Путь до Перинной улицы Ардов преодолел за четверть часа. В голове он еще раз прокрутил беседу с Костоглотом, отмечая, какие вопросы забыл задать: что за обманные дела Мармонтова-Пекарского имел в виду Касьян Демьяныч, почему такой занятой человек отправился за шляпкой самолично, а не послал расчесанного на прямой пробор помощника, знаком ли он с доктором Бессоновым, который явился в салон следом. Впрочем, гигантский размер ноги с гарантией исключал господина железнодорожного магната из числа подозреваемых. Если, конечно, след на пятне известки действительно принадлежал убийце. Сосредоточившись на размышлениях, Ардов никак не заметил, что в сотне шагов за ним увязалась темная фигура, которая тенью обтекала встречных прохожих, неотрывно следуя за сыщиком.
В приемной доктора Бессонова, стены которой были увешаны дипломами и благодарственными письмами, Илья Алексеевич застал девушку, примерявшую перед зеркалом шляпку с васильками. Очевидно, это и была дочь популярного психолога Алина. На краешке стола лежал раскрытый учебник анатомии с картинкой человеческого тела в разрезе.
– Какая милая шляпка, – обнаружил себя Ардов.
Перед взглядом Ильи Алексеевича сама собой раскрылась страница модного журнала из салона мадам Дефонтель, на которой Василиса указала модель с цветками и бабочками, выбранную Бессоновой. Девушка развернулась и одарила молодого человека смущенной улыбкой. Окинув нового клиента быстрым взглядом, она указала на кресло. В ее глазах загорелись озорные искорки.
– Доктор Бессонов сейчас придет, давайте пока оформим карточку.
C этими словами Алина отбросила шляпку, вынув из нее длинную булавку, и сделала вид, будто именно ей намеревается записывать ответы. Голос девушки имел оранжевый цвет, словно кто-то выдавливал брызги из апельсиновой кожуры.
– Как вас зовут?
– Ардов Илья Алексеевич.
– Прекрасно!
Новый сноп оранжевых брызг задрожал над столом. Алина, словно пером, оцарапала острием карточку.
– На что жалуетесь?
Илья Алексеевич замер в нерешительности, собираясь с силами. Рот наполнился вкусом цитруса.
– Буквально потерял покой, – наконец выговорил он вполне искренне.
– Меланхолия? Вас тревожат навязчивые мысли?
– Бывает.
Алина размахивала булавкой, продолжая розыгрыш. Ардов подметил, что навершие булавки отличалось от той жемчужины, которая украшала орудие убийства Мармонтова-Пекарского.
– Чувство вины? – продолжала девушка.
– Пожалуй…
– Быть может, желание убить собственного отца?
Ардов вздрогнул, но Алина не обратила внимания. Увлеченная игрой, она встала из-за стола и принялась расхаживать по комнате, стараясь в осанке и голосе походить на профессора, которого, верно, встречала на лекциях в медицинском институте.
– Не пугайтесь. В определенный момент ребенок начинает понимать, что попытка устранить отца как соперника на пути обладания матерью встретит с его стороны наказание через кастрацию.
Илья Алексеевич с удивлением взглянул на девушку. Вне всяких сомнений, перед ним была очень яркая особа. Представить такое смелое заявление где-нибудь в великосветском салоне было просто немыслимо. Да и сама статья малоизвестного австрийского психолога, которую цитировала Алина, была, кажется, отвергнута академическим сообществом и признана шарлатанством. Автор, например, утверждал, что в основе такого недуга, как женская истерия, лежит подавление желаний сексуального характера. Ардов как-то встречался с этим занятным господином в Вене – по просьбе доктора Лунца он пытался применить для лечения ардовской депрессии свой новый «катартический метод», но опыт показался неудачным.
