В царстве света Удалом
Пребывала, угасая,
Освещая неугодный
Мир, – великая Звезда…
Век мечтала убедить,
Озарив особой мыслью,
Что Безликое любить
Не являлось былью…
…
Там корсетом, в небе сводном
Мириады Звёзд желали, –
Стать кому-то вновь угодным
Утолением печали…
Быть кузницей загляденья,
Откровением чувств души:
Жаждой взора, исцелением, –
Маяком глухих вершин…9
Там сгорала в небе сводном
Одинокая Звезда,
И ждала пока угодным
Будет свет, её краса…
….
А быть далее, к горизонту
Простирался досточтимый:
Искупления, безликий
«Вечный» лес Необозримый…
Позабыть чей не силком,
Зыбкой пыткой преунылой,
Хладной смертью, ли кнутом, –
Уж не выйдет веской силой…
…
Извечный лес, Неотвратимый
Неумолимо звал к себе, –
Как отказать раз Молчаливый
Твердил неустанно судьбе?..
Это всё метафоры. Чтобы мозг, визуализируя понимал, что конкретика, когда речь касается творчества, призванного изменить взгляд на жизнь – ни к чему. Поэт вкладывает в своё творение текущее переживание. И правда-истина всегда за Творцом. Ибо лишь одному ему известно о том «благодатном» послевкусии особого следствия, не предающегося слову. Ибо лишь ему одному ведомо то переживание, чьё побуждающим образом призывает вновь и вновь высвобождать внутреннее неутомимое явление, именуемое вдохновением. Ибо лишь ему, сквозь слог дано выражать то, что не каждому оратору «от Бога». Ибо поэт – искусство. Ибо поэт – есть Бог. Все остальные, сопричастные – его дети. Ибо творят, что велит их суть, отличием от повелевающего сутью поэта.
Мир Вам судья, господа и дамы. И ежели юное поколение когда-то воспрянувши, превозмогая над слабостью, страхом и ленью решит, восседая занять почтенное место рядом с ныне непостижимым, но постигаемым исключительно сквозь поэтический слог, – я буду несметно рад. Из всех наград, что мог получить – улыбка в лице, Вашем дворце, чьи двери открыты в мир Атлантиды…
Ибо поэт – Бог, и он – на века. Ибо он Вечность, ибо вещал в нём глас первичного. И единственно-возможное, ограничивающее его безгранично-созидательное, – нынешняя некомпетентность ума к передаче, осязаемого в слово-слог. Ибо поэт – прежде не человек, а чувство. И ему, как и любому музыканту нужно осознавать, что значит каждая мелодия струны его созидательной души. Ибо душа его более распростёрта к опознаванию истинности, нежели чем иная другая, склонная к искусству.