по понятным причинам, молчал. Но его глаза по-прежнему сияли отвагой, а уголки губ поднялись ещё на миллиметр выше.
– Молодой бунтарь, – менее агрессивно констатировала Смерть. – Жди. Твоё время скоро придёт.
«Кто? Что? Как рождаются герои? Откуда и почему? Люди живут окружающими их событиями. Создают и изменяют их сами, в пределах границ собственного, привычного для них бытия. Родился, учился, женился, произвёл потомство, состарился, умер – вот усреднённая формула жизни. В большинстве случаев. Но вдруг, предельно раздвигая, а зачастую полностью разрушая стандартные границы, появляется герой. Он родился как все. Рос как все и жил как все. Так в какой же момент происходит сдвиг?»
Пристально всматриваясь в невидимую точку на горизонте, Смерть скрестила тощие пальцы и задумалась ещё глубже: «Вероятнее всего, превращение не происходит просто так, по щелчку пальцев невидимого волшебника. Чудес не бывает. Уж я точно знаю. – Она усмехнулась. – Данное явление есть плод постоянной, неприметной глазу трансформации. Медленно, по небольшим крупицам личность набирает нужные элементы. Насыщается правильными чувствами, мыслями, образами, примерами. Напитывается, так сказать, духовно. Вдобавок она обязательно должна насытиться истинной любовью. Любовь… Ненавижу!»
Презрительно скривив тонкие губы, старуха с негодованием погрозила в пустоту кулаком. Ровная цепочка мыслей прервалась, изогнулась и ушла в удаляющуюся кривизну.
«С ней близко дружит сестрица Жизнь, которая всегда выбирает себе самых гадких подруг. – Смерть возбуждённо передёрнула острыми плечами. – Сколько раз Любовь портила мне праздник. Человек стоит на краю пропасти, а его душа идёт по лезвию ножа ко мне. Так нет же! Пришла, обняла, приласкала, нашептала, отговорила. Сволочь!»
Со всего маха загнав косу в податливую почву, Смерть выплеснула злобу наружу.
– Всё ты виноват! – она ткнула длинным пальцем в сторону юного Солдата. – Ух и отыграюсь я на тебе!
Отчётливо прозвучавшая угроза не несла в себе открытой агрессии. На самом деле Костлявая вовсе не злилась на человека, а её интерес в его участи был скорее спортивным.
«Ладно, – старуха успокоилась. – Думаем дальше? Под воздействием многих факторов постепенно личность изменилась в лучшую сторону. Она возвысилась над общей массой, а её внутренний мир преобразился до нужного состояния. Нравственные идеалы взяли верх над эгоизмом и подготовили благодатную почву для жертвенного подвига. Естественно, что человек всего этого не знает и не чувствует. В нём поселилась благая, высшая цель. Живёт и вызревает до определённого жизненного момента. В тот самый миг, когда требуется подвиг, его мозг не щёлкает костяшками бухгалтерских счётов. Не достаёт калькулятор и не сопоставляет дебет с кре́дитом. Он просто берёт и делает решительный шаг. Без сомнений и колебаний. Последний прыжок в героическую бесконечность. Ой… Что со мной? Расслабилась. Улетела в розовые небеса. В поэтическую даль».
Смерть энергично встряхнулась, прогоняя из размышлений излишнюю лирику.
«Итак, кто у нас остался? Малочисленные экземпляры, что относятся ко мне излишне рассудительно. Философы. Мыслители. Будь они неладны! Странные в своём постоянном заблуждении люди, – дёрнув полой длинного савана, старуха саркастически ухмыльнулась. – Доказывают, что меня не стоит бояться. Глупцы. Навсегда потухшее сознание, падающее мёртвым камнем в бездонную, скрытую темнотой неизвестности, пропасть. Разве есть что-то более ужасающее? Страх смерти как бесконечная мука, которая до определённого момента неощутима, но так пугающе близка…»
Решив, что логическая линия восстановлена, а причин для появления всех этих размышлений ей так и не узнать, Костлявая отбросила необычные для себя думы. Но основная тема ещё волновала, непривычно щекоча уязвлённое самолюбие. Вопрос с необычным Солдатом вернулся на первый план, а мысленная карусель в очередной раз кардинально изменила направление.
– Очнись! – громко скомандовала Смерть.
