— О, кого я вижу! Кто к нам наконец пришел! — такими словами встретил Вадим Райский Гордеева, когда тот во второй половине дня появился в юридической консультации.
Райский столкнулся с Юрием в коридоре, он только что покинул кабинет заведующего консультацией.
— Зайдем ко мне? — предложил он и кивком показал на свою кабинку.
— Моя ближе, — выдвинул контрпредложение улыбнувшийся Гордеев.
— Не спорю.
— Так где ты пропадал? — начал Райский, когда шторка кабинки Гордеева была задернута, а Юрий уселся в свое кресло. — Я тебя с утра жду.
— Дела, — ответил Гордеев.
— Семейные? — с хитрой ухмылкой спросил Райский и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Как Стелла? Встретил?
— Все хорошо. Загорела. Отдохнула. Прекрасно выглядит.
— Да и ты, вижу, неплох. Даже цвет лица изменился. Отоспался?.. Или это следы трудов праведных?
— Валяй смейся! А я, между прочим, с раннего утра на ногах.
— Я думал, что ты взял небольшой тайм-аут… ну в связи с приездом Стеллы.
— Это у нашего играющего тренера? Как же, возьмешь у него!
— Да, Генрих Афанасьевич — не сахар…
— У него на первом месте работа. А потом все остальное. В том числе и личное. К тому же сейчас, как бы ни хотелось, мне будет не до отпусков. В Бутырках был, — перевел Юрий разговор на другую тему, — встречался с Федором Невежиным.
Райский удивленно вскинул брови.
— Да я ведь уже рассказывал вам с Ветровым!
— Я помню, — ответил Райский и, немного помедлив, продолжил: — Ну и что решил? Ты взялся за это дело?
— Да.
— Гонорар, наверное, устраивает?
— Тебя интересует количество нулей?
— Только до запятой… только до запятой.
— Вадим, ты же знаешь, что не очень прилично интересоваться суммами чужих гонораров. А на Западе с тобой бы вообще перестали здороваться! — Гордеев хитро посмотрел на Райского.
Вадим Андреевич не выдержал взгляда Юрия и рассмеялся:
— Но мы же не на Западе. Это во-первых!
— А во-вторых?
— А во-вторых, ты не думал, что я могу тебе пригодиться? Если, конечно, ты считаешь, что мой опыт может оказать тебе определенную помощь. Мы же вели дела совместно! И если мне не изменяет память, ни одного не проиграли.
— Да, это так, но…
— А ко всему прочему, — перебил Райский возможное возражение коллеги, — ничего серьезного на текущий момент я не веду, а вот дачу хотелось бы закончить до осени. Поэтому, если гонорар приличный, мы с тобой могли бы… объединить усилия. Ты не против?
— Про машину свою забыл. Ее тоже надо ремонтировать, — напомнил Юрий.
— Ну вот видишь! — Райский сокрушенно развел руками. — Кстати о машине. Собственно, из-за нее я и искал тебя весь день.
— Случилось что-то еще?
— Да как сказать… Скорее прояснилось. Есть новости от страховой компании.
— Хорошие?
— Один из нынешних боссов отечественного телебизнеса как-то сказал: «Новости не могут быть хорошими».
— И все же?
— Давай лучше поговорим о твоем новом деле.
— Точнее, о гонораре? Это тебя больше всего интересует, не так ли?
— Хватит издеваться! — помрачнел Райский, известный своей страстью к деньгам, которых ему вечно не хватало. — Если ты полагаешь, что обойдешься без меня, — пожалуйста…
— Заметь, я еще не сказал «нет»! — И Гордеев примирительно рассмеялся. — Ты, Вадим, всегда как-то болезненно реагируешь, когда речь заходит о гонорарах. И потому не чувствуешь товарищеской шутки.
— Лишь когда речь идет о деньгах, которые могут стать… могут стать…
— Могут стать твоими, — миролюбиво подсказал Юрий. — И я думаю, что в данном случае часть из них может действительно стать твоей.
— Так «да» или «нет»?
Гордеев для большего эффекта выдержал нужную паузу.
— Ну хорошо, Вадим, пусть будет «да». Я и сам собирался предложить тебе взяться со мной за это дело. Одному, конечно, хорошо, но вдвоем быстрей. На то у меня тоже есть свои причины. Хочу поскорее закончить и, пока еще лето, успеть съездить куда-нибудь со Стеллой. Отдохнуть…
— Ну, так чего ж тогда мы тянем резину? — обрадовался ходивший из угла в угол Райский. — Приступим к делу?
Он наконец остановился и сел на стул.
— Приступим, — сказал Гордеев. — Суть этого дела ты помнишь?
Райский утвердительно кивнул.
— Так вот. Сегодня я был в Бутырках.
— Ты говорил: встречался с Невежиным…
— Да.
— Ну и как первое впечатление от клиента?
— Приятный, интеллигентный человек.
— У него самого есть какие-нибудь предположения? Он подозревает, кому было бы выгодно упечь его за решетку?
— Его уже упекли. И мое дело вытащить его оттуда.
