После взрыва первым очнулся Басмач. На улице порядком рассвело, еще не день, но часа четыре точно. Оглянувшись по сторонам непонимающим взглядом, наткнулся на Назара. Бес оказался тут же, рядом. Видать, охранял все это время. Бородач ощупал голову, вроде цела. С трудом подполз к бессознательному парню, проверил пульс, жить будет и крови не видно. Во время взрыва даже монетка, завалявшаяся в кармане, это вполне себе шрапнель, а про камни и прочий мусор, валявшийся вокруг, и говорить нечего.
«А что же так рвануло? Неужто истребитель?» – голова от мыслей просто раскололась на части. Впрочем, и без мыслей тоже. Куча железных ящиков, послуживших еще вчера укрытием, сейчас живописно валялась вокруг, повезло, что таким контейнером с грузовик размером не накрыло. Поднявшись на ноги, Басмач сгрузил бессознательного Назара на плечо, и шагом, покачиваясь, отправился подальше с открытого пространства, мало ли, вдруг айдахаровцы решат прочесать территорию? Ведь кто-то или что-то на их лагерь напало.
Проковыляв с полсотни метров, среди переплетения бегущих в разных направлениях труб, огороженных трансформаторных ячеек с толстенными проводами, уходящих в темные жерла цехов, он никак не мог найти места для отдыха. А его следовало найти, чтобы пересидеть, пока Назар не очнется. И на разведку не мешает сходить. Вдруг взрывом уничтожило бронемашину? Хотя в последнее он не верил.
Во-первых, во время ночевки в гараже уже слышал стрельбу зенитки и пулеметов, значит это уже нападало. А во-вторых… не верил и всё тут. Так просто такие, как Айдахар, не гибнут. Тираны вообще редко мрут от случайностей, скорее от чего-то целенаправленного, вроде цианида в чае к завтраку или пули снайпера через окно на обед. Но вот так, глупо…
Наконец в одном из закоулков бесконечного Уранового завода обнаружилась неприметная, когда-то серая, а теперь ржавая в лохмотьях краски дверь. А за ней оказалась маленькая каморка дворника, или сантехника? Непонятно кто, но тут когда-то жили, судя по топчану вдоль стены, печурке, столу и совсем уж роскоши – паре табуреток. Возможно, просто не занятое помещение для оборудования. Главное, что просторно, почти чисто – не считая прыснувших в стороны пасюков – и дверь изнутри закрывается. На первое время сойдет. Где лучшее укрытие? Правильно, у врага под боком, там, где он не станет искать.
Басмач скинул изъеденный крысами до состояния трухи матрац на пол и уложил Назара поверх панцирной сетки. А сам уселся на пыльную табуретку и стал думать о делах, которые, к слову, были не ахти: нужна еда и вода. Айдахар со своей колымагой уже никуда не денется. Побарабанив пальцами по пыльной, изгаженной столешнице, Басмач встал.
– Волчара, охраняй парня, я на разведку. – Критически осмотрел винтовку, проверил рабочий нож и штык, скинул рюкзак, а после вышел, плотнее притворив за собой дверь. На улице вдохнув полной грудью морозного воздуха, как следует, огляделся. Куда ни плюнь, всюду какие-то бараки, хибары, строения, корпуса и цеха. Типичная промплощадка одним словом. Территория почти чистая от поросли деревьев и травы, может тому способствовал толстый слой бетона, а может еще что. Только растительность как-то все больше жалась к фундаментам зданий и категорически не росла на дорожках.
Тем временем настало утро, чистое и лучистое. Причем последнее в двух смыслах. Во-первых, очень солнечное, хоть и холодное. А во-вторых, радиоактивное, ведь этот завод вовсю когда-то производил все связанное с атомной промышленностью. За той продукцией, скорее всего Айдахар и пожаловал. Например, за антарцитово-черными «таблетками», служащими топливом для ядерных реакторов. «АСКВ» наверняка этими вот пилюлями следует заправлять, не иначе. Басмач отправился туда, где вчера повстречали конвой.
Взобравшись по пожарной лестнице на плоскую крышу какого-то цеха, никем не замеченный, Басмач улегся поудобнее на согревшемся рубероиде и стал наблюдать. А посмотреть было на что: в двухстах метрах впереди, свернувшись кольцом как змея, стоял тот самый «АСКВ-50». Басмач пожалел, что нет современного бинокля, с антибликовым покрытием, чтобы рассмотреть все в деталях. Но, чего нет, того нет. Пришлось подождать, пока солнце не поднимется выше, и станет светить в спину, а айдахаровцам в лицо.
Время тянулось, Басмач даже задремать успел, пригревшись на солнышке.
Дождавшись, когда солнце сменит положение на небе, Басмач, выставив бинокль над парапетом, принялся жадно всматриваться в то, за чем гонялся вот уже год. Головная машина и последующие пять вагонов, пониже и чуть шире обычных железнодорожных, были на гусеничном ходу. Оставшиеся, уже на толстенных рубчатых колесах по шесть с каждой стороны. А вот посередине между локомотивной частью и грузовой ютилась самая настоящая, прикрытая с боков низкими покатыми щитами, открытая боевая платформа с чем-то угловато-зачехленным, по силуэту очень уж похожим на длинноствольное орудие. Ну, и рядом притулилась давешняя знакомая – «ЗУ 23-2», в своем стационарном варианте, без откидных колес. Странные наросты на каждом вагоне при детальном рассмотрении оказались не чем иным, как башнями от БТР с задранными к небу дырчатыми кожухами стволов КПВТ.
