Я с почтительным поклоном подошел и обнаружил, что смотрю прямо в глаза раненому. И тут я удивленно вздрогнул, потому что молодой человек – почти мальчик, на мой взгляд, – смотрел на меня с улыбкой так радостно, словно встретил старого друга, пришедшего к нему на праздник.
Вспоминая о нем, я никогда не думаю о принце Кай Лун По как о китайце. Лицо, несомненно, носит черты его расы, но он был так старательно европеизирован и такой культурный, откровенный и приятный в поведении, что о нем можно думать только как об очень хорошем человека, которого повезло знать. Бедное искалеченное тело прикрыто покрывалом, а приятное, почти веселое выражение мальчишеского лица заставляет сомневаться в том, что он ранен, и мне показалось, что он нисколько не похож на умирающего.
– Вы молодой мистер Стил, – сказал он на превосходном английском языке, – я рад познакомиться с вами, сэр, потому что вы оказали мне редкую услугу и заслужили мою вечную благодарность.
– Я выполнял простую обязанность, – сказал я с ответной улыбкой, – но я рад, что смог услужить такой важной личности, принц.
– Важной? – переспросил он, поднимая брови. – Возможно, вы бы увидели меня таким, если бы мы встретились в моей провинции Кван-Кай-Нон. – Тень прошла по его лицу, и он вздохнул, но в следующее мгновение с возрожденной жизнерадостностью добавил: – Но мы не в Китае, мистер Стил, а на борту вашего благородного корабля скромный пассажир должен преклоняться более сильной личностью.
Он с улыбкой взглянул на Голову Смерти и сказал:
– Май Ло, преклонись перед благородным американцем, преклонись от нас обоих, потому что я беспомощен.
Служитель, внешне совершенно бесстрастный, распростерся передо мной, потом вернулся в прежнюю позу. Я не мог сдержать смех над этим нелепым поведением, и принц присоединился к моему смеху. Потом я спохватился, стал серьезным и спросил:
– Вы страдаете, принц? Вам больно?
Яркие глаза несколько мгновений разглядывали меня, после чего принц повернулся к Голове Смерти.
– Оставь меня, Май Ло. Я поговорю со своим гостем, – сказал он.
Служитель снова простерся, на этот раз перед принцем, и, ни словом не возразив, вышел. Но почти немедленно торопливо вошел врач, а он протестовал и на словах, и в поведении.
– Послушайте, принц Кай, – сказал он, – сейчас не время для безрассудных глупостей. Я дал вам морфий, чтобы унять боль и позволить вам уснуть, и вы не должны напрягаться и ослаблять действие лекарств.
Молодой человек взглянул на него – отчасти капризно, отчасти сочувственно.
– Мой дорогой Гейлорд, – сказал он, – в своей мудрости вы отмерили оставшиеся мне часы, и я принимаю ваше решение как окончательное. Но почему я должен спать в эти оставшиеся краткие часы, когда вскоре меня ждет вечный отдых?
Доктор покраснел и опустил взгляд. Он был добрый человек, и постоянное присутствие смерти еще не ожесточило его. Принц снова ласково улыбнулся ему и спросил:
– Запасы морфия достаточные?
– Вполне достаточные, мой принц.
– Тогда слушайте мое желание. Я не хочу спать и не хочу страдать в краткое отведенное мне время. Позвольте мне воспользоваться всеми радостями, пока Дракон Земли не завершит свою месть мне. Это будет милосердно, добрый доктор, и вы получите свое вознаграждение.
Старый врач взял руку китайца и тепло пожал ее.
– Вознаграждение не нужно, мой принц. Я сейчас без работы и с радостью поэкспериментирую с вами, чтобы не разучиться. Ваше желание будет исполнено.
– Тогда оставьте нас ненадолго с мистером Стилом, – был ответ, – и проследите, чтобы Май Ло нас не беспокоил.
Доктор почтительно поклонился и вышел.
– Принц, – сказал я, – на борту этого корабля меня зовут Сэм, и я был бы рад, если бы вы тоже так делали. Я не привык к тому, чтобы меня звали по фамилии, и если мы будем друзьями…
– Мы будем друзьями, Сэм, – сразу ответил он, – так что садитесь и давайте немного поболтаем.
Я был очарован своим новым знакомым, он так оживлен, так откровенен в предложении дружбы, так искренне благодарен за оказанную услугу. Его веселость и живость заставили меня почти забыть тот печальный факт, что ему осталось жить совсем немного, но он сам напомнил мне об этом.