— Наше, — напомнил Райский.
— Что? — переспросил Юрий.
— Я поправляю: это теперь уже наше дело.
— Ну да, и наше дело вытащить его оттуда, — согласился Гордеев.
— Так он кого-нибудь подозревает?
— Утверждает, что понятия не имеет, кому могло понадобиться его подставлять.
— Может, он что-то скрывает?
— Не думаю. Какой ему смысл?
— И то верно… Но тогда придется труднее нам.
Райский вытащил из кармана свою курительную трубку, но, повертев в пальцах, вновь вернул в карман.
— А что есть против Невежина? — спросил он.
— Основными доказательствами его виновности являются показания наемного убийцы по фамилии Котов. Он утверждает, что убил Перетерского по заказу Невежина.
Райский удивленно вскинул брови.
— Он что же, сам пришел в отделение милиции и заявил: «Ребята, я — тот, кто вам нужен».
— Нет, конечно, — ответил Гордеев. — Это было бы смешно! Раскаявшийся преступник помогает органам правосудия на почве тотального патриотизма.
— Да, похоже на американский детектив. Но у нас любят смотреть другое кино.
— Ты прав. Надо будет обязательно узнать, как он сделал свое признание. Что его побудило? На эту тему у нас с Невежиным разговора не было. Да, по-моему, он и сам этого не знает.
— Ты представь: самого себя подводить под «вышку»! Тут должна быть какая-то очень веская причина. Или непонятная нам логика поведения.
— Во всяком случае, тому же Невежину, которому было предъявлено обвинение, известно только одно: киллера взяли случайно. Во время паспортного контроля. Ты ведь знаешь, как это происходит в Москве?
— Вполне, уже стал свидетелем. После той нашей аварии приходится поневоле пользоваться общественным транспортом. Документы проверяют на каждом шагу. Особенно на вокзалах, у входов в метро и на остановках троллейбусов и автобусов. Но я вижу, что для многих наших доблестных правоохранителей все эти проверки — лишь способ подзаработать. Останавливают они какого-нибудь азиата или кавказца. Спрашивают документы и, если что у того не в порядке, предлагают пройти в отделение. Или намекают на то, что он может заплатить штраф. Но при этом никаких квитанций.
— Все верно, все верно… — Гордеев сделал паузу. — А у этого Котова при себе вообще не было никаких документов. И его задержали для выяснения личности. Оказалось, что он находится в федеральном розыске.
— Может, его признание в убийстве Перетерского является просто попыткой затянуть или запутать следствие по собственному делу, пустить его по ложному следу? Такая тактика не нова. Но откуда ему стало известно об убийстве Перетерского?
— В криминальных кругах своя почта и своя служба новостей.
— Например, телепередача «Дорожный патруль».
Гордеев улыбнулся удачной шутке Райского.
— Да, примерно.
— Юра, а почему этот Котов назвал именно Невежина?
— Еще один вопрос, — Гордеев усмехнулся. — Впору приглашать знатоков из «Что? Где? Когда?».
— Невежин знаком с Котовым? — спросил Райский.
— Нет. Он это категорически отрицает. Но Котову его фамилия очень даже известна, — задумчиво ответил Гордеев.
— Откуда?
Гордеев развел руками.
— Может… кто-нибудь подсказал? — спросил Райский.
— Придется поработать и в этом направлении.
— Я понял.
— Спасибо!
— Интересно, — продолжил Райский, — а на что надеется этот Котов?
— Надеялся… На побег.
— Поясни.
— Котов сбежал.
— Как — сбежал?
— Да вот так. Взял, да и убежал.
— Тогда его показания легко опровергнуть, в них же никто не поверит!
— Не все, оказывается, так просто. Кроме показаний Котова к делу приобщен и пистолет, из которого был застрелен Перетерский. Его «на стол правосудия», — усмехнулся Гордеев, — выложил сам Котов. Он указал место, куда после совершения убийства выбросил оружие. Экспертиза подтвердила, что выстрелы были произведены именно из него.
— На пистолете остались его отпечатки?
— Нет. Оружие нашли в коммуникационном люке, который к тому же был затоплен горячей водой. Поблизости прорвало трубу. Следователю пришлось ждать окончания ремонтных работ. Искать в кипятке было невозможно.
— Значит, отпечатки Котова нигде не обнаружены?
— Да. Ни на оружии, ни на месте преступления.
— Так-так. — Райский постучал пальцами по столу Гордеева. — Интересно-интересно.
— Зато есть отпечатки Невежина.
— Где?
— Они обнаружены на стодолларовых купюрах, которые извлекли из карманов Котова в отделении милиции. Котов еще настоял на том, чтобы все их номера были переписаны.
— Купюр много?
— Пятнадцать. И на всех есть отпечатки Невежина.
— Есть еще что-нибудь?
