Дом Горыныча располагался рядом с городским парком. Это был просторный одноэтажный особняк с огненно-красной крышей, зелёными стенами и большими окнами в оранжевых рамах. Судя по цветовой гамме, Горыныч построил жилище себе под стать. Зелёные стены должны были гармонировать с его спиной, цвет оранжевых рам сочетался с чешуёй на брюхе, а красная крыша… Родни задумался, но так и не вспомнил, что у Горыныча было красным.
Парадное крыльцо выходило на оживлённую улицу, а задняя дверь – на парк, в котором в этот час уже никого не было. На город начали опускаться сумерки, и Родни мысленно прикидывал, как будет объясняться с родителями, которые уже наверняка вернулись с работы.
Соловьи перекликались среди деревьев. Дул лёгкий тёплый ветерок. Вечер казался на удивление мирным. Тем тревожнее было поглядывать на тихий с виду особняк и пытаться угадать, в каком настроении пребывает хозяин дома.
– Предлагаю подкрасться незаметно. А то мало ли… – прошептала Кики, увидев, что в доме горит свет.
– А вы точно знакомы?
– Шутишь? Конечно!
Кики легко перемахнула через невысокий забор и нетерпеливо уставилась на Родни, призывая поторопиться.
– Ну ладно, – сказал он. – Только имей в виду: Монетка волнуется.
– Скажи ей, пусть не дрейфует!
– Это ещё что значит?
– Да какая разница? Мне болотник один рассказывал, что так в кино говорят, – пожала плечами кикимора и потащила водяного к дому.
Оказавшись у крыльца, Кики задумчиво постучала себя по носу.
– В дверь ломиться не будем, – заявила она. – Может, он гостей не ждёт. Или его дома нет.
– Но свет горит, – Родни кивнул на большие окна.
Кики подкралась поближе, встала на цыпочки, зацепилась за подоконник и заглянула в окно.
– Вот ведь не повезло, – прошипела она.
– Что? Нет его? Какая жалость! – обрадовался Родни, намереваясь побыстрее улизнуть.
– Стоять! – скомандовала кикимора. – Дома он. На коврике сидит. Вот так…
Девочка отлипла от окна и уселась на землю, скрестив ноги, как йог, которых Родни видел в книжке про Индию.
– Медитирует, наверное? – предположил он.
– Понятия не имею, что это значит, но я Горыныча таким никогда не видела.
– Да это же во всех газетах было, – припомнил Родни и принялся объяснять. – Горыныч ушёл из леса и поселился в городе. Теперь он преуспевающий бизнесмен, вегетарианец и йог.
– Вот-вот, – поддакнула кикимора. – Я так и поняла, что он теперь преуспевающий фитнесмен, герпетарианец и йогурт. А что ты на меня так смотришь? Мы в лесу знаешь какие подкованные? У меня вот подкова от самого Конька-горбунка…
Внезапно дверь скрипнула и Родни с Кики оказались в полосе света, исходившего из дома Горыныча. Сам змей стоял на крыльце, и все его три головы, недовольно раздувая ноздри, смотрели на незваных гостей.
– Здрасьте! – подала голос Кики. – А мы, как назло, вовремя! Вы же нас как раз не ждали?
Родни толкнул её в бок, призывая помолчать.
– Это ещё что за лягушка-квакушка? – нахмурился Горыныч, разглядывая юную кикимору.
– Не, это не лягушка у нас, – улыбнулась Кики, указывая на аквариум. – Это рыбка. Монеткой кличут. Вы на неё внимания не обращайте, а то она болтает всякое…
– Да он тебя имел в виду, – шепнул ей Родни.
Кикимора удивлённо посмотрела на водяного, будто раздумывая, стоит ли ей обижаться. Но всё-таки добродушно засмеялась.
– А что? Хорошая шутка. Я с болот, вы с болот, а этот, – она ткнула мальчика в бок, – так вообще водяной. Как здорово, что все мы здесь…
– А ну! – рыкнул Горыныч, впрочем, не слишком злобно, – пошли вон!
