Пролог
Панголине Джуэл снился наичудеснейший сон. Она затерялась среди деревьев, окружённая несчётными оттенками зелёного, стрекочущими насекомыми и курлыкающими лягушками. Острые когти на её передних лапах разломили гниющее дерево, а внутри оказались мясистые муравьи. Чавк, чавк, чавк – слизывал их её длинный язык и отправлял в рот.
Лизала она, оказывается, собственную подушку. Открыв глаза, она увидела, что шёлк покрыт соплями её липкой слюны. Как вульгарно. Джуэл аккуратно перевернула подушку. Вот, теперь никто ничего не заметит.
Она прикрыла когтями глаза и попыталась ещё несколько минут помедлить в том сне. Она не помнила, чтобы была в подобном месте, но в последние несколько дней ей снились эти самые джунгли. Столько листьев (и вкуснейших муравьёв!) в одном месте. Откуда родилась эта фантазия? Сколько она себя помнила, в её жизни были только частные самолёты и роскошные отели.
Джуэл покосилась по сторонам – точно никто не заметил, как она пускает слюни? – но в номере курортного отеля было пусто. Как странно. Её обожаемого владельца – Диззи Диллинджера – величайшей человеческой поп-звезды в мире – тут не было. Как не было и других его экзотических питомцев, дикого кота Бутча и обезьяны Арабеллы. Не было и брата Джуэл, Битла.
Где же все?
Тут Джуэл выглянула в окно виллы и увидела, что солнце, которое, она-то полагала, должно быть в самой вышине неба, склонилось к горизонту, окрасив море в оранжевый цвет.
Она опаздывала!
Джуэл инстинктивно свернулась в тугой шар, растопырив чешуйки во все стороны. Но чем это могло помочь – эта стратегия работала с хищниками! А её драгоценный Диззи никогда и близко их к ней не подпустит. Джуэл раскрутилась, подрагивая усами, затем торопливо засеменила со своей шёлковой подушки – и скорее за дверь. «Ты звезда, – укорила она саму себя. – Вот и веди себя соответственно».
Она взяла себя в лапы и горделиво шагнула в коридор. Диззи Диллинджер всегда настаивал на том, чтобы его животным разрешалось свободно бродить по любому отелю, где бы он ни останавливался. Коридор туманно расплывался – у Джуэл с её слабым панголиньим зрением, надо сказать, всё расплывалось перед глазами – зато был полон запахов, которые о многом говорили её чувствительному носу. Она чуяла солёную воду Карибского моря за раздувающимися занавесками, манящий аромат отдельных муравьёв, шагавших внутри стен, и запах людей повсюду. Это были друзья Диззи и его гастрольная команда, занятая приготовлениями к большому выступлению в эти выходные.
Она без труда уловила запах брата и последовала за ним по коридорам, всё время преспокойно вышагивая между человеческими ногами. Один на редкость нелепо выглядевший человек попытался погладить её. (Фу! Ну уж нет!) Наконец она забралась на перила лестницы, чтобы попасть в гримёрку Битла.
Прежде чем зайти, она ещё разок проверила, что на носу не осталось присохших слюнок. Брат вечно поддразнивал её, если она выглядела не вполне идеально.
Гримёрная Битла в человеческом мире звалась бы кейсом для косметики, но питомцы Диззи знали, что всё не так просто. Внутри сиял многоцветный рай. Одна стенка была сплошь уставлена бутылочками с лаком для ногтей – целая радуга черничного, и лимонного, и сливового. Битл придерживал когтем клубнично-красную баночку и аккуратно наносил лак на самые маленькие чешуйки на кончике хвоста.
Лак в большой степени объяснял славу Битла в мире зверей. Он тратил много часов, раскрашивая себя перед каждым концертом и даже перед генеральной репетицией, как сегодня. Эффект был поразительный, и поэтому его концерты собирали даже больше зрителей, чем выступления Диззи. (Но будем честными, стоит пригласить на мероприятие тараканов или кроликов, и число гостей вырастет очень сильно и очень быстро.)
