На террасе пахло керосином. Немногочисленные посетители таверны жались по углам, стараясь не беспокоить Реда – длинноволосого старика в помятой длиннополой одежде, пропахшей копченой рыбой. На столе перед ним стояла керосиновая лампа, железная кружка с пивом, жаркое из лангуста в большой алюминиевой тарелке и разобранный на части «смит-вессон» русского образца. Каждую очередную порцию старик прожевывал долго и тщательно. В это время он поворачивал голову в сторону океана. Тот, кто проходил снаружи, мог заметить, что взгляд его в это время становился совершенно отсутствующим, глаза делались словно бы стеклянные, закатные лучи отражались в них легкими всполохами – казалось, что алые мотыльки выпархивают из его глазниц и растворяются в тяжелом влажном воздухе.
Запив лангуста темным, мутноватым элем, он принимался за чистку револьвера. Кусок тряпки для чистки он срезал с рукава собственной же куртки, который от этого стал еще на один дюйм короче. Вместо оружейного масла, которое в этих местах было большой редкостью, он использовал керосин, который позаимствовал из лампы, что стояла на его столе. Бармен хотел сделать ему замечание, но хозяин таверны одернул его и велел включить стоимость керосина в счет. Когда старик уйдет, хозяин таверны переложит этот счет в толстую бухгалтерскую книгу, где хранятся все счета должников.
Ред не оплачивал счета в его таверне уже более трех месяцев, но это почему-то не беспокоило Гарри Тауба – так звали владельца таверны. Никто не понимал, почему он так снисходителен к этому старику, от которого были лишь одни неприятности. Не понимал и сам Гарри, что крылось за этим отрешенным взглядом Реда, которым он вглядывался в океан. Но какое-то шестое чувство привносило в его душу странное спокойствие, когда старик перешагивал порог его таверны. Каждый раз он говорил себе, что это уж точно в последний раз. Что больше он не допустит этой нелепой благотворительности. Но стоило этой высокой исхудалой потрепанной морской псине переступить порог, и он ничего не мог с собой поделать.
Рут Макензи не любила своего главного редактора. Она считала его подлецом и пройдохой, который делал все, чтобы ее карьера в «Morning Star» была не слишком успешной. Вот и теперь – что, спрашивается, она делает в этом Мосадише, в городе, где, по словам коллег, днем с огнем не сыщешь не то что приличного бурбона, но даже дешевого виски? И это за две недели до Миллениума. С первых минут приземления дирижабля она почувствовала здесь себя чужой. Ее светлая льняная одежда, такая удобная и практичная на улицах Лондона, здесь выглядела белым пятном на фоне ярких одежд местных банту. Хорошо еще, что удалось заполучить номер в гостинице с горячей водой и отсутствием малярийных комаров. Иначе бы она немедля купила обратный билет. Ну скажите, кому нужна эта статья о нелепой причуде местной королевской семьи, которая повелела возвести вокруг Мосадиша огромную стену – высотой почти в сто футов? Кого на туманном Альбионе сейчас может заинтересовать эта новость?
Однако после третьего дня пребывания в этом огромном портовом агломерате Рут изменила свое мнение. Она была поражена масштабом развернувшегося за городом строительства. Каждое утро, как только поднималось солнце, она наблюдала из окна гостиницы, как сотни небольших маневренных геликоптеров поднимались в воздух, таща на стену строительные блоки из пористого материала. Как ей удалось выяснить, изготавливались они из глины, песка и специальной клеевой массы, рецепт которой держался местными производителями в строжайшем секрете. Говорили, что состав этого клея был передан африканцам подземными жителями, которые являлись хранителями рудников. Именно благодаря этим рудникам, а если быть более точным – наличию крупных залежей экопина, небольшое африканское королевство продолжало оставаться независимым от крупнейших земных корпораций. Экопин – органическое соединение, которое использовалось для производства наиболее экологичного из всех видов топлива – экодизина, применялось в двигателях внутреннего сгорания машин, курсировавших по подземным тоннелям. Отсутствие вентиляции во внутренней сети тоннелей требовало, чтобы продукты сгорания топлива были не токсичными, быстро распадались или же впитывались в горную породу. Открытие экопина позволило Мосадишу покончить с морским пиратством и за пару десятилетий создать на западном побережье Африки крупный торговый и культурный центр.
