Подрагивающие на каждом камне колёса телеги, планомерно и уверенно приближали нас к поселению называемому местными Запретным садом. Что это за место, откуда оно взялось, и почему нас вообще везут туда где слово «Запретное» в названии, осталось только догадываться. Ровно так же, как и догадываться о том, чего ждать от пробудившейся феи Ветерка, или как её сейчас зовут Цветка божественных ветров.
Мелкая, ещё меньше других фей, вредная болтушка хохотушка, всюду тягающаяся и подражающая моей Зажигалочке. Ветерок являлась частволюбивой, непомерно гордой и в то же время очень доброй, трусливой феей. Как и Зоря, она всем сердцем болела за каждый росточек в моей теплице. Зная что Семечко Последней Зори выполняет работы связанные с надзором за тайной секцией Святой Морковки, Ветерок частенько, вместо подруги отправлялась в поля с инспекцией. Где с осторожностью и присущей ей трепетностью оглядывала всходы. Не дай бог её глазу попадётся болеющий или умирающий росточек, феечка из-за него вся изайдётся, но, спасёт плод наших совместных трудов. Хоть мы особо и не общались с ней, но, один факт того, что Зоря выбрала её как единственную из учениц, назвав ту своей подругой, говорил о том что с этим существом можно иметь дело.
Находясь впереди, я сидел на уголке скомейки, гусём вытянув шею, сквозь кроны зелёных деревьев безуспешно пытался разглядеть наш конечный пункт маршрута. Дорого петляла, местами, виднелись неуспевшие обсохнуть лужи, в одной из которых оказалась припрятанная ямка. Колесо с болезненным хрустом ударилось о скрытую преграду. Бард выругался. Хлестанув лошадь пугай, чуть потянул поводья возвращая колёса в проложенную впередиидущими повозками колею.
– Не сломай и эту телегу. – Не смогла промолчать Регина.
– А ты не пизди под руку… – Прошипел олень. Нащупав коллею, выровняв телегу, мужчина платочком белоснежным вытер проступивший на лбу пот. Мда, нормально он так матом кроет. Я то изначально его за джентельмена принял, всего такого порядочного и почти что правильного. Хотя, в чём то я его понимаю. Дорога и вправду дерьмовая, мне бы тоже не понравилось если бы кто-то вот так озвучивал и без того всем известную истину. «Ломать телеги это не хорошо» – Перестав глядеть на деревья в бесполезных потугах что либо разглядеть, откинулся на спину, уставился в небо. Чёрт… откуда только эти «недорыцари» взялись, почему меня не оставляет чувство что шли они по чьей-то наводке? Всё слишком наигранно, внезапно, да и Сад этот грёбаный, не в пять не в десять… Жопой чую, что-то здесь не чисто, кто-то кого-то явно хочет наебать, а быть может, уже наебал.
– А ты видела как он того… – Послышался восхищённый голос одной из старших кролли.
– Да, да, сестрица, видела. А ты видела как того, вжух и прямо в грудь… Дети, тот дядя герой! – Подтвердила вторая.
– Герой, герой! – Застучав лапками по деревянному полу, запищав от восторга с просьбами ещё раз пересказать бой которого женщины даже не видели, пищали дети.
От одного лишь слова «Герой», воротник рубашки чутка сдавил горло. Прошлый раз когда я по настоящему почувствовал себя «героем», какая-то тварь проделала во мне дыру размером в пару футбольных мечей.
– Тц… а ты у нас как погляжу сама популярность. – Только и ища с кем бы поругаться, цыкнув, кинула в меня словестным недовольством Регина.
– Ревнуешь? – Лучше бы Бард этого не говорил… Едва рот его открылся, как мощная рука волчицы, схватив того за пиджак, рывком вышвыривает с повозки. И лежать бы ему лицом в грязи придорожной, но, парень оказался не промах. Сделав сальто в воздухе, тот приземляется на три конечности, в окурат над одной из луж.
– Совсем из ума выжила, мышцы в голову ударили?!
На крик его, реагируют вечно недовольные, злые дяди рыцари. Из головного отряда к нам галопом скачут сразу трое провожатых мужиков. Здоровых и очень очень злых.
