Тёмные, как цвет кожи хозяина, башни встречали нас гордо поднятыми стягами – символами того, что хозяин крепости находится в пределах своих угодий. Верные слуги Задира, в числе дополнительных двух всадников и двадцати пеших, с поднятыми стягом ожидали хозяина на развилке дороги. Ополченцы, ничем не отличающиеся от крестьян, грубо вырвали из телег пленников, заковав их в цепи, на месте приступили к допросу. Раненых тут же заковывают в цепи и колоды. Главного, по-видимому одного из помощников главаря, привязав к кобыле за ноги, по грунтовой земле потянули в сторону стоящего в отдалении от дороги замка. Никто не спрашивал, могут ли пленники идти или не могут. «Хозяинам жизни», свите Дроу, вообще плевать, в каком состоянии будущий товар. Любого, кто сопротивлялся их воле, нещадно избивали ногами и палками. Из семи пленных, двум так и не удалось подняться. Их забили на смерть. Зрелище максимально неприятное, даже когда понимаешь, что смотришь на тех, кто хотел тебя убить.
Рабы, вместе с хозяином этих земель, отбывают в припрятанную за деревьями крепость. Отряд рыцарей, сопровождавший нас, разделяется. Забрав самый жирный кусок, то есть рабов, до Cада сопроводить нас назначаются десять воинов. Вместе с ними мы выезжаем на главную, выложенную из камня дорогу. Перед которой нас с алебардой и злобной рожей ожидает разодетый хряк. Лицо его состоит целиком и полностью из сальных складок, наползающих на рот, нос и даже на глаза. На черепе приплюснутый шлем, с дисковидным отростком по всему контуру. Тушка одета в какую-то толстую куртку, чем-то напоминающую пуховик.
– Эй, Бард… давно не виделись. Как твои помидоры? – Когда мы, проезжая мимо сторожки, достигли последней преграды к хорошей дороге, произнёс свинорыл. Жирдяй глумился над нами, осматривая телеги, в открытую насмехался над оленем. Без разницы, шёл ты под конвоем или свободно странствовал, за выезд на дорогу телеги требовалось платить. Естественно, делать это за Барда никто не собирался.
– Иди к чёрту, Ганц. – Кинув в хряка монетой, ответил Бард. К моменту, когда мы достигли дороги, его товар уже начал терять свой товарный вид. Помидоры, находившиеся на дне ящиков, обмякли, некоторые пустили сок. Бард начинал нести убытки, а ведь он, по факту, ещё даже никуда не выехал и, более того, двигался в неправильном направлении.
– Хо-хо… какие мы злые, а это кто? – Хрюкнул в мою сторону боров.
– Пассажир. – Изо всех сил стараясь сохранить самообладание и лицо, ответил Бард.
– Где сел? – не унимался толстяк.
– А это тебя ебать не должно. – Рявкнула Регина. – Забирай деньги и катись в свой свинарник, урод…
Оскорбление, злость и ненависть, исходившая от волчицы, лишь рассмешила свинью. Глядя на ту, боров облизнулся, прохрюкав себе что-то под нос, поднял для нашей телеги шлагбаум.
Как потом позднее выяснилось, это двуногое хрякоподобное, не так давно предлагало Барду в местной таверне «жизненно важную информацию», естественно не за бесплатно. Сумму заломили непомерную, торговец отказался. Произошедшее потом чётко подтвердило все мои догадки. Кто-то знал, что в окрестностях появилась банда, а банда знала, что к отправке готовится большой караван, наполненный припасами и рабами. Только вот последние не учли степень защищённости первых. После чего, кто-то, чтобы не губить своих солдат, позволил налётчикам устроить рейд, естественно, безуспешный. Итог всей миссии таков, малыш дроу возвращается домой победителем, бандиты разбиты, потерь нет, есть трофейные рабы, а торговцы… а что они могут сделать тому, кто является сыном одного из помощников самой Аорры? Хитро, сука, хитро…
Дорога в Сад показалась мне довольно широкой. Настолько, что встречные телеги проходили одна между другой на расстоянии полутора метров. Так же имелись аккуратно обсыпанные песком обочины, а рядом с ними спуски, ведущие на места, подходящие для стоянок караванов. Когда мы только выезжали на дорогу, я думал, что она – спасение для телеги, но… как же я ошибался. Каждый камень, что выбивался или торчал, ощущался как яма. Удары по заднице, постоянное покачивание, стук, скрип, лязганье обода. На дороге не было ям, но с таким обилием выступающих камней они и не требовались. Спустя всего два часа, отбив себе копчик, я шёл рядом с телегой. Так же как и я, будучи не любителем «больших дорог», впереди с возом шёл другой подручный. То ли раб, то ли наёмный рабочий, чёрт поймешь, но именно он стал тем, кто рассказал мне про Сад и его правила.
