После ухода следственной бригады полиции прошло два часа. За это время все посетители покинули здание музея, чему Константин Перелозов был очень рад. В выставочном зале остались лишь уборщики, которым предстояло навести там порядок.
На следующее утро всем сотрудникам отдела предстояло восстанавливать выставку оккультных артефактов, а пока Константин Аркадьевич отпустил всех домой. День выдался очень нервный и тяжелый. Сам он смог успокоиться лишь какое-то время спустя, сидя в одиночестве в своем кабинете на верхнем этаже.
На его памяти подобное случалось не впервые. Но в прежние времена музей грабили, как правило, тайком, глубокой ночью. А современные грабители вламывались прямо посреди презентаций и аукционов, дерзко и нагло обирая посетителей мероприятия! Перелозов уже морально готовился к шумихе в прессе, которая поднимется завтра утром. Все новостные порталы, все эти проклятые журналисты и блогеры, все они напишут статьи и опубликуют видеорепортажи о случившемся инциденте. Теперь хлопот не оберешься.
Да, Владимир Решетников сам все видел и смирился со случившимся, но завтра Константину Аркадьевичу придется оправдываться перед остальными учредителями и спонсорами. Как подобное могло произойти? Не отпугнет ли это публику? И куда вообще смотрела охрана музея?
А правда, куда они смотрели? Как допустили, что в здание вторглись вооруженные люди? Завтра же он поднимет этот вопрос на утренней планерке руководства отделов и добьется увольнения всех, кто дежурил у парадного входа этим вечером.
Константина Аркадьевича порадовал лишь один момент этого адского вечера. Владимир Решетников знатно получил по зубам. Вспомнив об этом, Перелозов довольно усмехнулся. Он бы и сам не справился лучше. Хоть кто-то врезал этому зарвавшемуся мерзавцу. Какое счастье, что ему, Перелозову, больше не приходится жить под одной крышей с этой чертовой семейкой!
Он с ужасом вспоминал времена, когда они с женой жили в особняке Решетниковых. Ни один день тогда не обходился без скандала, ведь и Владимир, и его брат Артур вели себя так, будто весь мир принадлежал только им двоим. Сколько раз Перелозов порывался съехать от них, но каждый раз жена была против.
– Это и мой дом тоже, – упрямо твердила Анжелика. – Я не собираюсь делать им такой подарок, поэтому придется тебе немного потерпеть!
И он терпел, ничего другого ему не оставалось. Терпел ровно до дня ее смерти. А потом освободился от общества Решетниковых и зажил новой жизнью, купив квартиру на другом конце города. У него тогда будто камень с души свалился, наконец он мог дышать полной грудью и ничего не опасаться. Его по-прежнему связывали с Владимиром общие дела, касающиеся исторического музея, и Константин Аркадьевич не мог от этого отказаться, но теперь он, по крайней мере, гораздо реже видел ненавистную физиономию Решетникова.
Он никогда не сможет его простить. Его и Анжелику, хотя она уже давно отошла в мир иной. Как только Константин Аркадьевич начинал думать об этом, внутри у него поднималась такая волна гнева, что он с трудом мог с собой совладать.
Небольшой портрет покойной жены все еще стоял на его рабочем столе. Константин Аркадьевич не мог решиться избавиться от него, несмотря на всю боль, которую эта женщина ему когда-то причинила. Ему иногда было просто необходимо увидеть ее прекрасное лицо. Этот надменный взгляд, эти губы, застывшие в презрительной усмешке, эти пышные золотистые волосы, которыми она так гордилась. Временами ему казалось, что он все еще ощущает запах ее духов и дорогого шампуня, будто она где-то совсем рядом. Но Анжелика умерла пять лет назад, а он, несмотря ни на что, все еще продолжал любить ее какой-то частью своей души.
Время было позднее, пора домой. Константин Аркадьевич захлопнул крышку рабочего ноутбука и начал собираться.
Несколько минут спустя он медленно шагал по сумрачному залу третьего этажа в сторону лестницы. Свет на этаже не горел, но сквозь стеклянную крышу в здание проникал бледный лунный свет, которого вполне хватало, чтобы не сбиться с пути.
Константин Аркадьевич знал этот маршрут как свои пять пальцев, он ходил этой дорогой много лет. Менялись экспозиции, сменялись артефакты, но лабиринт из высоких стеклянных витрин оставался неизменным.
Перелозов шагал между шкафами и стендами, и его шаги гулко отдавались под стеклянным куполом. Стояла мертвая тишина, кроме него здесь сейчас никого не было. На каменных барельефах, покрывающих стены, извивались причудливые тени.