– Какого чёрта вы тут устроили, забыли вкус плетей? Вы едете с самим Задиром, сыном одного из древнейший героев Империи Матвеемовай, проявите уважение! – Бард и даже Регина склоняют головы. Я случайно пересекаюсь взглядом с здоровенным, перекормленным котом, после чего, рука волчицы, схватив меня за чёлку так же склоняет мою голову. Мда блять, я вообще когда нибудь и кому нибудь кланялся в этом мире раньше, ну так, чтоб принудительно? Аорре наверное только, и то, сам, с перепуга. Мерзкое ощущение однако. Поглядев на нас как на дерьмо, причём свежее, рыцарь развернул коня, зачем-то сплюнув на землю прямо возле Барда, поскакал вперёд.
– Олени и киски между собой не ладят? – Дождавшись когда тот исчезнет, спросил я. Рука Регины тот час отпустила мою чёлку. Сама девушка, не поднимая головы, обеими ладонями схватилась за рот. – Что? – переведя взгляд с волчицы на рассерженного, стиснувшего кулаки Барда, спрашиваю: – Я что-то не так сказал?
– Пха-ха-ха, Олени и киски! – Пальцем указав в сторону друга, разоралась со смеху Регина, от чего, тут же вновь привлекла к нам ненужное внимание.
– Заткнись! – От кома грязи, брошенного Бардом, Регина слёгкостью уворачивается, позволяя снаряду угодить прямиком мне в грудь. – Очередная волна женского хохотания. Тыканья пальцами в меня и рогатого.
– Не попал, косой, косой… – Кривляясь словно ребёнок, нарочно пододвигается ко мне Регина, а после, предлагая другу ещё раз «попытаться», начинает юлозить.
– Да угомонись ты… пока с нас всех шкуру не спустили. – Без юмора, возвращаясь в телегу, с опаской и требовательностью в голосе произнёс Бард.
Первый из населённых пунктов, увиденный мною в этом мире после перерождения, удивил до глубины души. Невысокие, красивые и ухоженные домики с белыми стенами, окнами из стекла, а так же пышными, соломенными крышами. Ровненькие заборчики, ухожанные грядки, у окон некоторых домиков виднелись цветущие клумбы. Крестьяне, игнорируя проходящее мимо войско, продолжали вести свои рутинные, бытовые дела. Кто-то чинил покосившуюся крышу сарая, кто-то стоял раком в поле, ну а кто-то, просто тягал из дому вёдра, кормил пасущихся за оградками домашних животных. Лошади, коровы, быки, бараны, свиньи, утки, индюшки, куры… и кого здесь только небыло. Да и люди, основная часть из которых являлась представителями вида Кролли, выглядели упитанными, более крупными чем те, что ехали вместе с нами. Когда дорога завела нас за одну здоровенную постройку, наверное это была конюшня, глазу моему открылось очень любопытное зрелище. Орава детей, совсем ещё мелких, до лет десяти, с криком и гомоном, скакало и насилось по ухабистому полю, всячески пытаясь уклониться от темно-коричневого, кожаного предмета, отдалённо напоминающего мяч. Детишки играли в вышибалы…
Деревня, она оказалось очень большой, прям огромной… Количество маленьких домиков и построек неукладывалось в голове. Раньше, всё здесь представляло из себя дикие, кишащие гоблинами леса. Неприветливые, сложные на подъём холмы и горы. Сейчас же, буквально всё сливалось в одинаковых сельских пейзажах, выделялись разве что отвесные холмы, имевшими на своих вершинах некие башенки напоминающие сигнальные костры.