— Да… есть. Свидетельства Киры Бойко — жены Федора Невежина. Она заявила следователю, который ведет это дело, что лично присутствовала при резком объяснении Перетерского с Невежиным. Перетерский, по ее словам, якобы требовал у Невежина деньги для продолжения исследований по перлару. Невежин в довольно грубой форме отказал, руководствуясь тем, что запросы ученого становятся все обширнее и наглее. Словом, они крепко поссорились, а Перетерский, уходя, пригрозил, что в таком случае развалит фирму. Невежин тоже сорвался и пригрозил жестоко с ним разделаться.
— Странно для жены! Не так ли? — покачал головой Райский. — Давать столь убийственные показания против своего мужа… Хотя в нашей практике чего только не бывало!
— Но это не все. Кира Бойко заявила следователю, что вскоре совершенно случайно услышала, практически подслушала, осторожный разговор мужа по мобильному телефону, который он вел с каким-то человеком, называя его при этом майором. А может быть, это была кличка преступника. Речь шла о Перетерском, о распорядке его дня, о времени, когда тот засиживается в лаборатории, и других деталях. Перетерского следовало убрать. За это майор должен был получить аванс — пятнадцать тысяч долларов — и столько же после исполнения заказа. Затем была назначена встреча. А через несколько дней, уже после странного убийства Перетерского, Невежин сказал Кире, что к нему должен зайти один человек, который собирается работать в его фирме, пусть она приготовит им кофе и не мешает в разговоре. Фамилия этого человека, как опять-таки совершенно случайно, из обращения мужа, услышала Кира, была Котов. Разговор у них был короткий, и Кира бы ничего не заподозрила, если бы после встречи с этим Котовым настроение мужа резко не улучшилось. На всякий случай она дала подробное описание внешних данных Котова. Составленный с ее слов фоторобот оказался как две капли воды похож на киллера по кличке Майор, который по подозрению в убийстве одного известного бизнесмена числился с недавних пор в федеральном розыске.
— А что это за бизнесмен? — поинтересовался Райский.
— У меня просто не было времени заняться этим вопросом. Я лишь сегодня приступил к изучению дела Невежина.
— Выходит, что Кира Бойко является единственным свидетелем причастности Невежина к убийству Перетерского?
— Главным свидетелем, — поправил Райского Гордеев. — А после бегства Котова и единственным.
— Других свидетелей нет?
— Нет… пока.
— Но они могут и появиться, не правда ли?
— Все возможно… все возможно…
Райский опять машинально вытащил из кармана курительную трубку и кисет, но, посмотрев на Гордеева, который словно ушел в себя, передумал и стал засовывать табак обратно в карман пиджака.
— Кури уж, — разрешил ему Юрий.
Райский стал с удовольствием набивать трубку. Гордеев же поднялся из-за стола и подошел к окну. Какое-то время молча смотрел сквозь щели полуопущенных жалюзи на улицу, где был припаркован его запыленный «жигуленок». Рядом стояло еще несколько автомобилей, так же как и автомобиль Гордеева, давно нуждавшихся в мойке. Пара подростков на роликовых коньках и с повязанными на головах платками что-то рисовали пальцами на запыленных капотах.
«Машину даже некогда вымыть… Хоть бы дождь пошел, что ли», — подумал Юрий Петрович, но сказал другое:
— Нужно встретиться с женой Невежина. Выяснить, какие у них были отношения.
— Женщины — это по твоему профилю, — скромно напомнил Райский и улыбнулся. — Ты с ними быстро находишь общий язык.
— Если они не свидетельствуют против моих клиентов.
— Что ж, тебе придется немного потрудиться.
— Придется, — усмехнувшись, согласился с Вадимом Гордеев.
— Юра, когда мы с Андрюхой пили у тебя пиво, ты вроде бы сказал, что люди, просившие тебя стать адвокатом Невежина, кого-то подозревают?
— Эдуарда Поташева, президента компании «ВДП», и его ближайшее окружение. Кто входит в это окружение, мне неизвестно.
— Возможно, у него большие связи и высокие покровители?
— Не знаю. Но деньги, что крутятся в его руках, действительно большие.
— А как сам Невежин относится к этой версии?
— Отмахивается от нее двумя руками. Поташева он знает с детства и во всем тому доверяет. Уверен, что на такое он не способен.
— Но кроме Поташева могут быть и другие люди… о которых не подозревают ни Невежин, ни Поташев.
— Не исключено.
— Значит, на данный момент, — подытожил Райский, — в невиновности Невежина уверены лишь двое сотрудников фирмы «ВДП»?
— Да. И притом бывших.
Неожиданно раздавшаяся трель телефона прервала их разговор.
— Извини, — сказал Райский и вытащил из внутреннего кармана пиджака сотовый телефон.
Пока он разговаривал с женой, из-за шторки, которая прикрывала вход в кабинку Гордеева, показалась женская голова в ситцевом цветастом платке.
— Юрий Петрович, вы еще долго?
— Заканчиваем, Дарья Михайловна, заканчиваем, — ответил Гордеев.
— Я уже везде убрала. Вы одни остались, — сказала уборщица и скрылась за шторкой столь же неожиданно, как и появилась.
В коридоре послышалось звяканье оцинкованного ведра и удаляющиеся шаги.