Проходная предприятия «Холистер плант» осталась позади, и только высокие конструкции возгонных колонн, опутанные обслуживающими площадками, высились над корпусами управления, словно неумытые гиганты над чистенькими и ухоженными карликами.
– Чего оборачиваешься? – спросил Эрвиль.
– Да так, смотрю на нашу колонну. Кто-то теперь будет на ней работать в первую смену?..
– А может, ее совсем остановят.
– Может, и остановят, – согласился Джим и стал прислушиваться к голосам птиц, доносившимся из окружавшего «Холистер плант» парка.
В городах любое предприятие изолировали от жилых кварталов километровым лесным массивом. Однако впереди, сквозь дымку смога, уже просматривался частокол компакт-хаусов и чувствовалось смрадное дыхание огромного мегаполиса.
Парк кончился, и показалась станция монорельса. Не дожидаясь новых пассажиров, очередной состав со скрежетом унесся в сторону города, и ждать следующего предстояло не менее четверти часа.
– Нужно взять жетоны, – напомнил Лу. – Теперь у нас нет карточек и нужно платить за проезд, как всем.
– Да, – кивнул Джим. – И это тоже.
Купив жетоны, они бросили их в накопитель и прошли на пустую платформу.
– Что будешь делать со своим лонгсфейром? – неожиданно спросил Эрвиль.
– А что с ним делать? – Джим вздохнул. – Если бы не это увольнение, я бы его месяца за три доделал и мог бы продать, а так – разве что за бесценок.
– Но ведь ты говорил, что он у тебя уже летает.
– Поднимается в воздух, но на маршевых скоростях его использовать нельзя. Поток воздуха сорвет с сиденья.
– Жаль, – покачал головой Лу и проводил взглядом высокую девушку. – Если бы доделал, мы прямо на нем рванули бы в Кинто.
– Шутишь? Прямо через Чашу?
– А что, горючего бы не хватило?
– На одном баке можно пролететь полторы тысячи километров, если не будет встречного ветра. А если подвесить дополнительный, то как раз можно перепрыгнуть и Чашу.
– Можно перепрыгнуть, – почти не слушая, кивнул Эрвиль, заглядевшись на девушку.
Она нагнулась, чтобы поправить туфлю, и Лу поцокал языком.
– Ты чего? – спросил его Джим, который мысленно был в своем боксе, где хранился лонгсфейр.
– А вон девушка – просто мечта, а денег нету.
– У тебя в кармане почти две тысячи.
– Да ты что? Это ж вырванные у эксплуататоров. Нам могли и этого не дать. Нет, я не сумасшедший, чтобы с этой длинноногой просадить их в один вечер.
– Просади в два, – усмехнулся Джим, глядя, как на изгибе монорельса появляется приближающийся состав.
– Слушай, а тебе не кажется, что она похожа на Нену?
– Давай без намеков. Мы с тобой из-за этой Нены и пострадали…
– Вот и делай после этого добрые дела.
– Именно так, – согласился Джим.
Состав плавно притормозил и остановился. Створки дверей неслышно скользнули внутрь стен, и на платформу вышли несколько человек. Вместо них в вагоны забрались другие люди, и монорельс начал набирать скорость.
Джим занял пустующее место у окна, Лу сел рядом с ним, и оба уставились на неприветливые пейзажи городской окраины.
Пустые стройплощадки и незавершенные здания как нельзя лучше иллюстрировали состояние экономики. И хотя все считали, что в Кинто работа есть, могло выйти так, что и там лишние люди никому не требовались.
Кэш вспомнил о том случае, когда он так некстати познакомился с Неной, дочерью мистера Твилкинса. Это произошло полгода назад.
Джим прогуливался по Цветочной площади, поджидая человека, который собирал один из сложных узлов для его лонгсфейра. Человек не появился, и Джим с испорченным настроением отправился домой, а в подземном переходе наткнулся на компанию молодых подонков, которые рвали одежду с какой-то хрупкой девчонки.
Их было семеро, и, будь Джим в норме, он бы хлопнул по полицейской кнопке, которая располагалась на стене всего в двадцати шагах от места происшествия. Но настроение было испорчено опозданием компаньона, и Кэш вступил в неравный бой.
Поначалу, ошеломив врага внезапным наступлением с тыла, он стал одерживать победу, но потом хулиганы вытащили ножи и бросились на Кэша с вполне определенной целью.
Его спас костыль, который он позаимствовал у нищего. Это было настоящее оружие профессиональных попрошаек, и у Кэша был опыт владения таким костылем.
Одним словом, когда прибыл полицейский патруль, поле боя осталось за Джимом, а сам он отделался несколькими синяками и парой неглубоких порезов.
Затем в полицейском участке им с Неной оказывал помощь врач, и девушка, едва оправившись от шока, смотрела на своего избавителя широко раскрытыми восторженными глазами. Кэшу уже тогда показалось, что такое обожание в ее глазах не принесет ему ничего хорошего. И, как выяснилось позднее, он оказался прав.
Поначалу мистер Твилкинс хорошо отнесся к героическому поступку рабочего его собственного предприятия, но после того, как Нена расторгла помолвку с одним из видных представителей своего класса и заявила родителям, что видит своим мужем только настоящего героя – Джимми Кэша, папаша Твилкинс в корне изменил отношение к этому герою.
Кроме того, Нена начала появляться на проходной, встречая Кэша после смены, и это, понятно, его не слишком радовало.
Мало того, что над ним смеялись его товарищи, но еще и сама Нена слишком увлекалась диетами, а Кэшу нравились девушки с формами.
Одним словом, холодность избавителя заставляла девушку биться дома в истерике, и накатившийся кризис окончательно свел к нулю шансы Джима удержаться на своем месте.
«Вот и делай после этого добрые дела», – вспомнил он слова Лу и невесело усмехнулся.
Зашипели пневматические тормоза, и монорельс стал сбрасывать скорость, преодолевая последние метры дневного света. Секунду спустя он уже нырнул в тень первого компакт-хауса.