Глава 11 Выстрелы в музее
Степан видел, как Егор уронил поднос с бокалами, и даже не особо удивился, поскольку Кукушкин славился неуклюжестью. Он вечно обо что-то спотыкался, на что-то натыкался, падал на ровном месте. Его отец Роман не переставал шутить по этому поводу.
– Самые нужные качества для того, кто собирается всю жизнь откапывать ценные артефакты, на которые и дышать-то страшно, не то что в руки взять, – обычно говорил Роман. – Тебя выгонят после первой же экспедиции, когда ты расколотишь какой-нибудь особо ценный горшок!
При этом отец не возражал, когда парни помогали ему в детективном агентстве. Степан обычно отвечал за применение грубой силы, иногда это было просто необходимо. А Егор с его открытым лицом и вечной улыбкой до ушей был незаменим при слежке. Такого никто не мог в чем-либо заподозрить.
Но сейчас, кажется, он и правда наломал дров.
Быстро раздав гостям закуски, Степан поспешил на помощь приятелю. Но невесть откуда взявшаяся Эвелина поймала его за рукав.
– Не стоит! Он сам справится, – сквозь зубы процедила она. – А ты бегом к столам, неси сюда все, что там осталось. Наши гости едят и пьют так, будто их неделю не кормили.
– Но там осколки нужно собрать… – попытался возразить Степан.
– Бегом, – настойчиво повторила Эвелина. – Егору и без тебя помогут.
Степан пожал плечами и, сунув пустой поднос под мышку, направился к выходу из зала. Он аккуратно обогнул группу людей в деловых черных костюмах и едва не столкнулся с Константином Перелозовым. К счастью, тот его не заметил.
Константин Аркадьевич подошел к Владимиру Решетникову и громко прошипел:
– Могли бы тут с Наташкой сцен не устраивать! Столько высокопоставленных людей собралось…
– Ты меня еще учить вздумал? – разозлился Решетников. – В гробу я видал твоих высокопоставленных! Как и Наташку…
– Что у вас опять случилось? – уже гораздо спокойнее спросил Перелозов.
– Увидела, как я пытался познакомиться поближе с твоей помощницей. Кстати, а ничего у тебя Эвелинка. Почему ты ее от меня прятал столько времени?
– Опять за свое? – ледяным голосом произнес Константин. – Эвелина – ценный сотрудник. Не лезь к ней!
– Тебя забыл спросить. Вы сегодня сговорились, что ли, меня жизни учить?
– Кто-то же должен хоть изредка ставить тебя на место!
– Ты не забывайся, гаденыш. Помни, с кем общаешься.
Услышав это, Степан напрягся. Что творится между этими двумя?
– О, я про тебя все помню, – хмыкнул Константин Аркадьевич.
– Вот и помалкивай, а не то живо на тебя управу найду. Как получил этот пост, так его и потеряешь!
– Что? – побледнел Константин.
– Вот Эвелинку на твое место и поставлю. Если посговорчивее будет! – нагло захохотал Владимир Решетников.
– Не посмеешь, – яростно прошептал Перелозов.
– А что ты мне сделаешь? – с вызовом бросил Решетников.
Константин Аркадьевич глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться.
– Так, – пробормотал он. – Давай не будем горячиться. Отмотаем немного назад. Но все же веди себя приличнее! У меня тут люди из мэрии. Не хватало им ваши разборки слушать.
Владимир сказал что-то еще, но Степан не стал дослушивать. Он и так понял, что Решетников – малоприятный тип. Перелозов его почему-то боялся.
Но это не его дело. Степан вышел в соседний зал и принялся наполнять подготовленные бокалы напитками. Внезапно он увидел девушку, свою ровесницу. В длинном черном платье, оставлявшем открытыми спину и плечи, с густыми черными волосами до плеч. На ее шее и запястьях блестели крупные золотые украшения. На студентку она не была похожа, да он и не встречал ее в универе.
Девушка приблизилась и взяла со столика один из наполненных бокалов.
– Странно видеть тебя здесь, – вдруг произнесла она. Сначала он не понял, что это было сказано ему. – Мальчик, который выжил…
Степан ошеломленно застыл с бутылкой в руке. Затем медленно повернулся и, прищурившись, взглянул на нее.
Она тоже внимательно рассматривала его большими темными глазами.
