На время всё успокоилось. Ульянка, упиваясь процессом, черкала карандашами бумажный лист. Виллина скептически наблюдала за ней. Бэзил в углу приводил в порядок свою внешность, зализывал раны. Младшая дочь улеглась рядом с отцом, который по-прежнему продолжал пребывать в зверином теле. Дочка осторожно дышала на кошачьи ушки шепча:
– Просыпайся! Просыпайся!
– Вот! – торжествующе сказала Ульянка. – Закончила картинку! Свинья!
А дальше ведьма улыбнулась. Глупой и совершенно счастливой улыбкой.
– Ну что ж, – одобрила Виллина, – килограмм на триста пятьдесят хрюшка потянет. Словесная активация проста и логична. Вполне качественная продуктовая карточка. Спрячем в кладовке или на продажу пустим?
Собственно, это и было основное занятие Ульянки – создание подобных картинок. Рисовала она уж получше мамочки Иннокентия, в этом ведьма была уверена. Конечно, у Кеши имелась ещё бабушка. Никто её никогда не видел, но один из её легендарных рисунков висел в обеденном зале на самом почётном месте. На нём был изображён боевой монстр «Шиш» или «Кукиш», но не как эмблема популярной детской организации «Амазонки», а как полупрозрачный боец-охранник. В случае опасности даже у родового замка существовала возможность активировать рисунок. И горе тогда злоумышленнику! Воплощение почти прозрачного Кукиша было неуязвимо. Он умел наносить коварные удары невидимыми конечностями, мог идти по следу преступника сквозь порталы, словом, монстр являлся воплощением неотвратимой мести. Копии этой картинки приносили семье Ульянки и Иннокентия стабильный доход, позволяющий содержать родовой замок, сад и несколько слуг. Легендарный рисунок лежал в основе всемирно известного теле-интернет-шоу «Попытайся остаться в живых!», и это действо было, наверное, одна из немногих реалий изначального мира ведьм. Поэтому зрелище и пользовалось популярностью.
– Час уже прошёл! – тоскливо сказала младшая Э-Виллина. – Просыпайся, папочка!
– Дочь, – смущённо проговорила Ульянка. – Про один час я же наобум сказала. Может, чуть больше или чуть меньше.
В этот момент времени контуры полосатой кошечки начали расплываться. Ульянка немедленно перешла к активным действиям. Она подскочила к вороху одежды Иннокентия, которая по-прежнему валялась перед креслом, и ловко выхватила оттуда очки. Потом осторожно присела на край кровати.
– Эвила, – распорядилась она. – Немедленно неси папину одежду. Он появится в костюме Адама, если вам про это в школе рассказывали.
А потом она назидательно добавила:
– Вам незачем на это смотреть!
– Ха! – очень двусмысленно хмыкнула старшая дочь.
– В самом деле, ма, – поддержала сестру Э-Виллина-младшая, подбирая штаны и майку Иннокентия. – Чем ты хочешь нас удивить?
– Знать ничего не желаю! – отрезала Ульянка. – Распустились, бесстыдницы!
В этот момент магическое облако, наконец, преобразовалось в раздетого мужчину. Кровать трагически скрипнула. Наверное, первый раз за этот день.
– Красота не спасает мир! – зачем-то заявила Ульянка, укрывая мужа покрывалом и надевая ему на нос очки. – Красоту вообще следует прятать!
И она нелогично откинула кружева полупрозрачного пеньюара на самый край плеч. Подумала немного, а потом энергично взлохматила себя. Только после этого её руки опустились на тело мужа. Она гладила его лицо, шею, плечи, грудь. Одновременно ощупывала, проверяла – всё ли с ним в порядке.
– Как ты себя чувствуешь, милый?
Иннокентий открыл глаза.
– Привет, па! – радостно завопила Э-Виллина.
Она стояла рядом и с тревогой всматривалась в его лицо.
– Привет, – медленно произнёс Иннокентий. – А что произошло?
– Мы-ыр! – на всякий случай Бэзил решил напомнить и о себе. – Ур-р! Му-мяу.