– Ты опаздываешь, сестра, – бросил Битл. – Мои чешуйки цвета интенсивного индиго не высохнут до репетиции.
– Извини, Битл! – сказала Джуэл, опустив глаза к чёрной бархатной обивке на дне чемоданчика. – Мне опять приснился тот же сон, тот с деревьями, и лягушками, и жуками…
– Поторопись, – перебил её Битл. – Бутылочка вон там.
– Я думала, ты любишь эти часы, – проворчала Джуэл. Брат был единственным существом в её жизни, осмеливавшимся ей приказывать. Она взяла лак когтями передних лап, и её чувствительный нос наморщился от резкого запаха. Битл любил сам рисовать большую часть своей радуги, но он не мог дотянуться до чешуек у себя на загривке. За них отвечала сестра.
Она задержала дыхание, намазывая «Интенсивное индиго» между лопаток брата.
– Выглядит, как всегда, прекрасно, – заметила она.
В добрые старые времена брат бы вздохнул и попросил её принести зеркало, чтобы полюбоваться цветом, и они бы немного поохали и поахали. Но в последнее время он стал такой раздражительный.
– Не забудь, поворот, поворот, шарк под новый припев, а не поворот, шарк, поворот, – брюзгливо напомнил он.
– Ага, не волнуйся, я знаю, – заверила Джуэл. – Не забывай, ты говоришь с лучшей танцовщицей подтанцовки во всём зверином царстве. А теперь хватит ёрзать, или ты размажешь «Интенсивное индиго» по всему своему «Васильковому утру».
– Извини, сестрёнка, – сказал Битл. – Просто все ждут от меня безупречного шоу. Звери приходят издалека. Это такое давление.
– Вы с Диззи точно два сапога пара. – Джуэл покачала головой. – Ваши шоу всегда идеальны, но вы вечно испереживаетесь, что уже места себе не находите.
Битл протяжно выдохнул. Джуэл почти решилась спросить его, что у него на уме, но тут Битл деловито повёл чешуйками и поболтал бутылочку с прозрачным лаком.
– Я отложил для тебя «Сияющий кристалл».
– Не надо, я всего лишь в подтанцовке, мне не нужен лак для репетиции. Это ты звезда.
Битл улыбнулся, явно воспрянув духом. Так уж у них повелось: перед каждым выступлением она подпитывала его уверенность в себе.
– Обидно, что нам приходится скрывать свои выступления от людей вроде Диззи, – проговорил Битл, педантично расставляя лак для ногтей по полочкам. – Могу поспорить, он бы гордился нами.
– Никто не станет тобой гордиться, если ты опоздаешь на собственную генеральную репетицию. Пошли! – поторопила Джуэл. Вылезла из кейса для косметики, вскарабкалась по шторам и выпрыгнула в открытое окно.
Битл плюхнулся на утоптанный грунт рядом с ней и отряхнул когти.
– Я только нанёс «Апельсиновое эскимо», а лак уже весь в песке. Этот песок здесь повсюду.
– Я знаю, это настоящая трагедия, – фыркнула Джуэл. – Ох, ты бедняжка, исстрадался на частном острове на Багамах.
– Если звери заметят что-то неидеальное, они будут разочарованы, – шмыгнул носом Битл. – Давай найдём мне одноразовые бахилы, в которых можно ходить до концерта, чтобы я не выглядел комом песка.
Диззи Диллинджер устраивал на своём острове вечеринку на все выходные, и множество известных людей должны были приплыть на своих яхтах на его концерт, запланированный на воскресный вечер. Как обычно, Битл с точностью до минуты копировал расписание Диззи – и его собственные звериные фанаты собирались со всех концов света. (Хотя они прибывали на морских черепахах и альбатросах, а не на яхтах и частных самолётах.)