– Мы знакомы? – спросил Степан внезапно осипшим голосом.
– Не думаю.
– Кто ты?
– Лишь еще одна тень на твоем пути.
– Тень, – озадаченно повторил Степан. – Ты тоже здесь на практике?
Девушка со странной улыбкой покачала головой и медленно двинулась прочь.
Степан проводил ее хмурым взглядом. «Мальчик, который выжил»… Давно он не слышал этого дурацкого прозвища. Оно всколыхнуло в его памяти события, о которых Степан предпочитал не вспоминать, и они никак не были связаны с Гарри Поттером.
Девушка в черном платье грациозно вышла из зала и вскоре слилась с шумной толпой журналистов и блогеров. Может, она представляла какое-нибудь СМИ?
На экспозиции работало несколько десятков видеокамер, но здесь и правда было что поснимать. Степан никогда еще не попадал в такое красивое место. Мощные мраморные колонны поддерживали высокий сводчатый потолок, с которого свисало несколько крупных хрустальных люстр. Но основными источниками света здесь были многочисленные прожектора и светильники, с разных точек подсвечивающие стеклянные витрины.
За гладким стеклом лежали керамические черепки и обломки камней, наконечники стрел и древние ритуальные ножи, браслеты и ожерелья, сильно пострадавшие от времени, старинные книги и пергаментные свитки. Стояли деревянные и каменные идолы, горшки и сундуки.
Потоки людей осторожно обтекали многочисленные полые стеклянные столбы, расставленные по залу. В этих вертикальных витринах находились экспонаты, представляющие наибольшую ценность и интерес: золотые и серебряные кубки, языческие ритуальные маски, статуэтки из черного блестящего камня.
В одной из таких витрин на специальной подставке стояла пластиковая черная голова манекена, на которой красовался предмет, который Степан поначалу принял за корону. Зловещего вида украшение из черного блестящего материала, напоминающего стекло, с длинными острыми шипами, усыпанными мелкими рубинами. Снизу к венцу крепилась изящная черная полумаска, будто сплетенная из стеклянного кружева. Она должна была закрывать верхнюю часть лица того, кто надевал корону. Степану никогда прежде не приходилось видеть ничего подобного. Возвращаясь в зал, он задержался рядом с этой витриной, чтобы прочитать, что написано в табличке, но сумел разобрать лишь фразу «Венец Марголеаны. Ритуальный головной убор…».
– Все в порядке? – спросил Егор Кукушкин, возникая рядом.
Степан отвлекся от созерцания черного венца:
– Это у тебя нужно спрашивать. Что ты там устроил?
– Да это не я, а дочка владельца этой коллекции. Кстати, я попросил у нее номер телефона. Слышал бы ты, как она хохотала.
– Куешь железо, пока горячо?
– Она мне почти что то же самое сказала. Ну ничего, мы с ней еще встретимся. Ты видал эти люстры? – Егор, задрав голову, уставился на высокий потолок. – Они же громадные. Помнишь, нас с классом в театр водили?
– Нас не водили, – сдержанно ответил Степан.
– Должны были водить! Мы же с тобой в параллельных классах учились.
– Водили тех, у кого родители деньги на билеты сдавали. А моя мамаша подобными вещами не занималась, если ты помнишь…
– О, – смущенно кивнул Егор. – Прости, я забыл. Ну так вот. Сидим мы в зрительном зале, а над головами у нас висит эта гигантская хрустальная люстра с миллионом рожков. И я всегда думал, а вдруг она когда-нибудь свалится? Интересно, попаду я между этими рожками или один из них проломит мне башку…
Степан не выдержал и рассмеялся.
– А знаешь, не только у тебя голова подобной ерундой была забита, – с усмешкой сказал он.
– И что мы тут замерли? – послышался недовольный голос Константина Перелозова. Он подошел к витрине, окинул оценивающим взглядом установленный там венец, а затем свирепо уставился на парней: – Присматриваем, что можно стянуть?
– И в мыслях такого не было, – возмутился Степан.
– Имей в виду, белобрысенький, я за тобой внимательно слежу! Один неверный шаг, и ты у меня живо с практики вылетишь!
– Мне кажется, или вы ко мне как-то предвзято относитесь? – разозлился Бузулуцкий.
