Маргарет Тэтчер - читать онлайн

Первый день после детства: единственное воскресенье, когда Мэгги не пошла в церковь (3 сентября 1939 года)

«Это печальный день для нас всех, но ни для кого он так не печален, как для меня. Все, ради чего я работал, на что надеялся, все, во что верил на протяжении моей общественной деятельности, все сейчас лежит в руинах…»

Из черного репродуктора «Филипс» доносился знакомый каждому британцу скрипучий голос премьер-министра лорда Чемберлена. Семья Робертс – отец, мать и две дочери – специально включили радио в это воскресенье, 3 сентября 1939 года. Они ждали этого выступления и боялись его.

«Вчера, после совещания с французским правительством, мы решили послать нашему послу в Берлине инструкции»… – продолжал лорд Чемберлен.

– Что все это значит? Почему все эти политики не могут выражаться по-человечески?– спросила старшая Мюриэл.

– Тихо! – шикнула на нее тринадцатилетняя Маргарет и увеличила громкость на радиоприемнике. – Если некоторые не будут мешать, то мы все узнаем.

«Никакого ответа на эту ноту в назначенный срок не было получено, и поэтому Англия находится сейчас в состоянии войны с Германией», – как-то особенно растерянно и безлично сказал Чемберлен.

Семья Робертс переглянулась. Каждый услышал то же самое, что и другие члены семьи, и понять новости иначе было невозможно. Это – война.

В густой и тревожной тишине раздался звонкий голос Мюриэл:

– Британцы всегда выигрывают в войнах, правда же, папа? И в этот раз наши доблестные солдаты быстро справятся с немецкой «коричневой чумой»!

Отец взглянул на дочь поверх очков. Как же она наивна в свои семнадцать!

– Дорогие мои девочки! – Альфред Робертс говорил медленно и весомо, аккуратно подбирая слова. – Все вы, включая Мэгги, уже довольно взрослые. Поэтому я буду говорить вам правду – как я ее понимаю. Никто из нас не должен даже допустить тени сомнения насчет того, кто выиграет эту войну. Потому что… потому что правда в ней, безусловно, на нашей строне. Мы ни на кого не нападали, никого не захватывали и никому не угрожали. Не в пример господину Гитлеру, который, безусловно, является просто преступником. Однако наше правительство, желая добра и мира, уже совершило ряд неверных шагов. Вероятно, за эту политику умиротворения злодея придется платить каждому из нас. Чем именно и как долго – знает только Господь. Поэтому я должен вас предупредить – не обольщайтесь насчет скорой победы. Наступает время, когда каждому нужно быть мужественным – даже женщинам. Придется быть требовательными к себе и все время думать, что мы можем помочь нашей стране, нашим солдатам, друг другу. Но вы должны знать – все, что будет в моих силах сделать для вас и вашей безопасности – я сделаю.

Альфред окончил свою пафосную речь и взглянул на часы. Он поймал себя на том, что говорил, по меткому выражению Мэгги, «специальным проповедническим голосом». Проклятые нацисты – из-за них уже вся жизнь наперекосяк. Вот уже: традиционный воскресный поход в церковь всей семьей явно придется отменить, и это впервые за много лет! Сейчас он намного нужнее в городском совете Грэнтема, где был с недавнего времени депутатом.

Мистер Робертс, откровенно говоря, не так уж абсолютно верил в полную победу своей страны. С таким-то правительством! С этими благородными лордами, а по сути – жалкими трусами! Он был убежден, что вытащить Великобританию из создавшегося положения может разве что Черчилль – если бы его пустили в правительство. И, разумеется, должно произойти чудо, в которое следует верить, но на которое сложно рассчитывать в данной ситуации. Да, Грэнтем маленький городок, и он находится вне досягаемости для летчиков Люфтваффе, если они прилетят с континента. Но что будет, если начнется наземное вторжение? Городу нужно готовиться к обороне, сегодня, сейчас! Нужно найти те огромные рулоны черной ткани, купленной в прошлом году, приступить к организации светомаскировки…

Юная Мэгги как будто угадала его мысли.

