Я устала пытаться соответствовать чужим ожиданиям.
Я устала от того, что моя жизнь идет совсем не по моему плану.
Я устала находиться не на своем месте, а штат Вашингтон уж точно не был моим местом.
Давно стало ясно, что город, в котором я выросла, больше ничего для меня не значит. Да и я ему не нужна. Эта мысль прочно засела в моей голове, и несколько месяцев назад я стала пытаться изменить ситуацию, чтобы выбраться отсюда.
Фактически, в тот самый момент я держала в руках лист бумаги, который должен был вывезти меня из города. Письмо, благодаря которому я решусь на это. Тот самый маленький – но на самом деле гигантский – толчок, в котором я так отчаянно нуждалась. Весь процесс был запущен несколько месяцев назад, когда я подала заявку на место в Йеле. В университете, до которого от моего дома было четыре тысячи шестьсот два километра, сорок пять часов на машине, девять часов на самолете. Это почти самое дальнее расстояние, на которое возможно уехать, не покидая территорию Америки.
Все это подтолкнуло меня к поступлению в Йель. Так я могла бы находиться вдали от дома и учиться в одном из лучших университетов страны, к тому же мой дядя живет там неподалеку и работает тренером Йельской хоккейной команды, да и мама в свое время тоже училась в этом университете… Все складывается идеально.
Я оторвалась от письма о зачислении и перевела взгляд, полный извинений, на единственного человека, который мог удержать меня в штате Вашингтон: моего лучшего друга Дэна.
Я смотрела на него, безмолвно умоляя не делать этого. Мне нужна была его помощь и поддержка, чтобы выбраться отсюда, – из этого чужого для меня места, где я была так несчастна.
– Я могу что-то сделать, чтобы ты осталась? – спросил он, но не настойчиво, ведь прекрасно знал, что мне нужны перемены. Он понимал, даже если ему это и не нравилось.
– Дэн, ты же знаешь, что можешь, но я не хочу, чтобы ты это делал. Мне нужно выбраться отсюда. Мне правда это нужно. – Мой голос звучал умоляюще, а лицо исказилось от горя и стыда за то, что я расстроила его, выбрав себя. За то, что была дерьмовой лучшей подругой. – Прошу, не усложняй все еще больше, – сказала я.
Дэн, стоя напротив, шумно набрал воздух ртом и закатил глаза, как будто я слишком драматизирую, а потом сел рядом со мной на кровать.
Когда он обхватил меня своими руками в татуировках и прижал к себе, я поняла, что он сдался и не станет мне мешать. Дэн поддержит меня в этом решении, как и прежде. Как и я поддержала бы его. Как это и было у нас всегда.
– Надеюсь, ты не из-за этого придурка Марко.
– Ты же знаешь, что нет.
Дэн рассмеялся, и я почувствовала его дыхание на моих волосах и коже.
– Ты выставила его посмешищем перед всеми. – Дэн все еще смеялся.
– Он заслужил.
– Это точно. Он не только спал с другими, но еще и назвал тебя фригидной.
Я засмеялась.
– Еще и заявил, что он сам себя возбудил бы куда больше, чем я.
– Надеюсь, никто никогда не скажет мне ничего подобного.
Мы оба рассмеялись и немного расслабились, несмотря на то, что момент был напряженным.
После этого разговора воцарилась тишина.
В комнате, где я выросла, среди этих стен, выкрашенных в розовый цвет еще в те времена, когда я играла в куклы, царила атмосфера потерянности, заброшенности и страха… Страха перед неизвестностью, страха остаться одной в этом огромном мире. Но в то же время все эти эмоции переплетались с надеждой на новое начало, с предвкушением найти свое место в мире, с желанием и силой. В тот момент мне было сложно справиться и с чувствами, которые бурлили во мне, и с эмоциями, которые отражались на лице Дэна, когда я сообщила ему эту новость. Я знала, что он рад за меня и понимает, что мне нужно уехать, но также видела его злость и разочарование, – ему даже пришло в голову попросить меня остаться.
До чего интересно, как одно и то же событие может вызвать у человека столь контрастные эмоции, и при этом все они ощущаются так живо. Полагаю, каждый человек может выбрать, с каким чувством остаться. И в значительной степени этот выбор и определяет его характер.
