Однажды утром Малефисента, чавкая и рассыпая крошки, с аппетитом уминала черничную булочку. Крошки эти она скармливала своей любимой птице по имени Опал. Прошло уже больше года с тех пор, как Нянюшка обнаружила в дупле малютку Малефисенту и забрала её к себе. Она дала девочке время освоиться в новом окружении, не поднимая вопроса об учёбе, но сегодня решила, что пора об этом поговорить.
– Пришло время подумать о твоём образовании, моя милая. Ты должна научиться пользоваться магией фей.
– Но я же не фея! – запротестовала Малефисента.
– Конечно, ты фея, моя сладкая. Кто внушил тебе этот вздор? – спросила Нянюшка.
– Я не знаю.
– Вот именно, не знаешь! Как раз об этом я тебе и толкую. На свете много важных вещей, о которых ты ничего не знаешь, а единственный способ узнать побольше – это поступить в школу!
– Но…
– Никаких «но», – твёрдо сказала Нянюшка. – И не волнуйся ты об этих глупеньких летучих фейках и эльфах. У них одна пыльца в голове. Если они хоть чем-нибудь огорчат или обидят тебя, сразу же говори мне. И учителей это тоже касается. А я всегда буду рядом, моя сахарная. Ты сможешь обратиться ко мне в любой день и в любой час.
– Правда? – чуть оживилась Малефисента.
– Конечно, ягодка моя. В конце концов, я руковожу этой школой.
Так Малефисента начала учиться магии. Поначалу эта учёба оказалась совсем не такой, как она ожидала. Ей приходилось изучать свойства волшебных растений и искусство составлять зелья, потом она быстро освоила способы зачаровывать неодушевлённые предметы и прочую магическую рутину. И хотя Малефисента оказалась очень способной и училась лучше, чем все остальные, она ясно видела, что учителя её недолюбливают. Они никогда не хвалили её и не заботились о ней, как о других ученицах. Не то чтобы её это сильно огорчало, но она часто чувствовала себя здесь лишней.
Во время уроков полёта, пока остальные феи и эльфы учились правильно работать крыльями, она просто сидела и читала книги, которые таскала у Нянюшки – с самых потайных полок. Сама Нянюшка считала, что эти книги надёжно спрятаны от пытливой девочки, но Малефисента до них добралась. В этих книгах говорилось о той разновидности волшебства, которой ей так не хватало на школьных уроках. И вот постепенно, читая книги, Малефисента начала осваивать собственную магию.
Она довольно быстро осознала, что с помощью книг может добиться чего угодно. Чтение захватило её, наполнив жизнь новым смыслом. Каждый день она с нетерпением ждала окончания уроков, чтобы забиться в свой домик на дереве, и читала, частенько делясь новыми знаниями со своими воронами. Домик Малефисента украсила разными вещицами, которые приносили ей птицы. Ей казалось очень любопытным, что у некоторых из них были свои явные предпочтения. Например, Опал питала особую страсть к цветным окатанным морем стекляшкам, блестящим пуговицам и бусинкам вроде тех, которыми расшивали нарядные бальные платья. Другие птицы приносили Малефисенте травы для зелий или яркие пёрышки, а иногда даже невесть откуда утащенные чашки, медные колокольчики и другие вещи, чем-то привлёкшие их внимание. Девочка любила проводить время со своими воронами и учить их всему, что успела почерпнуть из книг о магии птиц и их сокровенных знаниях. Так, она стала учить их открывать для неё свой разум, чтобы она могла видеть мир их глазами или общаться с другими существами и узнавать всё про их родные края. Малефисента и не догадывалась, что в мире есть столько других стран – до тех пор, пока вороны не поведали ей о множестве королевств, протянувшихся во все стороны в бесконечность. Пернатые друзья были её главной отрадой, особенно с учётом того, как мало общего было у неё с её соученицами. Другие феи непрестанно болтали о всякой ерунде, без конца осыпая друг друга комплиментами за какие-то совершённые глупости.