«Давай жрать и превращайся обратно! Я с тобой ещё не закончил», – вот так перевёлся словосмысл фразы, изречённой коварным котом. Иннокентия это заявление удивило.
– Было какое-то превращение? – поинтересовался он. – Меня?
– Ничего особенного, милый, – защебетала Ульянка. – Просто кто-то украл лист бумаги с мольберта. Я по этому поводу немного попсиховала…
– Немного… – с непонятной интонацией произнесла Виллина, усаживаясь на дальний конец кровати.
– Конечно, немного! – преувеличенно бодрым голосом продолжила свой рассказ Ульянка. – Кеша! Зачем ты полез под заклинания? Или не знаешь, что это может быть опасно? У нас же семья! Надо думать не только о себе!
– Папа, ты хоть что-нибудь помнишь? – поинтересовалась Э-Виллина-младшая. – А потом, ма, посмотри!
И она положила ладошку на живот Иннокентия.
– Мне кажется, он надувается! – растерянно произнесла она.
Кровать на этой фразе тревожно скрипнула уже во второй раз. И именно сейчас Бэзил вдруг понял, что шанс поквитаться с существом, которое кормило его мясом и рыбой, упущен. Возможно, что навсегда.
– Ерунда, – сказала Ульянка. – Зачем ему надуваться?
А потом она обняла мужа и заплакала.
– Я так испугалась! – лепетала ведьма сквозь слёзы. – С тобой точно всё в порядке?
– Я не знаю, Ульянка, – задумался Иннокентий. – Я ничего не чувствую. Но вроде нормально. Спасибо.
– Нет, мама, он точно надувается, – с тревогой повторила Э-Виллина. – Я же вижу.
– Надо надеть на него трусы, – засуетилась Ульянка, ловко высвобождая указанную часть одежды из объятий спортивных штанов. – Зажмурьтесь, бесстыдницы!
– Фиксирую большой расход ШИЗ-энергии из запасов замка, – буднично, прикрывая глаза ладонью, проинформировала всех Виллина-старшая.
– Колышницы! – взвилась Ульянка. – Масса тела увеличилась. Своей энергии у нашего папы мало, и его ШИЗ-пространство пытается это компенсировать, похищая её из окружающего мира. Я вот и сама чувствую, как из меня энергия выкачивается.
– Всё так, – бесстрастно согласилась старшая дочь. – Только энергии израсходовалось уже килограмм на двести костей и мяса.
– Возможно, часть забрал мой рисунок, – предположила Ульянка и тут же неожиданно вспылила. – Да помоги же мне, Кеша! Не лежи столбом!
Она и сама видела, что живот мужа увеличивается. Так надувается пузырь болотного газа при замедленной киносъёмке. Постепенно. Неотвратимо.
– Я звоню Ирэн! – решилась Ульянка, доставая сотовый телефон. – Её эскулап-способности получше моих. Да и вообще она… сообразительная. В конце концов, её это тоже касается!
– О-ой! – вдруг простонал Иннокентий. – А-а-а!
Одна рука Ульянки замерла на груди мужа. Она легонько подрагивала, не то поглаживая нежно кожу, не то постукивая, успокаивая.
– Папа стал похож на беременную ведьму. Он не мог осемениться от Бэзила? – предположила Э-Виллина-младшая. – Тебя не тошнит, папочка? Может быть, водички?
Кот, почувствовав, что говорят о нём, приосанился, распустил уши – мол, вот он я, красавец и сама невинность!
– Лучше водки! – хрипло произнёс отец семейства.
– Я распоряжусь, – на мгновенье задумалась Ульянка.
С оборотнями, которые были выращены самой ведьмой, у хозяйки всегда была мысленная связь. Для этого никакие способности не нужны.
– Алё, Ирэн?.. Здравствуй! У нас беда!.. Иннокентий! – отрывисто заговорила Ульянка в телефонную коробочку и добавила после паузы. – Все подробности у нас. Здесь. Жду.
Быстрый, совсем не характерный для Ульянки звонок. Даже удивительно.
