Моей груди колышет чувство
Не аккурат мирской любви,
То преисполнено безумства
И чистой верой до Выси…
Моей груди вовек “не грустно”,
А мне стократ, – всё позади!
В моей груди – иному пусто,5
Чего с тех взять – всё впереди!6
Не стремитесь понять умом истины, о чьих провещает "Я" моего голоса. Ибо единственное, что здесь от меня, так это обретённый навык, позволяющий предавать доподлинно невыразимое, осязаемое чувством, – Вам, обществу, имеющему в этом потребность. Просто любите. Себя. Мир. Людей. Животных. Природу. Каждый жест. Ветер, холод, жару, дождь. ПЕРЕМЕНЫ. Погоду. Любите всё. Возможно, эта жизнь конечная цель метаморфоза перед грядущим, неизбежным, иной формы, не конгениально-вообразимой человеческому восприятию. Возможность этого, как и противоположного события равна вероятности не проснуться. Тому, о чём я говорю – не научиться. Это возможно лишь обрести. Победой над собой. Возможно, Вас это не коснётся, потому как ваше предназначение в другом. Более масштабном, колоссальном, массовом для общества, являющимся неотъемлемым к его развитию. То, о чём провещает "Я" моего голоса не сыскать на просторах блудного, порабощённого мыслью, ума. Вы будете формировать образ от увиденного, исходя из апостериорного знания, и априорное, безмолвное понимание, огнём необъятной величины, вследствие неосознанной, неконтролируемой доминации ума (или сомнения), Вам увы пока будет недоступно.
"Вкуси, чего не признал, не возбраняя того, чему не стремился…" Поэтому любите. Любовь хоть и пагубна, с чарой, кующей разрушительный хаос, ничего не привносящей, кроме раздора, – но чертовски прекрасна. И это лучшее, что может происходить с человеком ума. Моя любовь – Вечность. Вечного. Звёзды. Грация. Шелест. Взмах. Полёт. Порхание. Миг. Одиссея, подходящая к концу. Приключение. Практический смысл постигнут. Остаётся малое. Недосягаемое воображением обыденному, но не признавшему правило игры одного бесконечного дня…