С этими словами змей захлопнул дверь прямо перед носом кикиморы.
– Подождите! – крикнула Кики. – А как же поговорить? Мы к вам по делу!
– Идём, – Родни потянул её за рукав.
– Вот ещё! А мечту твою исполнять кто будет? Леший? Щаз! Ну-ка помоги!
Кики вырвала аквариум из рук мальчика и плюхнула на землю. Родни с сожалением отметил, что часть воды выплеснулась из аквариума и быстро исчезла в траве.
– Монетка говорит…
– Могу догадаться, – отмахнулась Кики. – Не лезь в окно к огнедыщащей ящерице, если есть дверь. Что ещё рыба может сказать! Так ведь дверь-то он закрыл на засов. А волшебные засовы я открывать не умею. Тем более если дверь табуретом подпереть.
Кикимора вскарабкалась Родни на плечи и постучала в стекло. Увидев её, Горыныч схватился за среднюю голову. Правая голова начала рыдать, а левая – раскачиваться из стороны в сторону.
– Я же просил покоя! – взвыл Горыныч. – Желтопуз! Прогони их.
Из соседней комнаты показалась небольшая ящерка с остренькой хитрой мордочкой и длинными свисающими усиками. Это был Желтопуз, дальний родственник и помощник трёхголового змея. Шкурка Желтопуза была тёмно-зелёной, как у Горыныча, а грудь и живот – ярко-жёлтыми. За спиной ящерки болтались деревянные крылья, пристёгнутые к туловищу ремешками. Крылья Желтопуз нацепил как-то давно ради фотографии в газете, а потом решил их оставить. Лишённый волшебных способностей Желтопуз очень хотел походить на Горыныча. Но тот лишь посмеивался и иногда, ради забавы, брал помощника в полёт, таща за собой на верёвке, как воздушного змея.
– Ооо, плохо дело, – заявила кикимора. – У Горыныча раздвоение… Или даже расчетверение личности.
Водяной дёрнулся в сторону, и Кики свалилась в траву. Желтопуз высунулся в окно.
– Вам чего надо? – прищурился он. – Горыныч отдыхает. Я за него.
– Так это же другой разговор!
Кики обрадовалась, быстро оценив, что дракончик небольшой и совсем не страшный. Уж он-то плеваться огнём не станет. Девочка поднялась на ноги и отряхнулась, поправляя длинное вязаное платье.
– Мы, это, с просьбой. Нам бы шар летающий. Для фестиваля. Но только чтобы самый лучший!
Желтопуз с опаской покосился на Горыныча. Тот как раз зажёг ароматические свечи, заварил ромашковый чай с мятой и снова уселся на ковёр, прикрыв три пары глаз.
– Тише вы! Рассердите ещё! Не видите, что ли? Старается змей. Эмоции контролировать учится. Если его из себя вывести, он знаете какой? Всё вокруг спалит и не заметит. Так-то он добрый, только вспыльчивый очень…
– Всё это, конечно, интересно, но мы вообще-то за шаром, – перебила его Кики.
– А шаров нет, – развёл лапками Желтопуз. – Разве что за большие деньги.
Кикимора посмотрела на Родни и нахмурилась.
– Я что-то не поняла: «нету» или «за большие деньги»? Хотя ни то, ни другое нам не подходит. Если только Монетку продать. Она же золотая у тебя?
Родни прикрыл рукой аквариум и как можно строже посмотрел на кикимору.
– Монетка против!
– Ладно! Ладно! Я всего лишь предлагаю варианты. Нам надо срочно заработать денег. Что ты умеешь? А, ну да… Тогда зарабатывать буду я!
Кики снова вскарабкалась на плечи Родни и на этот раз перелезла на подоконник. Оказавшись рядом с Желтопузом, она откашлялась, пригладила свою болотную кочку на голове и предупредила:
– Сейчас петь буду!