Но что же так взволновало местную элиту, что она в срочном порядке решила отгородить мегаполис со стороны континента огромной стеной? Причем работы велись в таком спешном порядке, что создавалось впечатление, что не сегодня завтра местное население ожидает нашествия полчищ варваров. Рут помнила, как они смеялись в редакции этой затее африканцев, ведь на дворе скоро настанет двадцать первый век – дирижабли и геликоптеры давно уже обследовали все закоулки планеты. В Африке не осталось ни одного крупного государства, способного на серьезные военные действия. Все же подземные тоннели надежно охранялись МВС – международными военными силами.
Однако здесь, на узких улицах Мосадиша, опасения местного населения не казались такими уж смешными. За эти три дня Рут узнала, что над возведением стены трудится почти все трудоспособное население королевства. Эти люди были молчаливы и немногословны, когда она пыталась расспрашивать их о том, что они думают по поводу этого строительства. Чаще всего они вежливо улыбались в ответ на ее вопросы и говорили что-то про предупреждение подземных жителей. Это было все, что ей удалось узнать за это время.
Принимаясь за статью, Рут полагала, что за пару дней состряпает экзотическое блюдо о помешанных на своих подсознательных страхах африканцах, добавит в него парочку местных колоритных персонажей и, сдобрив весь этот апокалипсический нуар хорошей порцией сарказма, купит билет на ближайший пассажирский дирижабль до Лондона. Но чем дальше продвигалась статья, тем больше вопросов рождалось в ее перегретом, уставшем от жары и всеобщего помешательства мозгу. Она никак не могла взять в толк – почему до сих пор крупные международные корпорации, которые де факто являются основными пользователями подземных тоннелей, платят банту миллиардные суммы за экопин, вместо того чтобы просто захватить власть в этой стране. Может быть, банту умело манипулируют разными силами, стравливая их между собой из-за топлива? Это было не лишено смысла. Но это не могло продолжаться вечно. Не готовятся ли африканцы таким образом к международной интервенции? Эта мысль ее напугала. Если бы она пришла к ней в тихом и уютном кабинете на Хокней Вик, то она бы только посмеялась ей. Но здесь, за тысячи миль от дома, среди людей, о которых она по большому счету ничего не знает, ей вдруг стало по-настоящему страшно. Что, если сегодняшний пассажирский дирижабль в Лондон был последним? От этих мыслей лицо ее вдруг обдало жаром. Сознание на несколько секунд скользнуло в темную дверь, за которой она вдруг отчетливо увидела разъяренную толпу, врывающуюся в ее номер. Муха на подоконнике вдруг показалась ей шпионом, который незаметно следит за ней, а в непонятном разговоре за окном почудилась скрытая угроза. Это состояние было слишком отчетливым, не надуманным, воспринимающимся всеми органами чувств так же ярко, как и все окружающие ее формы, запахи и звуки. Это не было для нее в диковинку. «Вновь шатнуло», – подумала она, достала из бара бутылку местной тростниковой водки и плеснула в стакан крупную порцию. Она знала – это было надежное лекарство от подобного страха. И действительно, алкоголь стряхнул это нелепое видение. Но в голове осталось ощущение присутствия какого-то мощного интеллекта, с любопытством и симпатией рассматривающего ее мысли. И чувство, что существо, которому он принадлежит, находится где-то глубоко под толщей морской воды. Она плеснула в стакан еще водки. Прежде чем отправиться спать, Рут выглянула в окно. Сотни строительных геликоптеров возвращались со стены на базу. В лучах заходящего солнца они выглядели как стая огромных красных медуз.
Баркас Реда возвращался из плавания вновь почти пустым. Двое его помощников – крепкие ребята из племени герера – тихо переговаривались между собой на местном диалекте. Они выглядели чертовски раздраженными, поскольку заработать вновь не удалось, и были уверены, что в этом виноват старик, который не почитал должным образом морских богов и поэтому потерял удачу. А он и не собирался оправдываться перед этими диковатыми людьми. Несмотря на свою старость, Ред не склонен был вдаваться в религиозный фанатизм. Если Ктулху и вправду существует, думал он, то какое ему дело до одинокого баркаса в Атлантике, вышедшего на рыбный промысел. Для рыбака куда как важнее уметь ориентироваться в море, знать, когда ожидать шторма и уметь обходить подводные течения. Рыба для того и создана, думал Ред, чтобы быть пропитанием человеческого рода, который проживает у побережья. Так было испокон веков.