– Мистер… ваша рубашка… – Когда мы остановились у речушки, что бы тяговые животные могли напиться и немного отдохнуть, с предложением помочь обратилась ко мне одна из девушек кролли. След оставшийся от комка грязи, словно герб-клякса виднелся у меня на груди. Особого дискомфорта от него я не испытывал, но, если кому-то другому это доставляет некое внутреннее неудобство то пускай. Так как во время стоянки заняться мне всё равно было нечем, увязавшись за кролли, пошёл искать годные для крафта мелкие камушки и веточки. Крафтить инструмент из камня, когда вокруг уже во всю используется железо, полная хуйня. Точно так же, как и создавать примитивное оружие. Сейчас, когда этот мир вынырнул из каменного века, подобный инструмент и гроша ломаного не будет стоить. Потому, можно попробовать сконцентрировать своё развитие на кое чём другом, менее заметном. Браслеты из веревки, с подвязанными деревянными резными украшениями. Такие же ожерелья и кольца с интересными рисунками и символами. На вещицы столь небольшого размера уйдёт в разы меньше маны. Спрятать их проще, можно даже в ладони. Да и во время создания их, возникнет в разы меньше вопросов чем с тем же топором который в корман не запхнешь. Я должен крафтить, обязан продолжать выпускать ману, только так, через боль я смогу восстановить свои внутренние магческие каналы.
Пока кролли, стирала у реки, рассказывая грустую историю своего прощания с «нелюбимым мужем», я камнем счесывал с какой-то подобранной с земли веточки кору. Слой получился тонкий, местами даже рваный. Помяв результат работы, дабы никто посторонний не видел, сжимаю влажную кашицу в ладони, концентрирую на ней исходящие потоки. Внутри всё вновь начинает щикотать, затем гореть и болезненно колоть. Дымок, едва заметный глазу, он вырвался сквозь щели между пальцами, а после тут же рассеивается. Внутри моей черепушки буд-то кто-то в колокол ударил. Покачнувшись я оперся на дерево, дождавшись когда перестанет штормить, открыл глаза. Веревочка, тонкая, красиво переплетённая. То был не какой-то канат, или рабочая заготовка, из которой я раньше делал сети. Нет… этот шнурочек чётко отвечал всем заданным параметром того, на что его собирались использовать. Пока время и обстоятельства позволяли, откалупав от дерева небольшой кусочек коры, где ногтями, где камнем, кое как «выгрыз», сердечко, а после, всё получившееся объединил в едином «изделии». Тонкая, хрупкая кора стала в трижды толще, выглядела отполированной, глянцевой. Через темно коричневый, плотный древесный слой проходил красивый, плетением своим напоминающий узор, шнурок. Лишь когда поделка была завершена я подумал о специальном отверстии, через которое должна была проходить веревочка(дабы не портить дырками само сердце). Чтож, мне есть куда расти…
Упав на колени у ручья, отпиваюсь, прихожу в себя. Такая маленькая вещица, а сколько боли и неудобства она мне принесла. Сейчас, по мане я наверное не сильнее только-только родившегося младенца, убогий, но какой есть…
– Ваша рубаха… – Прервала мои раздумия кролли. – На себе высушите, или может подождёте пока…
Моя улыбка, небрежно брошенная в сторону девушки заставила кролли смутиться, прерваться опустив стыдливо голову. Она, крестьянка – рабыня, являющаяся всю свою жизнь слугой определенного господина. Муж её погиб, затем её вместе со всей семьей и детьми, как товар продали, и вот, после чуть не убили. Судьба не пощадила её, так же как и множество других существ населяющий этот мир.
– Спасибо, – переняв рубашку, в протянутые руки кролли вкладываю получившийся веревочный браслетик. – это меньшее что я могу…
– Какая прелесть! – Пискнув, воскликнула девчушка. – Это… это правда мне? ОЙ мамочки, можно, да? – тут же нацепив его на руку, и подняв по направлению к солнцу, разглядывая безделушку затараторила кролли. – Мне ещё никогда не дорили украшения, даже на свадьбу ах… спасибо-спасибо, мистер, боже какое оно красивое! – Прыгнув в мою сторону, повисла на моих плечах крольчиха.
– Это ерунда… – Губы кролли коснулись моих. Грудью своей прижимаясь к моему оголённому торсу, ушастая толкает меня спиной к дереву. Царапая кожу, кара болезненно впивается в лопатки, я хочу остановить девушку, но физически, она гораздо сильнее меня. Дыхание кролли становится всё более тяжёлым, прерывистым. Долго не думая она хватает меня за штаны, пытается стянуть их но веревка, впившаяся в мои костлявые бёдра удерживает их от падения.
