Глава V

Поскольку данное повествование представляет собой рассказ о личных приключениях лорда Редгрейва и его невесты, а не изложение событий, которым уже успел удивиться весь мир, нет необходимости подробно описывать необычайную последовательность обстоятельств, начавшуюся, когда Космолет без предупреждения опустился из облаков перед Белым домом в Вашингтоне, а его светлость, отдав дань уважения президенту, проследовал в британское посольство и передал копию англо-американского соглашения в руки лорда Понсефота.

По мере того как Космолет спускался к огням Вашингтона, настроение миссис Ван Стюйлер поднималось, и когда президент и лорд Понсефот нанесли визит на удивительное судно – совместный продукт американского гения и английского капитала и конструкторского мастерства, она, по просьбе Редгрейва, немедленно заняла должность временной хозяйки дома, и рассказала об "изменении планов", как она это называла, которое привело к их переходу с "Сент-Луиса" на Космолет, с образной беглостью, которая сделала бы честь самому предприимчивому из американских репортеров.

– Видишь ли, дорогая, – сказала она потом Зейди, – поскольку все сложилось так удачно, а лорд Редгрейв вел себя так великолепно, я посчитала своим долгом сделать так, чтобы все было как можно приятнее для президента и лорда Понсефота.

– Это было очень мило с вашей стороны, миссис Ван, – сказала Зейди. – Если бы меня не парализовало от восхищения, я бы, наверное, рассмеялась. Теперь, если вы поедете с нами в путешествие и напишете потом книгу о нем, точно так, как вы рассказывали – то есть как вы описывали, что произошло между Сент-Луисом и Вашингтоном, президенту и лорду Понсефоту, – вы заработаете на этом миллион долларов. Скажите, вы с нами поедете?

– Моя дорогая Зейди, – ответила миссис Ван Стюйлер, – ты знаешь, что я очень люблю тебя. Если бы у меня была дочь, я бы хотела, чтобы она была такой же, как ты, и чтобы она вышла замуж за такого же человека, как лорд Редгрейв. Но всему есть предел. Вы говорите, что собираетесь на Луну и к звездам, посмотреть, как выглядят другие планеты. Что ж, это ваше дело. Я надеюсь, что Бог простит вам вашу самонадеянность и позволит вернуться невредимым, но я… Нет. Десять-двадцать миллионов не хватит, чтобы искушать Провидение подобным образом.

Как известно, Космолет приземлился перед Белым домом накануне президентских выборов. После ужина в салоне на палубе, когда Космолет находился посреди квадрата военных, за пределами которого собралась огромная толпа желающих посмотреть на последнее чудо конструкторской науки, президент и британский посол попрощались, и как только трап был задвинут, Космолет, движимый невидимым глазу воздействием, поднялся с земли под рев радостных возгласов из сотни тысяч глоток. Он остановился на высоте около тысячи футов, и тут его передний прожектор вспыхнул, охватил горизонт и исчез. Затем он снова вспыхнул, прерываясь длинными и короткими сигналами азбуки Морзе, которые в переводе на русский язык гласят:


"Голосуйте за честных людей и честные деньги!"


Через пять минут все телеграфные провода Соединенных Штатов были оживлены этим лаконичным, многозначительным сообщением, а за океаном, среди темных глубин Атлантического океана, в сотне газетных редакций Англии и континента промелькнули яркие сообщения о свершившемся чуде. Нью-йоркский корреспондент лондонской газеты "Дейли Экспресс" добавил к своему рассказу о странном происшествии следующий абзац:


"Секретом этого удивительного судна, которое доказало, что способно за день пересечь Атлантику и по желанию взмыть за пределы атмосферы, владеет только один человек, и этот человек – английский дворянин. В воздухе витают слухи о всеобщей войне. Одно такое судно может в несколько дней посеять ужас на континенте, деморализовать армии и флоты, повергнуть общество в хаос и установить деспотию одного человека на руинах всех правительств мира. Человек, способный построить один такой корабль, мог бы построить пятьдесят, и, если бы его страна попросила его об этом, он, несомненно, сделал бы это. Тем, кто, как мы почти вынуждены полагать, уже сейчас задумывает серьезную попытку свергнуть Англию с ее верховного места среди европейских государств, будет полезно обратить самое пристальное внимание на этот последний потенциальный фактор в военных действиях ближайшего будущего".


Возможно, этот пункт не был столь же абсолютно верным, как теорема Евклида, но он остановил войну. На следующий день пришел "Дойчланд", и снова пресса была наводнена, на этот раз личными рассказами и великолепными образными описаниями видения, которое спустилось с облаков, сделало круг вокруг идущего на максимальной скорости лайнера, а затем в одно мгновение исчезло за пределами видимости полевых биноклей и телескопов.

Так творение изобретательского гения профессора Ренника сыграло свою первую роль миротворца мира.


Когда сообщение Космолета было должным образом передано и записано, его пропеллеры начали вращаться, а его нос повернулся на северо-восток. Так началась, как теперь известно всему миру, самая необычная предвыборная поездка, которая когда-либо была известна. Сначала Балтимор, затем Филадельфия, а потом и Нью-Йорк увидели вспышки в небе. Были иллюминации, факельные шествия, вся техника американской предвыборной агитации работала на полную мощность. Но когда люди увидели вдали, в звездной ночи, эти быстро меняющиеся лучи, сверкающие как бы из бесконечного космоса, и когда телеграфисты поняли, что это сигналы, то, казалось, и республиканцев, и демократов охватил какой-то трепет. Даже мысли представителей Таммани стали подниматься над уровнем подлой торговли. Это было почти как послание из другого мира. В нем было что-то сверхъестественное, и когда его перевели и бросились печатать в дополнительных выпусках вечерних газет: "Голосуйте за честных людей и честные деньги" – стало девизом миллионов.