– Наверное, папа, – Э-Виллина-младшая погладила отца по щеке, – в твоём положении тебе лучше не пить.
– Да это ересь, сестрица! – возмутилась её сестра. – Генетически невозможно! Иначе развитие мира было бы другим! Двоечница! Да и не было у них ничего!
– Кто знает… – с тихой мудростью произнёс младший ребёнок.
Живот у Иннокентия стал просто огромный. Как передутый воздушный шар. Кровать жалобно скрипнула в третий раз.
– Душно, – прошептал Иннокентий.
– Открыть окно? – вскинулась Виллина-старшая. – К нам, кстати, МартаКрот поднимается. Я попросила её, кроме водки, вообще еды нам какой-нибудь принести. Мы же будем завтракать?
У старшей дочери, как у хозяйки замка, были свои способы общения со слугами. Бэзил, услышав правильные слова, тихонечко заурчал, давая понять, что он тоже является частью желающих перекусить. Ради съедобного он всем прощает свои обиды на них.
– Кот ещё этот! – вызверилась Ульянка. – Давно надо было его в оборотня превратить. Пока не подох от старости!
Услышав подобное, Бэзил решил спрятаться под кровать. И не на виду, да и до еды будет недалеко.
В стене, специально свободной для подобных трюков, с предупредительным треском засветилась арка портала, из которой на огромной мрачной метле, зачем-то размахивая правой рукой, но без лишних визуальных эффектов, вывалилась яркая миниатюрная ведьмочка.
– Ирэн! Наконец-то! – воскликнула Ульянка.
– На метле сквозь портал, да? – подал голос Иннокентий, который если и мог видеть происходящее, то только боковым зрением. – С бронзовыми глазами. Вся в красном. Чёрная косынка и каблуки. За последние сто лет ты ни капли не изменилась, Ирэн. Привет.
Надо сказать, что характеристику появившейся ведьме Иннокентий дал очень точную. Выделялся резкий цвет платья. Сегодня это был «обычный красный», как пламенеющий мак. Далее наблюдателя обжигал ярко-коричневый взгляд из-под частокола нахальных шипов-ресниц. Пожалуй, только образ «косынки» был малопонятен. Косынка – это ведь что-то аккуратное, благочестивое. Но подобного головного убора на ведьме не наблюдалось. Наоборот – во все стороны торчали лохматые чёрные волосы. Ну и с ростом ведьмочке, возможно, не повезло. Впрочем, кому-то нравятся и такие прекрасные «дюймовочки».
– Сто лет! Врун! Льстец! – ни капли не удивилась гостья. – Здравствуйте, девочки! Везёт же тебе, Улька! Про волосы, значит, говорить нельзя, так он косынку какую-то придумал! Мой Козлик так не умеет. Приятно. Спасибо за комплимент. Привет, Кешка!
И она тут же замерла, поражённая.
– Девки! – осторожно спросила она. – А чем вы его накормили? Почему он распух?
– Здравствуйте! – в портал с трудом протиснулся огромный мужик, действительно, внешне очень похожий на козла. – Рад всех видеть!
– Козлик! – распорядилась Ирэн, вручая ему свою жуткую метлу. – Сблызни в угол и не отсвечивай! Если будет застолье, то позовём… Так что тут у вас случилось?
– Да вот… – теряясь, Ульянка показала на Иннокентия. – Сами понять не можем. Но это что-то серьёзное, кажется.
Входная дверь в комнату внезапно распахнулась, подталкиваемая небольшой тележкой, уставленной бутылками, кастрюльками, «баранчиками», блюдами. Что-то шипело и булькало, посуда, спрятанная в нижней части тележки, позвякивала.
– Блеквест намбе ту-у, – неожиданно низким голосом прогудела симпатичная чернобровая девица, про которую с уверенностью можно было сказать, что она вся покрыта лёгким позолоченным пухом.
– Спасибо, Марта! – поднялась Виллина-старшая. – Дальше мы сами. Ты свободна. Можешь идти.
Называть слуг-оборотней не по зверю, а по имени – это был особый шик, ставший модным в последнее время. Вслед за Мартой в комнату проскользнул дворецкий. Он помог Виллине закатить тележку с едой.