Растения в саду священны, подрезать их, ухаживать за ними, ровно как и вредить, собирать плоды или семена имеют право только послушники, состоящие на службе города. Все посевы, включая растущие у дорог цветы, собственность Хранителей знаний. Всем в Саду, то бишь городе, заправляют Духи. Духи, они же цветы, они же семена, они же Хранители знаний. Слуги леса, Защитники рощи, в попытке уровнять существ в положении и статусе, за тысячелетия моего отсутствия всё перепутали. Теперь, что эльфы, что простые кролли, все называются людьми, только какого-то хрена Дроу как были, так и остаются – дроу. Большей властью, чем Духи, в саду обладают разве что Аорра. Никто, даже Святая Инквизиция, не имеет право оспаривать их решения, препятствовать исполнению задуманного. Запретный сад собой являл некое подобие автономного города-государства внутри империи. Свои правители, свои правила, свои законы, за нарушение которых предусматривались очень жестокие и не сильно разнообразные наказания. В общем и целом, главное правило пребывания в Саду звучало так: будь доброжелательным, ни в коем случае не трогай растения, не затевай скандалов, ссор, драк, не докучай Духам, слушай, что тебе говорят другие – будет тебе счастье.
Ближе к вечеру, когда обоз в очередной раз остановился на привал, я, наделав безделушек, стал приставать к проходящим мимо путникам. Нашим в караване я уже всем голову задурил своими побрякушками, а вот другим, идущим навстречу или обгоняющим нас, это сделать чисто физически невозможно. Каждые минут двадцать кто-то двигался в противоположном направлении или, не боясь ночи, продолжал путь в потёмках.
Так, я случайно, впервые с момента пробуждения, повстречал главную и самую ужасающую боевую единицу этого мира, инквизицию. Воины крупных размеров в начищенных доспехах, спрятанных под белоснежными, обшитыми позолоченными нитями плащами. Все – как один, с белыми масками на лицах, с выгравированными и вышитыми на элементах брони и одежды падающими каплями и буквой «М» по центру. Лишь один из пяти воинов имел знак отличия, в виде золотого венка на плече. Именно он и остановился возле меня.
Двухметровая детина с двуручным мечом, что размерами был с меня, хрипло поприветствовал, а после леденящим душу тоном спросил:
– Имеется ли у вас разрешение на торговлю, сударь? – Сказать, что я испугался – ничего не сказать. Я влип, прям встрял блять! Разрешение на торговлю… сука… Сердце в пятки ушло, не успел я в Сад приехать, а жопа моя уже оказалась во власти чужих рук.
– П… простите, господин, разрешения у меня нет. Я… я всего лишь путник, пытающийся заработать себе на хлеб… – Я врал, причём открыто. Стоит мне пошевелиться, сделать шаг, как карманы зазвенят наполняющими их медными и даже одной маленькой серебряной монетой.
– Значит, разрешения нет. – Скрестив руки на груди, инквизитор смерил меня своим сердитым взглядом. Аура, исходящая от него, прям обрушила на плечи мои в миг потяжелевший воздух. Меня кидало то в холод, то в жар, а тем временем бойкие инквизиторы верхом на своих массивных конях брали меня в кольцо. Пиздец… – Покажи мне свой товар, и тогда я решу, как мы с тобой поступим.
