Ольга вздрогнула и посмотрела на экран.
В телевизионной студии за круглым столом беседовали вальяжный мужчина и строгая женщина.
– В середине семидесятых прошлого века, – пророкотал дородный собеседник. – Считается, что термин придуман агентом ФБР Робертом Ресслером. Возможно, криминологом Робертом Кеппелом. Оба занимались делами маньяков-убийц и опубликовали работы на эту тему.
– Боже, это о чем? – Ольга кивнула на телевизор. – Явно не о спорте.
– Не знаю, – пожал плечами кассир и снова сел на стул, следя за телевизионным разговором.
– Ты зачем это включил? – спросила Ольга.
– Должна быть трансляция теннисного матча. – В кармане у Миши запел телефон, юноша, вскочив, пробормотал: – Пять сек… – и кинулся к выходу.
– А это что такое? – вслух спросила Ольга и наклонилась: рядом со стулом лежал кусок гибкого белого кабеля. Она покрутила его в руках и ответила сама себе: – Мусор… Пыль подмел, а слона не заметил.
– «Серийный убийца» – это преступник, который время от времени убивает людей, – размеренно говорил телевизионный мужчина.
Ольга опустилась на стул, следя за передачей.
Рядом молча сел вернувшийся с улицы Миша.
– Убивает, пока его не поймают? – уточнила дама.
– Да, только это может его остановить. Бывает, между преступлениями проходит длительное время, когда убийца живет обычной жизнью. Такое поведение назвали «маской святости». Иногда преступления имеют сексуальный мотив. Жертвы маньяка, как правило, в чем-то схожи между собой. Общее бывает и в способе убийства.
– Вот придурки, убивают людей без причины! – процедил Миша.
– Разве для убийства может быть причина? – рассеяно спросила Ольга.
– Разные обстоятельства бывают, – уверенно заявил кассир. – Жизнь заставляет, несчастный случай.
А мужчина с экрана продолжал объяснять:
– Серийные убийцы – часто неуверенные в себе гетеросексуальные мужчины с проблемами в сексуальной жизни. Обычно формирование маньяка начинается в возрасте восьми – двенадцати лет. Он ощущает себя изолированным от общества одиночкой. Но это не значит, что маньяки застенчивы.
– Каковы психологические особенности этих… даже не могу назвать их людьми… больных?
– Криминалисты говорят о принципе «триады». Считается, что большинство маньяков имели такие особенности в детстве. Во-первых, многие из них до двенадцати лет страдали ночным недержанием мочи. Примерно половина детей, ставших впоследствии маньяками, устраивала пожары. Генри Ли Лукас в шестилетнем возрасте сжег дом соседа, Джордж Адорно в четыре года облил бензином и поджег свою сестру. Наконец, большинство серийных убийц обожали мучить животных.
– Какой ужас! – воскликнула дама.
– Да, и уже в детстве маньяки интересуются садомазохистской порнографией. Иногда они увлекаются людоедством и некрофилией. Зафиксировано много случаев, когда маньяки хранили части тел своих жертв. Как трофеи. Как индейцы – скальпы. Немало убийц отличается пристрастием к алкоголю и наркотикам.
– Бывают же темы для передач… – Ольга брезгливо передернула плечами, но как журналист подумала, что это одна из беспроигрышных тем: вон с каким интересом ее слушает Миша.
– Полезная передача! – отозвался юноша, упершись глазами в экран. – Сейчас таких уродов поразвилось… едва ли не в каждом городе. Надо знать, какие они. Представьте: ваш сосед – маньяк, а вы не подозреваете об этом! – и он быстро скосил взгляд на директора.
– Ну, Миша, у вас и шутки! – ошеломленно качнула головой Ольга Николаевна.
– Это не шутка, – тут же ответил кассир. – Убийцы – такие же люди: с ногами, руками… Без всякой печати на лбу! Вот вы сможете выделить из толпы двуногих убийцу? К примеру, из толпы игроков? Ага! А надо уметь! Представляете, один убил другого и разговаривает в вами, а вы и не подозреваете, кто вам улыбается… А ведь он может и вас убить. Легко! И наверняка у него эта мысль в голове сидит. А вы темой недовольны!
Брови Ольги Николаевны недоуменно приподнялись от такого агрессивного потока слов. Взгляд Миши с любопытством скользнул по растерянному лицу начальницы.
– Вспомните Удава! – голос Миши зазвучал мягче. – А ведь он вам нравился…
Как наяву, Ольга увидела человека, который приходил к ним каждый день на первую точку. Красивый и по-старомодному учтивый, он получил среди игроков прозвище «Удав» за поразительное хладнокровие. Ставил крупную сумму и спокойно стоял, глядя, как меняются цифры на мониторе. Проигрывал – делал новую ставку или уходил совершенно равнодушно, будто не было проигрыша. Он ни разу не сорвался, как другие, не психанул, не выругался, не топнул ногой, не стукнул кулаком. А потом пропал. Позже пришел мужчина с удостоверением следователя и долго расспрашивал об Удаве. Уходя, следователь оставил фотографию Удава с карандашной подписью «Синицын» и попросил сразу сообщить о его появлении, потому что Синицын – участник «убийства с расчлененкой». Именно так следователь сказал. И еще добавил, что Синицын уже отсидел один срок за убийство.
При воспоминании о том, сколько раз она оставалась с убийцей наедине, Ольгу Николаевну охватывал ужас. Она беспечно выходила в зал и дружески разговаривала с ним, как с остальными клиентами, не задумываясь о возможной опасности. «Нравился»… Синицын ей действительно нравился как совершенно неконфликтный клиент, от которого, ей казалось, не могло быть проблем.