Напряжение, стальными канатами сковавшее израненное тело Солдата, мгновенно спало. Надсадно кашляя, он без сил уткнулся головой в покрытый собственной кровью грунт. Через пару секунд по его телу прошла крупная дрожь, переходящая в конвульсивные подёргивания. Юноша неизбежно уходил во мрак, его тело умирало. Собрав последние силы, которых осталось ровно на одно движение, он медленно поднял голову. Взгляд. Пронзительный и дерзкий. Способный сказать куда больше тысячи произнесённых слов. Так глубоко и так сильно…
– Не умирай, – словно финальную подачку Смерть бросила новый приказ, временно ослабляя мёртвую хватку.
Молодой человек заметно вздрогнул. В мышцы внезапно вернулись силы, и он тяжело перевернулся на спину. Зажимая обеими руками ужасную рану на груди, юноша открыл светло-серые глаза и посмотрел на величественно возвышающийся над головой небосвод. Из его глаз, оставляя на покрытых пылью щеках мокрые полосы, прокатились две одинокие слезы. Ни страха, ни боли. Слёзы досады.
Старуха низко склонилась над умирающим. Казалось, ещё чуть-чуть, и он почувствует её смрадное дыхание.
– Страшно? – тягучим, обволакивающим шёпотом спросила Смерть.
– Нет! – через силу, сквозь плотно сжатые зубы ответил Солдат.
– Больно? – с мерзким присвистом старуха задала новый вопрос.
– Да.
Подняв к небу голову, Смерть долгим взглядом посмотрела на проплывающие над ними облака. День выдался на редкость погожий. Солнышко ласково играло, яркими переливами пробиваясь сквозь редкую облачность. Картинка наверху выглядела идеально – будто в невероятной, безмерно красивой сказке.
– Тебе повезло. Хороший день, чтобы умереть, – продолжила свой спектакль Смерть, осознанно подавляя психику юного Солдата.
Ей очень хотелось выиграть в импровизированной дуэли. Одолеть. Победить. Порвать. Насытить человека ужасом. Сломать его волю и подмять под себя строптивую душу.
– Да, хороший.
– Видишь их? Они прилетели к тебе.
– Кого? – юноша прищурился, напрягая ослабшее зрение. – Не вижу.
– Над нами кружат голодные стервятники. Тебя ждут. Точнее, меня. Когда я закончу, они с удовольствием насладятся твоей молодой плотью. Возможно, в тот момент ты ещё будешь дышать…
Солдат ничего не ответил. Медленно повернул голову набок и, прилагая усилия, сплюнул кровь на траву. В это некрасивое действие он вложил очень многое. Колкую гордость, уничижительное презрение и полную ядовитой иронии насмешку.
Смерть порывисто отшатнулась, словно получила унизившую её до самых потаённых глубин пощёчину. Злобно шипя, она вонзила в отважного юношу гнилые зубы, затягивая на его шее убийственную петлю.
Выгибаясь неестественной дугой и хрипя от удушья, Солдат забился в смертельных конвульсиях.
Насладившись мучительной пыткой, Костлявая в очередной раз ослабила захват. С гадливой улыбкой она дала человеку ещё немного времени, спросив:
– Понимаешь, что тебя ждёт?
– Понимаю, – еле слышно просипел молодой Солдат.
– Боишься?
– Нет!
– Как?! – закипая гневом, изумлённо всплеснула руками Смерть. – Почему? Отвечай же!
Шагнув ближе, она снова склонилась над умирающим. Угрожающий взгляд глаза в глаза. А юноша спокойно улыбался. В нём начисто отсутствовал страх.
Старуха схватила Солдата руками за голову и несколько раз болезненно встряхнула.
– Говори! Говори! Говори!
Солдат лишь сдавленно стонал и слабо улыбался.
– Что тебя поддерживает? Я видела в твоих руках крест! Вера в Бога?
Солдат терпеливо молчал.
– Может быть, любовь?
Ни слова в ответ. Лишь презрительная улыбка и смелый взгляд.
В сумасшедшем исступлении Смерть начала бить умирающего рукой по груди. Сжатый кулак твёрдым камнем несколько раз ударил по израненной плоти. Тело человека безжалостно пронзили волны острой боли. Молодой Солдат изо всех сил вцепился пальцами в землю. Он безудержно рвал почву ногтями в слабой попытке вытерпеть чудовищные страдания. Ещё немного, и силы покинули измученного человека.
– А-а-а-а-а-а-а-а-а!