Инквизитор спрыгнул с коня, уставился на мои взмокшие, протянутые к нему ладони. Деревянная шпилька с ромашкой на конце, шпилька с тюльпанчиком и шпилька с пробной, первой в моём исполнении, стрекозой – это в левой руке. В правой: пара плетеных браслетов и ожерелье с деревянным клыком, выполненным в форме зуба. Чтобы окрасить последний пришлось поднапрячься, в итоге, благодаря силе, при помощи известняка, удалось придать вещице почти что натуральный бело-серый цвет.
– Трофейный? – Заприметив именно ожерелье с клыком, спросил инквизитор.
– Ну, что вы, это всё дерево… – Ответил я.
– Да ладно… – Не поверив, хмуро отозвался инквизитор, вынудив меня ногтём слегка содрать краску.
Удивление здоровяка передалось и его воинам. Все инквизиторы по очереди разглядели ожерелье, кому-то оно понравилось, кто-то назвал его коварной подделкой, за которую следует наказывать. Конечный вердикт оставался за их командиром, что, глядя на меня, думал, как же со мной быть. С одной стороны – закон, и он его представитель. С другой – дурачок в лаптях, оборванных залатанных штанах, такой же рубашке, худой, как смерть и пытающийся хоть как-то прокормить себя в пути.
– У вас талант, молодой человек. – Запустив руку себе под плащ, проговорил инквизитор и, внезапно для всех, включая меня, вытащил свой увесистый кошелёк. – А талант, как известно, подобен ростку плодового дерева. Его сложно найти, ещё труднее вырастить, не погубив. Не редко, до момента, когда дерево впервые даст плоды, проходят тяжёлые десятилетия. Главное – выдержать их, не надломиться, начав гнить изнутри. Сейчас, я не как инквизитор Сципиус, а как простой гражданин империи, куплю у вас всё и настоятельно порекомендую прекратить незаконную продажу, а так же, по прибытии в Запретный Сад, советую зарегистрироваться в торговой гильдии. Заплатите первоначальный взнос из этих денег, получите разрешение, творите и зарабатывайте честно. Уверен, вас ждёт великое будущее. – Вложив мне в руки большую серебряную и несколько медных монет, гордо произнёс воин, а затем добавил. – Слушать меня или нет, ваше право, но предупреждаю, в следующий раз, когда мы встретимся, говорить с вами, как и призывать к ответу за деяния, я буду от своего церковного имени и поста, который занимаю в Братстве.
Безделушки расходятся по рукам инквизиторов.
– Благодари за нашу встречу Бога нашего Матвеема, бедняк. Другой бы не стал с тобой разглагольствовать. – Запрыгнув на своего коня, здоровяк, преисполненный гордостью за свой показательный поступок, вместе с командой уносится в чернеющую даль. Пока мы с ним общались, штаны мои, под тяжестью наполняющих карманы монет, сползли прям до самого паха. Слава богу, хоть выступавшая из них рубашка, не позволила святошам разглядеть этой неподобающей бедняку тяжести.
«Ага… Слава Матвеему, обошлось… Стоп, в смысле Матвеему? То есть мне, что ли? Нет, я же раньше восславлял небо… тьфу блять… Вот кому теперь молиться?!»
– Сложно быть богом. – Подтянув аж до пупка штаны, по-новому перевязав их верёвкой, и, звеня набитыми карманами, отправился к повозке. Вот же, а это всё ебучая жадность!