И тут ее успокоила неожиданная мысль: по теории вероятности, она, Ольга, не должна больше встретиться с подобным типом. Ну не могут два злодея встретиться одному нормальному человеку!
– Значит, благодаря такой статистике легче выявить маньяка? – услышала Ольга вопрос дамы с экрана.
– Многие маньяки выбиваются из статистической нормы, – дал неутешительный ответ ее вальяжный собеседник. – Например, серийные убийцы не всегда являются мужчинами. Среди них встречаются женщины и даже подростки…
Взгляд Миши опять скользнул по Ольге, и у той появилось глупое чувство, будто он примеряет к ней эту характеристику, словно спрашивает себя, способна она начать убивать или нет.
И она резко сказала:
– Выключи эту ерунду, все равно посетителей нет. Надо экономить электричество.
Ольга Николаевна обычно обращалась к кассирам на «вы», но иногда у нее прорывалось начальническое «ты»: уж слишком молодыми были ее сотрудники.
– А что это у вас в руках? – вдруг спросил Миша.
Ольга вздрогнула из-за резкой интонации его голоса и испуганно разжала пальцы. К ногам упал все тот же обрывок кабеля. Оказывается, все это время она крепко сжимала его в кулаке.
– Ты меня напугал, – пробормотала Ольга Николаевна. – Что-что?.. Мусор. Пыль подмел, а…
– Какой же это мусор? – прищурился Миша. – Это удавка…
Наклонившаяся было, чтобы поднять упавший провод, Ольга на мгновение оцепенела, а потом резко выпрямилась.
– Ну и шутки у тебя! – в сердцах повторила она. – Тебе в актеры надо. Сказал так, словно я держала в руках змею или…
– Или удавку, – с серьезным лицом продолжил кассир.
– Все, хватит, – грубо оборвала его Ольга, подумав, что плохо знает Мишу. – Тебе вредно смотреть такие передачи. Или мне противопоказано: теряю чувство юмора. Выброси, пожалуйста, эту гадость…
– Не думал, что вы так впечатлительны, – покровительственно произнес юноша. – Зачем выбрасывать? Может пригодиться. Тут сантиметров сорок или даже полметра. Можно связать провода возле компьютера, чтобы не путались и не мешали.
Пройдя в помещение кассы, Ольга Николаевна огляделась. Настроение выправилось. Здесь в отличие от других пунктов приема ставок было просторно, хоть и присутствовало все необходимое: два компьютера, принтер, сканер, кассовый аппарат, сейф. На угловом столике стояли микроволновая печь и электрический чайник с чашками.
Вошедший следом Миша докладывал:
– Я закачал обновление программы. Сейчас она летает.
– Вот и хорошо, – сказала Ольга Николаевна, усаживаясь за стол.
В ведомости на выплату стояли две карточки: одна с выигрышем в семь тысяч пятьсот рублей, другая – в сто пятьдесят рублей. Тут же на столе лежали две скрепленные половинки карточки: на половинке, которую всегда получал игрок, был прикреплен чек в семьсот пятьдесят рублей, на второй половинке – чек на выплату семи тысяч пятисот.
– Вот это да! – удивилась Ольга. – Сыграла ставка на точный счет: «четыре-один»! Хорошо, что поставили всего семьсот пятьдесят рублей.
– Я не верил, что сыграет коэффициент десять, – пробормотал Миша.
– Бывает. В экспрессе может пройти и тысяча.
– Но в одиночке…
– В одиночке, помню, прошел коэффициент пятьдесят. Но ставят на такие коэффициенты обычно пятьдесят – сто рублей, – Ольга улыбнулась. – Вот если бы на точный счет поставили тысяч десять, я бы подумала, что матч договорной. И если бы поставили именно одну ставку.
– То есть? – на лице юноши отразился интерес.
– Обычно ставят две, три, четыре ставки на варианты возможного счета. В этом случае выигрыш с лихвой покрывает поставленные деньги. Редко кто ставит один вариант счета.
Миша подал Ольге лист с неровно написанными строчками:
– Я вчера перебил сумму по кассе, сам не знаю, как получилось: выбил семьдесят пять тысяч… Сразу сделал возврат. Вот «объяснительная».
К «объяснительной» был прикреплен чек на семьдесят пять тысяч рублей и чек на возврат этой суммы.
– Ну ты и ошибся! – брови женщины удивленно поднялись. – Перепутать семьдесят пять тысяч и семьсот пятьдесят рублей! Надо быть внимательнее.
– Так я стараюсь… – и он посмотрел прямо ей в лицо, остановив воспаленные глаза на покрытых темным блеском губах.
Ольга Николаевна машинально подняла руку, чтобы поправить волосы, и воскликнула, отдернув руку:
– Ах, какая жалость!
Глаза растерянно разглядывали согнутые пальцы: в трещинке розового ногтя застрял волос.
– Сломался? – участливо спросил Миша.
– Надломился. Досадно-то как!
– Неприятно, – согласился Миша снисходительно.
А Ольга думала, что лучше: отстричь надломленную часть ногтя или подождать, пока не отломится сама? Будет цепляться за одежду, зато ноготь подрастет, и рука будет выглядеть приличней. Спонтанное желание пригрозить Мише увольнением за странные взгляды было забыто.
«И правильно, что не сказала ничего, – убеждала она себя по дороге домой. – Глупо – истолковывать чужие взгляды! Он мог объяснить: «Я подумал, какая вы смешная, хоть и старая!» А что? Вероятный вариант! Кто знает, что у человека в голове, кроме него самого и Бога? Порой и сам человек не подозревает о собственных желаниях. Все ведомо только всевышнему. А Миша сегодня странный, будто подменили человека. Может, влюбился? Все-таки весна».