«Мерривеза, твои крылья сегодня выглядят просто великолепно!» – Малефисента постоянно слышала что-нибудь в этом роде, помешивая в котле ягоды паслена. Среди одноклассниц Малефисенты фея Мерривеза пользовалась большим авторитетом, хотя сама она находила её ничем особо не примечательной, разве что большой любительницей покомандовать. Тем не менее учителя тоже очень выделяли и хвалили её, отчего та ещё больше задирала нос, становясь совсем уж несносной. Но, несмотря на привычку грубить и непомерно раздутое самомнение, училась Мерривеза очень хорошо – даже перемены она проводила в школьном дворе за книгами или поучала других фей. Одно время Малефисента думала, что они с ней могли бы подружиться, но Мерривеза и не пыталась скрывать, что бескрылая фея ей страшно не нравится. Дня не проходило, чтобы одноклассницы не дразнили Малефисенту и не унижали её. Когда она корпела над каким-нибудь зельем, феи смеялись над ней за то, что ей приходится бегать между кладовкой и котлом, в то время как остальным достаточно было перепорхнуть, один раз взмахнув крыльями. За спиной у неё постоянно шептали всякие гадости вроде «Уродина бескрылая!» или «Огрица рогатая!».
Как-то раз на одном из послеполуденных уроков фея по имени Фауна, одна из лучших подружек Мерривезы, подняла руку, чтобы задать вопрос учительнице. Это была скромная милая фея с хорошеньким личиком, которая всегда одевалась в зелёное. Обратившись к госпоже Лепесток, она так разнервничалась, что никак не решалась заговорить – пока Мерривеза не подтолкнула её локтем в бок.
– Госпожа Лепесток, а может, было бы… гм… наверное, всем было бы приятнее, если бы Малефисента надевала в школе какой-нибудь головной убор, чтобы прикрыть… прикрыть её отвратительные рога, – тихо прошелестела Фауна.
Малефисента тут же отвлеклась от своего побулькивающего котла и уставилась на учительницу: интересно, что та скажет? Отчаянно краснея под её взглядом, учительница пробормотала, то и дело сбиваясь:
– Полагаю, да, это было бы приятнее и не так… гм… не так отвлекало бы нас от занятий. Пожалуй, мне стоит поговорить об этом с её опекуншей.
Остальные девочки ещё хихикали над ответом госпожи Лепесток, когда в класс, обводя учениц и преподавательницу уничтожающим взглядом, неожиданно вошла директриса Академии:
– А вот я полагаю, что Малефисенте было бы приятнее, если бы вы все враз остались без крыльев! Тогда вы не зудели бы вокруг неё как назойливые мухи, пока она трудится над сложным зельем. Да только она, в отличие от вас, не позволяет себе бездумно высказывать всякую чепуху, которая приходит ей в голову.
Малефисента побледнела от смущения так, что её кожа почти утратила зелёный оттенок.
– Я вовсе не… я так не думала… – заикаясь, пролепетала она.
– А хоть бы и думала. Кто тебя осудит? – Нянюшка снова оглядела класс и продолжила: – Стыдно вас слушать, честное слово. Отвратительные рога… подумать только! А вам никогда не приходило в голову, что в мире полно существ, которым могут показаться отвратительными ваши крылья? Или вы считаете, что даже солнце восходит и заходит потому, что так нравится феям? Нет, милые мои, мир населён не одними только феями! В нём есть множество других прекрасных, очаровательных и могущественных созданий, совсем не похожих ни на меня, ни на вас! И тебе, Фауна, лучше бы об этом не забывать! Да и всем остальным тоже!
Фей эта речь не особенно взволновала. Когда Легендарная принималась разглагольствовать о подобных вещах, её слушали вполуха. В самом деле, что за глупости?! Само собой, всем известно, что нет ничего на свете прекраснее крыльев! Разве кто-нибудь может рассуждать иначе? Легендарная слишком уж серьёзно ко всему относится. Она совсем не такая, как её сестра. Фея-Крёстная гордится своими крыльями, поёт красивые песни и преподаёт самый лучший предмет во всей школе – исполнение желаний! Все феи-ученицы ждут не дождутся, когда перейдут в старший класс, чтобы получить возможность изучать его.
Сама Мерривеза не сомневалась, что эта возможность – высшая честь для учениц Академии. И все до единой феи были уверены, что у Малефисенты нет ни единого шанса. О каких шансах можно говорить, если на эту честь претендовали такие её одногодки, как Мерривеза, Фауна и Флора! Да и сама Фея-Крёстная открыто говорила, что Флора, Фауна и Мерривеза вполне способны рассчитывать на эту награду. А поскольку на статус исполнительницы желаний могли претендовать лишь три феи из каждого выпуска, то глупо было даже надеяться, что Малефисента – или, если уж на то пошло, любая другая фея из их класса – может всерьёз рассчитывать сделать исполнение желаний своим призванием. Ну и что с того – существует много других полезных занятий, которым могут посвятить себя выпускницы Академии, дело найдётся для каждой.