Внезапно Перелозов снова подумал о венце Марголеаны. Интересно, кому могла понадобиться эта древняя корона?
Константин Аркадьевич припомнил расположение предметов на разграбленной выставке. В других витринах, неподалеку от венца, стояли экспонаты куда более дорогие, но грабители на них даже не взглянули. Проклятые дилетанты! На что они повелись? На россыпь измельченных рубинов, покрывающих черные блестящие шипы венца?
Но там лежали и другие украшения, покрасивее и поизящнее этой варварской поделки. Видимо, молодчики просто хватали первое, что попадалось под руку. Будь они чуть поумнее, навели бы справки заранее, чтобы прикинуть стоимость других экспонатов выставки.
Где-то в стороне вдруг раздался тихий шорох. От этого звука Константина Аркадьевича пробрала дрожь, настолько неожиданным он оказался. Словно длинные юбки либо тяжелый плащ волочился за кем-то по каменному полу. Но откуда здесь взяться чему-то подобному?
Перелозов невольно ускорил шаг, но шелест за его спиной вскоре повторился. Внезапно Константин Аркадьевич ощутил, как по спине пробежали ледяные мурашки. От неожиданности или от холода? Ему показалось, что в этом зале и правда стало несколько прохладнее.
Он быстро огляделся по сторонам.
– Эй, – тихо позвал Константин Аркадьевич. – Здесь кто-то есть?
Стояла тишина. Но шелест вдруг прозвучал ближе.
Перелозов пошел еще быстрее, стуча каблуками. Он был готов броситься со всех ног в темноту, настолько ему стало не по себе. В окружающих стеклянных витринах мелькали его темные отражения, шелест за спиной звучал все ближе, а Константин Аркадьевич дышал все тяжелее. Ему даже показалось, что изо рта у него идет пар, словно при сильном морозе. Но этого просто не могло быть! В музее не могло похолодать до такой степени.
Как же глупо он будет выглядеть, если сейчас поднимет крик. Константин Аркадьевич живо представил себе эту картину. Сколько сплетен будет ходить среди охранников и персонала о том, как их руководитель испугался невесть чего в темном пустом зале.
Наконец решившись, он резко остановился и обернулся, вглядываясь в окружающую его темноту. И тут уловил во мраке какое-то движение.
Там действительно кто-то был. Ему не померещилось!
Тело Перелозова стало ватным, сердце гулко затрепыхалось в груди. Теперь он отчетливо видел черный силуэт, который бесшумно скользил к нему по проходу между стеклянными столбами высоких витрин, неумолимо приближаясь.
Не сдержавшись, Константин Аркадьевич бросился бежать к выходу на лестницу. Дикий страх прибавил ему сил. Он сам не знал, почему так боится, но нутром чуял, что это не просто человек. Его преследовало нечто ужасное, сверхъестественное, неподвластное пониманию. И при этом нечто знакомое, из далекого прошлого.
В очередной раз обернувшись на бегу, Перелозов увидел, что его преследователь уже совсем близко. Черные одежды облегали стройную фигуру, вокруг которой клубилась густая тьма, призрачными щупальцами растекающаяся по мраморному полу, поднимающаяся вверх по постаментам ближайших витрин. Тьма черными клубами окутывала преследующую его фигуру, просачиваясь сквозь золотистые локоны длинных волос.
Прежде чем толкнуть дверь, ведущую на лестничную клетку, Константин Аркадьевич наконец сумел разглядеть своего преследователя.
И, не сдержавшись, издал дикий вопль ужаса.
А затем просто вывалился на служебную лестницу, споткнувшись о высокий порог, и тяжелая деревянная дверь захлопнулась за его спиной.
Константин Аркадьевич Перелозов лежал на ярко освещенной лестничной площадке, весь в холодном поту, с бешено колотящимся сердцем. Еще никогда в жизни ему не было так страшно, как сейчас. Никогда он не видел ничего более ужасающего.
На его крики с нижних этажей уже бежали охранники и уборщики, он слышал на лестнице обеспокоенные голоса и топот ног. Перелозов попытался сесть, но так и не смог этого сделать, его руки и ноги отказывались повиноваться после пережитого кошмара.
Наконец ему удалось перекатиться на правый бок и, держась за стену, кое-как принять сидячее положение. Пару минут спустя к нему подскочило несколько человек, ему задавали какие-то вопросы. Но Константин Аркадьевич так и не смог на них ответить, все еще не в силах прийти в себя.