– Папа, я могу стенографировать заседание городского совета, если ты разрешишь мне на нем присутствовать. Потом, по его результатам, можно будет сразу разместить плакаты по городу. Человеку ведь важно знать не только о начале войны вообще, но и о том, что именно ему, жителю Грэнтема, следует делать, чем он может помочь себе и другим. И вообще – записать это заседание очень важно для истории, и поэтому я иду одеваться…

Решительно подойдя к двери, Мэгги вдруг развернулась и обратилась к матери:

– Мама, я думаю, что тебе нужно разрешить мне надеть на заседание городского совета новое платье. То самое, из зеленого бархата. Уверена, что в сложное время особенно важно быть красивой – это вселяет в людей надежду и дает силы для борьбы.

И прежде, чем родители успели что-то возразить, Маргарет выбежала из комнаты.

Она решила дождаться отца на углу улицы, возле киоска «фиш-энд-чипс» – родители, да и она сама любила эту традиционную английскую еду. На улице Мэгги заметила знакомую продавщицу и нескольких завсегдатаев заведения.

– Нам бы следовало не воевать с немцами, а договариваться! В конце концов, войны выгодны только правительствам. А страдает кто? Простые люди, такие, как мы с вами, что среди англичан, что среди немцев, – горячился молодой мужчина в рабочей куртке и кепке, размахивая куском жареной трески.

– По крайней мере, Гитлер сделал так, что трамваи в Берлине начали ходить по расписанию, – поддакнула ему женщина, расплачивающаяся у кассы. – Две большие порции картошки, пожалуйста.

– И когда немецкое правительство обещало людям, что в следующем месяце у них в пайке будет на 50 грамм масла больше, то оно выполняло это! А у нас все время сплошной кризис! И работу днем с огнем не найдешь, разве что за сущие гроши, – поддержала беседу хозяйка киоска.

– Зачем нам эта Польша, что мы за нее вступаемся? Чем поляки лучше чехов, которых наше правительство доблестно сдало год назад? Немцы признают нас, британцев, полноценной нацией. А полноценным нациям стоит объединяться, а не воевать друг с другом. Кто у нас враги? Банкиры-евреи да русские коммунисты! Вот против них нужно воевать цивилизованным странам, – поделился мнением пожилой мужчина с газетой.

Мэгги не могла поверить своим ушам. Как! Люди не верят в справедливость этой войны и готовы договариваться с нацистскими преступниками?

– Трамвай по расписанию и дополнительные 50 грамм масла в месяц – это, конечно, важно. Но разве при этом не важна жизнь девочки Эдит и ее родителей? – голос Маргарет, а не малышки Мэгги звенел над столиками, стоявшими на открытой площадке.

– Эдит? А кто это? – наперебой спросили взрослые.

– Моя сестра Мюриел переписывалась с еврейской девочкой из Австрии. Когда Гитлер вошел в эту страну – и вошел через мирный аншлюс, не так, как сейчас в Польшу, – отец Эдит попросил ее приютить. Она жила у нас пару месяцев, пока не смогла уехать в Южную Америку к родственникам. Ее отец писал, что не знает, как будут разворачиваться события в Австрии, благодарил, что наша семья помогла его дочке. И в последнее время письма от него перестали приходить. По-моему, «события» в Австрии уже как-то «развернулись». Возможно, Эдит уже никогда не увидит своих папу и маму. Что ж, давайте объединяться с теми, кто это сделал!

Голос Маргарет, сначала звучавший металлическими нотками вдруг дрогнул и сорвался. «Только не плакать!» – подумала она и широко-широко распахнула глаза, чтобы сдержать слезы. Над столиками повисла гнетущая тишина.

– Ох уж эта Мэгги Робертс! Она всегда спорит! Недурно бы вам, молодая леди, научиться не перебивать взрослых, – попыталась переключить разговор хозяйка киоска.