Громкий протяжный крик разорвал нависшую над миром тишину. Однако отчаяние, вложенное в рвущий перепонки звук, не походило на сигнал о сдаче. Перешагивая предел человеческих возможностей, Солдат не сдавался.
Скрип зубов. Стиснутые кулаки. Тело, вытянутое тугой струной.
Сквозь красную пелену перед глазами Солдат смотрел на видимый за нависшей чернотой кусочек неба. Пытаясь запечатлеть в памяти простую, но одновременно восхитительную красоту. В повседневной жизни люди не видят, не ощущают, не понимают её. Лишь перед ликом Смерти им открывается великая тайна: мир обворожительно прекрасен в своём обыденном естестве.
– Признаю, я проиграла. Но ты… Ты умрёшь в мучениях, – словно окончательный, не подлежащий обжалованию приговор, Костлявая озвучила зловещие мысли. – Но ради чего ты идёшь на такие жертвы? Скажи!
Она ослабила свою страшную хватку, чтобы человек смог говорить. Юноша бесстрашно посмотрел в наполненные свирепой тьмой глаза, сухим языком облизнул потрескавшиеся губы и совсем тихо заговорил:
– Ты никогда не узнаешь, что даёт мне силы. Можешь пытать и мучить меня хоть целую вечность, но сломить не сможешь!
В его горящих глазах было столько безусловного мужества и несгибаемой твёрдости, что Смерть безоговорочно поверила ему. Без колебаний и сомнений. Раз и навсегда!
С вновь появившейся непокорной улыбкой молодой Солдат измождённо вдохнул и медленно продолжил говорить:
– Ты можешь забрать жизнь. Ты способна отнять тело. Но… – Он сам посмотрел Смерти в глаза. – Ты никогда не сможешь заполучить мою душу. Никогда! Нет у тебя такой власти!
Замолкнув, юноша не отвёл глаз. Выжигая взглядом мёртвую темноту в чёрных глазах напротив, он продолжал сражаться.
И через несколько секунд Смерть проиграла ещё раз.
В порыве безудержного бешенства она вскочила на ноги и схватилась за косу. С разящим взмахом занося всесокрушающее оружие, Смерть неожиданно замерла в роковой позе. В глубокой задумчивости старуха опустила свой инструмент и в очередной раз нагнулась над лежащим Солдатом:
– Живи, человек. Я умею ждать. Бесконечно долго ждать. В твоей жизни обязательно произойдёт момент, когда ты будешь слаб. Тогда мы увидимся снова. Я – бесконечность, которая всегда близко. Очень близко…
После сказанных слов Смерть одним движением развернулась и в яростном танце продолжила свою кровавую жатву.
30 лет спустя…
Тихая весенняя ночь. Окраина небольшого посёлка.
Дикая, требовательная жажда заставила мужчину проснуться.
«Странный сон», – немного нервно подумал он, надевая тапочки.
Ему приснилось перепаханное взрывами поле. В воздухе остатки серого дыма, а местность вокруг усеяна трупами солдат. Но главное, это множество отвратительно кричащих птиц. Стервятники, крылатые слуги смерти…
«Странно», – мысль повторилась.
Тягостное ощущение тревоги, сигналом аварийных оповещателей упрямо ломая реальность, врезалось в мозг. В попытке прогнать беспокойные мысли мужчина с силой провёл рукой по голове.
Много лет мирной жизни давно вытеснили воспоминания о войне, загоняя их в самые дальние углы чердака памяти. Сдвинули, но не удалили начисто.
Он задумался.
«После той страшной войны жизнь кардинально изменилась. Мир. Любовь. Семья. Дети. Казалось бы, естественная обыденность, но для каждого человека она своя.
Когда мужчине осознанно хочется откинуть своё эгоистичное Я и заменить на Мы – это дорогого стоит. Забота о себе неповторимо теряется на фоне Любви. Оберегать, заботиться и создавать благополучие самому близкому человеку. Женщина с радостью принимает, а если любовь обоюдна, всегда отвечает взаимностью. Открывает душу, отдаёт все чувства и эмоции. Будет вдохновлять, сохранять, преумножать. Вместе они могут достигать и хранить гораздо больше, чем поодиночке. А затем появляются дети…»
Мужчина непроизвольно улыбнулся. Яркая и прекрасная в своём естестве эмоция приятной теплотой окутала сердце.