В тот день, решив быть рядом со мной и поддержать меня, Дэн в очередной раз доказал мне, каким хорошим другом он был.
– Серьезно, Сара, ты так быстро оправилась после разрыва с Марко, – сказал он, отстраняясь от меня, чтобы мы могли смотреть друг на друга. И, сдается мне, чтобы еще и оценить искренность моего ответа.
– Мы никогда не любили друг друга достаточно сильно, – ответила я, пожав плечами, чтобы показать, будто мне все равно.
Было время, когда это действительно волновало меня. Я влюбилась в идею того, что человек заботится обо мне и ставит меня на первое место, но все это было ложью.
Все в корне изменилось в тот самый момент, когда Марко затащил меня в постель.
Но и я была не лучше.
Я осталась с Марко, потому что мне нужен был кто-то, чтобы слушать меня, и нет хуже причины поддерживать отношения. По крайней мере, я не знала такой.
После Марко я поняла, что хочу быть для кого-то по-настоящему особенной, чтобы меня ставили выше других и старались изо всех сил ради меня. Я осознала, что хочу чувствовать то же самое по отношению к кому-то.
Я никогда не испытывала ничего подобного, но все еще не теряла надежды.
В следующий раз я решусь на отношения с кем-то, только если найду настоящую любовь. Ведь в таком случае я буду для него всем, как и он для меня. Мне бы хотелось встретить того, с кем я смогу поделиться всем.
Я пообещала себе, что не соглашусь на меньшее.
– Тебя невозможно не любить.
– Дэн… – Я смотрела ему в глаза, чтобы он не пропустил мои слова мимо ушей. – Поехали со мной.
– Ты же знаешь, что я так и сделаю, – он ответил так, словно это было ясно с самого начала. Я вздохнула с облегчением. – Но для начала мне нужно окончить здесь курс. Я не могу просто взять и уехать. В следующем году мы оба будем в Нью-Хейвене, считай это обещанием лучшего друга, – сказал он, протягивая мне мизинец, чтобы мы смогли сцепить пальцы и таким образом скрепить договор.
– Ты лучший, – сказала я, обнимая его изо всех сил.
– Вовремя ты это поняла. Не могу поверить, что тебе потребовалось собраться уехать на другой конец страны, чтобы осознать это, – прокомментировал он, размахивая руками, словно был возмущен, за что и получил шлепок по руке.
Больше сказать было нечего. После этого мы еще какое-то время валялись на кровати, каждый смотрел что-то в своем телефоне.
Иногда мы рассказывали друг другу обо всякой ерунде, которая привлекла наше внимание, но в целом каждый занимался своими делами.
Находиться рядом с Дэном было легко. Благодаря ему я чувствовала себя умиротворенной и любимой. Я буду ужасно скучать по нему; намного сильнее, чем предполагала. Но мне нельзя было зацикливаться на этом. Только не тогда, когда я решила уехать отсюда.
– Как, ты думаешь, твой отец это воспримет? – спросил Дэн, нарушая тишину, в которую мы погрузились, и выдернул меня из мыслей.
Я нахмурилась в ответ на его вопрос. Мне совсем не хотелось говорить об этом. Мне не хотелось поднимать эту тему, ведь я знала, что в тот самый момент, когда все расскажу отцу, его реакция меня разочарует.
Я также прекрасно понимала, что как бы морально ни готовила себя, я все равно буду переживать насчет этого. В конце концов, он мой отец.
Я приняла решение за тысячную долю секунды: я сделаю это сейчас. Отец приехал несколько часов назад. Он дома, а письмо о зачислении уже у меня на руках – идеальный момент. Мне нужно поскорее покончить с этим.
– Я как раз собираюсь это выяснить. Оставайся здесь, – приказала я, указав на кровать, потому что знала – как только закончу разговор с отцом, мне понадобится мой лучший друг.
Мне нужно будет как можно скорее отвлечься от этого разговора, и я не хотела оставаться одна после него.
Сейчас как раз тот самый момент.
Я ненавидела откладывать дела на потом, терпеть не могла оттягивать то, что все равно придется сделать.