– А ведь она понимает куда больше, чем девочки ее возраста. Да и многие взрослые, между прочим, – заметила молчавшая до того времени красивая девушка, пившая чай с молоком. – Не слушайте их и не думайте, что все англичане думают так же! Я, например, совершенно согласна с вами, а не с ними! И мои родители, и друзья тоже! – с вызовом сказала она и вдруг осеклась. – Ох, кажется и забыла представиться – Джуди Кэмпбелл. Я дочка мистера Кэмпбелла, владельца всех трех кинотеатров нашего города – наверняка вы бывали в каждом. А вы, как я понимаю, Маргарет Робертс, дочь хозяина продуктовых магазинов? – улыбнулась девушка.

Мэгги, не ожидавшая такой авторитетной поддержки, на сей раз не растерялась.

– Очень приятно познакомиться, Джудит. Я действительно дочь владельцев магазина на Норт-Парэйд, меня зовут Маргарет. Но в кино я не хожу – родители считают это недостойным развлечением, и я с ними согласна. Читать книги гораздо интереснее, они заставляют думать. А кино – на мой взгляд, оно несколько примитивно, – с апломбом заявила девочка.

– Если вас не пускают в кино – как вы можете о нем судить? Я еще только начинающая актриса, но уже заметила, что каждый видит в фильмах то, что способен увидеть. Вот, например, комедии с Чарли Чаплином. Одни зрители смеются над тем, как он в очередной раз падает, а другие задумываются над сутью тоталитарной власти, когда он пародирует ненавистного вам Гитлера, – просто сказала Джудит.

Наверное, это был первый раз, когда Мэгги прикусила свой острый язычок. Ей было ужасно неловко и стыдно – за свою горячность, за категоричность. Но она не привыкла сдаваться – тем более так быстро.

– Я видела афиши фильма, о котором вы говорите. Мне показалось, он должен быть глупым. Хотя иногда, если честно, мне бы хотелось побывать в кино, чтобы судить о фильмах, о которых говорят мои одноклассницы.

– Поверьте, если бы вы увидели этот фильм – вы бы не разочаровались. Я вас приглашаю, – и прежде, чем Мэгги успела возразить, Джудит продолжила. – А родители вам разрешат – оба наших отца – члены городского совета, они знакомы. Кстати, я думаю, с вашими внешними данными из вас тоже могла бы получиться актриса… А вот и мистер Робертс – как кстати!

Мэгги познакомила отца с новой подругой, и они вместе пошли к зданию мэрии. По дороге Джудит весело щебетала, и вскользь заметила, что недурно бы ему с семьей побывать в кинотеатрах, принадлежащих ее семье. Мэгги при этом отвернулась. Как ни был Альфред Робертс углублен в свои мысли, он заметил, как вспыхнули щеки его дочери. Он сразу все понял. Когда они остались с ней наедине, он сказал ей:

– Маргарет! Я не против того, чтобы ты бывала в кино. Ты просто должна понимать, что есть более достойные и сложные развлечения. Чтение, например, музыка, спорт – это творческие занятия, которые требуют определенных усилий от самой тебя, а не просто «глотания» готового продукта. Во многих же фильмах под видом реальности показывают красивую сказку, а жить нужно здесь и сейчас. Но я вижу, что ты – серьезная девочка, которая уже многое понимает. И сегодня ты подтвердила это. Я согласен с тем, что ты сказала, когда просила маму разрешить тебе носить новое платье. Во время войны нужно разрешать себе маленькие радости – чуть большие, чем в хорошие времена.

– То есть, я могу пойти в кино? – прямо спросила Мэгги.

– Если у тебя появятся новые интересы и новые достойные друзья – я буду только рад. Если отец Джудит предложит отправить тебя в гости к ним или в его кинотеатр – я не буду возражать. Не думал, что скажу это так рано, да еще и в первый день войны, но скоро тебе, птенчик, нужно будет выбираться из родительского гнезда. Боюсь, для моей Мэгги Грэнтем будет слишком тесным.