Смерив напоследок Мерривезу и её подружек свирепым взглядом, Нянюшка удалилась. Едва за ней закрылась дверь, в классе поднялся протестующий гвалт.
– Да что она так защищает эту Малефисенту?! – негодовала Мерривеза. – Что в ней хорошего?!
– Она даже летать не умеет! – выкрикнула какая-то фея.
– Ты даже вообще не фея! Тебе здесь не место. Убирайся обратно в Аид! – категорично заявила Малефисенте другая.
Малефисента сидела на своём месте, оцепеневшая и перепуганная. Она никак не могла понять, за что остальные феи так её ненавидят. Неужели правда из-за рогов? Или в ней действительно есть нечто ужасное? Может, она злодейка?
Но она не чувствовала себя злой.
Она ощущала себя самой обыкновенной – такой же, как другие. Вернее, она так думала. Но если поразмыслить как следует – то откуда ей знать, как ощущают себя другие? Может, она и в самом деле злая.
«Должно быть, родители знали, что я злая. Поэтому они и бросили меня в дупле с воронами».
Под градом насмешек Малефисента вдруг почувствовала, как внутри неё набухает нечто огромное, жгучее… и ужасное. Её как будто жгло огнём изнутри, и казалось, что этот огонь вот-вот прорвётся наружу. Она и моргнуть не успела, как её тело вдруг охватило удушающим зелёным пламенем.
Она слышала, как завопили вокруг феи. Но прежде чем Малефисента сообразила, что происходит, она вдруг очутилась в одиночестве в своём домике на дереве – совершенно не понимая, как она туда попала. Её всю трясло от бешенства и страха, и она отчаянно рыдала, чего до сих пор с ней ни разу не случалось. Вопли её одноклассниц всё ещё отдавались эхом в её ушах, но тут возле неё появилась встревоженная Нянюшка.
– Я не хотела… не хотела! – заикаясь, выпалила Малефисента.
– Чего ты не хотела, моя милая?
– Не хотела сделать им ничего плохого… – рыдала Малефисента.
– Ты ничего плохого и не сделала, – успокоила её Нянюшка. – Ты совершенно великолепно исполнила заклинание перемещения. Это очень сложные чары, значительно превосходящие школьный уровень. Ты сразила меня наповал, моя ягодка!
– Но все они так кричали!
– Кричали, верно. Но что с вами поделаешь – вы, молоденькие феи, такие нервные, такие впечатлительные! Ты умница, Малефисента. И мне кажется, что ты и сама уже это знаешь. – Нянюшка чуть помолчала и продолжила: – Ты даже не представляешь, Малефисента, как я рада, что ты совсем не похожа на этих дурочек, твоих одноклассниц. Знаешь, если бы ты была самой обыкновенной феей, живущей в дуплистом дереве, я, скорее всего, в тот день просто прошла бы мимо!
– Если бы я была самой обыкновенной феей, меня бы не бросили в дупле.
– Вот именно! – энергично закивала Нянюшка. – Это и есть та причина, почему меня не очень привлекают мне подобные. И почему я не люблю показывать свои крылья. На самом деле феи бывают очень злобными и противными.
Малефисента улыбнулась. Пока она слушала Нянюшку, её слезы высохли. Ей страстно хотелось обнять Нянюшку, сказать, как она её любит, как нравится ей всё, что она говорит, но она не решалась перебивать.
– О, они и сами не осознают всей своей противности, моя ягодка! Думают, что они все такие милые и прелестные, сплошь свет и волшебство! И по нужде-то они ходят исключительно сахаром и мёдом… ну, ты меня поняла.
Малефисента звонко рассмеялась.
– А вот это уже редкость! За все годы, что мы с тобой вместе, я, пожалуй, ни разу и не слышала, чтобы ты смеялась. – Нянюшка помолчала, о чём-то задумавшись. – Хмм… Вот оно что. Ну что ж, теперь всё стало ясно.