Его гораздо больше волновало другое. Вот уже вторую неделю они выходили все дальше и дальше в океан, но рыба словно исчезла из акватории. Пустым приходил не только его баркас – все рыбаки Мосадиша последнее время жаловались на плохой улов. Среди населения ходили слухи, что это Ктулху прогневался на людей за то, что они почти уничтожили одну из популяций медуз, которые использовались для приготовления строительного клея. С возведением стены потребность в нем существенно выросла и Ред прекрасно знал, что этих медуз уже почти не осталось в ближайших десяти милях от Мосадиша. Ред не знал, для чего строится стена, кого опасаются правители королевства. На его взгляд, океан, лишенный живых существ, выглядел куда более пугающим и опасным, чем все призраки пустыни вместе взятые.
В холле гостиницы царила суета. Персонал, постояльцы и несколько случайных прохожих, тесня друг друга, сжались в полукольцо вокруг телевизора. Рут прошла вдоль большого аквариума, заметив, как прижались к стеклу зубастые рыльца серебристых пираний, словно бы их тоже интересовало происходящее в вестибюле. Рут подошла к собравшейся толпе. Черно-белый экран рябил от плохого сигнала, картинка периодически пропадала, но звук был громким и довольно четким.
– Граждане Мосадиша! Мы должны прекратить это безумие. Еще несколько дней строительства, и океан опустеет. Кто тогда накормит наших жен и детей?! – Человек в одеянии священника был высок ростом, длинные волосы ниспадали на его лицо, в глазах горел огонь. Его можно было бы принять за бесноватого, если бы его речь не свидетельствовала об обратном. Рут подумала, что образ рок-музыканта подошел бы ему больше, чем образ священника. И действительно, он стоял на небольшом возвышении, сооруженном из строительных блоков, словно рок-звезда в окружении своих поклонников. Вокруг него сгрудились мужчины, женщины, дети – на их лицах застыл страх. Они вслушивались в то, что он говорил, надеясь услышать слова надежды и ободрения, но слышали лишь обреченность.
– Кто это? – осторожно спросила Рут горничную, которая убирала на ее этаже.
– Кераус. Сектант, – шепотом произнесла она, словно боясь, что ее услышат.
Рут поняла, что большего ей здесь не скажут, и продолжила слушать, что говорил этот странный тип в телевизоре.
– Королевская семья ныне больше не поклоняется кресту. Черные мессы, которые они служат дьяволу преисподней, скоро обрушат на нас ненависть богов! Бог океана уже лишил наши воды рыбы! Бог неба не посылал нам дождь уже больше двух месяцев! От кого мы пытаемся отгородиться этой стеной? Нам говорят – это не нашего ума дело. Подземные жители велели строить стену. Дьявол велел строить, не удосужившись объяснить – какого врага нужно опасаться нашему народу! Но что будет с нами завтра, если рыба так и не вернется к нашим берегам?!
Дальше Рут слушать не стала. Она поняла, что ее страхи были не беспочвенны. Необходимо было срочно заканчивать статью и скорее убираться из этого места. Если этот сектант говорит правду и в Мосадише действительно служат черные мессы, то это прямой повод для вторжения международных военных сил. Никакие залежи экопина не спасут королевскую семью от обвинений в сатанизме. Рут почувствовала, как страх просачивается в воздух Мосадиша из-под земли, страх крылся в морском бризе и палящих солнечных лучах. Страх выбрал Мосадиш своим пристанищем. Она направилась на аэровокзал, чтобы узнать о ближайшем рейсе до Лондона.
– Ред, к тебе гости! – Торговец-гереро, который покупал у Реда рыбу, шел к баркасу с высокой европейкой в светлом льняном костюме. Девушка выглядело уставшей и немного напуганной. На плече у нее болталась сумка-планшет.
– Здравствуйте. – Она протянула Реду тонкую загорелую ладонь. – Я Рут Макензи из «Morning Star». Ее португальский был не очень хорош.
– Можете говорить по-английски, – сказал он. – Потом он повернулся к африканцу и на местном наречии зло произнес: – Я же просил тебя, Тони, больше не таскать ко мне журналистов.
Улыбка сошла с лица торговца, и он ответил:
– Она хорошо заплатила. А ты мне до сих пор не вернул долг.
Затем на ломаном английском он обратился к Рут:
– Ред сказал, что всегда рад гостям. Когда закончите, я отвезу вас в гостиницу.
– Откуда вы узнали обо мне? – спросил Ред гостью.
– Статья в местной газете. Меня очень заинтересовало ваше прошлое. А точнее – экспедиция в Тибет в 1965-м.
– Это было очень давно. И все, что я знаю, есть в той статье. Мне нечего добавить.
– Насколько я поняла, это была международная экспедиция. И ее целью был сбор информации о магических практиках ряда тибетских народностей. Вы тогда жили в России и работали на ОГПУ.
