Первое, что я сделала, как только вышла из самолета, в котором провела больше семи часов, – включила телефон и позвонила Дэну.
Он ответил на втором гудке.
– Сара, – радостным голосом сказал он. – Счастлив знать, что ты долетела живой. Ну все, можешь возвращаться.
Я засмеялась. В этом был весь Дэн.
– Раз тебе так хочется увидеть меня, то, думаю, будет лучше, если ты прямо сейчас заберешь документы и переведешься в другой университет.
– Какая шутница, если бы все было так просто.
– Ладно, я сообщила, что благополучно долетела. Теперь нужно забрать багаж. Пойду искать чемоданы.
– Удачи. Позвони мне, когда доберешься до общежития.
– Договорились. Я люблю тебя.
– И я тебя.
Я повесила трубку, заблокировала телефон, убрала его в карман, чтобы освободить обе руки, и протиснулась между людьми, ожидающими багаж, поближе к ленте. Необходимость вылавливать чемоданы беспокоила меня больше всего в поездке, но на деле все оказалось куда проще. Благодаря огромному количеству цветных ленточек, которые я привязала к ручкам, мне не составило никакого труда отличить свои чемоданы от всех остальных.
Получив багаж, я почувствовала себя намного спокойнее, потому что теперь у меня стало на одну проблему меньше.
С сумкой на груди и гигантскими чемоданами по бокам я направилась к выходу с другой стороны турникетов, где меня ждал мой дядя.
Там я сразу же нашла его. Он выделялся в толпе. Не только потому, что был намного выше и красивее всех остальных, но и потому, что он был особенным для меня.
Когда его голубые глаза встретились с моими зелеными, у меня защемило сердце. Дядя был так похож на мою маму, что мне стало больно смотреть на него, но в то же время я почувствовала себя как дома. Я уже много лет не ощущала ничего подобного.
Не совсем поняла, кто из нас первым бросился навстречу другому, – лишь помню, как смотрела на него издалека, а через секунду уже была в его объятиях.
– Сара… – прошептал он мне в волосы.
Я едва сдерживала слезы, которые уже подкатили к глазам.
– Дядя, – ответила я. Этим простым словом я хотела сказать так много: и «я люблю тебя», и «как же долго мы не виделись», и «я так соскучилась».
Мы ничего не говорили друг другу, потому что в этом не было никакой необходимости. Да и никаких слов бы не хватило. В этом аэропорту, на который я даже не взглянула, в четырех тысячах шестистах двух километрах от того места, где я выросла, в объятиях моего дяди, я ощутила себя максимально близко к дому с тех пор, как мама умерла.
Я уже не в первый раз почувствовала, что приняла верное решение, отправившись сюда.
Я оставила все позади. Больше никогда не буду думать о своем отце. Не сейчас, когда передо мной распахнулась дверь в совершенно новую жизнь, которую я начну с чистого листа. Не сейчас, когда моя история должна быть написана моим почерком.
Когда мы разомкнули объятия, пришлось поспорить, кто повезет мои чемоданы.
Мой дядя хотел взять их на себя, пока я просто шла бы рядом с ним налегке.
До чего же нелепо.
Я в миллионный раз напомнила ему о том, что больше не ребенок и меня не нужно опекать. Больше всего мне хотелось прожить свою жизнь самостоятельно. Принимать собственные решения, даже если они были неправильными. Я потратила слишком много времени на то, чего от меня хотели другие, я старалась осчастливить их, но никто из них даже не ценил меня. Я усвоила урок. Отныне я собиралась жить для себя, и, если кому-то и в самом деле не все равно, они останутся рядом со мной, какой бы я ни была.
Мы шли к машине, погрузившись в приятную беседу о том, что произошло с нами за это время.
В основном дядя рассказывал мне о том, как ему нравилось тренировать «Йельских бульдогов». Он мечтал об этом с раннего детства, и несколько лет назад ему наконец удалось осуществить свою мечту.
Я в очередной раз сказала ему о том, как счастлива, что меня приняли изучать медицину в Йель.
Было так здорово поговорить с кем-то помимо Дэна. С тем, кто тоже искренне был рад послушать о моих желаниях и планах.
Мы говорили все время, пока укладывали чемоданы в багажник, а потом и всю дорогу до кампуса.
– Это твое общежитие, – сказал дядя Майк, наклонив голову, чтобы я могла посмотреть через лобовое стекло машины.
Он хмуро посмотрел на здание. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что ему не хотелось оставлять меня здесь. Он даже не пытался как-то это скрыть.
– Ты прямо-таки в восторге, – мне сложно было воздержаться от комментария. – Могу ли я узнать, что такого тебе сделало мое общежитие, из-за чего ты на него так смотришь? – спросила я в попытке разрядить обстановку.