Нашлось и то, что ночью взорвалось. Трехэтажное здание в десятке метров севернее лагеря оплавилось чуть ли не наполовину. Не разлетелось на кирпичи и обломки, а оплыло, как разогретый воск. Вчера строение еще существовало, там располагался один из прожекторов и пулеметная точка, Басмач точно это запомнил. Но вот что могло выть как истребитель, летать, оставаясь не уязвимым для «зушки» и расплавить целый дом?!
Басмач отнял бинокль от глаз и крепко призадумался: чем такой бронепоезд можно подбить, из кастрированного СВТ? Да тут даже парой «Мух» не обойтись. Главное остановить сам тягач, лишить его возможности увезти своего хозяина. А еще не мешает освободить тех, кто, наверняка, ютится в прокалившихся на солнце стальных коробках в хвосте поезда, пленники наверняка там. Но они все же задача второстепенная.
Техника – это половина дела, а как же охрана? Черные солдаты это сила, они не станут стоять в сторонке и смотреть, их тут не меньше сотни копошится. Поглядев на матово блестевшие под солнцем бронированные вагоны, Басмача вдруг понял:
«А кто сказал, что предводитель этого бандитского логова на колесах ездит лично, откуда такая уверенность? Лучше всего засесть где-то в логове, вкусно есть и сладко спать, чем трястись, глотая пыль, на этой труповозке, медленно поджариваясь от радиации».
Мысль была важной, и многое меняла. Пронаблюдав еще с полчаса, Басмач вернулся к Назару.
Неладное он заметил еще на расстоянии: ржавая дверь была приоткрыта, в пыли перед входом виднелись темные пятна. Вытянув из ножен штык-нож, Басмач подошел ближе и осторожно заглянул вовнутрь. Пусто. Хотя и следов борьбы не видно. Только кровь на полу, у самой двери. Пригляделся, пятна для человека не очень-то и большие, максимум сильно порезал палец. Ступая очень аккуратно, бородач двинулся по следу. Частые капли перемежались с отпечатками обуви и вели куда-то за угол. Басмач решил, что на парня могли напасть, и он, будучи ранен, убежал.
Прокравшись к углу здания, Басмач остановился и прислушался: там кто-то был. Упругий звук, с которым сталь кромсает плоть, спутать невозможно. Прислонив винтовку к стене и вытянув из ножен второй нож, бородач дважды быстро вдохнул-выдохнул, рывком выкатился за угол и замер в недоумении: Назар, сидя в тени, к нему полубоком, спокойно потрошил очень крупную крысу. Бес же увлеченно наблюдал за действиями парня и помахивал хвостом.
– Будет что поесть, – улыбнулся Назар, отсалютовав окровавленным ножом. – Это Бесяра принес, молодчина блохозавр.
Басмач, глядя на счастливого парня, нахмурился, спрятал нож и подошел ближе.
Крыса на поверку оказалась самой настоящей нутрией, только как она очутилась на территории завода, вопрос, правда река недалече протекает. Когда-то давно, эти зверьки охотно разводились в подсобных хозяйствах из-за диетического мяса и хорошего меха. Но Басмач ручаться бы не стал, мало ли с кем блудила бабка конкретно этого грызуна, ибо от нутрии в нем мало что осталось. Готовку дичи бородач Назару не доверил, велел всю кровь и кишки вместе с землей закопать метрах в двухстах в стороне, мало ли кто на запах придет. Нарезав куски нежного мяса, бородач натер их смесью соли и черного перца, добавил остатки квелой черемши.
– Специи, – удивленно спросил Назар, заметив в руках Басмача пахучий холщовый мешочек, – откуда?
– О-о… – многозначительно протянул бородач, щедро растирая мясо черно-серым порошком, – это богатство мне досталось с боем. В драке взял. Чуть не убили из-за него, под Ахтюбой.
Старую буржуйку пришлось немного доработать – жестяную трубу дымохода всунули в короб вентиляции, чтобы дым не шел сразу на улицу, а сначала попадал внутрь цеха за стеной. С дровами проблем не оказалось, в округе было чему гореть.
Когда плоский верх буржуйки прокалился докрасна, заодно продезинфицировавшись от всевозможных бактерий, Басмач прикрыл поддувало печки, протер импровизированную жаровню тряпкой и раскидал соскобленный жир. Сало нутрии тут же зашкворчало, поверх легли куски мяса. По каморке поплыл сытный, чуть сладковатый аромат позолотившейся мясной корочки с легкой горечью перца и кислинкой дикого чеснока.
Дождавшись, пока мясо как следует пропечется с одной стороны, бородач перевернул каждый ломоть вилкой из мультитула. И так несколько раз. Получилось суховато, но все же достаточно, чтобы любые гельминты и их личинки сдохли в страшных мучениях. Изначально чистого белка вышло на глаз кило эдак пять, после жарки эта цифра сократилась на треть.