– Как хочу, так и отношусь, – отрезал Перелозов. – Я тебя еще с университета помню. Весь в железе и татуировках ходил. Думаешь, с таким внешним видом тебе какое-то приличное место светит?
– А что не так с моим видом? – вскинулся Степан. Он всегда быстро заводился.
Назревал скандал. Егор переводил растерянный взгляд с приятеля на Перелозова, не зная, что предпринять.
– Татуировки – удел уголовников и отщепенцев, которые хотят доказать невесть что невесть кому! – заявил Константин Аркадьевич. – Уважающие себя люди так не выглядят. Особенно те, кто хочет чего-то добиться в этой жизни!
– Да ладно, – ухмыльнулся Степан. – Может, еще что-то дельное подскажете?
– Ты мне еще дерзить вздумал? – яростно прошипел Перелозов, сжимая кулаки. – Да я тебя…
Прежде чем он успел договорить, ровный шум толпы в зале вдруг разорвал громкий хлопок, который ни с чем нельзя было перепутать. Тут же послышался визг нескольких женщин, а затем прогремел еще один выстрел.
Степан, Егор и Константин Аркадьевич в ужасе обернулись. Гости кинулись в стороны, а через распахнутые двери в зал ворвались трое мужчин в черных одеждах и масках, скрывающих лица.
– Все на пол! – рявкнул тот, который держал пистолет. – Плохо слышите? Отошли от стен и живо все упали на пол! Руки держать на виду и никому не двигаться!
Гости оцепенели, не веря своим ушам, и тогда парень в черном снова выстрелил в потолок. Пуля попала в одну из люстр, с грохотом разнеся один из плафонов, и сверху посыпались осколки хрусталя. Кто-то испуганно вскрикнул, кто-то тут же плюхнулся на пол, кто-то начал громко возмущаться. Грабители стремительно пошли по залу, срывая с женщин драгоценности, отбирая сотовые телефоны и кидая награбленное в свои сумки.
– На пол! – продолжал вопить тип с пистолетом. – Немедленно!
– Что вы себе позволяете? – возмущенно закричал Владимир Решетников.
– Заткнись, папаша. – Грабитель наотмашь ударил его рукояткой пистолета по лицу.
Решетников с воплем свалился на пол, зажимая рукой рот. Сквозь его пальцы текла кровь.
– Ты хоть знаешь, кто я? – взревел он. – Понимаешь, с кем связался?
– Не знаю и знать не хочу. – Грабитель пнул его ногой, и больше Решетников не возмущался.
Парень в черном хотел перехватить оружие поудобнее, когда на него бросился Степан. Бузулуцкий сам не понял, как это вышло. Он решил обезоружить этого гада, ведь его подельники не были вооружены и опасности не представляли.
Вцепившись в запястье грабителя, Степан резко вздернул его руку с пистолетом вверх.
– Эй, отвали! – заорал грабитель.
Егор с ужасом наблюдал, как двое приятелей грабителя бегут к дерущимся. Степан ударил противника по лицу, и вязаная маска у того съехала на бок. Все увидели узкий прыщавый подбородок и рыжие взъерошенные волосы.
– Рыжий?! – удивленно ахнул Степан.
– Ах ты, мерзавец, – пропыхтел тот и с новой силой начал вырывать пистолет.
Грохнуло еще несколько выстрелов, пули ударяли в потолок, разносили вдребезги окна и витрины, вокруг испуганно кричали люди. Теперь уж все рухнули на пол, закрывая головы руками.
Витрина с черным венцом разлетелась. В этот момент в пистолете кончились патроны. Степан ударил еще раз, и грабитель выронил ставшее бесполезным оружие.
– Я тебя за это урою, Бузя! – рявкнул рыжий и ударом кулака швырнул Степана на пол.
Затем грабитель подскочил к разбитой витрине, просунул руку в образовавшуюся дыру и осторожно извлек наружу черный венец. Кинув его в свою сумку, он бросился к выходу из зала. Два его подельника ринулись вслед за ним.
– Охрана! – опомнившись, заверещал Константин Перелозов. – Схватите их! Не дайте им уйти!
В выставочном зале поднялась страшная суматоха. Кто-то включил сигнал тревоги, женщины испуганно визжали, ограбленные блогеры громко возмущались.
Егор Кукушкин, выронив поднос, растерянно стоял в центре мечущейся толпы и думал, что эту выставку не забудет никогда.