– Тише! Тише! – засуетился Желтопуз, оглядываясь на Горыныча. Тот раздражённо повел плечами и выпустил облачко дыма из ноздрей, но глаз не открыл.
Предупреждение Желтопуза не впечатлило кикимору. Она расправила плечи, приложила ладошку к груди и сосредоточенно пропела красивым голосом, как заправская певица:
– Ля-ля-ля-ля-ля.
Левая голова Горыныча осторожно приоткрыла один глаз и посмотрела на гостью. Распевка кикиморы оказалась недолгой. Закончив, она тихо кашлянула, скромно потупилась и огладила длинное вязаное платье.
И вдруг Кики запела. Громко, задорно и ужасно фальшиво.
Собирала как-то я
Мох у старого ручья,
Вдруг смотрю – летит метла,
А на ней сидит Яга.
Услышав пение Кики, Горыныч сам не заметил, как слишком сильно стиснул чашку, и она треснула у него в лапах.
– Ну я же просил… – простонал он.
– Ой, что будет… – с опаской прошептал Желтопуз.
Но девочку было не унять. Она уже горланила следующую частушку.
Как-то Бабушка-яга,
Пирожков нам напекла.
Мы попробовали их,
И пробрал нас жуткий чих.
Желтопуз попытался зажать ей рот, но поймать кикимору оказалось не так-то просто. Девочка легко вывернулась из его хилых лап, спрыгнула на пол и принялась приплясывать и кружить по комнате.
Зима сейчас всё злей и злей.
В лесу у нас завёлся змей.
Он Горынычем зовётся,
Никогда он не смеётся.
Горыныч зажмурился посильнее. Дым из его ноздрей повалил, как из закипевшего чайника. Желтопуз бегал за кикиморой, пытаясь её утихомирить. Но та ловко увиливала, маневрируя между мебелью. Родни, отдуваясь, пытался вскарабкаться на окно, но то и дело падал обратно.
Горыныч наш серьёзен очень,
Он летает поздно ночью,
А когда летит домой,
Спорит с каждой головой.
Торчащая из подола Кики незакрепленная нитка зацепилась за край стола, и платье начало распускаться. Увлечённая пением кикимора продолжала кружить по комнате, ничего не замечая и обматывая мебель пряжей, словно паутиной. Ноги Желтопуза запутались, и дракончик покатился по полу, собирая нить в пёстрый клубок.
– А ну! Хватит! – заорал Горыныч, и дым из его ноздрей прекратился.
«Это не к добру», – только и успел подумать висящий на подоконнике Родни.
Три пасти Горыныча одновременно раскрылись, и змей изрыгнул пламя. С перепугу Родни разжал руки и свалился в траву. Наконец, он понял, что у Горыныча красное.
Огонь. Языки пламени были алыми и ужасно прожорливыми. Огонь быстро съел скатерть и перекинулся на занавески. Уютный дом Горыныча исчезал на глазах. Волшебный огонь змея было невозможно потушить обычной водой или с помощью огнетушителя. Да и сам Горыныч продолжал бушевать, выплёвывая всё новые порции искр.
Кики ойкнула и выскочила в окно, сбив только что поднявшегося Родни с ног. Желтопуз выпутался из пряжи и побежал следом, но на полпути развернулся и бросился спасать чайник с ромашкой и мятой. Горыныч снова раскрыл три пасти, и огненные ножницы срезали Желтопузу усы с правой стороны. Лишь когда дом начал рушиться, змей опомнился и вылетел наружу, снеся часть стены.
Желтопуз протянул ему чашку тряссущимися лапками. Горыныч отхлебнул чай, закрыл глаза и выдул ноздрями облачко белого дыма.
Вдалеке послышался вой сирен. К парку спешили пожарные.