Рассказывать о произошедшем никому и ничего не стал. Купив у Барда с хорошей скидкой пару побитых помидоров, у местных – огурчиков, чутка яблок, немного мяса и даже целый бурдюк, с наполняющим его вином, с жестом ответной благодарности я сел меж Региной и крольчихой. Стоило мне лишь произнести волшебное слово «угощаю», все старые обиды между рабыней и той, кто её сопровождал, тут же забылись. Все запасённые на вечер и даже утро следующего дня припасы съедены, вино выпито, отягощенные медяками карманы облегчились, а потерянное уважение к моей персоне восстановлено. Охмелев от четырёх литров выпитого на двоих вина, девчонки, с двух сторон зажав меня у костра, уснули прямо на моих ногах. Лишь когда я стал с ними равным, смог доказать свою состоятельность, независимость от их помощи, а после и то, что тоже чего-то стою и могу что-то дать – их отношение ко мне полностью изменилось. Регина более не звала меня костлявым, а кролли не глядела так, будто я ребёнок, а она моя взрослая нянька. Женщины любят сильных, не обязательно физически. Сегодняшний день как никогда ранее подтвердил это правило. Отдавшись в руки сна, ночью я пару раз просыпался, когда мои подружани, максимально скрытно, отлучались в туалет. Ну, а утро, внезапно для себя и ещё пары отдыхавших рядом мужиков, встретил я лёжа на покрывале, накрытый плащом, и в обнимку сразу с двумя, местами оголенными, эротично приветствующими меня девахами. Большая и упругая сисечка волчицы в левой руке, подтянутая попка крольчихи в правой. Стресс весь – как рукой сняло. Наверное, ради таких вот пробуждений и стоит работать, жить!
Утром Регина доброжелательно поделилась со мной завтраком. Крольчиха в свою очередь пополнила наши запасы воды, попутно ополоснув и наполнив мой собственный бурдюк. Весь остаток пути к Запретному Саду, девушек словно подменили. Улыбчивые, доброжелательные, и ни одного плохого слова в мою сторону. В мою, но не Барда… Когда показались величественные врата, созданные из белого камня, мне казалось, что «оленёнок» вот-вот сорвётся и придушит энергетического вампира по имени Регина.
В город, именуемый Запретным Садом, вёл огромной длины и ширины мост, за ним широкий островок из камня, с постами досмотра, далее такой же длинный, подъёмный мост, выполняющий функцию деревянных ворот. А под этим всем делом находился глубокий ров, с проходящей внизу рекой и выглядывающими из воды, заточенными деревянными брёвнами. Окружающий Сад ров может преодолеть разве что построенная на базе лодки осадная башня, что из-за тех же торчащих в воде брёвен не сможет спокойно преодолеть преграду. Остаётся штурм при помощи тарана и лестниц, где таран так же не доберётся до ворот из-за подъёмного моста, а лестницы… что бы их доставить, придётся преодолевать сначала ров, затем реку, а после под огнём размещать у стен. Стен, высотой в добрых тринадцать-пятнадцать метров, а ведь ещё есть башни, с которых можно очень удобно вести перекрёстный огонь.
В очередной раз взглянув на горы, прикинув своё местоположение, с лёгкой неуверенностью предположил, Запретный Сад – это и есть моя деревня. Разросшаяся, превратившаяся в огромных размеров цитадель, но это она…
Скрипучие колёса телеги достигли островка досмотра, за которым пролегал опущенный мост. Стража города, вместе с парнями в белых рясах, требует всех «живых» покинуть телегу, после чего начинают досмотр. Закончив проверку, инквизитор даёт нам добро на проезд в город. Едва мы пересекаем мост, Бард вновь платит монету за въезд, получает бумагу с печатью, после чего нас всех, под конвоем, вдоль стены города вновь куда-то ведут. Эта стена, она оказалась первой, но далеко не последней, которую имел в своём распоряжении город. За крышами двухэтажных, деревянных домиков виднелась ещё одна, такого же размера и цвета стена, а за ней купол высокий, стеклянный, с флагом красного цвета, золотой каплей и большой буквой «М», внутри неё.
– Эй, Бард… нас что, в дом Терпимости ведут? – С каждой новой минутой проведённой внутри стен, на этих незнакомых, чужих мне улочках, я всё больше видел, как меняется настроение моих спутников. Лучше всего это ощущалось при взгляде на напуганную, прячущую за множеством слов страх Регину.
– Похоже, так. – Снимая с себя клинки и выгружая в воз всё припрятанное оружие, отвечал рогатый.
– Но почему, Бард, мы ведь ничего не сделали? – Поступая как и товарищ, разоружаясь, спрашивает девушка.
– Не знаю, Регина, может Кобо нам что-нибудь расскажет? Есть идеи, почему нас ведут не к стражникам, как это обычно бывает, а прямиком к инквизиции? – Словно чувствуя, что я что-то от них скрываю, переключил на меня всеобщее внимание Бард.