Занятая всего лишь в подтанцовке, Джуэл понимала, что брат испытывает куда более сильное давление.
– Они здесь ради твоего голоса, а не ради твоего лака «Апельсиновое эскимо», – сказала она. – А теперь давай ускоримся. Команда ждёт нас.
– А что вообще такое эскимо? – спросил Битл.
– Понятия не имею, – ответила Джуэл. – Какая-то человеческая штука. – Она втянула носом запахи природы. Большинство животных приезжало сюда ради пляжей чёрного песка и светло-голубой воды, но для Джуэл вся прелесть Карибского моря была в волшебных запахах. Здесь воздух пах солью и соснами – куда приятнее застоявшийся сухой вони апартаментов для питомцев.
Брат и сестра панголины шли через пески и кустарник к каменистому плато.
Здесь техники-игуаны проверяли сцену. Они установили конструкцию (на самом деле тумбу под телевизор, позаимствованную в номере отеля) на каменистое плато с видом на море. Для надёжности они привязывали её к камням, оставляя возможность пролезть внизу. Во время концерта солнце будет садиться прямо позади Битла, искрясь на его разноцветной чешуе и волнах.
Дикий кот Бутч сидел там, где на настоящем концерте будет звериная аудитория, и вылизывал шёрстку, притворяясь, будто и не смотрит, как хутии[1] устанавливают в кустах свет. Грызуны выставляли и переставляли светодиоды из гостиничных халявных брелоков, пока их огоньки не сошлись на сцене. Бутч, едва взглянув в сторону Битла и Джуэл, принялся опять вылизывать полосатую шерсть между мощными когтистыми пальцами:
– Вижу, вы наконец решили присоединиться к нам.
– Может, я выдерживал драматическую паузу, – фыркнул Битл.
– Артисты на площадке! – крикнул голос с ближайшей пальмы. Это была обезьяна Арабелла, третья из экзотических питомцев Диззи Дилинджера и продюсер шоу. – Вся моя семья приедет с Коста-Рики, чтобы посмотреть концерт, вам это известно? Так что будьте умницами! Не подведите меня, хорошо? – В руке у неё было зажато что-то съестное, от чего она смачно откусила. Она скривилась и выронила это что-то на землю. – Я думала, это фига. А это никакая не фига. – Она взяла старый праздничный колпак, от которого откусила кончик, соорудив обезьяньего размера мегафон. – Всем по местам! А теперь приготовимся создавать искусство!
Битл взобрался в центр сцены, встал на задние лапы и взмахнул своими раскрашенными когтями перед мордой.
– Как я выгляжу?
– Шикарно, как и всегда, – сказала Джуэл, занимая своё место позади. Она заметила круглый надрез на сцене, как раз под тем местом, где стоял Битл. – Что это? – спросила она.
– Арабелла добавила спецэффект, – буркнул Бутч. – Платформа поднимется в середине первого номера. Если спросите меня, это немного чересчур.
– Музыка! Врубайте музыку! – завопила с пальмы Арабелла. – Не может быть шоу без музыки!
Одна из хутий попыталась нажать кнопку на портативном динамике. Ничего не произошло. Она попробовала с наскока. Опять ничего. Хутии не очень-то мускулистые.
Бутч вздохнул:
– Полагаю, все нужно делать мне. Как обычно.
Хутия торопливо отбежала в сторонку, а Бутч на мягких лапах подошёл к динамику и нажал кнопку. Грянула электронная танцевальная музыка.
– Звучит ужасно. – Бутч попытался перекричать шум. – Может, всё-таки живой оркестр?
Этим «живым оркестром», разумеется, прежде был сам Бутч. Он тренькал на арфе, пел, бил хвостом по барабану – всё разом. Это было весьма… впечатляюще. Но теперь Битл переключился на фонограмму, и единственной обязанностью Бутча стало нести охрану.
