Спустя три с половиной часа я пришёл домой на Фламинго Стрит. Я чуть не упал с крыльца когда открывал дверь, но вовремя схватился за перила. Сняв ботинки, я моментально почувствовал долгожданное облегчение. Я пошёл в ванную, чтобы промыть и обработать рану на животе. Спирт пощипывал, боль была терпимой. Холодная вода, меня взбодрила, но я всё ещё был ужасно сонный. Странно, но я будто всё ещё слышал, как Майкл падет вниз, и меня это очень пугало. Я вспоминал его глаза, полные ужаса и страха, даже думать об этом не хотелось. Все, что я хотел – лечь спать и забыться.
Я услышал внезапный стук в дверь. Только этого мне не хватало. Когда я убрал бутылку виски обратно в сервант, в дверь стали стучаться сильнее. У порога дома стояли старые знакомые.
– Чарли. Генри. Что случилось? – я наскоро надел халат, спрятав рану.
Чарли докуривал сигарету, а Генри держал на руках хрупкого мальчика, лет восьми, в бежевом свитере и синих шортах, на его ногах блестели чёрные туфли с белоснежными носками. Надо признать, мальчик был одет стильно, даже роскошно. Его глаза были красными от слёз, волосы взъерошены, а сам малец постоянно шмыгал носом.
– Тут это, небольшая проблема… – начал Чарли.
– Мы не знаем, что делать! Нам сказали присмотреть за ним, а он лежит в кровати еле живой! – Генри чуть ли не закатил истерику.
– Положите его в кресло. – сказал я, сдерживая зевоту.
Бедный юноша не реагировал на ругань, на мой запах пота, даже на пожарные сирены, что раздались позади. Когда я подошёл к маленькому пациенту, парни ринулись к хлодильнику и открыли две бутылки пива, будто они пришли к себе домой. Мальчик дышал ровно, но слабо, пульс – умеренный, зрачки хорошо реагировали на свет, но температура была высокой.
– Что он ел?