В это время над ними пронеслись три геликоптера с грузом строительных блоков.
– Вы смотрели сегодняшние утренние новости? – вдруг спросил он ее.
– Только выступление какого-то местного сектанта. Странно, что таких людей здесь показывают в новостях.
– Вы не правы. Кераус не сектант. Вернее, его хотят выставить таким. На самом деле он глава местной протестантской церкви. Он влиятельное лицо. Особенно среди бедного населения.
– Так вы думаете, что его слова о черной мессе – это не выдумки?
– Вы спрашивали меня об экспедиции?
– Вы не хотите отвечать на мой вопрос?
– Так вот, это была не научно-исследовательская экспедиция. Это была карательная экспедиция международной жандармерии. Ее целью была ликвидация нескольких центров черной магии на Тибете и в Центральной Азии.
– Но ведь многие материалы были вывезены участниками экспедиции в Европу и Россию. В плен были захвачены лидеры черных культов, но вся информация о них впоследствии была засекречена. Не так ли?
– Я был простым охранником. Я не специалист по оккультным наукам. Но то, что вы сказали, – правда. Правда и то, что нас, российских участников экспедиции, пытались уничтожить, представив это несчастным случаем. Нам просто сильно повезло тогда. А теперь подумайте – человечество когда-нибудь отказывалось от разработок секретного оружия?
– Вы хотите сказать, что полученные сведения не легли в архив, а…
– Я знаю лишь то, что уже две недели мой баркас возвращается из океана пустым. Вся морская живность ушла от побережья далеко в океан. Это плохой знак.
– Строительство этих стен напоминает мне безумие.
– Это безумие вопиет из этих стен. Целая колония медуз была уничтожена всего за пару дней. Это ли не черная месса?
– Что вы хотите этим сказать?
– Бог океана всегда защищал людей, живущих на побережье. Но здесь они перешли черту. Океан отвернулся от Мосадиша. Вы уже купили обратный билет на дирижабль?
– Да. Сегодня вечером я улетаю.
– Тогда сегодня, на дирижабле, вы все и поймете.
Гарри Тауб проверял бухгалтерские счета. Его таверна второй месяц приносила одни убытки. Люди экономили на всем и редко заходили в его заведение. Хорошо еще, что он так и не решился жениться – иначе бы сегодня ему пришлось глядеть в полные упрека глаза жены и детей. Мысль о том, что с этим бизнесом пора заканчивать, приходила на ум ему не раз. Но его сердце прикипело к этому городу, к этим добродушным людям и к океану, чья сила, по разумению Гарри, питала его душу и укрепляла разум.
– Гарри. – На пороге его таверны стоял Ред.
– Мы уже закрылись. Вы опоздали, – ответил он твердо.
– Это не важно, Гарри.
– Тогда зачем вы здесь?
– Я пришел за тобой, Гарри. Оставь счета – они тебе больше не понадобятся. Возьми деньги, документы. Любые ценности, которые можешь унести с собой.
– Что-то случилось?
– Скоро случится. Если хочешь остаться в живых – собирайся.
– И куда я должен идти?
– На моем баркасе хватит места для тебя. Я отчаливаю через три часа. Ты можешь сойти на берег в любом из портов вверх по побережью. Что делать дальше – решай сам.
– Может быть, вы сначала объясните, что происходит?
– Это вопрос доверия, Гарри. У меня нет времени тебе все объяснять. Считай, что таким образом я хочу вернуть тебе долг. В конце концов, ты всегда можешь вернуться – если передумаешь.
Долго уговаривать Гарри Тауба не пришлось. Он почему-то подумал, что старик хочет спасти ему жизнь. И это было правдой.
На аэровокзале царила неразбериха. В зале ожидания внезапно появились полицейские и оттеснили людей от выхода на посадку. Рут была поражена такому хамству, но как журналист с интересом наблюдала за разворачивающимися событиями, пытаясь найти им разумное объяснение. Все прояснилось довольно быстро. В окружении охранников на посадку проследовала королевская чета и высшие должностные лица Мосадиша. Только после этого посадку разрешили и остальным пассажирам. Рут успешно прошла пограничный контроль, но далеко не всем посчастливилось так же, как и ей. Почти все местные жители были остановлены пограничниками под какими-то предлогами. Лишь иностранцам не чинилось никаких препятствий. Уже находясь на борту дирижабля, Рут поняла, что места на всех не хватит и лица, задержанные пограничниками, так и останутся на аэровокзале. Дирижабль поднимался вверх. Рут вглядывалась в стекло иллюминатора и наблюдала, как снуют от базы к стене со строительными блоками труженики геликоптеры. Она не могла знать, что все оставшиеся внизу люди были обречены и что никто из них не доживет до следующего утра.