– МартаКрот андестенд! МартаКрот гоу! – прогудела девица исчезая.
– Иностранный язык она сейчас изучает, – оправдывая прислугу, пояснила Виллина. – Думает, что иначе мы её продадим. Глупая.
– Так что тут с пациентом? – прищурилась Ирэн и застыла, вслушиваясь в окружающий мир.
Природные ведьмы умеют определять причины болезни бесконтактным, если можно такое сказать, способом. Конечно, для этого должны быть развиты соответствующие эскулап-способности. Вот у Ирэн они почему-то были развиты. Природная аномалия, как объяснили ей в молодости во время учёбы.
После, наверное, десяти минут напряжённой тишины, в которой происходило таинство диагностики, ведьма пошевелилась и с неприкрытым интересом уставилась сначала на бурдюк живота Иннокентия, а потом на свою подругу.
– Что с ним произошло? – с любопытством спросила Ирэн. – Я диагностирую насилие над организмом.
– Ммм… – замялась Ульянка. – Ничего такого особенного.
– Мамочка психанула, – простодушно объяснила Э-Виллина, – и превратила папу в полосатую кошечку. Бэзил на неё набросился и-и-и…
– И получил от тебя пинка! – поспешно вставила старшая сестра.
– Да, – смущённо подтвердила сказанное Ульянка. – Всё так и было.
– Очень необычно, – бесстрастно констатировала Ирэн. – И где этот ваш кот?
Ульянка растерянно оглядела комнату.
– Да здесь где-то вылизывался. Поймаю – убью! – пообещала она. – А он тебе нужен для анализов?
– Да нет, просто хотелось посмотреть на героя.
Услышав такое про себя, Бэзил совсем уже было решил показаться и потребовать свою часть пищи, положенную героям, но вовремя осознал, что его также пообещали убить. Или превратить в оборотня, что ничуть не лучше, естественно. Поэтому он остался неподвижным.
– Природа насилия очень странная, – продолжала объяснять Ирэн. – Что конкретно ваш кот сделал Иннокентию?
Все покраснели и отвернулись. Только Эвилла честно ответила:
– Он набросился на папу, подмял его под себя, укусил за ухо и… того этого… Я подозреваю самое страшное.
– Гм… – озадаченно хмыкнула Ирэн и обратилась к Иннокентию: – Ну а ты-то, Кеш, чувствуешь что-нибудь? Необычное, специфическое, катастрофическое?
– Да ничего особенного, Ир, – прислушался к себе Иннокентий. – Чувствую, что неудобно мне будет жить с таким пузом, вот это прежде всего. Не уверен, что смогу сесть самостоятельно. В дверь не пролезу, наверное. Душно всё время. Ещё ерунду какую-то мои девочки говорят, но я их не слушаю. Ещё, наверное, мне придётся их просить, чтобы шнурки магически заговаривали на самозавязывание. Много всякой другой ерунды в голову лезет. Подскажешь, как меня сдуть? А то распух. Пузырь пузырём.
– Я подозреваю, что папа беременный, – влезла в разговор Э-Виллина.
Словно в ответ на эти слова, кровать снова тревожно скрипнула. Кстати, достаточно громко.
– Интересное предположение, юная метёлка! – улыбнулась Ирэн.
А потом произнесла замогильным голосом:
– Необыкновенно точное предположение!
– Я так и знала! – насупилась младшая дочка.
– Этого не может быть! – заявила старшая.
– Но как же так? – растерялась Ульянка. – Почему?
– Да вы что, серьёзно? – поразился Иннокентий. – И ничего нельзя сделать? Вы же ведьмы! Наколдуйте чего-нибудь! Я не хочу такого…
И он, чуть не плача, попытался отвернуться к стене. Это у него не получилось. Ирэн выдержала долгую паузу и расхохоталась. Ульянка, глядя на неё, тоже начала неуверенно улыбаться.
– Что ещё? – не поняла причины веселья Э-Виллина.
– Ты пошутила, – обиделся Иннокентий. – Стрекоза красная!