– Что? Что стало ясно? – встрепенулась Малефисента.
– Тебе исполнилось семь. Семь лет!
– Ну и что в этом такого?
– Семь лет – очень важный возраст для фей. Особенно для таких, которые не похожи на остальных. Иными словами, для фей вроде меня и тебя, которые на самом деле ближе к ведьмам. Такие феи никогда не довольствуются обычной фейской магией и обычной фейской жизнью. Они понимают, что в нашем мире есть и другие, не менее чудесные формы волшебства. Семь лет – это самое начало увлекательных приключений, которые тебе предстоят. И это, я считаю, нужно как следует отпраздновать! Так, а теперь расскажи-ка мне о чарах перемещения. Я хочу узнать поподробнее, как ты им научилась. Знаешь, Малефисента, ты меня просто восхищаешь. Ты продвинулась в учебе гораздо дальше, чем любая из твоих одноклассниц. Ты ведь у меня целую стопку книг перетаскала, верно? И если они имеют хоть какое-то отношение к стилю магии, который ты пытаешься осваивать, то у нас с тобой впереди ещё куча работы. Но мне кажется, что тебе она будет по плечу. Правда-правда! И знаешь, что ещё? Я думаю, что, судя по всему, пришло время забрать тебя из школы. Не хочу, чтобы какие-то тупицы подавляли твой дух и твой потрясающий потенциал. Пусть как хотят возятся со своей глупой фейской магией и днями напролёт расхваливают крылья друг дружки. А тебе нужно учиться настоящей магии. Той, которая действительно важна.
Важная магия. Эти слова ещё долго звучали в ушах Малефисенты, наполняя её решимостью и уверенностью в себе.
Вот так всегда и бывало с Нянюшкой. Что бы ни делала Малефисента, на неё со всех сторон изливался поток любви и ободрения. Нянюшка никогда не упускала возможности выразить свою любовь к Малефисенте, и если девочка иногда захлёбывалась в этой любви или цепенела от ласковых прикосновений Нянюшки, то не потому, что любовь и ласка были ей неприятны. Просто она так любила Нянюшку, что это было почти выше её сил – она не знала, как выразить такую всепоглощающую любовь.
Просто она не привыкла к тому, что её тоже можно любить.
– Итак, я собираюсь испечь для тебя роскошный пирог, – объявила Нянюшка, радостно хлопнув в ладоши. – И хочу послушать твой рассказ о чарах перемещения и о том, как тебе удалось их исполнить. Мне не терпится узнать все-все подробности!
Малефисента знала, что нянюшкин восторг не наигран. Она всегда говорила только то, что думала – в отличие от остальных фей. Девочке вообще трудно было считать её феей. Малефисента даже задумалась: может, и Нянюшке тоже пришлось пережить нелёгкие времена в юности, раз она так не похожа на обычную фею? Да ещё имея такую знаменитую сестру, как Фея-Крёстная.
– Нет, солнышко моё, никаких трудностей у меня не было! – сказала Нянюшка, отвечая её мыслям. – Недаром же меня называют Легендарной!
Тот вечер был одним из лучших в детстве Малефисенты: они с Нянюшкой ели вкуснейший пирог и разговаривали о чарах перемещения. Малефисента подробнейшим образом, как Нянюшка и просила, описала охватившее её ощущение жара внутри и увидела в Нянюшкиных глазах благоговение.
– Ты всё сделала совершенно правильно, моя ягодка! Если кто-то будет плохо с тобой обращаться или ты рассердишься и почувствуешь внутри этот жар, сразу используй чары и отправляйся прямиком в свой домик на дереве или ко мне и к твоим воронам. Просто подумай о нас – и сама не заметишь, как тут же окажешься рядом с нами. Пообещай мне, милая, что всегда будешь делать так, как говорит тебе твоя Нянюшка.
– Конечно, Нянюшка, – пообещала Малефисента, жалея про себя, что у неё нет Нянюшкиного дара читать чужие мысли. Ей частенько хотелось знать, о чём думает Нянюшка. И почему у неё сейчас такой озабоченный взгляд? Может быть, что-то расстроило её?
– Что ты, милая. Ты видишь только гордость. Я невероятно горжусь тобой! Сегодня ты сделала меня по-настоящему счастливой, мой воронёночек. Счастливее меня не найти.