В нескольких милях от Мосадиша, на дне океана, пять водолазов вышли из батискафа. Кроме обычного снаряжения они несли с собой несколько килограммов тротила. Возглавлял группу геофизик, специалист по движению тектонических плит Фил Кори. Остальные четверо являлись сотрудниками диверсионного отдела Международных военных сил. Место, которое было рассчитано в специальной лаборатории для закладки взрывчатки, выглядело совершенно пустынным. Диверсанты переглянулись, обменявшись понимающими взглядами. Этих опытных следопытов трудно было провести даже на дне Атлантического океана. Это место еще совсем недавно было вполне обитаемым – об этом свидетельствовали мельчайшие детали дна и скудной растительности. Но вся морская живность, словно по приказу, покинула это место. Это свидетельствовало о том, что секретные международные договоренности будут соблюдены и морские жители не станут чинить препятствий. Уточнив по связи место своего положения, диверсанты приступили к закладке взрывчатки.
Ночью Мосадиш накрыла плотная стена дождя. Люди просыпались от мощного порыва ветра, от громовых раскатов и барабанной дроби потоков воды, обрушившихся на их дома. Бедняки, проживающие в скромных, построенных из разного подручного хлама лачугах, спешили во двор, чтобы открыть большие бочки, используемые для хранения воды. Они молились Богу, что тот послал им долгожданный дождь. Несмотря на ураганные порывы ветра, они улыбались и казались даже счастливыми от этой милости природы.
Временная взлетная площадка геликоптеров, сооруженная для экономии топлива прямо у подножия городской стены, вмиг наполнилась водой, которая поднималась все выше и выше, затапливая подход к машинам. Несколько пилотов хотели было броситься на спасение к машинам, но потом поняли, что поднять их в такой ливень просто невозможно. Кроме того, они были уверены, что ураган скоро закончится, поскольку в это время года здесь никогда не бывает затяжных дождей.
Стену воды более двадцати метров в высоту первыми заметили жители, проживающие в кварталах у побережья. Волна приближалась так быстро, что у них просто не было времени принять правильное решение, поэтому все они бросились вверх, к городской стене. В несколько минут весь город уже проснулся и напоминал огромный муравейник, жители которого, кто молча, кто отчаянно ругаясь, спешили найти убежище в верхних кварталах города. Однако волна была слишком высока, чтобы остановиться у подножия. Она ворвалась в город и, стиснутая городскими стенами, лишь усилила свою разрушительную мощь. Город очутился в водной западне. Люди боролись со стремительными водоворотами, которые превращали любой предмет в смертельное оружие. Возможно, что кому-то из них удалось бы избежать смерти – ведь многие из них были опытными моряками, для которых буйство морской стихии не было в новинку. Но когда город превратился в один большой аквариум, зажатый с одной стороны океаном, а с другой – городскими стенами, его заполнили тысячи цианей. Огромные медузы, отливающие пурпуром, наполнили этот бочонок с человеческими телами так плотно, что уже никто не мог избежать участи встретиться с ними.
К утру с Мосадишем было покончено.
Когда я узнал, что в Мискатонийском университете занимаются так называемым Предвидением, то первым делом написал прошение о гранте. И разослал запросы на рекомендательные письма всем коллегам: Докеру из университета Аризоны, Райну из Дьюкского, Бетерли в Оксфорд… впрочем, вряд ли вам покажется интересным полный список.
Сейчас мало кто вспоминает имя Затворника из Провиденса. Слишком многое изменилось в мире с тех пор, и людям есть чему удивляться и чего страшиться в повседневной жизни. Но исследователи считают, что ему удалось предсказать Пришествие Мифов. Скромный и нелюдимый журналист описал их так, словно встречался с каждым лично. Возможно, так и было – он видел их, хотя бы даже во сне или в горячечном бреду, но видел.
В Мискатонике работы по изучению его наследия называют классификацией Предвидения. Разумеется, я не мог остаться в стороне. Если где-то есть тот, кому Мифы открыли будущее… И пусть он жил задолго до Пришествия, говорили, будто описанное совпадает с нашей реальностью вплоть до мельчайших деталей.
Например, Глубоководные. Их облик, их физиология, цели, религия и этика.
Они пришли вслед за гигантской волной, первыми из Мифов. Не везде их приход сопровождался катаклизмами и цунами, но везде – страшными потрясениями. Ибо Глубоководные пришли не в одиночку.