– Ты знаешь, о чем я думаю, – сказал он, бросив на меня взгляд. – Думаю, тебе стоит пожить у меня.
– Нет, я хочу получить полный опыт студенческой жизни. Не хочу жить под крылом своего дяди.
– Я бы тебе не мешал. У меня огромный дом, и места хватит нам обоим.
– Нет. Достаточно и того, что я буду помогать тебе с твоей хоккейной командой.
– Ага, как же. После того как ты отказалась моих денег, ты буквально вынудила меня найти тебе работу.
– Ты же меня знаешь.
– Да, ты такая же умная, дерзкая и веселая, как она, – сказал он и крепко обнял.
На глаза снова навернулись слезы. Мысли о маме все еще причиняли мне боль. На самом деле, я не представляла, что когда-то будет иначе.
Мы молча сидели в машине, наслаждаясь теплом друг друга, в котором мы оба так нуждались.
Через несколько минут мы собрались выходить.
– Давай достанем чемоданы, – сказал он мне голосом, наполненным любовью, и провел ладонями по моим щекам.
– Отлично, – обрадовалась я. Потихоньку ко мне начинало подступать тревожное чувство. Мы вытащили чемоданы, и как только я повесила сумку на грудь, мой дядя понял, что мне не хотелось, чтобы он шел со мной.
– Ты же хочешь подняться наверх одна, – прозвучало больше как утверждение, чем вопрос.
– Да, – кивнув, ответила я. – Да. Не хочу, чтобы моя новая соседка по комнате думала, что я без дяди не могу донести два чемодана. Уж это мне под силу, да? – спросила я с полуулыбкой.
– Тебе не удастся полностью избавиться от меня.
– Я и не хочу этого делать.
– Смотри мне. Ты придешь домой на ужин в пятницу?
– С удовольствием, – улыбаясь, ответила я.
– Я позвоню тебе в четверг, чтобы обсудить все.
– Договорились. Ну же, давай, уходи, – сказала я, жестикулируя руками, будто отгоняла его в сторону машины.
Дядя фыркнул и закатил глаза, но затем подошел ко мне, чтобы попрощаться.
– Я люблю тебя, малышка, – сказал он, поцеловав меня в лоб.
– И я тебя. О! Ключи! – внезапно воскликнула я, спохватившись, что он мне их не отдал.
Мне повезло, что дядя работает в университете, – мне не пришлось самой идти в администрацию, и он сам получил ключи от моей комнаты.
– Держи, – сказал он, ехидно улыбаясь, и вынул их из кармана. Не похоже, что дядя забыл отдать их мне, скорее, он не хотел этого делать. Он у меня тот еще приколист… Как будто это помешало бы мне заселиться в общежитие.
Дядя сел в машину и отъехал от тротуара. А я просто смотрела, как он удалялся по красивой улице.
Тогда и только тогда я позволила себе оглядеться.
Это была узкая улица с парковочными местами по обеим сторонам дороги. На тротуаре также с двух сторон росли деревья через каждые три-четыре метра.
Я обернулась, посмотрела на здание из коричневого камня и поразилась увиденному. Передо мной стояло великолепное сооружение – древнее, но безупречно сохранившееся. Я крепко схватила чемоданы и, сделав вдох, набралась смелости, чтобы войти внутрь.
Это был первый день моей новой жизни. Я вошла в общежитие.
Поскольку до начала занятий оставалась еще пара недель, мне на пути в коридоре встретилось не много людей, и я даже в одиночку поднялась на лифте.
Выйдя на третьем этаже, я подошла к двери комнаты, которая должна была стать моим домом, по крайней мере на следующий год. Я вставила ключ в замочную скважину, гадая, там ли моя соседка по комнате, а самое главное – какая она. Возможно, за дверью меня ждет самая большая проблема, но отступать назад было поздно.
Когда я открыла дверь, первым делом увидела двух полуобнаженных девушек, которые как раз неторопливо одевались.
Услышав, что кто-то вошел, они вздрогнули и широко раскрытыми глазами уставились на меня.
Я ничего не могла с собой поделать и расхохоталась; не только из-за выражений их лиц, но и потому, что, казалось, невозможно в первый же день познакомиться с человеком еще ближе.
Одна из них, та, что пониже ростом, подобрала с пола одежду и бросилась в комнату, наверное, ванную: краем глаза я успела заметить плитку, прежде чем дверь закрылась.
Я перевела взгляд на другую девушку, которая стояла передо мной с обнаженной грудью и хмурилась. Она с любопытством изучала меня. Не то чтобы она смотрела дружелюбно, но и не совсем враждебно. Скорее, создавалось ощущение, что она не совсем понимает, как себя вести со мной.
Она ждала, что я сделаю первый шаг.
– Привет, меня зовут Сара, – поздоровалась я, протягивая ей свою руку как раз в тот момент, когда дверь ванной открылась и из нее вышла темноволосая девушка, покрасневшая до ушей.