«В этом мире нет ничего лучше и…»
На пороге кухни мысль неожиданно оборвалась и стремительно улетела в никуда.
Ощутимо прохладный воздух шёл из дальнего угла, мягко деля помещение кухни на две неравные части. Медленно подняв руку, мужчина щёлкнул выключателем. Лампочка загорелась, но светлее стало лишь в ближней части кухни. Большая часть, на границе холода, так и осталась во мгле. И там, в тёмном облаке, виднелся до боли знакомый силуэт. В этот момент весь мир вокруг застыл в ожидании.
– Здравствуй, Солдат, – приглушённый, со специфичными нотками шипения голос раздался во мраке.
Поражённый мужчина застыл в молчании, не веря глазам и ушам.
– Разве ты не помнишь, что я обещала вернуться? – добавляя иронии, с усмешкой спросила Смерть.
С этими словами она сделала широкий шаг вперёд. Окружающая её тьма двинулась за ней следом, отодвигая освещённый участок.
Солдат не шелохнулся, лишь немного передёрнул плечами от приблизившегося холода.
– Помнишь? – резко меняя интонацию и давя голосом, Смерть наклонилась в сторону мужчины.
– Да.
– Прекрасно, – с удовлетворением констатировала старуха.
Оглянувшись, она косой подтянула кухонный стул ближе и тяжело опустилась на него.
– Садись, у нас впереди долгий разговор, – благосклонно предложила Смерть.
Костлявая явно пребывала в хорошем настроении. Глаза загадочно блеснули, а тонкие губы растянулись в новом подобии улыбки.
– Я постою, – сдержанно ответил Солдат и нервно сглотнул образовавшийся в горле ком. – Зачем ты пришла в мой дом?
– Ты не рад?
– Нет.
– Жаль. – Оскалив кривые, с тёмным налётом зубы, старуха легонько стукнула косой о пол.
– Говори, – потребовал Солдат, с вызовом глядя Костлявой в глаза.
– Как скажешь, – на удивление податливо заговорила она. – Слушай и внимай.
Смерть резко встала и подняла руки. Рукава савана в очередной раз напомнили Солдату крылья чёрной, уродливой птицы.
– Завтра. Это будет завтра. Обычное для целого мира утро. Одним – жизнь и любовь, а другим – смерть и страдание…
Медленно опуская руки, она замолчала и мазнула по человеку убийственным взглядом.
– Продолжай, – сквозь сжатые зубы с натягом процедил Солдат.
– Как скажешь, – с издёвкой повторила старуха, но далее заговорила иначе, умышленно растягивая слова. – Страх людей передо мной всегда индивидуален. Некоторые, и ты в том числе, не боятся смерти, но… Ты наверняка страшишься другого. Неотвратимая гибель близких людей – вот твоя слабость.
– Ты не посмеешь! – не удержавшись, гневно воскликнул Солдат.
– О д-а-а-а. Я говорила, что приду, когда ты будешь слаб. Сегодня ты будешь очень слаб.
Бесконтрольно, чувствуя неимоверную слабость в теле, Солдат опустился на стул.
С циничной ухмылкой Смерть продолжила говорить:
– Густой утренний туман над шоссе. Дорога хорошая, ровная, да и машин совсем немного. Сергей, так будут звать водителя грузовика, не выспался, так как ночь выдалась весёлой. Новая знакомая, с которой он провёл время, оказалась сумасшедшей выдумщицей в постели. Плюс, холодильная установка в его рефрижераторе вздумала шалить, а мороженые куры понемногу начинали «плакать». Всё сильнее придавливая педаль газа, Сергей торопился с доставкой.
Тихонько пристукивая косой, Смерть постепенно меняла скорость повествования. Чувствуя, что рассказ старухи коснётся его напрямую, Солдат сильнее сжал кулаки.
– Торопится, значит, наш Серёжа, а куда, и сам не знает…
С мерзким шипением Смерть взглянула застывшему Солдату в глаза. Тот стиснул зубы, но взгляда не отвёл.
– Смелый, но глупый, – хмыкнула старуха и тут же продолжила свою историю. – Закурить Серёжа вдруг захотел. Полез в карман, а спички в куртке остались, на спальнике. Похлопал рукой сзади: нет, не достаёт. Пристально, напрягая глаза, всмотрелся в туман на дороге. Вроде и нет никого впереди. Всего на пару секунд голову повернул, куртку схватил и обратно. А там…
Смерть замолчала, довольная полученным эффектом.
