– Сенсация! В Париже открылся театр живых фотографий! – вопили на Невском мальчишки-газетчики в фуражках с медными бляхами. – Движущиеся картинки покорили публику!
Пропустив перед собой стайку разносчиков, Ардов вошел в здание редакции напротив Армянской церкви. В руке он нес перевязанную бечевкой коробку с вензелем магазина Собцова, напоминавшим герб диковинного царства: пара ботинок на нем была оплетена дубовыми венками и лентами с девизом «Носить не переносить!». Покидая Бессоновых, экономку он не застал, но зато по пути заскочил в Гостиный двор, где отыскал точно такие же башмаки, какие видел на предполагаемом убийце.
Кабинет главного редактора «Петербургскихъ вѣдомостей» Клотова был распахнут настежь: носились наборщики с гранками, бухгалтеры поминутно подскакивали за подписью, а репортеры в пять голосов докладывали собранные за сутки новости. В довершение всего маляр на козлах мазал стену в отвратительный соленый цвет, а с противоположной стороны пара рабочих прилаживала огромную картину, на которой был изображен соломенный стул. Удивительно, но в этом гаме Клотов отлично различал голоса одновременно говорящих сотрудников и каждому давал наставление.
– Немецкий инженер Дизель изобрел двигатель внутреннего сгорания, – грустно сообщил мужчина с длинными лоснящимися волосами.
– Ну и что? Что это за новость? Такой двигатель уже существует.
Клотов обернулся к господину в пенсне с усами щеточкой.
– Что у нас в политике?
– Правительство распространило ноту с идеей международной конференции по ограничению вооружений.
– Тоска зеленая! Кто поверит в искренность этих пацифистских устремлений? Всем нужна война. Выше! Выше! – вдруг закричал он, обратив внимание на картину с соломенным стулом.
Рабочие изменили положение полотна, а Клотов повернулся к толстяку, похожему на крота из-за прищура подслеповатых глаз.
– Культура?
Открытие Музея изящных искусств имени государя Александра III, – пропищал «крот» неожиданно тоненьким голосом.
– Ну не знаю. Ну… давайте сделаем репортаж, – неуверенно предположил Клотов, просматривая между делом ползущую из аппарата телеграфную ленту. – Так, без особых восторгов. «Сумбур в экспозиции, несистемный подход… Отсутствие лучших зарубежных образцов», – набросал он тезисы.
– Сегодня состоится первый в России футбольный матч, – вклинился коренастый дядька. – Встречаются физкультурники «Кружка любителей спорта» и «Петербургского кружка спортсменов».
– Это там, где двадцать лбов пинают мяч по полю? Не понимаю, кого это может захватить.
– Открыли первую междугородную телефонную линию Санкт-Петербург – Москва, – опять подал голос грустный мужчина с длинными волосами, листая блокнот.
– Интересно, – вроде бы оживился Клотов. – И сколько стоит?
– Полтора рубля три минуты.
– Отлично! Великолепно! – вдруг воскликнул редактор. – Ну вот же! Вот!
Грустный мужчина даже вздрогнул от неожиданности, но тут же сник, сообразив, что восторг Клотова вызвало сообщение на телеграфной ленте.
– Арсений Карлович! – крикнул Клотов с особой интонацией, в которой можно было угадать обиду на давнишнюю промашку, некогда допущенную вызываемым господином и с тех пор не прощенную редактором.
Тут же возник розовощекий юноша с блуждающей улыбкой на влажных губах.
– Пишите! В Лондоне по обвинению в грубой непристойности арестован известный ирландский писатель и поэт Оскар Уайльд. Суд предъявил ему обвинение в содомии как нарушении норм общественной морали.
Репортеры, впечатленные новостью, принялись заглядывать в ленту через плечо редактора.
– Простите, могу я видеть господина Чептокральского?
Ардов уже некоторое время с интересом наблюдал, как главный редактор вдохновенно выдавливал краски новостей на информационную палитру дня. Нисколько не удивившись постороннему, Клотов отозвался с некоторой обидой в голосе:
– Ваш Чептокральский шляется неизвестно где! Он должен был еще в 10:30 прибыть на летучку, но, как видите, его нет до сих пор!
– Чептокральский обещал сегодня материал про французские моды, – счел нужным уточнить розовощекий Арсений Карлович.
– При чем здесь моды, если он репортер криминальной хроники? – вскипел Клотов. Подойдя ближе к Ардову, он продолжил: – Чептокральский – непредсказуем. Ищите в городе, раз уж у вас дело большой важности. Где скандал – там и Чептокральский.
Заметив, что Ардов смотрит на картину с соломенным стулом, Клотов гордо произнес:
– «Соломенный стул». Картина непревзойденной Берты Моризо. Только что приобретена редакцией на Парижской выставке. – Перейдя на интимный шепот, Клотов продолжил: – У газеты, должен признаться, неплохо идут дела, так что надо куда-то вкладывать свободные средства. Играть на бирже – слишком рискованно: Чептокральский недавно собрал отличный материал про тамошние махинации. Правда, злые языки утверждали, будто разоблачения были проплачены, но наш адвокат отбрил клеветников. А вот скандальчик вышел отменный, публикацию обсуждали даже на заседании Думы! Именно поэтому месяц назад по совету Арсения Карловича мы купили два десятка дорогих попугаев. Самых дорогих. Как их? – Клотов обернулся с розовощекому помощнику.
– Гиацинтовый ара, – виновато ответил юноша.
– Да. Клетки висели по всей редакции. И можете себе представить, через месяц все птицы сдохли к чертовой матери! До одной!
– Это из-за сквозняков, я предупреждал, – отозвался помощник.
– Да, из-за сквозняков, – согласился Клотов. – С которыми ничего невозможно сделать. Пришлось перейти на живопись. Моризо только что умерла, так что стоимость полотна уже удвоилась. Если у вас есть что-то сенсационное, плачу по двойному тарифу, – без всякой подготовки перешел на деловые рельсы редактор. – C этими тюленями далеко не уплывешь, – кивнул он на своих репортеров.
– Можете дать адрес Чептокральского? – спросил Ардов.
Редактор обернулся к Арсению Карловичу.
– Он не сообщал, – юноша почему-то застенчиво улыбнулся. – Скрывается. Со старой квартиры съехал, а новую держит в секрете.
– Опасается, что у парадного караулить будут, – охотно пояснил Клотов.
– Кто? – не понял Ардов.
– Кредиторы. Он половине Петербурга задолжал. Только у меня авансов на три месяца вперед вытащил! Все уверял, что на днях должен сказочно разбогатеть. Не иначе как на петушиных боях, ибо дедушки-миллионщика у него точно не было.
Ардов весь напружинился, и глаз его заблестел.
– А какой у него размер обуви?
Клотов с некоторым подозрением оглядел посетителя. За долгую карьеру в редакции он насмотрелся на самых разных сумасшедших. Некоторые поначалу выглядят вполне прилично. Последний был не далее как вчера: сначала уверял, будто ему открыто будущее, и требовал разместить на первой полосе предсказание о скором конце света, а когда Клотов начал задавать наводящие вопросы, выхватил огромный нож и пообещал всех зарезать.
– Ботинки у него точно есть, могу поручиться, – аккуратно ответил редактор. – Босой не ходит. Но вот с размером помочь не могу… По-моему, размер обыкновенный.
Ардов эффектно хлопнул по столу башмаком, извлеченным из коробки.
– Его фасон?
Клотов переглянулся с Арсением Карловичем.
– Цвет точно его… – издалека начал молодой человек, намереваясь выгадать время, чтобы понять, какой ответ был бы угоден посетителю.