Из Нью-Йорка в Бостон, из Бостона в Олбани, затем через всю страну в Буффало, Кливленд, Чикаго, Омаху, затем на запад в Сент-Пол и Миннеаполис, на север в Портленд и Сиэтл, на юг в Сан-Франциско и Монтерей, затем снова на восток в Солт-Лейк-Сити, а затем, после прыжка через Скалистые горы, который напугал миссис Ван Стюйлер почти до обморока и заставил Зейди затаить дыхание, на юг в Санта-Фе и Новый Орлеан.


Затем на север по долине Миссисипи до Сент-Луиса, а оттуда на восток через Аллеганы обратно в Вашингтон – таково было знаменитое ночное путешествие Космолета, и так с помощью длинного серебряного язычка света он распространил весть о здравом смысле и коммерческой честности по всей длине и ширине Великой Республики. Мир знает, как Америка восприняла и интерпретировала его на следующий день.


Тем временем мистер Рассел Ренник отправился поездом в Вашингтон, и на следующий день после выборов он с готовностью взял назад все свои намерения в отношении маркиза Байфлита, принял вместо него лорда Редгрейва и дал свое благосклонное благословение на свадебном завтраке, состоявшемся через неделю в салоне корабля Космолет, парящего в воздухе на высоте пятисот футов над куполом Капитолия. К этому он добавил чек на миллион долларов, который должен быть выплачен графине Редгрейв по возвращении из свадебного путешествия.

Позавтракав, свадебная компания под руководством капитана осмотрела замечательное судно. После этого, пока все пили кофе и ликеры, а мужчины курили сигары в гостиной, несколько самых выдающихся мужчин и женщин Соединенных Штатов испытали необычное ощущение: они спокойно сидели в креслах на палубе, в то время как их несло со скоростью сто пятьдесят миль в час сквозь атмосферу.


Они подлетали к Ниагаре, опускались в нескольких футах от поверхности водопада, проносились над ним, падали на реку и проносились по ней в нескольких ярдах от бушующих вод. Затем в одно мгновение они взмыли в облака, снова снизились и взяли курс на Вашингтон с невероятной скоростью, но для них самих совершенно незаметной, если не считать размытой стремительности едва видимой земли за их спинами.


В тот вечер Космолет снова остановился перед ступенями Белого дома, а лорд и леди Редгрейв стали гостями полуофициального банкета, устроенного недавно переизбранным президентом. Речь на вечере произнес сам президент, пожелав здоровья жениху и невесте, и вот как он закончил ее:

– В церемонии, свидетелями которой нам выпала честь стать, есть нечто большее, чем соединение мужчины и женщины узами священного брака. Лорд Редгрейв, как вы знаете, является потомком одного из самых благородных и древних родов на Родине Новых Наций. Леди Редгрейв – дочь старейшего и, надеюсь, мне будет позволено сказать без обиняков, величайшего из этих народов. Возможно, еще рано говорить о формальной федерации англосаксонского народа, но я думаю, что выражаю чувства каждого добропорядочного американца, когда говорю, что если слухи, которые распространяются по Атлантике, слухи о решительной попытке некоторых европейских держав напасть и, если это возможно, разрушить эту великолепную крепость личной свободы и всеобщего равенства, которую мы называем Британской империей, к несчастью, окажутся правдой, то может случиться так, что весь остальной мир поймет, что Америка не зря говорит по-английски.

– Но я также должен напомнить вам, что в нескольких ярдах от дверей Белого дома находится величайшее чудо, я бы даже сказал, величайшее из чудес, когда-либо сотворенных человеческим гением и человеческой промышленностью. Это удивительное судно, на котором некоторым из нас выпала честь совершить самое чудесное путешествие в истории механического передвижения, было придумано американским ученым, человеком, чья дочь сидит сегодня по правую руку от меня. По своей физической природе это судно, предназначенное для плавания по безбрежному океану космоса, является английским. Но она также является результатом веры и убежденности англичанина в американский идеал… Поэтому, когда судно покинет Землю, что произойдет через час или около того, и войдет в пределы других миров, кроме этого, и, возможно, познакомится с другими народами, кроме тех, что населяют Землю, оно сделает бесконечно больше, чем уже сделало, как бы невероятно это ни казалось. В этом мире оно не только подтвердит, что величайший триумф человеческого гения имеет англосаксонское происхождение, но и донесет до других миров, кроме этого, истину, которую этот мир узнает еще до конца XIX века.

– Англия в лице лорда Редгрейва и Америка в лице его графини покидают сегодня этот мир, чтобы рассказать другим мирам нашей системы, если, конечно, они найдут какие-то внятные средства связи, о том, каков этот мир, хороший и плохой. И вполне возможно, что тем самым они положат начало более широкому общению сотворенных существ, чем позволяют пределы этого мира; общению, дружбе и, как дает нам право полагать Космолет, даже физическому общению мира с миром, которое на заре двадцатого века может превзойти в реальности самые смелые мечты всех филантропов и философов, стремившихся к просвещению человечества от Сократа до Герберта Спенсера.