– Ужасная история, – заговорил полковник, как только мы вышли на улицу.
Мне стало ясно, что он вышел вместе со мной, чтобы еще раз обсудить то, о чем он часами говорил со свояченицей.
– Мы даже не знаем, кто эта женщина, – сказал он. – Известно только, что подлец сбежал в Париж.
– Мне казалось, они ладят друг с другом.
– Так и было. Перед тем, как вы вошли, Эми как раз говорила, что за всю совместную жизнь они ни разу ни поссорились. Вы ведь знаете Эми. В мире не найдется женщины лучше.
После таких откровенных признаний я счел возможным задать в свою очередь несколько вопросов.
– Так она ничего не подозревала?
– Абсолютно ничего. Август он провел с ней и детьми в Норфолке. Вел себя как обычно. Мы с женой навестили их, провели там два-три дня, я играл с ним в гольф. В сентябре он вернулся, заменив делового партнера, который отправился в отпуск, а Эми осталась на море. Дом они сняли на шесть недель, и под конец пребывания она сообщила мужу, когда возвращается в Лондон. Ответ пришел из Парижа. Стрикленд сообщал о своем решении расстаться с ней.
– Он как-то объяснил свой поступок?
– Никак, в том-то и дело. Я сам видел письмо. В нем строк десять – не больше.
– Это выходит за все рамки.
В этот момент мы как раз переходили улицу, и оживленное движение помешало нам продолжить разговор. То, что рассказывал полковник, звучало сомнительно, и я подозревал, что миссис Стрикленд по каким-то своим соображениям кое-что от него утаила. После семнадцати лет брака мужчина не оставляет жену без всяких причин, и она могла задаться вопросом, так ли уж хорошо складывалась их семейная жизнь. Полковник прервал мои раздумья.
– Какие нужны еще объяснения? Ясно, что тут замешана женщина. Видно, решил, что Эми сама все узнает. Вот такой фрукт!
– Что намерена делать миссис Стрикленд?
– Прежде всего нужно получить доказательства. Для этого я сам поеду в Париж.
– А что с его бизнесом?
– Здесь он проявил чудеса ловкости. Целый год урезал расходы.
– А своего партнера он предупредил, что собирается уходить?
– Даже не подумал.
Полковник МакЭндрю имел смутное представление о бизнесе, я вообще никакого, и не понимал, на каких условиях Стрикленд оставил свои дела. Партнера кинули, тот, должно быть, очень зол и грозит судебным преследованием. Похоже, это могло обойтись в четыреста-пятьсот фунтов.
– Хорошо, что мебель в квартире записана на Эми. Она не лишится ее при любом раскладе.
– То есть миссис Стрикленд останется без всяких средств к существованию?
– Именно так. Все, что у нее есть, это двести или триста фунтов и мебель.
– На что же она будет жить?
– Бог знает.
Дело представлялось все более сложным: полковник своим пылким негодованием еще больше сбивал меня с толку. И я только обрадовался, когда он, взглянув на часы на Магазине армии и флота, вспомнил о намеченной карточной игре в клубе, предоставив мне в одиночестве идти дальше по парку Сент-Джеймс.