– Говори! – почти крикнул Солдат.
– Как скажешь, – чувствуя собственное превосходство, произнесла старуха и холодно заговорила снова. – А там, прямо перед носом, белая легковушка…
– Врёшь, проклятая! – в голос заорал Солдат.
– Да-да, та самая. Розовый зайчик над лобовым стеклом, – не обращая внимания на реакцию человека, продолжила Смерть. – Скорее всего, жена твоя отвлеклась и нечаянно крутанула рулём.
Беря небольшую паузу, старуха взглянула не сидящего перед ней мужчину. Улетев в тревожные мысли, Солдат отрешённо молчал.
– Одна мимолётная секунда, а далее страшный удар…
В комнате повисла налитая ощутимой трагедией, мёртвая тишина. Воздух стал ещё холоднее, будто в один миг жизненное тепло сдалось и спешно покинуло этот дом.
– Роковая случайность или чья-то умышленная многоходовка? Я даже и не знаю, – разводя руки в стороны, продолжила свою игру старуха. – Несколько мёртвых тел вместо любимой семьи. Наверное, это ужасно…
– Замолчи, ведьма! – Солдат вскочил на ноги.
Он сделал порывистый шаг вперёд и тут же безвольно рухнул на пол. Стук коленных чашечек трагичным ударом колокола пролетел по ледяной кухне. Хватаясь за горло, Солдат начал задыхаться.
– Ты, человек, рот не разевай, – зловеще, как опасное шипение ядовитой змеи, прозвучал голос Смерти. – Помни, кто перед тобой.
Ослабив ужасающую хватку, она разрешила начинающему синеть человеку дышать.
– Чего ты хочешь? – едва глотнув воздуха, просипел Солдат.
– Тебя!
Не скрывая цели, коротко ответила Смерть.
– Как?
– Ты признаёшь моё величие, а затем умрёшь. Я тебя уважаю и поэтому дам умереть во сне, в своей постели. Рядом с любимой.
– Если я откажусь?
– Не откажешься. Я тебя знаю. – На лице уродливой старухи появилась мерзкая улыбка. – Ты пожертвуешь собой ради семьи. Высшее проявление героизма и благородства. Но я уверена, что очень многие люди так не поступят. Но ты силён, и твоя мораль иного порядка. Ты не станешь думать, искать, взвешивать.
– Самопожертвование?
– Называй как хочешь. Мне плевать, – Смерть злорадно оскалилась. – Сегодня я не особо настроена философствовать. Хотя… Жертва. Осознанно и добровольно. Какой мощный инструмент для изменения мира в лучшую сторону!
Старуха задумалась.
– Квинтэссенция света и доброты. Прекрасный пример полноценного величия человеческого сердца и души. Вокруг сплошная чернота, эгоизм и пороки, а здесь – бац, и прекрасное… Может быть, это и есть истинное людское счастье? Разорвать гнусную цепь и с достоинством уйти в небеса. – Смерть театрально махнула рукой.
– Я хочу поскорее закончить этот спектакль, – решительно произнёс Солдат.
– Ты признаёшь мою абсолютную власть над собой? – величаво спросила старуха.
– Да.
– Ты понимаешь свою ничтожность?
– Да.
– Ты сдаёшься?
– Да.
– Знай своё место, человек!
Голос Смерти разительно изменился. Сейчас он более всего походил на оглушительный рёв иерихонской трубы. Могучий и вездесущий.
Солдат молчал.
– Иди и умри, – с этими словами Смерть растворилась в воздухе.
Ранним утром, когда дом проснулся, в нём поселилось вселенское горе. Слёзы. Слёзы. Слёзы.
Через два часа, когда первые эмоции немного ослабли, жена Солдата решилась поехать к его родителям и рассказать о случившемся несчастье. Те жили недалеко, всего в 20 километрах по трассе.
Быстрые сборы, детей в машину, и в путь.
После деревни Смертино шоссе проходило в низине, где после дождя висел плотный туман. В этот момент младшая дочь попросила попить. Бутылка воды выскользнула из вспотевшей на нервной почве руки женщины. Всего один неуловимый миг понадобился ей на поиски. Один миг. Такой короткий и такой длинный одновременно.
Когда она подняла залитые слезами глаза на дорогу, прямо перед ней возвышался огромный грузовик-рефрижератор…