Выйдя из комнаты полная решимости, я почти бегом спустилась по лестнице, но, как только я оказалась перед закрытой дверью в кабинет отца, вся моя решимость улетучилась.
Я снова почувствовала себя маленькой девочкой, которая нуждалась во внимании и любви. В том, что я и раньше никогда не получала от отца, не говоря уже о последних нескольких годах. Мои отношения с ним умерли в тот день, когда я завязала с карьерой фигуристки.
Я отошла на второй план.
Его новая жена и дочь, которая действительно хотела стать фигуристкой, в конечном счете добили наши отношения. Они нанесли последний удар, несмотря на то что у нас задолго до них уже было все совсем не гладко.
Все изменилось в тот день, когда мы похоронили мою маму и я попрощалась с коньками.
Кого я пытаюсь обмануть? Я уже решила уехать, и мне все равно, что он скажет. Просто нужно собраться с силами и сделать то, чего я так боялась. Уехать на другой конец страны и жить своей жизнью. Если я хочу идти своим путем, мне нужно выйти из зоны комфорта и наконец прыгнуть без метафорического парашюта.
Я крепко сжала письмо в руках, словно оно было спасательным кругом и прикосновение к нему могло дать мне силы пережить этот разговор. Я подняла руку и постучала в дверь.
Через несколько секунд из глубины комнаты послышался голос отца.
Я зажмурила глаза, сделала глубокий вдох и повернула дверную ручку, чтобы войти.
Отец, печатавший что-то на компьютере, отвел взгляд от экрана.
– Сара, – сказал он, увидев меня.
– Папа.
Я стояла и молча смотрела на него, на его лице проявилось раздражение. Он начал терять терпение и даже не пытался скрыть этого.
Его поведение ранило куда сильнее, чем мне хотелось бы. Любой мог бы заявить, что спустя столько лет грубости с его стороны я должна была уже давно привыкнуть к этому, но это не так. Крошечная часть меня все еще надеялась на то, что однажды он поймет, каким дерьмовым отцом был, и изменит свое отношение.
– Сара, ты чего-то хотела? – наконец спросил он, так и не дождавшись, когда я заговорю.
– Да, я хотела сказать тебе, что сегодня я получила письмо о зачислении в университет.
Я протянула ему бумагу, чтобы он посмотрел, а сама не сводила с него глаз. Мне не хотелось ничего упустить в выражении его лица, когда он поймет, что это значит. Когда он поймет, что я буду жить на другом конце страны.
Реакция, о которой я так переживала, не заставила себя долго ждать. Отец хмуро поднял глаза и впился в меня взглядом.
– Значит, ты собираешься изучать медицину.
Это были его единственные слова. Ни «этот университет находится на другом побережье, дочка. Я не могу позволить тебе учиться так далеко от дома». Ни элементарного «прошу, останься».
Его заботило только то, что я буду изучать.
– Да, – уверенно ответила я, потому что твердо решила: не стану делать со своей жизнью то, что мне не хочется, лишь бы доставить ему удовольствие. Он мой отец. Он должен любить меня такой, какая я есть, а не такой, какой он хочет меня видеть.
– Я оплачу твое обучение, но не дам ни гроша на твои капризы, – решительно заявил он, как будто только это и имело значение.
Мне следовало бы сказать ему многое в тот момент, но я не могла: в горле стоял огромный ком, который едва позволял мне сглотнуть, не говоря уже о том, чтобы поддержать с ним диалог.
Я подошла к письменному столу, выхватила у него из рук письмо и с разбитым сердцем вышла из кабинета.
Я закрыла за собой дверь и прислонилась к ней спиной. На глазах выступили слезы, которые мне удавалось сдерживать до этого момента, а через несколько секунд они уже бежали обжигающими ручьями по моим щекам и подбородку, капая на грудь.
В глазах все плыло, когда я поднималась по лестнице обратно.
В том кабинете во мне все еще теплилась надежда на то, что когда-нибудь мы снова сможем быть семьей друг для друга. Я знала, что как только покину этот дом, никогда больше не вернусь.
С тех пор как умерла мама, для меня здесь больше ничего не осталось.