За обедом, с аппетитом жуя чуть суховатое, но буквально тающее во рту мясо грызуна, Басмач рассказал о том, что видел тягач Айдахара. Назар слушал молча.
– Нам не взять его нахрапом, – объяснял бородач. – Просто нечем. Там человек сто – это я только снаружи насчитал, а внутри по цехам гуляет и того больше.
– Я хочу увидеть, – ровным голосом произнес Назар. – Мне нужно. – Басмач спорить не стал, нужно так нужно. С одной стороны он понимал парня, его желание спасти сестру, и горячность, но она же его и бесила. Хотя каким он сам был в его возрасте? То-та и оно что таким же нетерпеливым. Басмач вздохнул:
– Пойдем не просто так, возьмем «языка».
– Кого? – удивился Назар.
– Одного, живого и не обязательно здорового, – ответил бородач, поддев кусок мяса на вилку. – Поговорим по душам.
Басмач снова оказался на крыше, облюбованной для наблюдения за лагерем, но теперь уже с Назаром. Тот жадно вглядывался в копошащихся людей, и в особенности в сами вагоны тягача. Буквально выхватив из рук бородача бинокль, принялся разглядывать две крайние железные коробки на колесах, только на их боках, где-то на середине высоты, были врезаны окна, забранные решеткой.
Назар, подкручивая колесико регулировки, пытался навести резкость, будто это поможет увидеть сквозь стальные стены. Не помогло. Но в какой-то момент ему показалось, что среди лиц смуглых и раскосых, сквозь прутья мелькнуло одно бледное с русыми волосами, только на мгновение.
– Я ее видел! Видел Майку! – радостно затараторил Назар, попытавшись встать во весь немалый рост. Башня на третьем от тягача вагоне дернулась, зарыскала стволом КПВТ, но выстрела не последовало.
– Да лежи ты! – в самое ухо рявкнул Басмач, припечатав Назара лицом в шершавый рубероид крыши. Он дернулся, чтобы ослабить давление, острый камень разодрал ему щеку, но бородач не позволил.
– Я. Сказал. Берем говоруна, – процедил Басмач, для верности еще разок впечатав разгоряченную голову Назара в не менее горячую кровлю цеха. – Умей выждать момент.
А в лагере тем временем что-то изменилось, воины в черном стали собирать временные фортификации, демонтировать щиты, окружавшие пулеметные точки.
– Они уезжают, – констатировал Басмач. – Нужно торопиться. Отползаем. Только не вставай, спасатель! – Назар сверкнул взглядом, но молча отправился следом.
Лагерь почти свернули, со всех сторон, из цехов и с крыш зданий стали стекаться патрули, по двое, по трое. На значительном отдалении от лагеря Басмач приметил низкий, но длинный барак, застекленный почти по всей длине стен. Через окна внутри просматривалось какое-то движение. Бородач ткнул Назара и знаком поманил за собой. Между цехом, с крыши которого они наблюдали за лагерем, и тем бараком было открытое пространство, потому пришлось сделать большой крюк и задами пробираться к цели.
Барак оказался сложен из белого кирпича, вход или выход обнаружился с торца, двустворчатая облезлая металлическая дверь с едва сохранившимся знаком радиационной опасности была распахнута. Басмач осторожно заглянул вовнутрь. Все пространство по обеим сторонам стеклянных стен занимали ярко-желтые ребристые цилиндры, стоящие торцом на полу, выложенном белой плиткой. С потолка свисали обрывки проводов, и навечно застывшая клешня крана-манипулятора, выкрашенная в черные и желтые полоски. Двое, в глухих рогатых шлемах, неспешно копались подле одного из цилиндров. Вернее, один искал что-то в серебристом ящике, а второй оглядывался по сторонам, вроде как прикрывая товарища. От входа метров тридцать, не больше.
– Того снять можешь? – Басмач покосился на притихшего Назара. – Нож метнуть. – Парень как-то натужно сглотнул, и неуверенно кивнул. Бородач, прищурившись, критически оглядел Назара с ног до головы и скомандовал:
– Давай.
Назар сглотнул еще раз и нетвердой рукой вытянул из бандальерки два ножа. Расстояние всего ничего, плюс «рогатый», заинтересовавшись, что же там выкопал товарищ, чуть наклонив голову стал рассматривать нечто на полу… Попасть не сложно, место между ухом и плечом не прикрыто ни воротником, ни отворотом шлема. Десятка на мишени гораздо меньше. Но то всего лишь деревяшка, а тут человек. Назар вытер вдруг выступивший на лице пот.
Басмач нервно оглянулся по сторонам.
– Они разбегутся сейчас как клопы, – горячо шептал он. – Представь, что они сделали или еще могут сделать с твоей сестрой. Вон тот рогач – твой враг. Одна попытка – один труп. Кидай.
У Назара вспотели и ослабли руки, а колени предательски задрожали. Да, они похитили Майку, но… но он не мог. Человека, вот так, запросто, из засады. Нет.