Я не могу себе даже представить, каким восхитительным спутником мог быть принц Кай Лун Пу до этого ужасного случая. Он начал рассказывать свою историю шутливо, почти капризно, и мысль о притворстве или о самовосхвалении даже не могла прийти мне в голову.
Принц царской крови, родственник правящей династии Манчу, Кай был рано избран для занятия важного положения в империи и отправлен в Англию для получения образования. Год назад он окончил Оксфорд и после краткого посещения родины – в это время он долго разговаривал с императором и этой страшной старухой Ци Ан, вдовствующей императрицей, – путешествовал по Европе, Египту и Индии, а затем посетил главные города Соединенных Штатов. Это позволило ему изучить другие народы, познакомиться с их поведением и обычаями. В Китай Кай возвращался как вице-король и член императорского кабинета – он уже получил эти посты, когда произошла эта ужасная катастрофа, прервавшая его блестящую карьеру.
Он многое рассказал мне о себе в нашем первом разговоре, но ему больше хотелось слушать, и вскоре он начал расспрашивать меня о моей истории и приключениях.
Мне хотелось развлечь беднягу, обязанностей, которые требовали бы моего внимания, у меня не было, и поэтому часть дня я рассказывал о событиях своей короткой жизни. Казалось, это его очень интересует, и он расспрашивал меня об Аляске и Панаме, куда я совершал плавания с отцом и дядей Наботом, но в которых он сам никогда не был. Я кое-что рассказал ему о наших необычных приключениях в Египте, но с этой страной он был больше знаком.
Я боялся утомить молодого принца своими долгими рассказами, но он не отпускал меня. Дважды за это время заходил доктор Гейлорд и делал пациенту инъекции морфия; должно быть, это снимало боль, потому что принц сохранял бодрость и хорошее расположение духа, пока я не настоял на том, что должен уйти.
За дверью неподвижно, как статуя, стоял бесстрастный Май Ло. Служитель уважительно приветствовал меня и сразу вошел в каюту хозяина.
Доктор Гейлорд в кают-компании курил сигару; он кивнул мне и сказал:
– Необычный человек принц Кай, верно?
– Очаровательный человек, доктор.
– Да. К тому же богат, как Ротшильд – или как ваш Рокфеллер, – добавил он. – Видели бы вы его в туземном наряде на борту «Катамата Мару», окруженного четырьмя служителями. Это была картина, уверяю вас, вполне свидетельствующая о его королевской крови. Все его любят, хоть он и язычник.
– Язычник? – удивленно переспросил я.
– Конечно, язычник. Но согласен, он заставляет вас забыть об этом, потому что в Лондоне и Оксфорде он приобрел полировку английского джентльмена. Только когда я видел окружающих его мошенников, я вспоминал, что он китаец.
– Но они были ему верны, – сказал я.
– До смерти, – ответил он, слегка содрогнувшись. – Они даже пытались поместить свои хрупкие тела между ним и раскалывающимися брусьями корабля. Сэр, вы бы съежились, глядя на их изуродованные останки – как съежился я. Но их самопожертвование было бесполезно.
– Вы уверены, что он умрет? – спросил я.
– Абсолютно. Медицина не может его спасти. Если бы с ним погиб и Голова Смерти, – добавил он, посмотрев в сторону каюты на носу, – я легче примирился бы. Но Май Ло был в безопасном месте и спасся.
– Он старый? – задумчиво спросил я.
– О возрасте китайца невозможно судить по внешности, – сказал доктор. – Но я бы сказал, что Май Ло лет шестьдесят. Мне говорили, что дома он губернатор провинции принца Кая и очень важная личность.
– Мне он не нравится, – откровенно сказал я.
– Он никому не нравится, даже его молодому хозяину, – ответил доктор. – Кстати, сколько по-вашему лет Каю Лун Пу?
– Лет восемнадцать – или девятнадцать, – предположил я.
– Ему двадцать семь лет. Китайцы стареют медленно, если не пристрастятся к опиуму, как кули. Хотите сигару, сэр?
Я покачал головой и пошел на палубу, где Арчи и Джо задержали меня и стали расспрашивать, о чем «его королевское величество китаец» целый день разговаривал со мной. Я был полон впечатлениями и рассказал все, что знаю о нашем раненом пассажире, добавив, что мне искренне жаль, что ему скоро предстоит умереть.