– Я хочу вас… вы ведь такой же как и я, одинокий и… – От слов ей в груди всё сжалось. Подняв руку, ладонью своей я разделяю наши губы, отворачиваюсь отводя взгляд в сторону. Я не против этой красавицы, тело её соблазнительно, подтянутое и сильное, но, секс, это не то что я сейчас искал.
– Эй, вы двое, мы отправляемся! – Став свидетелем произошедшего окликнула нас Регина. Напугавшись, кролли тот час отскочила от меня, поклонившись, до самого пояса извинилась. Ладошкой пряча браслет на своей руке, она немедля убегает, оставляя нас наедине с волчицей.
Наши взгляды пересекаются. Я знаю что она ко мне не ровно дышит, что нечто неведомое тянет её ко мне. Как бы это комично не звучало, Регина, тоже знает что знаю я, потому и не торопится как-то реагировать на увиденную сцену «измены». Недовольность и ревность пылают на её лице, только, кому она их хочет показать, незнакомцу коего знает от силы пару дней?
– Идём Кобо… – Удивив своим спокойным тоном, приготовив какую-то подлость, позвала меня волчица.
Этот вечер, ночь, я провёл в гордом одиночестве, в качестве нейтрала между двумя лагерями. С одной стороны, на меня, укрывающегося у костра плащом Барда, с повозки поглядывала волчица, ожидая когда я прибегу к ней под одеяло греться. С другой, находясь в компании своей шумной семьи, всё так же, рукой держась за браслет, моего визита ждала крольчиха, имени которой я даже не знал.
Утро наступило рано, сидя у углей, только и успел что закрыть глаза, как сквозь деревья вырвались первые лучи рассвета, подающие команду «В путь». Вечером и утром, никто не поделился со мной и коркой хлеба. Чувство голода, всё труднее и труднее гасилось другими мыслями, водой, которой я незщадно заливал брюхо надеясь обмануть желудок. Обиженные девушки, внимательно следили за мной. Зная о том что кое кто «гол как сокол», засранки проверяли, к кому первой я побегу за помощью. Вместе с девушками, глядели за мной и мужики, Бард, пару раз предпринимал попытки подойти ко мне, но, Регина их ловко перехватывала. Точно так же, хотел помочь мне и дедулька, за которым, внимательно бдили сразу трое женщин.
Помощи ждать неоткуда, либо поступаться с гордость, либо голодная смерть, думал я до очередной стоянки, где в голову мою пришёл третий вариант. Едва передвигая ноги, истощённый после очередного крафта, невыспавшийся и голодный, я добираюсь до обозов Тома Серднера. В руках моих, на выбор два предмета, улучшенная версия браслетика с сердечком, и деревянная заколка, с цветочком в виде ромашки на конце. Подобные поделки, в руках оборванца вроде меня выглядели убого. Многие торговцы открыто насмехались надо мной, говорили что «мусора у них и в сапогах хватает». «Уважаемым», личностям подобное не требовалось, а вот их прислужникам, напротив. Мужчина рыцарь, кажется представитель племени му, в стальном нагруднике, с длинным копьём и мечом на поясе забрал заколку. «Для дочери», сказал он, бартером поделившись со мной вяленым мясом и парой старых, скукожившихся прошлогодних яблок. Браслетик в свою очередь подметила и решила взять одна из немногочисленных женщин рыцарей, находившихся в отряде Задира. Голова её была по мальчишески выбрита, руки спрятаны в стальных латах. Казалось, кому-то вроде неё совсем нет дела до украшений, но, так было лишь до момента, когда она повязала веревочку с сердечком на один из элементов брони, своего боевого коня.
Платой мне стал благодарный, строгий кивок головой, а так же несколько небрежно кинутых монет. То были первые деньги, медяки и сущие копейки, честно заработанные мной в этом мире. На них я купил себе будущий ужин. Несколько больших картофелин, а так же два ломтя хлеба, расходятся по карманам. Жадно вгрызаясь зубами в вяленое мясо, довольный собой, с чувством гордости и собственного достоинства, победителем я возвращаюсь к своему обозу.