Виктор очнулся минут через сорок после того, как Маргела с комендантами уехали в Талаковку. Голова его горела словно раскалённый металл. Место удара кровило, и каждое движение или поворот головы отдавались болью в висках. Сознание было спутанным, однако поразительным образом к нему вернулась память! Он отчётливо вспомнил себя в будущем и всё то прошлое, которое было до взрыва в РОВД. Всё, что ему постоянно твердил Маргела – про своих нациков, про Тарана, про БТР и танк, про 9 мая – он тоже вспомнил. Но вместе с тем, он вспомнил про последние несколько месяцев здесь, в прошлом. И от этого ему стало не по себе.
– Георгич, ты как? – спросил один из подручных. – Ты не вставай, полежи, что-то ты бледный.
– Всё в порядке, ребята. Голова только гудит.
– Дойдёшь до дому или подсобить?
– Дойду, доковыляю как-нибудь.
Он не спеша приподнялся и присел на лавочке. Его окружили несколько сталеваров.
– Виктор, что будем делать, как жить дальше? Есть какие мысли?
– Ребят, сейчас не до мыслей, голова, как чан. Придумаем. Но пока вот что я вам скажу. Мы обязательно победим эту сволочь, обязательно. И таких гнид, как Маргелюк, вздёрнем на первом же столбе. Это я вам обещаю!
Он проговорил это с такой стальной ноткой в голосе, что собравшиеся вокруг него металлурги машинально зааплодировали, как будто они находились на партсобрании.
– Нужно товарища Толмачёва похоронить и его родным сообщить. Он геройски погиб, не выдав товарища.
Виктор посмотрел на своих подручных и добавил:
– Справитесь?
– Ясно дело, Виктор Георгиевич, справимся. Нас тут вон сколько, – один из подручных взглядом окинул толпу людей.
– Тогда я спокоен, а сейчас пойду потихоньку, нужно отлежаться и всё переосмыслить.
С этими словами Виктор встал и побрёл, пошатываясь, в сторону проходной.
… Когда Маргела с немцами добрались до дома, где по словам предателя, скрывался Макар Мазай, кортеж заметно поредел. Часть машин, выехав за ворота центральной проходной, свернула в сторону центра. Оставшуюся кавалькаду составляли два бронированных автомобиля марки Мерседес-Бенц и мотострелковый патруль. Рябой немец, выглянув из окна машины, жестом приказал стрелкам окружить дом. Затем он распахнул дверцу, встал на подножку автомобиля, взял в руки мегафон и на своём ломаном русском выдал:
– Руски сталевар! Мы знаем, что ты скрываться здесь. Выходить, тебе дарить жизнь.
Ответа не последовало. Рябой повторил эту фразу ещё два раза. Тогда дверь дома открылась и на крыльце показался коренастый и широкоплечий мужчина лет тридцати пяти.
– Вам кто нужен? – поинтересовался он.
Рябой вопросительно повернулся к Маргеле, который сидел в коляске одного из мотоциклов.
Маргела понял, что от него требуется, выскочил из коляски и, направился к дому, где стоял мужчина. Подойдя к калитке, он по-современному, на блатной манер, выкрикнул:
– Слышь, Кузьма! Где Макар, бля? Тут до него с предложением.
Кузьма посмотрел оценивающе на Маргелу, который нагло выбив ногой калитку, вошёл во двор, сплюнул в сторону предателя и ответил вопросом на вопрос:
– А тебя, гнида, кто во двор пускал? А? Ну-ка выйди, как зашёл!
Кузьма указал ему рукой на выход.
– Одну минуточку, герр офицер, – пролепетал Алексей, обращаясь к рябому.
Тот одобрительно кивнул.
– Ты, Кузьма, лучше говори, – продолжил Маргела. – Иначе сейчас эти пацанчики с автоматами покрошат тут всё в пыль. И не будет у тебя ни кола, ни двора.
– Ах, ты, мразота, ссучился всё-таки! Я никого не боюсь – ни этих твоих, как ты сказал, «пацанчиков», ни этого фашиста с мордой, как асфальт. Двигай, откуда пришёл! Я тебя знать не знаю, ишь ты, распорядитель хренов!
Рябой понял, что между двумя соседями разговор не ладится, и вступил в диалог:
– Товарисч Кузма! Ви нам не нужен! Нужен Макар. Он работать с нами, мы ему свобода и еда.
– Накось выкуси! – Кузьма сложил пальцы в кукиш и показал рябому. – Никто на тебя и на твою вшивую Германию работать не будет, только вот этот кусок говна, – он указал на Маргелу, – будет! Езжайте отсель. Нет здесь Макара и не было!
Рябой подозвал к себе Маргелу. Тот вмиг оказался рядом с немцем, который что-то пробормотал ему на ухо, но Кузьма не расслышал – что. Маргела вернулся к калитке.
– Кузьма, герр офицер предлагает тебе деньги, если ты назовешь, где Макар.
– Передай своему герр офицеру – пусть он свои деньги засунет себе между ягодиц!
Рябой неплохо владел русским языком, чтобы понять сказанное. Он резко выдернул из кобуры пистолет и навскидку выстрелил в Кузьму, который пошатнулся и упал бездыханным.
Немец прошёл во двор, поднялся на крыльцо, ногой оттолкнул убитого, после чего вступил в дом, махнув своим стрелкам, чтобы те следовали за ним.
В центре небольшой комнаты сидела за столом моложавая женщина, опустив взгляд в пол, нервно перебирая бахрому на белой скатерти. Рябой нагло уселся на стул напротив и взял её за подбородок, чтобы она смотрела ему в лицо. Следом в комнату вошли четыре автоматчика. Фашист вкрадчиво заговорил:
– Тьебя как зовут, женщина?
– Марфа я, – еле сдерживая страх, выговорила она.
– Марфа, гдье Макар?
– Что с Кузьмой, я его не слышу, вы его убили? – в свою очередь спросила она.
– Ньет, Кузьма скоро быть здесь. Его не убили, – соврал рябой. – Так, где есть Макар?
– Не было тут Макара, с чего это ему сюда приходить.
– Хорошо.
Рябой подозвал к себе автоматчика и что-то приказал тому на немецком. Солдат вскинул руку в нацистском приветствии, крикнул «Хайль Гитлер» и удалился. Через минуту он вернулся вместе с Маргелой.
– Слушать мою команду! Ти, Альоша, здесь ждать Мазая. Четыре солдата тоже здесь. Когда Мазай здесь быть, вы его схватить и – в штаб. Кушать вам везти другой солдат. Понятно?