– Бесполезно, – махнул лапой Желтопуз, наблюдая, как пожарная машина выруливает на подъездную дорожку. – Кто ж огонь Горыныча обычной водой тушит? Волшебство только волшебством и обуздаешь. Вот был бы тут водяной…
Дракончик покосился на Родни, но тот сделал вид, что не понимает намёка.
– Если что, возвращайтесь на болота, – любезно предложила кикимора. – Там места всем хватит. Мы к вашей пещерке водопровод проведём, только вот колодец почистим. А уж комары и мошки как рады будут! Все уши прожужжали, что соскучились.
– Вы ещё здесь? – Горыныч снова пыхнул огнём, но быстро погладил себя по груди, пытаясь успокоиться.
– Вообще-то мы в аэрофестивале участвовать будем, – заметила кикимора, заправляя обугленную нить в изрядно укоротившееся платье. – А вы…
– Вон! – прогремел Горыныч. – И чтобы больше я вас не видел!
В сторону кикиморы полетел чайник с мятой и ромашкой. Кики отскочила в сторону и крикнула:
– А что, платить вы нам не будете? Я ж пела…
Ответом стали грохот и сноп искр, посыпавшихся в её сторону. Казалось, будто Горыныч и Желтопуз устроили огромный огненно-красный фейерверк.
Кики бросилась наутёк, успев показать змею язык. Родни, подобрав аквариум, бросился следом. Вместе они неслись по вечернему городу, пока Родни не выбился из сил. Он остановился, согнувшись пополам и тяжело дыша. Монетка недовольно кружила по аквариуму, бросая на хозяина полные осуждения взгляды.
Кики, бежавшая впереди, заметила, что водяной отстал, и вернулась.
– Классно повеселились, – сказала она, хлопнув мальчика по спине. – А насчёт Горыныча не переживай. Он вспыльчивый, но отходчивый. И домов у него этих тьма. Мне об этом наш председатель, Торфеян Торфеяныч, рассказывал.
Родни схватился за голову.
– Вот недаром мне мама с папой говорили, что с кикиморами связываться нельзя. Одни беды от них, – простонал он.
Кики понимающе кивнула.
– Правильно. Родителей слушаться надо. Но вообще они – что дети малые. Вот вроде только что говорили умное и полезное. А потом – ррраз! И погремушкой перед тобой трясут. Значит, завтра продолжим?
– Ни за что! – отрезал Родни и зашагал в сторону дома.
Кики бежала за ним и болтала, как ни в чем не бывало.
– А интересно Горыныч живёт. Богато. В лесу у него тоже знатная пещера была, прямо рядом с нашим болотом. Но тут, что и говорить, хроморы!
– Хоромы, – автоматически поправил Родни.
– Ну да, – кивнула Кики. – А этот Желтопуз, смотрю, тоже пустой пень, – заметила она и заискивающе посмотрела на водяного. – Но ему я бы с мечтой помогать не стала…
Родни резко остановился, так что вода из аквариума снова едва не выплеснулась.
– Ты что? Не понимаешь? Не надо мне помогать. Из-за нас у Горыныча дом сгорел…
– Да мы-то тут при чём? Он первый огнём плеваться начал. Поэтому в лесу он жил в несгораемой пещере. А в городе, вишь, красивой жизни ему захотелось. Вот он себе домов и настроил. У него же это, строительная ферма.
– Фирма.
– Ну да. Так что ты за змея не переживай. Он немножко посердится – и остынет. А песен я ему больше петь не буду, обещаю! Запамятовала просто, что он искусство не любит. Так что дадим Горынычу чуток дух перевести – и снова пойдём договариваться!
– Нет уж! С меня хватит.
– Ну, как хочешь, – пожала плечами Кики. – Да и прав ты. На сегодня хватит. Поздновато уже. Завтра увидимся!
И кикимора, тряхнув головой, поскакала по улице. С её причёски, напоминающей болотную кочку, на прощание упало несколько пожелтевших берёзовых листьев.