Тем временем девушка продолжала:
– Желая сохранить свою мужественность, ребенку приходится отвергнуть желание обладать матерью и, соответственно, отказаться от устранения отца. Но загнанное в область бессознательного, это желание становится основой для постоянного чувства вины. Вот мы и вскрыли причины вашего чувства.
Алина остановилась перед гостем и наклонилась.
– Поверьте, в этом нет ничего странного! – проговорила она теплым доверительным тоном. – Андрей Феоктистович разъяснит вам все наилучшим образом.
Девушка не мигая смотрела в глаза Ардова. Вкус апельсина перебила волна кислятины.
– Мой отец был убит четыре года назад, – сказал молодой человек и поморщился, сглотнув слюну.
Эта картина до сих пор не отпускала Илью Алексеевича. В тот день он вернулся из университета домой, в особняк на Невском, около двух часов. Дверь оказалась не заперта. Он уже было представил, как в шутку пожурит Нилыча за «двери нараспашку», а лакей примется всерьез охать и ругать себя за невнимательность, как вдруг увидел застывший в удивлении взгляд старика-лакея, сидящего на полу у стены. Нилыч был мертв. Из груди торчала рукоятка ножа. Рот Ардова вмиг наполнился кислой слюной, а в ушах появилось протяжное многоголосие комариного хора. Обреченно он ступил дальше в прихожую и уже не удивился, когда перед ним открылось лежащее ничком тело отца в шлафроке. Ковер под ним потемнел от натекшей крови. Далее, у двери в гостиную, под зеркалом лежал и труп Лизаветы – глупенькой, но доброй молодой мачехи Ильи. Ее бежевое платье было сплошь покрыто красными пятнами, словно ее поливали из брызгалки. Пятна были и на обоях, и на кушетке, и на зеркале…
Алина смутилась и вернулась к столу, где принялась перекладывать папки. Ардов встал. Сейчас розыгрыш казался ему совершенно неуместным.
– Где вы были сегодня в полдень? – спросил он возможно более строгим тоном.
Девушка взглянула с подозрением.
– А почему вы спрашиваете?
– По делу службы.
– Что ж у вас за служба?
– Полиция.
Услышав ответ, Алина растеряла остатки своей озорной приветливости.
– А с виду приличный человек, – с досадой молвила она. – Значит, власти хотите. Как все мужчины.
Неожиданный вывод обескуражил Ардова. Он даже не сразу заметил, что в комнату тихо вошла миниатюрная служанка в необычной черной одежде наподобие халхасского дэгэла[8] с намерением протереть зеркало.
– Власти? – растерянно произнес он. – Позвольте, я ищу преступника.
– Нет, это вы – позвольте!
Девушка на глазах превращалась в форменную фурию. Набрав побольше воздуха, Алина уже готова была обрушиться на молодого человека с новыми обвинениями, но неожиданно отвлеклась на служанку:
– Выйдите отсюда, Энху€! – буквально закричала она. – Разве вы не видите, что сейчас вам здесь не место?!
Служанка покорно удалилась из комнаты, Алина же вернулась к Ардову. Ее голос звучал одновременно гневно и насмешливо:
– Ждете, что перед вами будут лебезить, просить прощения, уверять в собственной невиновности? Извольте! Сегодня в полдень я была на лекции по фармакогнозии и фармации на Женских медицинских курсах! Можете справиться у профессора Траппа.
– Алина, что происходит? – прозвучал строгий голос.
Ардов оглянулся и увидел в дверях доктора Бессонова, который, очевидно, слышал последние фразы. Мужчина был безупречно одет, источал запах флердоранжа, вид имел холеный и дорогой.
– Ты что себе позволяешь? – продолжил он так же холодно. – Выйди сейчас же!
Алина почти выбежала из приемной, бросив на отца полный ненависти взгляд.
– Простите мою дочь, – мягко обратился Бессонов к гостю, – она вела себя отвратительно.
– Ничего, – только и смог выдавить Ардов, смущенный разыгравшимся скандалом, причина которого осталась ему неясна.