– Эми, – сказала первая, пожимая мне руку.
– Я – Эллен, – представилась вторая девушка, подойдя к нам.
Мы молчали в течение нескольких секунд, пока я держалась, чтобы снова громко не рассмеяться. Я только что застукала их, а Эми все еще стояла топлесс. Не так я представляла свою первую встречу с соседкой по комнате.
– Это должно быть засчитано за месяц знакомства, – смеясь, сказала я.
Я заметила, как они обе расслабились от моего комментария. Даже Эми, которая казалась гораздо более напряженной, чем Эллен, успокоилась, подняла футболку и бюстгальтер и надела их.
– Похоже на то, – смущенно ответила Эллен, но было видно, что чем больше она расслаблялась, тем более смешным ей все это казалось.
Я решила сменить тему, потому что, в конце концов, не было ничего необычного в том, что люди переодевались в комнате, где чувствовали себя как дома.
– Это моя кровать? – спросила я, указывая на ту, которая была пустой.
– Да, – кивнула Эллен.
Я подошла к кровати и положила на нее сумку, которая до этого висела у меня на груди.
– Знали бы вы, какая она тяжелая. Я бы не выдержала больше ни секунды, – сказала я.
– Ненавижу напряженные моменты, – сказала Эллен. – Можем ли мы забыть о том, что ты только что видела? – спросила она тихим голосом, полным надежды.
Я засмеялась.
– Это еще зачем? Похоже, вы прекрасно проводили время, – сказала я весело и услышала искренний смех Эми. – Это был лишь вопрос времени. Такое случается, если живешь с другими людьми. Но могу пообещать: начиная с этого момента, я буду стучать в дверь, прежде чем войти.
– Просто пару дней мы были одни, поэтому, конечно, такое случалось, – оправдывалась Эми.
Но в этом не было никакой необходимости. Мне казалось совершенно нормальным их поведение, учитывая, что до этого момента у них не было соседки по комнате.
– А кто из вас двоих живет со мной? – спокойно спросила я. Создавалось ощущение, что все напряжение начало рассеиваться, как только мы начали разговаривать.
Я была рада этому. Мне хотелось чувствовать себя комфортно в новом доме со своей соседкой. Я была уверена в том, что, если мы все поладим, то и жить здесь вместе станет намного проще.
– Я, – улыбнувшись, ответила Эллен.
– Супер, – заключила я.
– Но я тоже буду частенько зависать здесь, – вставила Эми, оценивая при этом мою реакцию. Эллен толкнула ее локтем, чтобы упрекнуть в резкости. – Что? Я всего лишь хотела сразу прояснить ситуацию.
– Мне нравится, когда всем все понятно, – ответила я. – Это не проблема до тех пор, пока мы с уважением относимся друг к другу.
– Хорошо, – сказала Эми, улыбнувшись впервые с тех пор, как мы встретились. – Что ты планируешь изучать?
Видимо, ей понравилась моя реакция, поскольку ее отношение кардинально поменялось, и она начала проявлять ко мне интерес.
С этого момента мы общались втроем.
Они рассказали мне все, что нужно было знать о кампусе. Девочки объясняли, как здесь все устроено, пока я распаковывала чемоданы и превращала это непримечательное пространство в уютное гнездышко.
Я узнала, что Эми учится на втором курсе и изучает изобразительное искусство, а Эллен – первокурсница и, как и я, будет изучать медицину. Вот только она пока что не определилась со специальностью. Они были уже давно знакомы, а общаться с ними было очень легко.
Они обе произвели на меня впечатление приятных и общительных, но при этом совсем разных девушек. А по их взглядам и словам я поняла, что они прекрасно ладят и поддерживают друг друга во всем.
Я мечтала, чтобы кто-то смотрел на меня так, будто я для него все. Смотреть на него влюбленным взглядом и знать, что он ставит меня на первое место. Надеюсь, когда-нибудь мне удастся это почувствовать.
День пролетел незаметно, и я это осознала, когда мы поужинали пиццей и я уже ложилась спать.
Я лежала на спине, глядя в потолок и сложив руки на животе, и не могла перестать думать о том, какой теперь будет моя жизнь. Я знала, что будет нелегко привыкнуть к новому месту, такому непохожему на то, что у меня было раньше. Я чувствовала страх и напряжение в животе, но я знала, что оно того стоило. Меня не устраивала моя жизнь до этого момента, как и место, где я жила раньше. Поэтому я была полна решимости все изменить.
Я решила, что больше не буду жить для других, я буду жить для себя.
Что изо всех сил буду стараться изменить все, что мне не нравилось в моей жизни.
Что приложу максимум усилий, чтобы стать врачом.
Что буду бороться за свое счастье.