– Три такта вступления! – крикнула Арабелла. – По местам, панголины. Пять, шесть, семь, восемь!
Роль Джуэл была проста. Она переступала взад-вперёд в ритме электронной музыки, поводя бёдрами и пуская хвостом волны, как лентой. Изредка она подпевала «о-о, о-о».
А вот её брат был ошеломителен. Его нарисованная лаком для ногтей радуга отражала свет заходящего солнца, переливаясь шербетом оттенков.
И это он ещё не открыл рот и не запел!
Точнее всего можно уподобить голос панголина перезвону «музыки ветра». Как только Битл запел свой первейший хит «Круть каждой чешуйки», все звери в зоне слышимости так и замерли. Даже хвост Бутча обмяк, а уши развернулись чуть назад.
Брат Джуэл был на редкость талантлив. Она много лет пыталась убедить его, что его голос самодостаточен, что ему не нужно добавлять ни радужной чешуи, ни электронной музыки. Но он вечно пытался всё улучшать, боясь всех подвести.
Однако на этот раз она обнаружила, что не может сосредоточиться на выступлении брата. Сцена покачивалась, когда она пересекала её из конца в конец. Крен совсем небольшой, но даже такое пошатывание – это слишком, когда ты находишься на вершине скалы.
– Извини, – крикнула она ближайшему технику-игуане, – а ты уже проверил сцену?
– Что? – заорал в ответ игуана, приставив коготь к своему чешуйчатому уху. – Я тебя не слышу!
А не мог он слышать Джуэл, потому что музыка достигла гремящего крещендо. Круг под Битлом загремел. Но вместо того, чтобы подняться, как говорила Арабелла, он начал опускаться!
– Выключите музыку! – закричала Джуэл.
Музыка продолжала реветь, а платформа опускалась всё ниже.
И когда под сценой открылся люк, Битл встретился с сестрой глазами.
– Помоги мне, Джуэл! – воскликнул он.
Она потянулась к нему. Но казалось, само время замедлилось и ей никогда не дотянуться до брата. Подбегая, она видела, как исчезает его брюхо, затем шея. Вот голова её брата была ещё видна, а вот она… исчезла!
Джуэл добежала до края люка и заглянула вниз. В скале была гигантская расселина, трещина, уходившая глубоко в землю. И её брат исчез в ней. Исчез без следа.
– Битл! – закричала она.
Она прислушалась, но в ответ ничего не расслышала за шумом и гамом.
– Вырубите музыку! – потребовала она.
Бутч отключил электронную музыку, и вечерний воздух наполнил треск цикад, живших на острове.
– Битл? – снова позвала Джуэл.
– Я застрял тут внизу! – донёсся его голос. Он звучал тихо, почти неразличимо. Панголин был очень далеко.
Арабелла подскочила к краю и заглянула вниз, глаза у неё изумлённо вытаращились.
– Ты слышишь его своим суперским панголиньим слухом? – спросила она у Джуэл.
Джуэл кивнула:
– Он очень, очень глубоко в этой дыре.
Затем в ошеломлённом молчании подтянулись другие животные. Игуаны и хутии, Арабелла и Бутч – все были в оцепенении от того, что произошло.
Как вышло, что лифт, который должен был поднять Битла в воздух, вместо этого уронил его в расселину?
– Битл! – снова крикнула Джуэл.
Она услышала далеко внизу негромкую возню, вскрик Битла, а затем ничего. Должно быть, он провалился ещё глубже.
У Джуэл голова шла кругом. Но в дальнем уголке разума уже шевельнулась мысль.
Они должны вытащить Битла, пока он не погиб от голода или пока всё не обвалилось. Но как им это сделать, когда он так глубоко, на самом дне дыры?
Такое ей не по плечу.
Ей нужна помощь.
А когда зверю всерьёз необходима помощь, обратиться можно только в одно место.
Агентство спасения животных.
